6. Свой человек (1/1)

Ночь в лесу всегда - всегда - её пугала. И хоть таких в её жизни уже насчитывалось огромное количество, она никак не могла привыкнуть к этому чувству абсолютной незащищённости, едва только сумерки касались верхушек деревьев. Один шорох - миллиард оживших кошмаров. Мгновенный мороз сковывает сердце, а кожа покрывается мурашками. Ночь слишком страшна, темнота всепоглощающа, неизвестность безгранична. Разве можно увидеть что-либо в ночном лесу, если там ты не видишь даже собственных рук поднесенных к лицу? Деревья пугающе скрипят и шелестят молодыми листьями. Тишина здесь - понятие относительное.Клементина была не одна. Лишь это вселяло в её душу, какое-никакое, спокойствие. Теперь, помимо Кенни, её мог защитить ещё один человек - Шейн. Она знала, что в случае чего он поможет. Сегодня узнала. В тот момент, когда он подстрелил того мужика со шрамом, который как клещ впился в её руку, девочка поняла, что Шейн - свой человек. Ей даже показалось, что и Кенни об этом подумал. Кенни всегда относился к новым знакомым с неким подозрением, враждебно… И после, очень долго строил с ними доверительные отношения, да и то, это не всегда удавалось. Поэтому, его неожиданная благосклонность по отношению к Шейну, её несколько удивила. Быть может, все дело было в том, что Кенни и Шейн были во многом похожи, быть может, в том, что Шейн помог им, хотя познакомились они совсем недавно. По правде говоря, это была взаимопомощь незнакомцев. Но ведь какая это редкость в сумасшедшем мире мертвецов! Они развели костер едва начало смеркаться. Поджарили на длинных прутьях три рыбёшки. Вскипятили воду, что набрали в ручье, слегка остудили и разлили её в пустые бутылки. Днем, добравшись до ручья, они некоторое время брели вдоль него, выискивая место, где можно было бы перейти вброд. Найдя такое, Кенни с длинной палкой в руках пошел первым, прощупывая дно под ногами и ведя остальных за собой. На противоположенном берегу они отдохнули, сверились с картой зашли в лес. Далеко в чащу. Ориентируясь по солнцу, в попытке идти параллельно ручью, но на расстоянии пары-тройки миль от него. Остановка на ночлег: под высокими дубами. Ужин не богатый, но достаточно сытный. Когда совсем стемнело они сделали костер меньше. Он был необходим, что б хоть что-то видеть во мраке ночи и нести вахту, и одновременно опасен, так как свет представлял собой маяк на всю округу. Вокруг временного лагеря, ещё при свете догорающего дня, они сделали импровизированный забор: вогнали в землю собранные по пути ветки, образуя своего рода ?лиственный? частокол. Костерок всё ещё теплился в наскоро вырытой в земле яме, когда Клементина погрузилась в липкий пугающий сон. Её очередь сторожить лагерь была под утро, после Кенни и Шейна. Знаменательным событием было включение последнего в порядок дежуривших. Это значило, что и Кенни, и Клем ему доверились. То же самое можно было сказать о Шейне и его отношении к новым знакомым: едва Кенни встал на пост, Шейн на пару с девочкой и младенцем забылся тревожным сном. Рана на его плече ныла, и взрывалась болью при каждом неверном движении, поэтому он просыпался буквально каждые четверть часа. Устав от нескончаемой череды дрёмы и бодрствования Шейн сменил Кенни на посту раньше, чем было договорено.***Посреди ночи Клементину разбудил высокий детский плач. Она тут же встрепенулась и завертела головой в поисках ЭйДжея. Малыш громко кричал, открыв нараспашку свой беззубый ротик и сильно жмурясь. Уже проснувшийся Кенни укачивал его на руках и шыкал, силясь успокоить. Шейн стоял на коленях и озирался по сторонам, вглядываясь в темень за пределами огражденного ветками лагеря. В руках он сжимал свой драгоценный дробовик. - Что с ним? - взволнованно спросила Клементина. - Кажется температура, - пробурчал Кенни. Шуму они наделали не мало, скоро все живые и неживые жители леса забегут на огонек. - О нет! Опять заболел?! - ужаснулась Клементина, вспомнив прошлую зиму и то, как им с Кенни чудом удалось вернуть малыша с того света. - Не думаю. Наверное это зубы лезут, - покачал головой Кенни. Он впервые за очень долгое время выглядел растерянным. Шейн выругался. Клементина округлила глаза: - Когда лезут зубы - температура? Кенни кивнул: - Черт, я давно об этом думал… Как раз по возрасту. - Как раз!? Да сейчас совсем не как раз! - Шейн вскочил на ноги и метнулся к веткам ограды. Из темноты вынырнуло серое полуразложившееся лицо ходячего. Его шагов и хрипов за плачем ребенка никто не услышал, Шейн увидел его в последнюю минуту и ножом пробил череп. Клементина тоже поднялась и достала из-за пояса шило. - Это же долбанная сирена! На весь лес! - Что я по-твоему должен сделать? - взвился Кенни. В его голосе зазвучал металл и ребенок, которого он укачивал, почувствовав откровенную агрессию, исходящую от мужчины, заревел пуще прежнего. - Так, нам надо успо…, - миролюбиво сказала Клементина и выставила перед собой руки, почуяв назревающую бурю, но ее тут же перебили. - Откуда мне знать? Я похож на специалиста по детишкам? - Шейн пустил испепеляющий взгляд в сторону Кенни. Тот не остался в долгу и резко бросил в ответ: - А я что похож?! Их крики стали заглушать вой ребенка. Еще один ходячий показался из темноты леса, совсем недалеко от Клементины. Девочка, протиснувшись сквозь ограду из веток, вогнала шило под подбородок ходячего. Ее руки опять были вымазаны кровью. Труп рухнул наземь, но Кенни и Шейн и ухом не повели. Они все так же орали друг на друга, не замечая того, что происходит вокруг. - Замолчите! - прикрикнула Клементина. Она постаралась вложить в свой голос максимум той злобы, которая проснулась в ней при созерцании происходящего. Два взрослых мужчины вместо того, что б решать проблемы - создавали их: кричали друг на друга, не обращая внимания на то, что маленькая девочка осталась в одиночку охранять лагерь. Видимо ее злость сильно отразилась на интонации. Шейн и Кенни одновременно повернули к ней головы. Казалось еще чуть-чуть и из носов обоих пойдет дым, так сильно они кипели. - Вы своими криками привлекаете сюда еще больше ходячих! – воскликнула девочка. – Кенни, попытайся его успокоить, а мы с Шейном будем сторожить лагерь. Как только развиднеется - уходим отсюда. Шейн и Кенни бросили друг на друга уничтожающие взгляды, но замолчали. И сделали так, как сказала Клементина. Крик Элвина Младшего больно бил по барабанным перепонкам. Он разрезал густой мрак ночного леса и эхом разносился по округе. Оставаться на месте было опасно. Но и двигаться в полной темноте в неизвестном направлении - тоже. Шейн то и дело поворачивался, смотрел на Кенни с ребенком, фыркал и вновь вглядывался в ночь. Руки Клементины дрожали от страха, ладони потели, она изо всех сил напрягала зрение, что б усмотреть хоть малейшее движение среди густо стоящих деревьев. Они были в абсолютно невыгодном положении: подзывали к себе всю округу криком и светом, в свою очередь не имея возможности разглядеть непрошеных гостей. А вдруг где-то вблизи бродит стадо? Или же та группа ходячих от которых они улепетывали днем… От таких мыслей Клементину пробил озноб. Все произошло быстро. Сначала девочка услышала треск веток, потом глухой удар и сдавленный вскрик. Обернувшись она увидела, что Шейна придавила к земле крупная туша какого-то животного. Кенни вскричал благим матом и, прижимая к груди ребенка, отполз в сторону. Животное издало странный звук: нечто среднее между утробным ревом и рычанием. В воздухе блеснули длинные когти, а затем опустились на лицо Шейна. Клементина вскрикнула. Нет. Не на лицо. Мужчина успел закрыть шею и голову руками. Когти раскроили ткань рубашки на его предплечьях и вошли глубоко в кожу. В полумраке, крике и крови вокруг Клементина почему-то ухватилась взглядом за безобидные, даже чуточку смешные, кисточки на ушах животного. Рысь. Девочка перепрыгнула небольшой костерок и приземлилась как раз возле сражающихся мужчины и кошки. - Стреляй Клем! Ножом только ранишь, она ещё больше взбесится! - крикнул Кенни. Легко сказать. На деле - сложно прицелится в голову, мотающуюся из стороны в сторону. Животное опять замахнулось грациозной лапой. В тот же момент Клементина рубанула по ней охотничьим ножом, вопреки совету Кенни. Животное взвыло, дернуло мордой в сторону девочки и тут же схлопотало пулю аккурат в лоб. Обмякшая туша повалилась на обессиленного Шейна. Клементина помогла ему выбраться из-под тела животного. Все его руки были в крови, что сочилась из новых ран. На плече быстро расцвел алый цветок. Швы разошлись. - Ты как? - Кенни подошел к согнувшемуся в три погибели Шейну. - Херово, - пробормотал он. - Опять надо зашивать! – послышался дрожащий голосок ребёнка. Глаза Клементины были круглимы как блюдца.Кенни посмотрел на неё с сомнением. В этом коротком взгляде девочка увидела всё то, чего он не сказал, и сразу же взбунтовалась. - Мы его тут не оставим! - Клем, нам надо двигаться, нет смысла ждать рассвета, если мы даже лагерь защитить не сможем. На крик и выстрел сбежится пол леса! А он потерял слишком много крови за день и далеко не уйдет… Шейн слышал все это словно издалека. Слова нехотя пробирались к нему в уши. Их как будто глушила толща воды. Да, он никогда ещё не чувствовал себя так паршиво. И задним умом понял, что действительно не жилец. Поэтому пересилив себя, хрипло пробормотал. - Да… Он прав. Вам лучше идти. Я буду вас тормозить.- Нет! - если бы взор Шейна не был затуманен нарастающей слабостью, он бы увидел, как по-звериному блеснули глаза девочки. Кенни знал этот упрямый блеск и, собирался было приструнить спорщицу, когда услышал шум веток за спиной и, вооружившись гвоздодером, бросился к голодному ходячему, спешащему к ним на ужин. Клементина, воспользовавшись этим, быстро расстегнула рюкзак и достала все нужное для полевой операции. Благо после событий утра не спрятала иголку с ниткой далеко. Так что, когда Кенни вернулся к ней и балансирующему на грани потери сознания Шейну, девочка уже успела промыть раны на предплечье мужчины водой и склонилась над ним с бутылочкой перекиси. - Самоубийцы, - отчетливо пробормотал Шейн, перед тем как лишиться сознания. - Клем, послушай меня! Оставь его и пошли! - Кенни был зол. Если бы его руки не были заняты ревущим ребенком и увесистым ломиком, он бы схватил упрямую девчонку за шкирки и хорошенько встряхнул. Клементина молча подогревала иголку над огоньком зажигалки. С каких пор она стала такой непослушной? ЭйДжей закашлялся и его вой сошел на нет. Кенни безрадостно оглянулся по сторонам, покачивая малыша на руках. Света от слабого огня было ничтожно мало, поэтому Клементина кряхтя подтащила бесчувственного Шейна ближе к костру. Проверила пульс и тут же, не медля, начала колдовать над раной. Работы предстояло много, остановить кровь, зашить, сделать повязку... И проделать всё это надо было как можно быстрее, ведь кто знает, кто там ещё прячется в лесу и ждет момента, чтобы напасть. Тем более, пока Шейн без сознания - ей куда легче его лечить. Он не будет дергаться, а она не будет переживать по поводу боли, которую причиняет. - Он не протянет долго. Даже если ты его сейчас залатаешь, - Кенни понизил голос, но он всё ещё рокотал от праведного гнева. - Ты это знаешь, но упрямишься как ослица. - А если бы на его месте был ты? Ты бы хотел, что б я вот так упрямилась как ослица? - Клементина ответила ему в тон. Слишком сердито, с едва сдерживаемым негодованием. - Если бы на его месте был я, я бы приказал тебе спасать свою задницу в первую очередь, - Кенни был зол не на шутку. Неудачный вышел день. - Я с тобой уже миллион раз об этом говорил. Что б ты спасалась сама и спасала ЭйДжея, не оглядываясь на меня или кого-то еще. - Если, по-твоему, это правильно, сам так и делай. Я буду поступать так, как считаю, поступил бы Ли, - огрызнулась девочка, на секунду оторвавшись от своего занятия и смерив Кенни злющим взглядом. Мужчина не ответил, хмыкнул и повернулся к ней спиной. Имя Ли, как и любое упоминание о нём, всегда действовали на него отрезвляюще. Заставляли вспомнить то добро и поддержку, которые получили он и его семья в своё время от чужого человека. Ли был классный парень. Благородный. Воскрешая в памяти его образ, Кенни всегда остро осознавал весь эгоизм и говнистость своего характера. Просто сравнение между ним и Ли, всегда, во всех его мыслях, склоняло чашу весов в сторону последнего. В сторону действительно хорошего человека. ЭйДжей заснул у него на руках, так же быстро, как и проснулся. Раз - и вот уже малыш тихонько посапывает, нырнув в неспокойный сон. Кенни положил его на свою свернутую в -надцать раз куртку подле Клементины, а сам, вооружившись ломом и ножом, стал ходить по кругу. Что ему оставалось делать? Лишь защищать упёртую девчонку, умирающего мужика и спящего ребенка от неизвестной угрозы, таящейся среди густых ветвей ночного леса.