Ложный конец (1/1)

Абе проснулся совершенно неотдохнувшим. Солнце еще не взошло, но в этом не было ничего необычного, он всегда вставал в такое время. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он был в тренировочном лагере, а не дома. Смешно, что он мог забыть об этом, учитывая, что полночи он ворочался в своём футоне, насколько позволяло то крошечное пространство, и никак не мог уснуть. Он потянулся за телефоном, чтобы выключить будильник, и с тяжелым вздохом резко сел, потирая лицо.Одеяло скомкалось у его ног, и он отпихнул его подальше, шаря в темноте в поисках своей сумки, чтобы достать пару штанов. Пробираясь на цыпочках между телами спящих одноклассников он добрался до футона в дальней части комнаты, на котором из-под одеял выглядывала макушка перепутанных светлых волос. Абе присел на корточки и собирался нежно потрясти Михаши за плечо, но, вопреки его планам, пальцы, как будто обладая собственным сознанием, потянулись к волосам, упавшим на его лицо. Он убрал несколько прядей, наблюдая за тем, как ровно дышит блондин, и считая каждую ресничку, покоящуюся на щеках, слишком мягких для ученика старшей школы. Абе снова чувствовал себя странно, вероятно, опять эти пресловутые ?бабочки в животе?, о которых он читал в интернете пару месяцев назад, когда пытался разобраться, что же с ним было не так. Абе убрал руку, когда четко запомнил каждый изгиб от виска до челюсти на лице Михаши. Он приложил ладонь к лицу, чувствуя, что краснеет.В груди все болело, когда он наблюдал за тем, как спит Михаши. – Михаши, – в этот раз Абе сдержался, и таки коснулся плеча питчера, чтобы разбудить его: все-таки у них было задание. Он почувствовал, как парень заёрзал и медленно сел, пытаясь проморгаться, но было очевидно, что Михаши все еще спит. – Пора готовить завтрак, – Абе показал ему время на телефоне и встал, не зная, сколько еще сможет выдерживать вид сонного Михаши и его растрепанных со сна волос.Не считая еле слышимых шагов, их путь на кухню был болезненно тихим. Михаши все еще просыпался, а Абе не хотел разбудить кого-то еще. Абе пришлось прикусить язык, так как каждый шаг и тихие зевки Михаши позади него напоминали о том, что они были в доме вдвоем и, хоть технически и не были одни, они были единственными неспящими людьми, что значило лишь одно – достаточно уединенности для личного разговора. И предстоящий разговор был очень личным.Включив свет, Абе зажмурился и, судя по недовольному мычанию сзади, не он один. Михаши зашел следом и положил книгу на стойку, рядом с зоной для готовки. Абе ожидал, что тот откроет ее, но вместо этого Михаши направился прямиком к кладовке с продуктами. Чувствуя себя в некоторой степени бесполезным, Абе заглянул ему за плечо и увидел, что парень первым делом вытащил картошку и положил ее рядом с собой. Взяв нож, Михаши протянул его Абе рукояткой вперед. – Вот. Их надо вымыть, почистить и мелко порезать, – Михаши отвернулся заниматься своими делами, то ли ставить воду, то ли что еще – Абе не очень разбирался в этом. Он наблюдал за Михаши краем глаза, пока мыл картошку под горячей водой, подмечая, насколько раскованно тот чувствует себя на кухне. Михаши даже напевал себе что-то под нос, нарезая ингредиенты. Осознав это, Абе замер на месте, во все глаза наблюдая за развернувшейся перед ним сценой. Прошло несколько мгновений, прежде чем он решился нарушить идиллию. Он сжал зубы, тяжело сглотнул и решил в этот раз идти до конца. – Михаши... – Картошка...Они оба стояли, уставившись друг на друга с совершенно одинаковым выражением лица. Несколько секунд на кухне стояла тишина, пока Михаши не очнулся первым, несколько раз моргнув. – Абе-кун, скоро мне понадобится картошка, – пролепетал блондил. Абе смутился и быстро переключил все свое внимание на картошку, почистив пару картофелин и мелко их порезав. Через минуту или две Михаши подал ему глубокую миску и снова упорхнул по своим делам. Абе оглянулся еще раз и был встречен спиной Михаши, который снова начал напевать себе под нос. После того, как Абе закончил со своим заданием, он принес миску и поставил ее поближе к плите. – Спасибо, Абе-кун! – Михаши послал Абе улыбку, потрясшую того до глубины души. Брюнет опомнился лишь через некоторое время, обнаружив, что пропустил дальнейшие инструкции, данные ему Михаши. Блондин заметил озадаченное лицо Абе и повторил: – Можешь поставить рис? – А, да, конечно, – Абе достал упаковку и удостоверился, что это был мусенмай – рис, который не нужно промывать, припоминая первый раз, когда он осознал, насколько опытнее Михаши был на кухне. Он положил рис в рисоварку, добавил воды и нажал на кнопку. Тем временем Михаши нарезал свинину на маленькие полоски. Каждое движение лезвия было четким, и каждый кусочек отправлялся прямиком на сковородку.Абе не успел заметить, как полностью отвлёкся, наблюдая за спиной Михаши. За каждым движением его лопаток, натягивавших футболку. Сейчас его мышцы были более развиты, чем год назад, но Михаши все равно оставался самым мелким в команде. Талия и узкие бедра плохо просматривались под широкой футболкой и тренировочными штанами, которые были хорошо знакомы Абе. Тот потратил целый год, разглядывая бедренные косточки, выглядывающие из-за пояса штанов, бледную кожу груди, оголявшуюся в раздевалке и все остальное, открывавшееся в душевых как пир для его голодных глаз. Не раз он задумывался о том, что бы почувствовал, если бы протянул руку и проследил пальцами едва видимую дорожку волос на животе Михаши. Сглотнув, Абе осознал, что понемногу возбуждается, а еще, кроме сервировки стола, ему определенно нужно было с ним поговорить. Кэтчер не мог позволить себе еще одну бессонную ночь. – Михаши, – в ответ он услышал мычание, как знак, что был услышан. Абе замялся: он не знал, стоило ли ему попросить, чтобы Михаши отвлекся от готовки и полностью сконцентрировался на их разговоре, потому что это было важно, это требовало 100% его внимания. И Абе уже хотел рявкнуть на Михаши, чтобы тот обернулся, но тут брюнет побледнел, и его накрыла волна смущения. Он не хотел, чтобы Михаши решил, что тот на него злится. Последнее, что ему было нужно, – это чтобы Михаши асоциировал их разговор с чем-то негативным или неверно понял отношение Абе ко всему произошедшему в раздевалке. Чем дольше они будут откладывать этот разговор, тем сложнее будет его начать, особенно, если Михаши как-то негативно отреагировал на произошедшее. Кто знает, о чем он думал, к тому же, очень часто Михаши надумывал много глупых вещей. Но в данный момент Абе стоило быть терпеливым. Как камень или как тихая река. – Абе-кун?.. – Михаши посмотрел на него через плечо, невинно моргая. Абе уставился на него, сглотнул и попытался придумать, как сказать то, что он хотел сказать, как завязать с Михаши разговор, чтобы они смогли понять друг друга, и почему это было так чертовски сложно для них обоих. – Эм... не мог бы ты вытащить йогурт, пока говоришь?Абе кивнул, честно говоря, ему нужно было привести мысли в порядок. В холодильнике он нашел ведерко с йогуртом, вытащил его и стал раскладывать его по небольшим чашкам. Это напомнило ему, что они, вообще-то, были не одни в доме, и в данный момент остальные, конечно, спали, но скоро встанут, и времени у него почти не осталось. Он опять упустит возможность поговорить. – Михаши, мне нужно... с тобой поговорить, – он положил ложку из-под йогурта в раковину, чтобы вымыть позднее. Он наблюдал, как капли падают из крана, одна за другой, и затем весь напрягся, когда все-таки произнёс: – О... о том, что было в раздевалке.Послышался всплеск, а за ним вскрик. Абе в спешке развернулся, потому что Михаши только что ошпарился супом, и это была полностью его, Абе, вина. – Михаши, ты в порядке?! Он схватил Михаши за предплечье и потянул его на себя, подальше от плиты. Абе с молниеносной скоростью оглядел ладони и предплечья, ожидая увидеть следы ожогов и собираясь сразу же опустить их под холодную воду, но ничего не обнаружил. Михаши был напряжен, но признаков боли не подавал. Абе медленно выдохнул, чувствуя себя как шарик, который медленно сдувался. Вот только, когда Михаши убрал руку и отвернулся обратно к плите, явно отвергая физический контакт, Абе стало откровенно плохо. – Л... ложка... утонула... – мягко пробормотал Михаши. Абе поднял взгляд от его пустых ладоней и посмотрел на кастрюлю: и правда, ложка, которой пользовался питчер, лежала на дне. Абе заметил, что лицо Михаши было красным, как кровь Абе, которая перестала циркулировать по его телу. – М...можешь подать мне… щипцы, пожалуйста... – Хорошо, – ответил Абе, чувствуя себя так, будто получил пыльным мешком по голове, и с трудом отвернулся от Михаши. Он открыл один из выдвижных ящиков, но там были только полотенца, и продолжал поиск до тех пор, пока не нашел в одном из них различную кухонную утварь, благо, включавшую в себя щипцы. Он протянул их Михаши, чьи движения были скованными, а спина такой прямой, будто он проглотил железный прут. Питчер принял щипцы и выловил ложку со дна, отложив её в сторону, после чего взял другую и продолжил готовку. Абе направился к холодильнику и достал апельсиновый сок, решив, что лучшее сейчас – это держать рот на замке. Он больше не станет отвлекать Михаши, когда тот готовит. В груди потяжелело, когда он подумал, что это могло привести к травме, и это была бы полностью его вина, потому что он знал, что стоило подождать, пока Михаши сможет уделить ему все свое внимание. – Абе-кун, – начал Михаши, но Абе прервал его, громко хлопнув дверцей шкавчика. – Мы поговорим об этом позже, – оборвал его Абе и поморщился, услышав неприятные нотки в собственном голосе, звучало так, будто он злился, и хуже того – за спиной послышался нервный всхлип. Последовавшая за этим тишина давила на нервы настолько, что все тело отдавалось болью при каждом вздохе. Абе сжал край столешницы: он был настолько разочарован в себе, что пришлось немного подождать, пока он не пришел в себя. Теперь ко всему прочему ему придется еще и извиняться. Все шло не по плану. Он разливал сок по стаканам, краем уха фиксируя, что его сокомандники начали просыпаться. И только тогда он осознал, почему их было так хорошо слышно: Михаши больше не подпевал себе под нос. Абе испортил ему настроение. Он попытался сглотнуть свое разочарование, игнорируя жжение в глазах.Абе лишь надеялся, что не сорвал дальнейшую тренировку Михаши.***И тем не менее, он сделал это.Второй день лагеря, который в основном был для первогодок, потому что, во-первых, старшеклассники были посреди Весеннего турнира, а во-вторых, первогодкам предстоял традиционный тренировочный матч против Михоши, оказался полной катастрофой. По крайней мере, Абе знал, что это была катастрофа, остальные же считали, что Михаши старается сохранить силы для игры против Уравы, которая должна была состояться на следующей неделе.После того, как Михаши начал подавать с замахом, а к подачам добавилась дополнительная скорость вращения, он всю зиму восстанавливал свой идеальный контроль. Но сегодня он подавал с такой же скоростью, как в прошлом году, и плохо контролировал мяч; хуже того, каждый раз, когда Абе подходил к нему на горку, чтобы поговорить и успокоить, Михаши запинался и уворачивался от прикосновения. Наконец, Абе прекратил свои попытки достучаться до него, сжав руку в кулак и опустив ее. Его ладони не хватало веса прижатой к ней ладони Михаши, и несмотря на палящее солнце и черную перчатку он знал, что его рука была просто ледяной.Обед был проведен за неловкими попытками решить, что приготовить на следующий завтрак. И после этого, во время тренировки, было очевидно, что с их бэттери определенно что-то не так. И как будто специально, как будто ему нужны были дополнительные доказательства, как будто он мог пережить дополнительные доказательства, Абе наблюдал, как Михаши неловко перескакивал между футонами сокомандников, выбирая место. В эту ночь Абе снова не спал, ворочаясь и прижимая подушку к груди, окруженный людьми, которые не были его питчером.На третий день к нему подошел Оки и взволнованно спросил, все ли с ним и Михаши в порядке. Пожалуй, он был единственным в команде, кто понимал причины поведения Михаши, и заметил, что тот ведет себя слишком нервно, но даже Оки не мог понять, в чем заключалась причина. Абе сказал, что все под контролем, что они работают над этим, что это поправимо, но когда Оки медленно кивнул и вернулся к своей тренировке, Абе почувствовал себя так, словно его пырнули в живот. Он ни в коем случае не хотел расстроить Михаши, и, особенно, чтобы их личные проблемы как-то негативно влияли на команду, но именно это сейчас и происходило. Абе мысленно вернулся в то утро, когда Михаши был в хорошем настроении и что-то напевал, пока готовил завтрак, – и прижал ладони к лицу, отчаянно пытаясь придумать, как же это вернуть.Утром, на четвертый день, Камон подошел к Абе с просьбой помочь ему с защитой: парень осознавал, что он в невыгодном положении из-за своего размера и не хотел, чтобы Михоши отняли у него хоть одно очко, из-за его неспособности эффективно защищать дом. Абе согласился только потому, что это отвлекало его от горки, где Михаши показывал Хараде, как бросать шутер. Было понятно, что паренек не успеет выучить подачу к игре против Михоши, но он поглощал новую информацию с таким энтузиазмом, с каким Михаши готов был заниматься чем угодно, лишь бы не подавать Абе. ?Нет?, – кэтчер встряхнул головой, сейчас он проецировал свои страхи на действия Михаши, и он не знал наверняка, в чем была причина: возможно Михаши просто был рад, что его боготворит кохай; возможно, он вовсе не ненавидел Абе за то, что тот на него накричал; возможно, даже был шанс, что он не считал Абе отвратительным извращенцем; возможно... возможно, у них все еще будет в порядке...Абе почувствовал себя больным.Во время обеда Абе пытался взгядом найти Михаши, чтобы обсудить меню на следующее утро, но его перехватил Камон, с застенчивым выражением на лице. – Абе-семпай, я тут подумал, не могли бы вы помочь мне с выбором подач на завтрашнюю игру? – робко спросил он, – идеальная картинка милого кохая. Абе кивнул, но потом задумался. – Я могу помочь с основами, но вы будете играть против первогодок, а на них у меня нет никаких данных, – Камон слегка расстроился, но Абе продожил, – хотя, Михаши может что-то знать. – Михаши-семпай? – удивился Камон, и Абе кивнул в ответ. – Михаши учился в средней школе Михоши, возможно, он знает кого-то из их первогодок. Можно будет спросить у него завтра утром, когда у нас будет список имен, но сегодня я помогу тебе с основами. Камон ушел, практически светясь от радости. Абе вздохнул: теперь у него была причина завести разговор с Михаши, но его тошнило от мысли, что, только говоря о бейсболе, они могли нормально общаться.***Путь до Михоши не был таким уж неприятным, каким мог бы быть, так как Сакаегучи скользнул на место рядом с Абе задолго до того, как Михаши оказался у автобуса. Абе сделал все возможное, чтобы не встретиться взглядами с Михаши, услышав мягкие шаги, когда тот зашел в автобус. Он не хотел, чтобы Михаши подумал, что он его избегает, вовсе нет, – Абе хотел сидеть рядом с ним, хотя бы просто потому, что стал замечать, что ему становится все тоскливее, с каждым днем их необщения. Впервые он заметил это еще тогда, когда получил травму колена и не смог ловить подачи Михаши. Тогда, игнорировать шуточки команды по поводу того, что Абе уйдет в отставку, было довольно просто, потому что он просто хотел как можно скорее выйти на поле, так он считал. Но зимой, когда семья Михаши на неделю уехала на каникулы в Гунму, Абе понял, насколько это было серьезно, и теперь знал, что три дня без общения со своим питчером были неприемлемы. Конечно, Сакаегучи понятия не имел обо всем этом и беззаботно улыбался. – Помню, как мы переживали перед нашей первой игрой, – произнес Сакаегучи, наблюдая через окно, как первогодки забираются в свой автобус. – Но им во много раз легче, чем тогда было для Михаши, хотя он очень рад тому, что встретится со своим другом-питчером. Они все утро переписывались. – Правда? – Абе слегка успокоился, в то же время немного ревнуя, но больше всего, все же, чувствуя облегчение, что Михаши нашел что-то, чему мог радоваться. Жаль, что он сам так не мог. – Тебе не кажется, что он немного... расстроен? – Ты о Михаши? – Сакаегучи склонил голову на бок, и Абе кивнул в ответ. – Не думаю, что он ?расстроен?, но в последние дни он немного странный. Лучше спросить у Таджимы, он, скорее всего, знает, в чем дело. И не ты ли должен быть в курсе в первую очередь? – Сакаегучи улыбнулся, явно дразня. В ответ Абе закатил глаза и посмотрел в окно: автобусы уже выезжали в сторону Михоши. Если бы тогда, на Рождество, он знал, что Сакаегучи дразнит настолько же хорошо, как хранит секреты, возможно, Абе не стал посвящать его в свои чувства к Михаши. И все же, он был тем человеком, у которого уже есть опыт внутрикомандных отношений, причем с Суямой. Абе решился спросить, так как у Сакаегучи уже был опыт. – Но, серьезно, ты хочешь поговорить о чем-то? – Хочу, но не здесь и не с тобой, – честно ответил Абе. Сакаегучи лишь понимающе вздохнул. Абе осознавал, что это прозвучало грубо, но Сакаегучи кивнул ему, и Абе знал, что на него не обиделись. – Так и подумал. Честно говоря, поэтому я и сел рядом с тобой, – признался парень, улыбаясь, – ты всю неделю ходишь как в воду опущенный. Абе глянул на него, но тот лишь искренне пожал плечами. Вздохнув, Абе облокотился на окно и уставился в него, наблюдая за проносящимся мимо пейзажем. Сакаегучи наклонился к переднему сидению, начав разговор с Нишихиро. Абе же углубился в полные отчаяния мысли о том, как исправить их проблему с Михаши. Если в ближайшее время он ничего не придумает, то у них будут большие проблемы во время следующего матча. Одна эта мысль заставила его крепче сжать подлокотник сидения.Когда они прибыли к Михоши, все похватали свои вещи и направились к полю. Абе заметил, как Михаши вытащил свой телефон и начал писать кому-то, скорее всего, своему другу-питчеру. Первогодки первыми вошли на поле и направились в дагаут, чтобы переодеться в тренировочные формы. Шиноока ускользнула из основной группы, чтобы взять список бэттеров для игры, а Михаши радостно направился в сторону парня в синей форме с первым номером на спине. Абе старался не пялиться, пытался занять себя чем-нибудь полезным в дагауте. Смотрел, чтобы все было в порядке, а потом направил первогодок на поле для разминки, пока Камон и Харада были в булпене. Абе наблюдал за тем, как Михаши, впервые с того самого утра, улыбался. Шиноока вернулась со списком и подала его Абе, когда тот протянул руку. Он пробежался глазами и отметил, что все игроки были первогодками, как и их ребята. Подняв взгляд, он заметил, что Михаши все еще продолжал болтать со своим приятелем. – Михаши! – он крикнул так громко, что тот испуганно оглянулся через плечо, но другой питчер подтолкнул его в сторону их дагаута. Абе прищурился: он понимал, что это был дружеский жест, и Михаши не был хрупким, но, черт побери, его рука была на вес золота, и что, если что-то случится?! Но Михаши уже бежал в его сторону, и Абе осознал, что ему срочно нужно было придать своему лицу нейтральное выражение, иначе этот идиот мог решить, что на него опять злятся. По всей видимости у него получилось, так как Михаши не был напуган, ну, не больше, чем обычно. – Ты узнаешь кого-то из этих игроков? – Абе протянул список Михаши и, воспользовавшись моментом, позвал Хараду и Камона. – Узнаю… некоторых, – Михаши вернул список Абе и продиктовал имена тех, кого узнал. К ним как раз подбежала бэттери первогодок, оба немного нервничали. – Итак, Михаши сейчас расскажет вам о любимых подачах бэттеров, воспользуйтесь информацией по максимуму. Но помните, что некоторые данные могли устареть, но это лучше, чем ничего, – произнес Абе, протягивая Михаши листок с именами. Тот взял его и, прищурившись, посмотрел на поле, пытаясь вспомнить, кто и как любил отбивать в средней школе. Камон и Харада слушали внимательно и время от времени кивали. Камон повторил все, что им рассказал Михаши, тот кивнул, и оба парня убежали обратно готовиться к игре.Абе обжигало осознанием, что Михаши стоит совсем рядом с ним, и прежде, чем смог себя остановить, он протянул и сжал ладонь Михаши своей. Питчер подскочил на месте и посмотрел на Абе широко открытыми глазами. И волна раздражения на себя самого за то, что он заставил Михаши нервничать, накрыла его с головой. – Прости, – произнес он тихо, несмотря на то что рядом никого не было. Даже если бы кто-то и был рядом, никому не было дела до бэттери старшеклассников: все думали об игре. Он сильнее сжал руку Михаши и нахмурился. – Я сильно расстроил тебя на всю неделю, да?Михаши удивленно моргнул, соображая, что Абе только что ему сказал, и, прежде чем он смог что-то ответить, Момоэ позвала Абе обратно в дагаут. Тот стиснул зубы и был очень зол: ему наконец-то удалось завязать разговор с Михаши, привлечь его внимание, и, возможно, сейчас было самое неподходящие время для этого разговора, но они говорили об этом. Он глубоко выдохнул, и ему пришлось отпустить руку Михаши, чтобы направиться в дагаут. Ему хотелось развернуться, оглянуться и увидеть выражение лица Михаши, и он надеялся на то, что его слова достигли адресата, но Абе этого не сделал. Молча, про себя, он поклялся, что они поговорят после игры.Нишихиро занял своё привычное место тренера третьей базы, Таджима – первой. Абе же прямиком направился к Момоэ, когда она подозвала его к себе. – Я хочу, чтобы ты понаблюдал за Камоном и тем, как он выбирает подачи, – сказала она, и Абе кивнул. – Михаши будет наблюдать за Харадой, но и ты за ним присматривай, на всякий случай. – Понял, – коротко ответил он и облокотился на перила дагаута, полностью сконцентрировавшись на Камоне, который опустился на корточки у дома. В громкоговорителе прозвучал голос Шинооки, объявляющий о начале игры.Абе внимательно наблюдал за Камоном, как и просили, он заметил, что Камон нервничал под давлением реальной игры. Но он справлялся, в первом иннинге заработав три аута: поп-флай, страйк-аут и грайндер на первую базу. В нападении вышли их потенциально сильные новички-бэттеры, но их новый клинап был полностью уничтожен скруболом питчера Михоши. Два игрока на базах, но они не заработали ни одного рана, когда получили третий аут.Второй иннинг также прошел неплохо: один ранер добежал до третьей, когда закончилась их очередь. Третий иннинг без результата, в четвертом в Камона попал дэдбол, и после двух аутов он смог украсть вторую базу, благодаря Таджиме. Абе почувствовал неладное, когда юный кэтчер сделал лишний шаг в сторону. И будто чувствуя, питчер сделал пикоф, и Камона словили между второй и третьей базами. – Простите, Абе-семпай, – промямлил Камон, когда вернулся в дагаут и стал переодеваться в экипировку кетчера, – я немного замешкался, когда попытался украсть третью базу.Абе кивнул, наблюдая за тем, как паренек надевал снаряжение. Он прекрасно понимал его желание заработать ран любой ценой: один вид дома вызывал множество эмоций. Абе протянул шлем Камону. – В прошлом году я пожадничал и попытался сделать ?шутаут?. В итоге подачу Михаши отбили, потом еще и хоумран, и все из-за того, как я вел игру. Камон удивленно уставился на него, на что Абе лишь пожал плечами. – Не переживай. Выйди на поле, думай об иннинге и будь осторожен со вторым бэттером: по его лицу понятно, что он хочет внутреннюю подачу, а у Харады особый талант подавать их так, как им нравится. – Д-да! – с благодарностью выкрикнул Камон, и по щекам разлился румянец. Он забрал свой шлем и выбежал на поле вместе с Харадой. Спиной Абе почувствовал одобрительный взгляд Момоэ и, повернувшись, получил от нее улыбку. Он заметил, что Михаши смотрел в его сторону, но когда попытался встретиться с ним взглядом, тот моментально отвернулся и уставился на поле. Абе продолжал наблюдать, так как знал, что если еще чуть-чуть подождет, то Михаши снова взглянет на него. И он оказался прав. Когда Михаши заметил, что на него смотрят, то вздрогнул и снова перевел взгляд на поле. Абе прикрыл рот рукой, подавляя смешок, и снова переключился на игру с возобновившимся пылом.В пятом иннинге первый ран заработали Михоши, а потом и второй, когда бэттери растерялась под давлением. Камон подошел к горке, Абе не знал, о чем тот говорит, маска закрывала его лицо. Что бы там ни было, это помогло, потому что они вывели оставшихся двух бэттеров в аут. В нападении Нишиура заработала ран, но на этом все и закончилось: один аут был поп-флаем, а второй – страйк-аутом. Паренек, который был на бите, вернулся в дагаут расстроеным, но тут Таджима лихо хлопнул его по спине, а Михаши старательно пытался подбодрить его, убеждая, что в следующий раз у него все получится.Игра шла без изменений до седьмого иннинга. Питчер Михоши кинул вайлд после того, как пропустил на базу первого бэттера, и наконец вышел клинап, – это был его шанс, который он не упустил. Два рана и бегущий на базе, счет был 5-4 в пользу Нишиуры. Пятого бэттера вывели в страйкаут, но Абе улыбался, он чувствовал, что удача была на их стороне. Камон и Харада выбежали на поле, широко улыбаясь, восьмой и девятый иннинги прошли отлично и, когда последняя подача эхом отозвалась от перчатки кетчера-первогодки, весь дагаут просто взорвался от эмоций. Команды собрались на поле, поклонились друг другу, после чего последовали обмены телефонными номерами и прощание. Абе вместе с командой направился к автобусу.Он помог Шинооке загрузить инвентарь и кулеры в багажник автобуса. Она поблагодарила его и направилась к первогодкам, где уже была Момоэ. Абе был последним, кто вошел в автобус. Он был доволен игрой и, предвкушая вкусный ужин, огляделся в поисках свободного места. Абе кольнуло от разочарования, когда он заметил, что Михаши с Таджимой сидят вместе и что-то смотрят в телефоне Михаши. Сакаегучи, как и ожидалось, сидел с Суямой, так что в итоге он сел рядом с Ханаи.– Только не прыгай от счастья, что сел рядом со мной, – пошутил Ханаи, на что Абе уставился на него пустым взглядом. Сначала было тихо, до тех пор пока в Ханаи не проснулся капитан команды. – Что ты думаешь о новеньких?Абе разминал шею и поморщился, когда что-то щелкнуло. – Играли они неплохо. Бантуют неважно, и Хараде стоит научиться какой-нибудь четвертой подаче, чтобы Камон мог хоть как-то креативно вести игру. Но, думаю, что после летних тренировок они придут в форму. Ханаи одобрительно кивнул. Абе глянул через плечо на Таджиму с Михаши: оба оживленно болтали, как малышня во время школьной экскурсии. Абе вздохнул и откинулся на спинку сидения, – это было лучше, чем если бы Михаши был унылым... Хотя, по словам Сакаегучи, это он всю неделю ходил хмурый, возможно, это было правдой.Ужин был невероятно шумным, первогодки праздновали свою первую победу, и мясо со стола исчезало с большей скоростью, чем обычно. Вечером команда играла в догонялки в качестве разминки, потом все приняли душ и расползлись по кроватям. Абе взял свой футон и постелил его в углу у стены: может, так у него будет больше места ночью. Он постелил одеяло и, положив подушку, свалился на мягкий футон и зарыл глаза. Свет выключили, и через какое-то время, по ровному дыханию окружающих, Абе понял, что все уже спят. Он открыл глаза, чтобы еще одну ночь раздраженно пялиться в потолок. Абе надеялся, что после игры у него не хватит сил бодрствовать, но, кажется, удача была не на его стороне.Абе повернулся на бок и застыл, когда увидел перед собой ореховые глаза Михаши. По лицу парня было видно, что он немного нервничает. Целую неделю ему только этого и хотелось – спать рядом с Михаши, но его планы не сбылись, до этого момента. Когда Абе уже потерял всякую надежду, из-за внезапности, он позабыл все, о чем ему хотелось поговорить. Он думал о выражении лица Михаши, которое так и не увидел, после того, как извинился на поле, Абе нахмурился и прижал одеяло ближе к себе. – Михаши..., – но Абе стих, когда услышал шуршание. К его облегчению это был Михаши. Абе уставился на него, когда блондин вытащил руку из под одеяла и протянул ее в его сторону, как они обычно делали на поле. Абе сглотнул и прижал левую руку к ладони Михаши. У обоих руки были прохладные, и, пока Абе наблюдал, Михаши переплел их пальцы между собой, держа крепко, будто утешая. – Все хорошо, –прошептал Михаши, и Абе взглянул ему в глаза. Большие, чистые глаза и такие красивые. Абе почувствовал ком в горле, в ответ он тоже крепче сжал руку Михаши. – Все хорошо.Что ?хорошо?, Абе хотел, должен был спросить, но он не мог нарушить тишину и гармонию, установившуюся между ними. Он наблюдал за тем как Михаши удобнее устроился на своей подушке, закрыл глаза, но не отпустил руку Абе. Он придвинулся ближе к Абе и лежал на самом краю своего футона, прижимая их руки к своей груди. Абе стало тепло и уютно, практически идеально, и он с упоением наблюдал, как Михаши расслабился и как его дыхание выровнялось. Абе закрыл глаза, загадав желание, чтобы он всегда мог помнить сонную улыбку Михаши.