Часть 57 (1/1)

You're out on the streets looking good, and baby,Deep down in your heart I guess you know that it ain't right,Never never never never never never never hear me when I cry at night.Baby, I cry all the time!And each time I tell myself that I, well I can't stand the pain,But when you hold me in your arms, I'll sing it once again, - Janis Joplin – "Piece Of My Heart". - Нет, Кристен, только не снова! - испуганный женский вскрик тонет в шуме заскрипевших пружин кровати, на которую со всего размаха приземлилось поднявшее в воздух столб пыли тело. Читавшая книгу Линда тут же закрыла лицо руками, откашливаясь от попавшей в рот и нос пыли из никогда, судя по всему, не выбивавшегося покрывала на кровати в новом номере, который им предоставила гостиница, чей персонал дружно стискивал зубы, подавляя нервный тик у дергающегося глаза. Этот номер достаточно сильно отличался от предыдущего, прежде всего своей бедной и забытой обстановкой со слоями пыли на стенах и предметах, а также скрипучей, но на удивление прочной кроватью. Митчелл с тяжелым сердцем все же обрадовалась даже этому, ведь, как говорила ее неунывающая подруга, полупьяным от выпитого виски оценивающим взглядом окидывая обстановку: ?Помимо засратости все в норме?. Теперь же этот не замолкающий комок энергии и промилле алкоголя в крови продолжал нагло разрушать хрупкое спокойствие в душе и мыслях Линды, придававшей спокойным любовным переживаниям героев романа ?Унесенные Ветром?, своими бредовыми идеями, которые озвучивались непременно на весь номер. Митчелл сначала решила, что лучше бы отправить ее к товарищам по группе, которые общими усилиями собирали свои пожитки для переезда в другой район Ирландии, именуемый Дублином, однако переменила свое решение, поняв, что пьяная Пфафф может чего-нибудь натворить, как в прошлый раз, когда она выгнала ее из уже бывшего номера, и басистка заработала простуду, простояв на балконе в полуголом виде. Поэтому девушке приходилось молча кивать головой и машинально отвечать на все идеи и вопросы Кристен, что с полупустой бутылкой портвейна в руке вяло собирала раскиданные по полу вещи в сумки, часто отвлекаясь на посторонние вещи вроде музыки, которую Линда слушала, зачитываясь романом. Некоторое время девушка просто размышляла о классической музыке в проигрывателе, а затем, устав слушать тихие смешки читающей подруги, просто переключила на другую радиостанцию, позволяя голосу Мика Джаггера наполнить относительно тихую комнату. - Я не могу получить удовлетворения, да-да, - охрипшим из-за редкого кашля голосом пропела Пфафф, тряся запрокинутой назад головой и не забывая отпивать из бутылки. - Мне кажется, он похож на обезьяну, - заметила Линда, не отрывая сосредоточенного взгляда от открытой книги, правда, уже по третьему кругу читая одну никак не запоминающуюся строчку. - Это все потому что он не удовлетворен, - ответила Кристен и, прошагав к кровати, упала на нее поперек, снова вздымая столб пыли и чихая от него же. Линда лишь на секунду кинула взгляд на подражающую выброшенным на берег китам подругу и снова углубилась в чтение, пока со стороны Кристен не начали раздаваться какие-то болезненные звуки.- Я тоже стану обезьяной, если меня не удовлетворить, - протянула Пфафф с явным намеком.- Куда уж дальше, - тихое замечание перевернувшей страницу книги Митчелл не осталось без внимания, из-за чего последовало наказание в виде несильного укуса за запястье. Линда закатила глаза и снисходительно выдохнула вверх, перекладывая руки на лоб и взъерошенную макушку уложившей голову на ее колени Пфафф. Та, чуть поджав губы, вытащила из кармана штанов сигареты и, выудив одну, закурила, пытаясь выпустить серовато-белый дым кольцами в воздух и часто закашливаясь при этом. - Что ж мне с тобой делать-то…- Люби, - тут же последовал готовый ответ, из-за которого, глядя сверху вниз на смотрящие на нее большие зеленые глаза, явно пытающиеся замолить что-то, Линда тихо усмехнулась и покачала головой, медленно опускаясь к лицу подруги. Она успела лишь слегка коснуться приоткрытых сладко-горьких из-за портвейна губ, как в дверь раздался оборвавший всю романтику тихого номера с звучащими мотивами Роллингов из проигрывателя стук. Пфафф издала какой-то странный звук и резво поднялась, едва устояв на ногах, с кровати. В дверном проеме ее мутный взгляд быстро окинул с ног до головы замершего на пороге пришельца, который только открыл рот, чтобы что-то сказать, но находящаяся под действием градуса Пфафф, не дожидаясь никаких пояснений, обхватила лицо Кобейна ладонями и, затягивая опешившего гостя в номер, на секунду легко прижалась к пахнущим сигаретным дымом губам, тут же отпуская его. - Ни хрена себе, притон любви и благополучия, - находясь все еще в состоянии некоторого шока от такого теплого приветствия, произнес, засовывая руки в карманы на удивление целых джинсов, Курт, оглядывая заваленный кучами скомканных вещей, каких-то пластинок, листков и прочего хлама номер с открытыми дорожными сумками на полу. Митчелл неловко поджала губы, извиняясь за срач и пьяную подругу, которая, усмехаясь, снова легла спиной на кровать. - Надеюсь, вы не будете против, если я оккупирую ваш ящик на некоторое время, - больше ставя перед фактом, чем спрашивая разрешения, продолжил Курт и, дойдя до широкой скрипящей кровати, сел на пол, упираясь спиной в деревянную стенку между двумя ее ножками. Шедший бесшумными помехами экран допотопного телевизора озарился какими-то грубо рисованными бегающими из стороны в сторону картинками. - Кортни с Эриком проводят ревизию нашей поклажи, а у девчонок есть дела поважнее. Предпочтительнее держаться подальше от эпицентра событий, - пялясь в мигающий время от времени экран, пояснил Кобейн, рукой отпихивая свешивающую с края кровати ногу Пфафф. Та чуть нахмурилась, пытаясь поймать нить этих размышлений, но вскоре решительно забила на это дело, поняв, что это не самое главное в ее теперешнем состоянии и просто отпила из бутылки, закусив никотиновым дымом. - Видала, Лин, какой засранец? Отлынивает от прямых супружеских обязанностей, - по мере невнятной речи Кристен, Кобейн, краем уха слушавший ее, время от времени вздрагивал плечами от сдерживаемого смеха, - в них, между прочим, входят не только игры в…- Кристен, все, с тебя хватит на сегодня, - вовремя перебила Линда, тут же выхватывая из руки девушки полупустую бутылку с темной-красной жижей внутри, на что басистка удивленно приподняла брови, хватая руками воздух в попытке нащупать забравшую бутылку руку Митчелл, но быстро сдалась.- Как скажете, моя госпожа, - с выражением процедила девушка, а затем, лукаво прищурившись, перевернулась на живот, заползая на кровать полностью, чтобы быть ближе к Линде, - я вот, когда мы станем мужем и женой, не буду отлынивать от своих супружеских обязанностей, - пробормотала она, мягко подталкивая Линду в плечо, пока та не легла на кровать спиной. Митчелл зажмурилась от смеха, когда наклонившая свою голову к ее Кристен начала осыпать лицо девушки короткими невесомыми поцелуями, которые действовали на бывшую трезвой Линду не хуже того самого портвейна. Слышавший все их тихие только им понятные смешки Курт старался ни в коем случае не поддаваться любопытству и не оборачиваться, боясь увидеть что-то новое для себя. Поэтому музыкант только чуть сильнее прибавил звук какого-то рисованного мультика с писклявыми голосами главных персонажей.Оторвавшись от губ девушки, Пфафф жестом показала ей, что сейчас вернется, и отползла, перекинув ногу через тело Митчелл, к краю кровати, у которого на полу стояла открытая дорожная сумка Линды, куда Крис, свесившись с кровати, запустила руку, выуживая помаду из косметички. Проделав обратный путь туда же, басистка снова, машинально закусив губу, перекинула ногу через ноги расслабившейся девушки и легла сверху на нее, ощущая через ткань одежды тепло ее живота и вздымающейся от дыхания грудной клетки. Не сдерживая смеха, Пфафф провела сначала по своим, затем и по губам Линды несколько горизонтальных линий, окрашивая их в насыщенный красный цвет, а затем словно смешала их в поцелуе, снова наклонившись к девушке лицом и поймав ее губы своими. На секунду оторвавшись, чтобы увидеть размазавшуюся на губах дрожащей от смеха Линды помаду, Крис наклонилась снова, упираясь теперь уже своим лбом в лоб девушки и мысленно вопрошая себя, как она раньше жила без этого день за днем, когда как теперь это необходимая доза чего-то необъяснимо приятного на каждый день. Усмехнувшись своим мыслям, она снова прикоснулась к теплым губам с красноватыми разводами на них, скрывая свое и лицо Митчелл за копной рассыпавшихся спутанных волос. Кобейн, не отрывая взгляда сощуренных глаз от экрана работающего больше для фона ящика, чуть оскалился, когда отпил из бывшей полной бутылки у ножки кровати какое-то зелье, от которого, что называется, свело мозг. На шипящем от редких помех экране снова появились кадры какой-то рекламы, в которой появившаяся пышногрудая полуголая девушка с загорелой кожей рекламировала без единого слова какой-то новомодный гриль-бар, выступая, судя по всему, в роли одного из блюд. Кобейн закатил глаза и снова приложился к ядерному пойлу, подумывая про себя, что неплохо бы нарядить хозяина этой забегаловки в похожий костюм Адама и пустить на площадь качать бедрами для рекламы заведения. Скорее всего, у почтенных ирландских леди преклонного и не очень возраста тут же сработает радар, призывающий их вооружиться сумками, палками и прочим орудием пыток для защиты чести ирландского народа и традиций от этих ваших развращенных Америк. Музыкант не успел развить сию светлую мысль, посетившую темные чертоги его разума, так как продукт воспитания развращенных Америк в виде сорвавшегося от неожиданной смены действий ругательства спугнул ее, когда подползшая сзади Пфафф, спутавшая утренний, дневной и вечерний чай с портвейном, резко запрокинула его голову назад и, прижимая ледяной ладонью лоб, попыталась накрасить новой жертве губы под смех заливающейся сзади Линды. Сделав благое дело и получив напутствие в Тунгус от отплевывающегося от собственных волос Кобейна, басистка вернулась к жертве номер один и, опрокинув свое тело сверху заливающейся смехом Линды, начала жадно целовать ее, пока блондинка отвечала с не меньшей страстью, не замечая, как руки Пфафф активно стаскивают с нее сарафан. - Кристен, стой, мы не одни, - смеясь, заверещала девушка, когда подруга потянула широкий подол легкого белого сарафана вверх.- Да ладно тебе, он все равно гей, - в ответ на это заявление Кобейн согласно поднял правую руку в приветствии, хотя головы не повернул. Однако даже с этим заверением попытки Крис избавить свою возлюбленную от симпатичного, но ненужного предмета гардероба не увенчались успехом, так как от чрезмерно активных телодвижений обе девушки с шумом и смехом спикировали с края кровати вниз, перевернувшись вокруг своей оси и чуть не завязавшись в морской узел. Оправившись от падения, Пфафф снова начала активные действия по стаскиванию с Линды сарафана, что, наконец, увенчалось успехом, и законная хозяйка вещи, почему-то забыв о смущении, пыталась побороть одолевающий смех, из-за которого начали блестеть глаза и краснеть щеки, а также пнуть под зад пьяную подружку. Подружка же деловито выпрямилась и начала напяливать отвоеванную вещь на себя, не забывая при этом бормотать что-то из недр белого материала, скрывшего ее голову, о трансвеститах в барах Голландии, где ей приходилось выступать на первых порах с первой же группой. - Ты меня любишь? – откинув волосы за спину и уперев одну руку в бедро, в лоб поинтересовалась Пфафф, замерев неподалеку от наблюдающего за происходящим с легким недоумением Курта и напротив так и сидевшей на полу в одном нижнем белье Линды. - Да, - сначала опешив от такого вопроса, через паузу ответила блондинка. Пфафф криво усмехнулась и чуть наклонилась, подавая руки девушке и резко дергая на себя, так что та буквально влетела в раскрытые объятья. Обвернув свои руки вокруг оголенных теплых плеч Митчелл, Крис прислонилась своим лбом к ее лбу, не разрывая зрительного контакта и чуть покачиваясь из стороны в сторону, как в танце.- Так ты меня любишь, а? – выдыхая прямо в губы улыбающейся от этой игры Линды, снова проговорила Крис, понижая голос до различимого шепота. Иногда эта навязчивая идея почти все превратить в какой-то балаган и игру выводила Митчелл из себя, но иногда, как сейчас, она просто четко осознавала, что это одно из качеств, за которые она так любит эту ?алкоголичку?.- Так что? Любишь, - Митчелл согласно и медленно кивнула, - скажи это. - Конечно, люблю. - Правда-правда? Ты действительно меня любишь? Я ведь должна знать абсолютно точно, чтобы не обмануться, - приникнув к самым губам девушки с легким смешком в хриплом голосе, Пфафф только поймала ее дыхание и намеренно отдалилась, пока Линда в очередной раз кивнула, решив тоже поиграть, - скажи это, я хочу это усл…- О, Господи, - из-за спины Пфафф донесся привлекший ее отчаянный рык закатившего глаза Кобейна, - я могу это сказать, только заткнись после этого, - в ответ Кристен только хмыкнула и, все теми же медленными покачиваниями развернув девушку спиной в другую сторону, чтобы видеть за ее плечом музыканта, с наслаждением показала тому средний палец. Курт же, сложив пистолет из пальцев, с таким же наслаждением мысленно пристрелил непонятливую девушку. Парочка покачивалась таким образом, дыша друг другу в плечи и изредка целуясь, накрываясь при этом подолом сарафана от чрезмерного смущения перед невольным вуайеристом, еще некоторое время. Казалось бы, что еще нужно для этого пьянящего ощущения счастья кроме молодости, любви и музыки? Но, видимо, полностью счастливые люди не видят границ своего счастья, перебрасывая эти знакомые только им принципы и понятия на других, что в итоге оканчивается в определенных кругах проблемой размера вселенской жопы. А, как известно, музыканты из Америки очень часто проверяют последствия этого катаклизма на своей шкуре…Через некоторое время Линда покинула маленькую компанию после телефонного звонка от администратора, который якобы сказал, будто кто-то оформил на ее имя кредит, и, как показалось Кобейну, она соврала достаточно неубедительно. Но куда уж влюбленной душе до подозрений своей возлюбленной обмане, был он или не был. - Скоро выезжаем, - заметила Пфафф, сидя рядом с подпирающим кровать спиной Кобейном и так же гипнотизируя взглядом потолок. Музыкант медленно кивнул, не отрываясь от разглядывания мультика из каких-то цветных точек на белом потолке, чему виной, вероятнее всего, была тлеющая в его пальцах самокрутка, напичканная вовсе не табаком.- Так что, как договаривались? – снова поинтересовалась Пфафф, повернув запрокинутую назад голову вбок, чтобы видеть профиль медленно выпускающего дым в воздух Кобейна. Тот снова медленно кивнул и, почти не меняя позы, вытащил из заднего кармана джинсов скрученные вместе в небольшую трубку купюры и протянул подруге, на лице которой промелькнуло лукавое выражение от предвкушения дальнейших событий. ***- Смотри, она как чертов Джексон, - поддерживая за руки стоящую на разъезжающихся еще не до конца окрепших ногах Фрэнсис, которая совершала какие-то странные телодвижения, словно в ритуальном танце жертвоприношения племени Чероки, произнес Кобейн, веселясь чуть ли не больше самой девочки. - Не смей сравнивать мою дочь с этим педофилом-нигером! – из небольшой очереди у кассы донесся женский голос, а затем и лицо самой выглянувшей над головами, как грозная тень отца Гамлета, Кортни. Редкие уставшие и идущие, вероятно, с работы прохожие подходили к кассам, занимая место в очереди, садились или даже ложились на намокшие от слегка моросящего дождя лавочки, накрываясь мятыми газетами в ожидании следующего поезда, с помощью которого они смогут попасть домой. На город за время сборов и выхода компании в свет уже успели опуститься вечерние сумерки, грозящие незаметно перерасти в холодную осеннюю ночь. На фоне синего неба с размазанными у горизонта оттенками фиолетовых облаков от так и не наступившей грозы хорошо были видны остроконечные тени построек центра города, полного аккуратными деревянными и каменными домишками с поросшей плющом крышей. Тени строений города стояли неподвижно, провожая уже ушедшее за горизонт солнце, последний луч которого растворился в на какое-то время порозовевших облаках, казавшихся невероятно тяжелыми. Со станции не был виден океан, плескающийся у обрыва недалеко от гостиницы, где группа остановилась и откуда же уехала, но его далекий шум можно было расслышать, когда голоса и гудки на станции немного затихали. Основная масса группы с Линдой, Кристиной и техническим приростом в придачу застыла у касс, дожидаясь, когда подойдет очередь и обсуждая свои желания поспать, пожрать, ну и выпить, по старой традиции, когда как двое из семейства Кобейнов компании Патти и Джерри с Кристен, не устававшей подкалывать барабанщицу насчет уже заросшего ?решета в заднице?, заслушивались музыкой уличных музыкантов – двух парней с щетиной и дредами до пояса, игравших разнообразный фолк на стареньких гитарах и мелком бубне. - Десять билетов до… стоп, с нами нет этой чокнутой бабки? – с ликованием воскликнула Кортни, обнаружив отсутствие неприятного для нее субъекта в вылупившей сонные глаза компании за ее спиной, - отлично, тогда девять билетов до Дублина, - определилась женщина и полезла в сумку, выискивая наличку. Тем же начали заниматься и остальные участники, однако уже вскоре компания мелкими шажками отошла от очереди, пугливо и непонимающе переглядываясь.- Где гребаное бабло? Если этот козел опять упер наши бабки…- Кстати, его с нами и нет, - шепотом заметил Эрик, снова оглядев собравшихся под тенью дерева у кассы. Разоренная часть группы пожелала Джону Марвину скорейшей смерти в тяжелейших мучениях, желательно от лап извращенцев в какой-нибудь грязной канаве. Шагая с угрюмыми лицами ровным тут же проснувшимся строем, компания нагнала засевших у уличных музыкантов пятерых овощей, двое из которых в лице Кристен и Джерри затягивали какие-то чилийские мотивы на непонятном языке, обнявшись. - Эта скотина снова уперла наши бабки, - медленно и очень четко произнесла стоявшая во главе подошедшей компании Кортни, глядя на забавляющегося с дочерью мужа, - я предлагаю пойти в полицию и засудить гада, - на последних словах Кобейн как-то резво поднялся на ноги, подхватывая на руки и дочь, словно готовясь протестовать против встречи со служителями закона до последнего. Неприятный опыт со временем только сильнее закрепляется в памяти, зачем же усугублять?- Да забей на него.- Что значит забей?! Ты в курсе, что мы едем в хренов другой город, а билеты нам купить не на что, а эта скотина уже… - договорить Лав не успела, так как Кобейн, среагировав на оглядывающихся на бушующего ?Фантомаса? прохожих, прикрыл женщине рот ладонью, шипя.- Если не орать о своей проблеме, то мы сможем безнаказанно и безвозмездно попасть и в поезд и в Дублин.- Ты предлагаешь ехать зайцами? – тихо удостоверилась Кортни, глядя мужу в глаза, на что он кивнул, - ты в своем уме?! Это же не в соседнюю деревню поездка, а другой город, до которого пилить часов семь!- Расслабься. - С чего ты такой уверенный, я понять не могу.- Весь мир сияет красками, с природой ты на ?ты?, все ярче и потряснее, когда в тебе грибы, - пропел Кобейн, беззаботно подмигнув нахмурившейся жене, учуявшей явный слишком знакомый запах вовсе не грибов, шлейфом тянувшийся за прошедшим мимо с дочерью на руках Куртом. - Когда в тебе протухшей полфунта колбасы, твой стул сияет красками, ведь у тебя глисты, - вводя Кортни в мысль о грехе, продолжила импровизацию Кристен, но басистку с Джеронимо под рукой тут же сдуло от взгляда женщины. Прождав на перроне до самого последнего момента, когда поезд медленно начал отходить от станции, шипя выпускаемым дымом и глухо стуча колесами, компания оперативно заработала задними конечностями, нагоняя отъезжающий транспорт и едва успевая запрыгнуть всей гурьбой в вагон, чуть не сшибая дверь плечами и багажом. Кортни Лав мысленно предположила, что бы сделали за это, как с родителями, с ней и мужем за такие экстремальные развлечения в компании ребенка, однако вовремя успокоилась, решив, что вряд ли ребята из инспекции зависают в вагонах ирландского экспресса.Пройдя некоторое количество метров во все возможные стороны по коридорам шатающихся вагонов, шумная компания, как паразиты, прицепилась к каким-то плохо разговаривающим по-английски кентам и засела с ними же в оживленном плацкарте с выглядывающими отовсюду лицами, висящими с верхних полок частями расслабленно валяющихся тел, и доносящимися с разных сторон нестройными голосами, тянущими заунывные строки под практически неразличимые звуки гитары. Возможно, дело было в явно набранной кондиции пассажиров плацкартного вагона, но пришедших ребят приняли как своих, тут же подливая в граненые неизвестно откуда взявшиеся стаканы, парочку которых Джерри прикарманил на лучшие времена, портвейн и прочее пойло для дальней дороги в здоровой компании. Решившая вначале, как и пара товарищей из группы, подкрепиться Кристен деликатно пролезла между людскими телами с только насиженного места к противоположной стене вагона, где расположили, отсвечивая цветастой одеждой, длинноволосые хиппи, с радостью поделившиеся своими скромными харчами в обмен на разговоры с несколькими оголодавшими музыкантами. Хиппари, однако, оказались зоркими ребятами и заприметили знакомую некоторым физиономию полностью увлеченного тянущейся к столу растопыренными пальцами дочерью молодого парня, к которому не преминули зарулить, предлагая компании свои услуги и мир во всем мире. Кобейн мило покумекал с некоторыми знавшими его пацифистами, постепенно надираясь, в рамках приличного, разумеется, общим портвейном со стола и из-под стола. Кортни же в это время, улучая редкие моменты пауз в задушевных разговорах мужа и хиппи, пыталась вставить несколько слов о своей собственной группе, представляя ее участников, дружно затянувших битловские мотивы в обнимку друг с другом и другими пассажирами, и, пытаясь перекрыть шум в вагоне, рассказывала о записи нового альбома. Присевшая рядом с ней девушка с двумя рыжими косичками вежливо кивала, выражая участие, но сильно не вникала, глядя затуманенным взором на размышлявшего о судьбах мира кудрявого парня с хайратником, что передавал дымящийся косяк болтавшему с ним Кобейну… За окнами шатающегося поезда, с глухими гудками прокладывавшего свой путь по рельсам через ночной лес, в кромешной тьме пролетали едва заметные тени высоких деревьев, между которыми мелькали огоньки раскинувшегося вдали города. Далекие точки звезд, увязшие в темно-синем небе, смешивались в тусклые стремительно пролетающие линии из-за развившейся скорости поезда. - Мать твою, последний раз так штырило, когда сигали с горы в Рио! - перекрывая срывающимся голосом шум ветра за открытой дверью тамбура, заявил Кобейн, снова всовываясь обратно в вагон. Пфафф запрокинула голову, громко смеясь из-за поднявшихся дыбом от сильного ветра волос друга, и едва не потеряла равновесие, вовремя ухватившись за стоп-кран, и едва не потянув его, что вызвало очередной приступ смеха. Веселых товарищей, как самых неадекватных, отправили проветриться вне зоны обитания человеческих существ, психике которых мог быть нанесен явный урон. По правде говоря, в ссылку отправили одного Кобейна, и экзекутором этим оказалась его же жена, когда музыкант дал попробовать Фрэнсис портвейн из общака. Кристен же отправилась раскуривать косяк мира вдали от Линды, решив дать себе небольшое послабление в плане завязки. Это же так, просто растение в бумажке. - Ну-ка, двинь кони, - деловито начала басистка и, шатаясь, уцепилась руками за дверной проем с двух сторон, высовываясь из него по плечи. Распущенные длинные волосы тут же подхватил оглушительно-шумящий ветер и закинул их на лицо отплевывавшейся и задыхавшейся от смеха пополам с избытком летящего в лицо воздуха Пфафф. Выдохнуть свободно не представлялось возможным из-за беспрерывно атаковавших прямо в лицо потоков воздуха, который приходилось невольно вдыхать. Вид же летящих под стучащими колесами поезда краев шпал рождал странное шевеление внизу живота, которое только подстегивало к новому способу получения адреналина. Вселившийся в растрепавшиеся волосы и под одежду ветер породил целую толпу мурашек вкупе с ощущением опасности и невесомости под ногами, когда Крис вдруг снова оказалась в вагоне, резко втянутая за шиворот чьей-то рукой. Поезд продолжал, покачиваясь, ехать по поблескивающим в ночной темноте полосам рельс, освещая лесную чащу, пропитанную прохладным терпко-сладким запахом преющей листвы на влажной земле, укрытой хвоей, маяками горящих в вагонах желтоватых огоньков в редких компания, где еще не все уснули. Песни стихли, заменяясь здоровым молодецким храпом уснувших на чем попало пассажиров одного из вагонов, где они вповалку, на телах друг друга, на чемоданах и полу, дремали, убаюканные чьим-то дыханием или мерным стуком колес поезда. Привыкшие к подобному способу передвижения хиппи замотались в стеганные явно стыренные откуда-то одеяла, посапывая друг другу в уши; простые пассажиры уютно привалились к холодным стеклам окон или свернулись калачиками на нешироких сидениях, зарабатывая себе остеохондроз, артроз и прочие неприятные болячки, которые нельзя называть; часть же безбилетных американцев последовала примеру прочих пассажиров, тихо посапывая на сумках и друг друге; оставшиеся же самые стойкие борцы со сном в лицах попеременно клевавшего носом в макушку спящей на его коленях Фрэнсис Курта, Кристен, которая внезапно как-то резко переменилась в настроении, насторожив этим Линду, но, тем не менее, молча или изредка переговариваясь с Кобейном и практически спящей Лав на его плече, продолжала добивать портвейн, делясь с молчаливым Джеронимо; Кортни же, приоткрывая слипающиеся глаза и ерзая в попытках устроиться удобнее на костлявом плече мужа, что-то шипела про алкоголизм и друзей-идиотов, по чьей вине им приходится ехать в плацкарте, не зная, доедут ли до пункта назначения вообще. К счастью или сожалению, практически никто из кинутых во второй раз расчетливым, но на деле невинным бородачом не подозревал, что вышеозначенный персонаж едет в этом же поезде, только в дальнем вагоне, от греха подальше. Ничто не предвещало беды для молодых и свободных музыкантов, направлявшихся вперед к своей зеленой цели, пока по вагонам внезапно остановившегося поезда не пошел контролер в сопровождении каких-то людей в штатском. ***- Бл*ть... - тихая ругань со стороны снова подвернувшей ногу из-за постоянно проваливавшегося в песчаную насыпь каблука Кортни нарушила всеобщее молчание, окутавшее устало плетшийся по рельсам, как вьючные ишаки, народ. Представляя из себя вереницу поникнувших головами полусонных теней, группа людей медленно передвигалась по прокладываемому отражающими лучи медленно плывущего по нежно-голубому далекому небу солнца рельсам вперед, едва влача ноги и часто спотыкаясь от недостатка сна, которого их лишила внезапно начавшаяся проверка поезда на наличие эмигрантов, барыг и прочего сброда мирной общественности. Нелегально проезжающие музыканты решили ретироваться из вагона в ближайший лес и, пропетляв там около часа, вышли к рельсам, когда на горизонте с восточной стороны, едва заметном за тянувшейся вперед полоской леса. Подобным образом, не разговаривая, они шли уже несколько часов, не забывая мысленно проклинать безвинного Джона Марвина. Солнце ленивым расплывчатым, как яичный желток, рыжевато-желтым шаром поднималось над горизонтом, словно ползя по бледно-голубому куполу неба вверх, тускло освещая его. Деревья с восточной стороны уже приняли на шершавые стволы мягко стелющийся невидимой сеткой рыжеватый свет, словно позолотивший и их темную хвою и землю, усеянную рыжими и бурыми иголками. Укутывавший все пространство примерно на метр от земли полупрозрачный туман растаял, осев маленькими каплями на редкую траву с обоих сторон песчаной насыпи на рельсах. В тишине раннего утра был различим лишь глухой шорох скрипящих под подошвами камней и шум недалекого моря, которое, судя о видневшейся более синей, чем небо, полосе у горизонта находилось прямо под обрывавшимся берегом, по которому и проходили рельсы.Шагая с закинутыми за голову руками, Кристен продолжала держать в зубах тлеющую с легким дымком сигарету и смотрела исключительно вдаль, на освещающееся постепенно небо и дорожку солнечного света на темной ряби моря. Прохладный солоноватый воздух проникал в легкие вместе с сухих дымом, снова выходя обратно с легкими дышками от утренней прохлады. За долгое время тура пришлось пережить целый калейдоскоп разнообразных эмоций и чувств, но более всего впечатление производит такая спонтанная встреча с чем-то диким и недоступным для жизни в больших каменных джунглях, где царит спешка и следственное из нее безразличие ко всему и всем, окружающим. Люди в городе жалуются на головную боль, на усталость и депрессию, когда нужно просто выйти из своего аквариума, забыть про эти рамки мегаполиса и раскрыть глаза, чтобы просто увидеть, что один город - это не весь мир. Нам дан такой огромный мир, чтобы изучить его, наблюдать за ним и быть его частью, однако мы забываем об этом, как только окончательно взрослеем, и старые интересы кажутся глупыми и наивными. Вся молодость дана для того, чтобы учиться, учиться видеть и понимать, учиться жить в огромном неограниченном мире, исследуя самые далекие его уголки. Неужели для осуществления этой редкой возможности в рутине занятых дней нельзя хоть раз смухлевать? Пфафф отодвинула одной рукой сигарету ото рта и с незаметной усмешкой выдохнула вбок, косясь на пинающего ногой камень, часто рикошетивший от одного рельса к другому, Кобейна, который был не только посвящен в великие таинства недавно образовавшегося братства в лице ее самой и Джона Марвина, но и являлся непосредственным соучастником. Около недели назад Кристен предложила Джону отомстить им полностью еще раз, снова слямзив все деньги, на что Джон красноречиво обрисовал, что его ждет от самой Кортни, если такая фигня повторится. Однако Пфафф, дико вдохновившаяся прошлой поездкой без денег, но с хиппарями, танцами на станции и полным духом молодости и свободы, а не важного и обязательного тура, отступать не собиралась и, обчистив своих товарищей с помощью введенного в курс дела Кобейна, лишила тех комфортабельного путешествия в гостинице, правда, оказаться ранним утром без средства передвижения в планы не входило. - Бл*ть! - возмущенно вскричала Лав, когда срикошетивший с рельса мелкий камешек попал в ее плечо. Фрэнсис на руках тут же проснувшегося, до этого прибывавшего в состоянии "нирваны" и дремоты отца отчаянно завопила, глотая слезы, когда крик матери и телодвижения Кобейна помешали ее чуткому сну. По веренице вареников, как их про себя кликала Пфафф, пронесся обреченных вздох.- Узрите, падшие! - воскликнул Эрик с красными глазами и ткнул пальцем вбок, где за краем далекой отвесной скалы, светло-бежевый рельеф которой золотили солнечные лучи, был виден краешек живого города со знакомой по буклету гостиницей с белыми стенами, - спасение близко! Одинокий маяк теплого дома! - бред парня никто слушать не стал, а просто, схватив его в охапку, понесся в сторону одинокого пристанища, оставляя позади медленно шагавшую по неровной земле Кристен, с усмешкой и Линдой под рукой наблюдавшей за бегами впереди. Уже очень скоро, когда ее афера раскроется, друзья преподнесут ей блюдо под названием "кузькина мать", и прекрасно знавшая об этом девушка только еще раз с усмешкой затянулась, оглядывая расстелившиеся под обрывом с редкой порослью в виде сухих травинок темно-синее море, безмятежно лизавшее бежево-желтый каменный берег.