Часть 16 (1/1)

Беспорядок в ее глазах, который говорит все это. Она потеряла контроль.И она цепляется за ближайших прохожих,Она потеряла контроль.И она раскрыла тайны своего прошлого,И сказала: я снова потеряла контроль,И голос, который сказал ей, когда и где действовать.Она сказала: я снова потеряла контроль... - Joy Division – "She's Lost Control." Рванув на себя еще один ящик кухонного стола у стены с приоткрытым окном, через которое доносятся лучи уходящего ближе к горизонту солнца, я едва успеваю отпрыгнуть от полетевших в стороны кухонных приборов, с оглушительным звоном приземлившихся на пол. Зашипев от отчаяния, я бросаюсь к другой полке и, часто подпрыгивая, вытаскиваю из нее всю посуду, складывая на стол позади себя. В глазах мутнеет, когда приходит понимание, что так отчаянно желаемого мной предмета там может не оказаться. Руки часто и мелко дрожат, из-за чего пара тарелок просто выпадает из ослабшей хватки и с громким звоном разбивается на множество белых осколков, которые улетают под стол и другие предметы, находящиеся в кухне. Раздраженно прорычав сквозь зубы, я с размаху захлопываю дверцы висящей на стене полки, а сама отскакиваю назад, ударяясь поясницей в край спасшего от падения стола. Зарываюсь руками в спутанные волосы и пытаюсь прийти в себя, широко раскрытыми глазами глядя перед собой. Окружающая обстановка начинает медленно терять свои очертания, смазываясь и расплываясь. Мотнув ставшей невероятно тяжелой головой, я снова подрываюсь с места и уже направляюсь вон из несильно освещенной кухни, но тут же разворачиваюсь обратно внутрь комнаты и со всей силы дергаю на себя ручку ящика в кухонном столе. Сквозь частую пульсацию крови в висках я едва могу расслышать свой голос, выходящий из саднящего горла холодным шепотом и сипом. Нарастающая паника только набирает свои обороты, когда, выбросив из ящика в столе все его содержимое, я не нахожу так необходимого мне сейчас предмета. Руки дрожат еще сильнее, выпуская находившиеся в них смятые в клочки бумаги, которые я вытащила, как и все остальное, из ящика, на пол. Обхватив себя руками за плечи, я сильно сжимаю руки, принося себе несильную боль из-за стиснутой грудной клетки, и медленно, вздрагивая всем телом, опускаюсь на пол, скользя спиной по ножке стола. Прижимаю ноги ближе к груди и затихаю, упираясь лбом в ставшие действительно острыми колени. Появившийся этим утром зуд снова напоминает о себе, распространяя неприятные ощущения по всем конечностям. Сильно вцепляясь руками в волосы и стискивая зубы до боли в челюсти, я пытаюсь успокоить участившееся дыхание, со свистом выходящее из меня и превращающееся в сдавленное рычание.Откуда-то со стороны доносятся осторожные шаркающие шаги, звук которых я едва могу различить за своим громким дыханием и рычанием сквозь сжатые зубы. Притихнув, я замираю, вслушиваясь в доносящиеся звуки. Шаги затихают где-то в паре метрах от меня, а взгляд вошедшего в кухню останавливается на мне, наблюдая.- Крис? У тебя все хорошо? - голос брата разбивает эту невидимую стену кокона, в котором я изнывала от несильной, но неприятной боли, заставлявшей подпрыгивать, метаться по комнате в поисках чего-либо, что помогло бы избавиться от этого ощущения внутри себя. Глубоко вдохнув, я поднимаю лицо от колен и, сфокусировав невидящий взгляд на деревянной поверхности стоящего напротив кухонного стола с раковиной в нем, из которой доносится звук падающей на железную поверхность воды из-под крана. Откинув со лба волосы, я спокойно встаю на ноги, чуть придерживаясь рукой за стоящий рядом стул, и снова отхожу к кухонному столу, склоняясь над открытыми ящиками, уже более спокойно перепроверяя их содержимое.- Я не могу найти кое-что, - тихо произношу я, изображая степень крайней занятости на лице и продолжая копаться в содержимом ящика, перекладывая немногочисленные предметы из одного края его в другой, - не могу найти...- Может, тебе прилечь? - боковым зрением замечаю, как Джейсон проходит внутрь комнаты и, остановившись рядом со мной, осторожно кладет руку на мою спину, хотя я ее тут же скидываю, передергивая плечами. - Я его специально убрала сюда, вроде...- Что с тобой такое? - снова почувствовав руку брата на своей спине, я не выдерживаю и с раздражением отскакиваю от него и скидываю с себя его ладонь. - Я, твою мать, не могу найти свои же вещи в своем же доме! - замерев на некотором расстоянии напротив брата, смотрящего как-то с жалостью и грустью на меня, отвечаю я. Этот взгляд заставляет распрямиться и сузить свои собственные глаза, наблюдая за малейшими изменениями в поведении Джейсона.- Ты не видел деревянную шкатулку? Старая такая...Брат потупляет взор, неловко переминаясь с ноги на ногу. Эта пауза, нарушаемая только гулким стуком капель о железную поверхность раковины, несколько проясняет ситуацию.- Значит, видел...- Крис, пойми, это нужно только ради твоего же блага!- И ты, разумеется, взял ее со всем, что в ней было, да? - еще сильнее сузив глаза, тихо произношу я, медленно передвигаясь чуть вбок, держась за спинки стоящих рядом стульев. - Да.- Тебя мама манерам не учила? - с плохо скрываемой злостью в голосе проговариваю я, не спуская глаз с Джейсона, который вдруг действительно стал выглядеть младше, - нельзя брать чужие вещи, особенно своих родных. Так делают только...- Наркоманы? - нашелся Джейсон.- Заткнись и отдай мне то, что взял! - терпеливо выдохнув сквозь зубы, я протягиваю руку вперед и добавляю уже спокойнее, - быстро.- Нельзя, - брат отрицательно качает головой и засовывает руки в карманы, отходя чуть назад. - Что значит "нельзя"?! Я тебе не собака! - Тогда все будет впустую, словно я и не приезжал, - я подрываюсь с места, чтобы подойти к нему, не совсем понимая своих намерений, но останавливаюсь в полуметре от брата, разворачиваясь назад. Упершись в столешницу руками, я опускаю голову, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя после этого нечаянного странного срыва. Словно на секунду забываешь, что перед тобой стоит твой же брат. - Ты рылся в моих вещах? - снова обернувшись лицом к Джейсону, спрашиваю я.- Я убирался в твоем доме и нашел эту штуку на полу в той комнате, - кивком головы он указывает в сторону дверного проема в маленькую темную комнатку рядом с кухней, - а там уже нашел все остальное.- А я разве просила убираться здесь?- Да ты никогда ничего не просишь, тебе ведь ничего не надо, все всегда хорошо, даже, если тут будет нечего есть, и тараканы поползут.- Да пошел ты! Помощник хренов, я тебе уже говорила насчет всего этого, - на ходу договорив это, я вылетаю из кухни в гостиную, глазами выискивая недавно взятого в дом третьего жильца. Надо успокоиться, иначе что-то может случиться... ***На губах проскальзывает легкая улыбка, когда от снова чуть дрожащего прижатого к моей груди черного комка доносится тихое и еще неуверенное урчание, чьего звука почти не различить. Молоко, собираясь маленькими белыми каплями на кривых, торчащих во все стороны усах, скатывается по черной шерсти, оставляя на ней едва заметные белые полосы, волоски на которых слиплись вместе, намокнув. Кажется, держащей урчащего жадно поедающего молоко из шприца котенка руке передается это дрожание, выходящее из маленького существа, что иногда хрипит, захлебываясь молоком от жадности. Ладонь уже сильно нагрелась, как и то место на груди, к которому я прижимаю животное. Глаз он по-прежнему не открывал полностью, позволяя видеть лишь узкие мутно-зеленые щелки с черными пятнами зрачков в них. Лапы по-прежнему слабы, а сам кот из себя не представляет ничего кроме неудачного подобия на грациозное и гордое животное. Он больше походит на какого-то гадкого утенка в своем роде, хотя, возможно, все дело в слишком маленьком возрасте...Тем не менее, именно эта хрупкость, слабость и беззащитность заставляет чувствовать себя ответственной за него. Заставляет сердце напоминать о своем присутствии, когда оно окончательно грубеет, покрываясь все новым слоем ледяной корки. Он дышит слишком слабо, двигается слишком неуклюже, словно его смерть уже близка, но просто отсрочена на время, словно ему уже не выжить. Странно, но почему-то именно это стало моим негласным напоминанием самой себе о том, что я все еще жива, что еще могу чувствовать, и должна продолжать это делать, пока есть для кого. Пока эта маленькая жизнь все еще слабо, но бьется, пытаясь встать на ноги крепче и прочнее. Всегда находившая объяснение почти всему в Боге мама часто говорила, что человек может этого не понять, не заметить, но даже в самых сложных жизненных ситуациях Бог, по ее мнению, каким-то образом помогал ослабшему, потерявшему веру и сбившемуся с пути человеку. Посылал ему какие-то мелкие детали, замечая которые, человек мог найти выход из любой ситуации своей жизни. Не знаю, можно ли верить в это сейчас, но вряд ли этот слабый и беспомощный комок никак не повлиял на мою жизнь хотя бы в этот ее короткий отрезок. Конечно, ход истории и судьбы он не переменит, вряд ли был послан, чтобы помочь мне отыскать свой путь, но, по крайней мере, дал отсрочку перед тем, как я окончательно заледенею и стану просто существовать. От котенка снова доносится писк и тихий хрип, когда он в очередной раз жадно глотает содержимое уже почти опустевшего шприца в моей левой руке. Я тихо усмехаюсь, чуть крепче прижимая к себе кота, даже через ткань свитера чувствуя обжигающее, пробирающееся чуть ли не через кожу и кости тепло, какое не может дать даже самая теплая одежда или жаркий летний день. Отодвинув шприц от мокрой мордочки снова запищавшего котенка, я провожу краем свитера по его измазанным в молоке щекам.Вслед за раздавшимися тихими шагами снаружи маленькой абсолютно темной комнаты, чей дверной проем прикрыт предотвращающей проникновению света снаружи старой темной занавеской, доносится невнятный шорох, словно с обратной стороны занавески кто-то в нерешительности застыл, раздумывая: стоит ли войти или нет?В темноте я почти не могу различить находящихся в комнате предметов, но, остановив взгляд на узком дверном проеме с почти не доходящей до пола занавеской, я продолжаю вглядываться в ту сторону, ожидая дельнейшего развития событий. Темное ободранное полотно дергается, впуская в темное пространство полоску света, лишь на пару секунд, после чего, впустив внутрь чью-то тень. Нечастые шаги становятся ближе, и вот, даже опустив голову, я могу боковым зрением различить фигуру вошедшего брата, что замирает в полуметре от меня. На согнутые в коленях ноги приземляется небольшой, но достаточно тяжелый прямоугольный предмет. - Меньше всего я хочу видеть, как ты страдаешь, - в тишине раздается тихий голос брата, в глаза которого я пытаюсь вглядеться, хотя их почти не видно. Опустив голову, я сглатываю образовавшийся в горле комок и пальцами одной руки осторожно откидываю крышку с оказавшейся на моих коленях деревянной шкатулки. В ее глубине, помимо разнообразного хлама вроде засушенных цветов, желудей, фенечек и прочего, лежат три аккуратно перевязанных косяка и пара пакетиков с белым порошком внутри. Все, как я видела в последний раз.- Мама говорит, что тебя нужно ограничивать в этом, чтобы помочь, - снова заговаривает присевший на корточки рядом со мной Джейсон, - хотя вряд ли она знает, о чем говорит. - Знаешь, - чуть хрипящим из-за долгого молчания голосом начинаю я, - не нужно верить всему, что она говорит. Она далеко не святая, - подняв глаза на брата, проговариваю я, моргая чаще, чем обычно из-за появившейся у нижнего века полупрозрачной пелены. Губы Джейсона трогает едва заметная грустная улыбка, скорее соглашающаяся и понимающая то, о чем я говорю. Я снова опускаю глаза на шкатулку, около которой, размахивая маленькими лапами в попытке подняться на ноги, лежит Спуки, и, шмыгнув носом, приоткрываю рот, чтобы сделать вдох.- Наверное, святых людей не бывает, - подрагивающие пальцы осторожно проходят по выпуклому позвоночнику животного на моих ногах, - только если ты не умер еще до рождения, - усмехаюсь я, чувствуя, как что-то мокрое скользнуло на щеку, скатываясь вниз. - Как Мэриан, - снова повернувшись к брату лицом, чуть улыбаясь, говорю я. Его губы так же трогает почти незаметная улыбка, хотя веселости или каких-то положительных эмоций в ней мало. Снова усмехнувшись сквозь заволокшие глаза слезы, я опускаю голову на плечо сидящего рядом Джейсона, чья рука приобнимает меня за плечи. Черное существо на моих ногах снова пищит, пытаясь встать на дрожащих лапах, что ему, в конце концов, удается.