Глава 2, в которой Рокэ Алва наносит приветственные визиты (1/1)

Пустота безжалостна. Она посылает свои Знаки цеппелям и их экипажам. И неизвестно, удастся ли их пережить и добраться до места назначения.Пустота многолика. Она может прийти Старым другом, и тогда, если тебя не удержат товарищи, если успеешь схватить ключ от мостика или кают-компании и открыть дверь, ты погибнешь, по доброй воле шагнув навстречу смерти. Не потому что хочешь покончить с собой, а потому что не способен противостоять Пустоте. Она будет кричать голосом умирающего друга, искушать зовом самой лучшей женщины в твоей жизни. Она найдет, чем тебя достать.А может напасть Болтушкой, и ты не сможешь замолчать. Слова будут литься и литься, а ты — захлебываться ненавистью к себе, потому что что-то не смог, куда-то не успел. И ты решишь покончить с этим, рвануться из последних сил, только бы остановить эту сжигающую тебя ненависть. Ты шагнешь за порог, потому что Пустота — это смерть.И всю свою жизнь ты будешь неистово завидовать марикьяре, потому что Знаки не способны их достать. Но марикьяре надо родиться, а ты — самый обычный человек.Но это все мелкие Знаки, они приходят только к цепарям. А есть Знаки, бьющие по самим цеппелям. Они могут встретить на пороге мира, а могут догнать в Пустоте, где никто не поможет и не найдет. Гончая вцепится, как в дикого зверя, и будет трепать до тех пор, пока не уничтожит. А если не успеет, то оставит рваные раны на теле цеппеля. Сучий всполох закружит ураганом, а Клещ будет медленно разрезать обшивку, пожирая все на своем пути.Когда-то давно, когда Вечные Дыры еще были целы, люди не знали о Знаках. Стабильные коридоры в Великом Ничто защищали цеппели от них. Тогда люди с азартом путешествовали — не поехать в очередную экспедицию считалось едва ли не дурным тоном. Потом опьянение новизной потихоньку сошло на нет, потому что астрелия, таинственного и удивительного металла, без которого переходы невозможны, оказалось слишком мало. И люди начали обживать новые миры. Именно эти планеты, открытые в первую волну путешествий, и сформировали костяк современной цивилизации и позже стали зваться Ожерельем. Те времена давно уже стали сказкой.А потом пришел мор Борраска. Он оказался едва ли не безжалостнее Пустоты. Он появился неожиданно и неизвестно откуда. Он катился страшной уродливой волной, а очагом его стал город Борраска на Этерне. Болезнь быстро накрыла сначала целые города, а потом и миры. Обезумевшие от ужаса люди бросились прочь, спасая себя. Началась вторая волна колонизации. Точки перехода открывали беспорядочно, цепляясь за любой отблеск на астрологической карте. Цеппели уходили в неизвестность — по ту сторону их не ждали не то что сферопорты, а даже малейшая определенность. Многие из этих миров так и остались неизвестными, многие были вновь открыты только в последнюю сотню лет. Исследователи находили там порой целые города и страны, живущие своей бурной жизнью, а порой их встречали руины или почти исчезнувшие остовы цеппелей. Сколько таких еще осталось? Неизвестно.Мор бушевал сотню лет, прежде чем ушел так же неожиданно, как и появился. Но Изначальный мир был потерян. Нельзя было спасти зараженных, нельзя было допустить новых всплесков эпидемии. Именно тогда было принято решение оставить Этерну и разрушить все пути, ведущие к ней. Последние цеппели, уходящие в Пустоту, подорвали сферопорт и Вечную Дыру, навсегда отсекая себя от родного мира.Уничтожь, если хочешь выжить. Эти слова вбивают в голову каждому кадету в Кэртиане. Это основной принцип войны. И как легко ему следовать в бою. Напротив тебя враг, убей его, иначе он убьет тебя. Так просто.Но как же сложно ему следовать, когда против тебя простой человек, не солдат и не враг. Может быть, еще вчера он жил на соседней улице, пил и ел, мечтал, любил и ненавидел. Он жил. А сегодня его тело сожрал мор. И тебе, да-да, именно тебе нужно убить этого несчастного, чтобы остановить заразу, чтобы выжить самому.Я не знаю, как я смогу жить потом, после того, как вырвусь отсюда, когда мне не придется убивать мирных жителей собственного мира, а не врагов. Как мне жить после всего того, что я сделал? После того, как сжег свой дом и убил свою семью?.. Из дневника Ринальди Ракана, последнего адмирала Этерны. Именно тогда, после ухода из Этерны люди начали уничтожать Вечные Дыры. Насколько проще запереть себя пусть на одной, но относительно безопасной планете, оставить только нестабильный, смертельно опасный способ связи с другими мирами, но уберечь себя от Мора.Сто лет Великого Мора. Сто лет пронзительного ужаса, вбитого в самую суть человека. Теперь одно лишь упоминание о нем вызывает содрогание у любого жителя Кэртианы, будь он уроженцем Ожерелья или Рубежа.Надор эта напасть тоже не миновала. Но все равно этот мир до последнего был открыт для беженцев, хотя тогдашнего правителя, Джастина эор Окделла едва ли не в открытую называли безумцем. Но его сумасшедший расчет себя оправдал. Отправив переселенцев на неосвоенный Север, дав им ряд привилегий и свобод, которых не было ни в центральных провинциях, ни тем более на Юге, он создал абсолютно преданные короне провинции, к тому же приносящие стабильный доход в казну от добычи знаменитой руды и угля.И какая ирония судьбы, что именно Север три года назад полыхнул восстанием, похоронившим и легендарную надорскую безмятежность, и собственного тана, погибшего где-то на подходах к Бадду, стальной столице планеты.Каким-то чудом власть удалось удержать. И, кажется, мир вернулся на эти земли, но…— Не успели вырваться из одной задницы, как сами же лезем в другую, — протянул хриплый голос над ухом. Олаф улыбнулся, отворачиваясь от окна:— Кажется, именно за этим мы все сюда и пришли.Олаф Кальдмеер, доктор алхимии, присоединился к команде ?Каммористы? всего-то пару переходов назад, когда его предшественник погиб, поддавшись Болтушке. Что нашел знаменитый путешественник в нелюдимом и довольно-таки заурядном владельце лавки, Олаф не знал, но и отказаться от в высшей степени выгодного предложения не посчитал нужным. Хорхе одобрительно хмыкнул, поморщившись из-за ссадины на скуле:— Хорошо, что ты это понимаешь. Обидно было бы избавляться от тебя так скоро.— А что, уже бывали случаи?— Всякое бывало. Не всем приходится по душе наша жизнь.Олаф пожал плечами. Наверное, будь у него привязанности и обязательства, он бы тоже не смог выносить слишком свободную и кочевую жизнь ?Каммористы?, где единственный Создатель и повелитель — соберано. Но алхимику-одиночке нечего было терять. Теплая и просторная каюта на красавце-цеппеле, хорошая плата, относительная свобода — чего еще требовать? А взамен просили всего ничего — исполнения своих обязанностей и преданности. — Как Вальдес? — Хорхе тяжело закашлялся — сказывалось давнее пристрастие к крепкому табаку.— Лежит. Слава Создателю, не рвется наружу.— Вот уж правда, слава Создателю. Только ты учти одно. Через пару дней, как встанет, он к ведьме попросится. Не держи его, хорошо?Олаф какое-то время молча смотрел на Хорхе. — Ему это действительно так необходимо?— Поверь мне, да.Их разговор прервал Хуан, молча протиснувшийся мимо них к задраенной двери. Следом прошли соберано и капитан. Алва против своего обыкновения в этот раз был в белом парадном мундире Астрологического флота, Альмейда же не изменил повседневной черной капитанской форме.Начали подтягиваться и другие офицеры. С нижней палубы донеслись голоса рядовых цепарей.Тяжелая железная дверь с грохотом распахнулась, впустив душистый ветер. В Надоре стояли последние дни лета.***— С какой целью прибыли на Надор? — протянул чиновник сферопорта, заполнявший бумаги прибытия.— Родственные визиты, — невозмутимо ответил Хуан, стоявший за плечом соберано. Невысокий даже по меркам родной Кэналлоа, до странного бледный эорий лениво изучал зал прибытия. Наверняка дамочки сходят по нему с ума, раздраженно подумал чиновник, находя нужную строчку. Как же, благородные эории не снисходят до простых смертных. Проклятые снобы.— Так и запишем: ?Родственные визиты?, — проговорил он, выводя каждую букву.Чиновники всех без исключения сферопортов Кэртианы были одинаково невзрачны, вредны и отвратительно медлительны.— Как называется цеппель?— ?Каммориста?.— Класс?— Модернизированный АЭ.— Модернизированный? — удивленно поднял голову чиновник.— Всего лишь чуть лучше укрепленный, — тонко улыбнулся Хуан.— Имя и ранг владельца судна?— Рокэ Хосе Карлос эор Алва, маркиз Алвасете. Младший брат владетеля Кэналлоа, почетный маршал Астрологического флота, — чеканя каждое слово, произнес Хуан. И добавил: — И сокращать ничего нельзя.Чиновник замер, осмысливая, сколько же ему придется записать, постаравшись не допустить ошибку. Эории крайне болезненно реагировали на малейшую оплошность. Команда, во главе с капитаном стоявшая за спиной Алвы, еле сдерживала смешки — видимо, это развлечение было привычным и любимым. Скрипнув зубами, чиновник быстро записал имя и ранг новоприбывшего, поглядывая на Хуана. Затем он еще раз просмотрел сопроводительные документы, поданные предупредительным секретарем. Пересчитав выстроившихся цепарей, он произнес:— Здесь написано, что на цеппеле прибыло двадцать человек. Я же вижу девятнадцать.— Наш астролог тяжело перенес переход и сейчас отлеживается в каюте. Братья Милосердия уже его осмотрели.Наконец, заполнив все бумаги, поставив подписи и печати всех форм, цветов и размеров, чиновник отпустил команду. — Добро пожаловать на Надор.***Над главной площадью столицы лился колокольный перезвон, собирающий горожан на полуденную проповедь. Лето уже медленно готовилось перетекать в осень, поэтому большая часть благородных эориев младших родов уже разъехалась по поместьям. Высший свет Надора был очень недоволен нынешним сезоном, равно как и двумя предыдущими. Прежний тан, упокой Создатель его душу, знал толк в развлечениях, при нем и приемы были такие, что не стыдно потом родичам в иных мирах рассказать. А сейчас? Юный Ричард совершенно не умеет развлекаться. О чем думают приближенные к телу? Хотят вырастить очередного святошу? Упаси Создатель от подобной милости. Пусть и богохульство, но все вздохнули с облегчением, когда Ее Величество Мирабелла благополучно скончалась родами четырнадцать лет назад — такую ханжу и святошу не во всяком монастыре сыщешь. Ску-ка.Марсель Валме, главный редактор ?Вестника?, вновь огляделся. Да, собор Пресвятого Алана не зря считался одним из красивейших в Кэртиане с этой его воздушностью и невесомостью, пойманной в мраморе. Смешно сказать, но на горнодобывающей и шахтерской планете большинство храмов и домов казались сотканными из воздуха — местные архитекторы очень любили тонкую работу, а превосходного мрамора тут добывали в избытке. Его покровительница, эория Арлетта, на окружающую красоту внимания ровным счетом никакого не обращала. А вот ее воспитанница, эория Эмильенна Карси, то ли внебрачная дочь покойного мужа, то ли просто племянница, напротив, с любопытством оглядывала всех входящих в высокие двери храма. Красивые пухлые губы иногда чуть кривились в улыбке. Полюбовавшись немного на юную эорию, Марсель глянул вперед, туда, где располагались первые ряды жестких скамей темного дерева. Прямая спина юного тана в строгом черном сюртуке была ему прекрасно видна. Кажется, он стал еще тоньше, но матроны местного общества уже готовились начать кошачью драку за шанс если не сделать любимых дочурок правительницами одной из богатейших планет Ожерелья, то хотя бы пристроить ко двору, а там и до фаворитки недалеко. Но пока что в этом болоте все было спокойно.Служба прошла заурядно. Будь на то воля Марселя, ноги бы его не было в этом храме, но эория Арлетта любила это место, и надо быть идиотом, чтобы расстраивать ту, благодаря кому ты ни в чем себе не отказываешь. Да и на красавицу Эмильенну приятно лишний раз взглянуть.Подниматься со своих скамей можно было только после ухода тана, поэтому по окончании службы с места никто не двигался. Но привычный ход дел был нарушен, когда некий господин невозмутимо проследовал по широкому проходу к первым рядам. Публика зашушукалась — уж больно привлекал к себе внимание этот некто в белом мундире Астрологического флота. Марсель вытянул шею, пытаясь понять, что же происходит, и жалея, что наглого попрания общественных устоев ему как раз таки не простят.***Ричарда заставило вынырнуть из мыслей неожиданное появление кэналлийца в белом мундире. Этот человек имел наглость нарушить правила этикета, и Ричард смотрел на него снизу вверх, надеясь, что смог передать одним взглядом все свое недовольство. Но незнакомец учтиво поклонился и тихо произнес:— Меня зовут Рокэ эор Алва и я хотел бы переговорить с вами, тан.Ричард онемел. О знаменитом путешественнике он слышал очень много, до исчезновения (да, именно исчезновения, Ричард не верил, что отец погиб) отца он мечтал встретиться с этим отчаянным эорием. Он привстал, не в силах справиться с чувствами, и тепло пожал протянутую руку.— Для меня огромная честь встретиться с вами, эор. Что привело вас сюда? — Ваш отец в свое время отправил мне письмо, где напоминал об одном долге. К сожалению, я получил его совсем недавно, когда вернулся из последней экспедиции. Ваш отец просил меня помочь вам и передать вот это.На узкой ладони лежало кольцо. Большой алый камень с заточённой в него молнией тускло поблескивал гранями.Ричард осторожно взял его в руки. Теплый металл приятно грел кожу.— Хочется верить, что надежды моего отца были не напрасны, — бледно улыбнулся Ричард, а затем вспомнил о том, где находится. — Простите, эор, но, боюсь, здесь не самое удачное место для нашей беседы. Прошу вас, приходите во дворец, когда вам будет угодно. Я буду рад.— Благодарю вас, Ваше Величество.Алва вновь поклонился. Ричард в сопровождении свиты прошел к выходу из храма и уселся в экипаж. Зажатое в кулаке кольцо больно впивалось в кожу. Да, отец предупреждал его об этом еще тогда, до своего проклятого отъезда. Ричард, говорил он, я попросил о помощи одного человека и очень надеюсь, что он выполнит данное мне когда-то обещание.***Стоило тану удалиться — все-таки как же он бледен — как странный наглец подошел к эории Арлетте и вежливо ее поприветствовал. Марсель с легкой завистью подумал, что большинство дам наверняка уже готово отдать своего первенца за возможность поговорить с этим господином. Только сейчас Марсель разглядел, в чем был этот человек — парадный мундир Астрологического флота, еще и с маршальскими эполетами. Кем бы он ни был, он не так прост.— Я не ожидала увидеть тебя здесь, Рокэ, — медленно проговорила эория Арлетта. — Ты всегда говорил, что Надор слишком скучен для тебя.— Я ошибался, — тонко улыбнулся названный Рокэ.Только сейчас Марсель понял, что перед ним прославленный Рокэ эор Алва, тот самый эксцентричный путешественник. Какая жалость, что нельзя прямо сейчас отвести его в редакцию, чтобы записать рассказ о славных приключениях! Газеты всех миров посинели бы от зависти!— Эория, — эор Алва поклонился и Эмильенне, холодно улыбнувшись. Та ответила ему полной взаимностью.— А это Марсель Валме, главный редактор ?Вестника?.— Вы стали заниматься благотворительностью, тетушка? — синие глаза смотрели на него с изрядной долей презрения.— ?Вестник? — одна из лучших газет Надора, — процедил Марсель, донельзя взбешенный таким отношением.— Была таковой когда-то. Я прочитал последний выпуск. Сейчас она хуже дешевой бульварной газетенки. Откровения брошенной любовницы епископа? Серьезно?— Народ должен знать, кому доверяет свои души.— Народ должен знать, что в ближайшее время не будет войны и голода, а все остальное его не касается. Вам ли это не знать? Вы же только усиливаете напряжение, которого и так достаточно после заявления Айрис Алати, — холодно отрезал Алва и отвернулся к эории Арлетте. — Тетушка, я приехал, чтобы забрать вас отсюда. Арно очень беспокоится и просит вас вернуться.— Я не поеду ни на Эпинэ, ни на Торку. И ты знаешь это, — отрезала эория. — Тетушка…— Нет, Рокэ. Эории должны умирать на своей земле.Слова истинной эории. Марсель едва сдержал усмешку. Кто бы мог подумать, что именно эта любовь к ветхой старине когда-нибудь погубит этих напыщенных самовлюбленных снобов.Марсель Валме ненавидел их. Самозабвенно, всей душой, так, что в груди при каждой встрече поднималась удушающая ярость. Но он хорошо научился это скрывать за маской балагура и просто приятного человека. Так было нужно. Он умел терпеть.Он ненавидел старую знать за приверженность давно подохшим традициям, за снобизм, за лицемерие. За отношение к тем, кто не такой, как они, — как к грязи, не достойной даже касаться носков их сапог и туфелек. Но еще больше, как и всякий варастиец, он ненавидел их за устроенную пятьдесят лет назад массовую резню на его родной планете. Марсель родился на Эпинэ, его семья успела сбежать до того, как Кэналлоа и Надор ввели на Варасту свои доминаторы. А ведь варастийцы всего лишь хотели избавиться от одуревших от всевластия эориев. Горстку храбрецов, перебивших семью и приближенных эор Вара, каждый уважающий себя варастиец почитал как святых, заменяя ими веру в давно прогнившего Создателя. Но эории не прощают смерти своих родичей, даже самых последних ублюдков. За попытку спасти себя и свой мир варастийцы были вырезаны, как стадо на бойне. Марсель Валме умел ждать. И он знал — он победит.