Часть 7 (1/1)
Free me, leave me Watch me as I'm going down Free me, see me Look at me I'm falling And I'm falling... - K's Choice – "I'm Not an Addict". Лампочка на невысоком потолке коридора второго этажа дешевой гостиницы пару раз мигнула, отгоняя от себя собравшихся под пыльным плафоном мошек. Тени от разлетевшихся в стороны ночных насекомых, становясь куда крупнее самих мух, расползлись, согласно их движению, по темно-желтым шершавым стенам. Тяжелые смеженные веки сидящей на полу у стены девушки начинают чуть подрагивать, пока не раскрываются до состояния щелок, через которые она всматривается в противоположную голую стену коридора. Приглушенное освещение на втором этаже тихой гостиницы, в стенах которой расположено множество деревянных дверей, дарит какой-то покой и сонливость, пусть, кажется, в таком состоянии Кристен пребывает уже не одну и не две недели. Расплывчатый образ полуоткрытой двери напротив становится четче, когда девушка чуть шире приоткрывает глаза. В дверном проеме показываются полные ноги в темных колготках и туфлях на невысоком каблуке. Заставляя скрытые под темным пестрым ковром половицы скрипеть, ноги делают пару шагов, выходя из номера в коридор, после чего разворачиваются к захлопнувшей двери комнаты. Затуманенный взгляд полуприкрытых глаз Пфафф поднимается с конечностей чуть выше, переходя на край подола цветастой юбки чуть ниже колен, а за ним на поясницу, где платье скрывается за белой вязаной кофтой, что явно немножко мала женщине. Шмыгнув носом, Кристен проводит рукой по отчего-то горячему лбу и медленно выдыхает через рот, пока воздуха в груди совсем не остается, и грудная клетка не опадает, как сдувшийся воздушный шарик. Со стороны стоящей напротив женщины донесся четкий и короткий щелчок от ключа, запершего дверь в номер. Дама с рыжими волосами, собранными в тугой пучок на макушке, разворачивается лицо к коридору, но останавливается на пару мгновений, задерживая взгляд скрытых за стеклами очков-половинок глаз на сидящей на полу и подпирающей спиной стену девушке.Пфафф с трудом поднимает тяжелые веки, снова скользя плавающим в пространстве взглядом от ног до лица женщины, что представляется расплывчатым пятном, только спустя несколько секунд обретшим свои явные и более четкие очертания. На лбу женщины проявляются морщины, придающие лицу озабоченное выражение, а темные глаза за стеклами очков чуть сильнее распахиваются, когда из горла сидящей у стены девушки вырывается хриплый кашель, из-за чего ее тощие плечи, торчащие из-под темной растянутой майки, пару раз вздрагивают. Кинув последний незаинтересованный взгляд на женщину у двери номера, Кристен вяло поворачивает голову в бок, наклоняя ее к левому плечу. Все так же рвано дыша сквозь приоткрытый рот, она снова прикрывает глаза, затихая в такой позе, будто бы человек без костей. В снова образовавшейся темноте Пфафф различается неуверенные, но все же удаляющиеся шаги, из-за которых половицы протяжно тихо скрипят. Вскоре этот звук перекрывает шум крови в голове, который, пульсируя, становится то громче, то стихает. Пфафф вяло поднимает одну руку к голове, прижимаясь щекой к холодной поверхности шершавой стены, которая на время охлаждает разгоряченную кожу, пока сама не нагревается. Решение не принимать наркотики так часто было ее инициативой, но, как оказалось, это не так легко сделать. Полностью отказываться от препаратов Крис не собиралась, но небольшой перерыв в череде однообразных, отличающихся лишь непохожими друг на друга галлюцинациями, дней был нужен. Нужен, чтобы понять, что происходит и куда идти, где уже оказалась, что в этом месте делать. Реальный мир полностью пропадал за тягучей пеленой наркотического бреда, от которого тяжелели конечности, и шумела голова, а перед глазами проносились красочные, но не всегда счастливые образы. Пропадала реальность, а с ней и вся ясность происходящего вокруг, все события в мире и отдельных его жизнях, все решения окружающих людей - все это становилось своего рода вырезанными сценами в конечном итоге фильма. Эти события как бы есть, но в то же время, их нет, никто не увидит их без желания самого режиссера. А режиссер хотел видеть только то, что плавало в его воображении без каких-либо проникновений извне. Как бы там ни было организм начал напоминать о своей потребности в подпитке сил с помощью наркотиков, и делал он это весьма навязчиво, так, что противостоять капризам своего же естества представлялось невозможным.Тяжелые веки снова приоткрываются, позволяя девушке увидеть перед собой находящуюся в стене в метре левее от самой Кристен прикрытую дверь из темного дерева. За ней около получаса назад скрылся Эрик, взявший на себя ведение переговоров с очередным "знакомым наркоторговцем", который обитал почему-то исключительно в отелях и гостиницах, где и проводил все дела. Пфафф понятия не имела, что происходит внутри комнаты, хотя и не задумывалась об этом особенно. Может, они там уже поубивали друг друга, не поделив товар или что-то вроде того, никаких переживаний или явных чувств это не рождало. Лишь усталость и почти сонное безразличие...Услышав за спиной тихие приближающиеся шаги, Кристен отводит взгляд от стоящего в конце коридора зеленого фикуса в керамической кадке и поворачивает голову назад, фокусируя взгляд на приближающейся из противоположного конца коридора нечеткой фигуре в темном. Чуть сузив глаза, чтобы поднапрячь зрение, девушка оглядывает приближающуюся, как оказалось, женщину с убранными в слабый хвост рыжевато-русыми волосами. В мозг поступают слабые сигналы о том, что это человек знакомый. Не дожидаясь, пока девушка с хвостом подойдет, Пфафф поворачивает голову прямо и, сглотнув, снова устремляет сонный взгляд перед собой. - Кристен? - шаги стихают, сменяясь прозвучавшим сверху приятным женским голосом. - Привет, Патти, - не меняя позы, тихо произносит Крис, словно уже заранее заготовленную фразу.- О, Господи... Ты-то что здесь делаешь? - сильное удивление и даже шок в голосе барабанщицы заставляют Пфафф чуть усмехнуться, хотя внутри эта эмоция никакого отголоска не находит. - Ничего, наверное, - взгляд потемневших зеленых глаз медленно переходит на стоящую неподалеку девушку, что продолжает в замешательстве оглядывать Пфафф. Она все так же молчит, даже когда на лице проскальзывает эмоция близкая к непониманию. - Ты изменилась...- Спасибо, - в тихом голосе снова проскальзывает усмешка. Прошедший прямо по коридору мимо уже находящихся в нем двух людей мужчина, что громко кашлял в платок в своей руке, на секунду завладевает вниманием девушек, отвлекая от странного не получающегося разговора. Мужчина, все еще оглашая коридор своим кашлем, скрывается за дверью одного из номеров в самом конце коридора.- Ты здесь одна? - снова доносится вопрос, произнесенный голосом Патти. Крис, оторвав взгляд от конца коридора, где скрылся мужчина, опускает голову, вглядываясь в наплывающие друг на друга узоры на ковре, и отрицательно качает головой.- Эрик там, - Кристен невнятно кивает головой в сторону двери слева от себя. Чуть приподняв бедра от пола, девушка запускает руку в карман джинсов и вытаскивает ее уже с крепко зажатой пачкой сигарет и зажигалкой.- Так, значит, вы и правда вместе, - с каким-то обреченным вздохом проговаривает Патти, из-за чего Пфафф метает на нее короткий взгляд. Наблюдая за манипуляциями бас-гитаристки, барабанщица неловко присаживается на пол рядом с ней, убирая рукой выбившуюся прядь волос за ухо. На конце сигареты, зажатой в зубах Кристен, мгновенно появляется перепрыгнувший с зажигалки рыжеватый огонек, опаливший белую поверхность.- Можно? - проследив за взглядом Шемель, Кристен без слов протягивает ей зажатую в руке пачку сигарет, из которой барабанщица вытаскивает одну. Никотиновый дым, вырвавшийся в воздух полупрозрачной пеленой, застилает обзор, делая окружающее пространство еще более размытым и нечетким. Пфафф пару раз моргает, чтобы вернуть зрению ясность, но вскоре забрасывает эти бесплодные попытки. - Кортни не нравится, что ты начала принимать наркотики, - как бы между прочим замечает Патти, тоже выдыхая никотиновый дым, который, кажется, все равно, не растворяется в воздухе, словно впитываясь в него беловатой дымкой.Пфафф ничего не отвечает, снова чуть усмехнувшись, будто бы это единственная эмоция, которую ее лицо может выражать. - Я была у нее вчера, кстати, - продолжает Патти, но отчего-то неловко заминается, будто раздумывая, стоит ли оканчивать эту фразу или нет, - в общем, не знаю, будет ли тебе это интересно, но... Короче, Курт в Сиэтле.Правая рука Кристен с зажатой меж пальцев сигаретой останавливается у приоткрытого рта на пару мгновений, после чего продолжает свой путь. Девушка продолжает молчать, медленно вдыхая в себя дым, словно пытаясь заполнить им все пространство своей грудной клетки, из-за чего вскоре слегка закашливается, но подавляет это. - Я думала, они в Нью-Йорке, - не выражающим никаких эмоций голосом отвечает Пфафф, глядя перед собой.- Он был там, но теперь вернулся. Судя по тону, Патти ожидает какой-то реакции на эту новость, но Пфафф продолжает молчать, словно это совершенно не заинтересовало ее. Словно Шемель рассказала о том, какая завтра ожидается погода. Крис опускает уже более осмысленные глаза вниз, стряхивая на узорчатый ковер серый с вкраплениями черного и белого пепел.- Клево, - со стороны Кристен доносится легкая усмешка, которую тут же перекрывает звук хлопнувшей рядом двери одного из номеров, из которого через пару секунд выходит Эрик… ***POV KristenЛежавшая, словно бетонный блок, сонная усталость от принятой вчерашним вечером смеси кокаина и героина* начинает постепенно отходить на второй план, высвобождая ломоту в конечностях, которые я постепенно начинаю чувствовать. Я снова могу ощутить свое тело и расслышать доносящиеся откуда-то сбоку звуки, прилетающие вместе с едва уловимым запахом недавнего дождя. Сон полностью рассеивается, оставляя мой разум и тело, но я продолжаю лежать на чем-то твердом, не предпринимая никаких попыток к движению. Даже через закрытые веки я чувствую яркие лучи солнца, которые будто стеной стоят на внешней стороне моих век. Кажется, что этот солнечный свет расплавляет меня, как кусок пластилина на земле в палящий летний день. Все мысли текут в совершенно разных направлениях, сталкиваясь и рассыпаясь, не позволяя уцепиться за суть хоть одной из них. Все мое тело тает, становится все меньше, оседает, растворяясь под яркими, но отчего-то совсем не теплыми лучами.Лежа без движения, мне остается только прислушиваться к редким доносящимся звукам вроде шороха листвы деревьев за приоткрытыми окнами. Это единственный звук, который можно расслышать помимо шумящего в голове дыхания. В этот своеобразный дуэт звуков врывается какой-то отдаленный шорох, будто где-то за стеной. Сосредоточившись, я пытаюсь приоткрыть тяжелые веки, которые начинают слегка подрагивать после нескольких попыток, едва пропуская расплывчатые лучи света, из-за чего снова хочется зажмуриться. Сквозь светлые щелки приоткрытых век я начинаю различаться в размытом белом пятне где-то вдалеке постепенно проступающие очертания предметов. Мои веки снова непроизвольно смыкаются вместе, как раз тогда, когда со стороны размытого пятна доносится щелчок, схожий со звуком открывающейся двери. Он кажется отрывистым и каким-то чересчур громким в полной тишине утра. Я снова с трудом приоткрываю веки, слыша доносящийся откуда-то невнятный шорох, чьего источника я не могу найти. Этот звук будто парит во всей комнате, постоянно меняя свое положение в ней, обманывая ослабевший слух. С трудом я все же умудряюсь чуть шире приоткрыть слипающиеся глаза, в которых только спустя несколько мгновений пропадает темнота. Странный шорох становится чуть отчетливее, приближаясь, будто чьи-то неторопливые шаркающие шаги. В поле моего зрения на фоне расплывчатого пятна противоположной стены в нескольких метрах от меня попадают нечеткие очертания чьих-то небыстро передвигающихся ног. Сонливость и усталость тут же пропадают, когда я, вернув зрению относительную ясность, понимаю, что чьи-то нижние конечности, скрытые под темными джинсами с ободранными краями, неторопливо приближаются к тому месту, где я лежу абсолютно без движения. Звук приближающихся шагов становится четче, отдаваясь скрипом в скрытых за старым ковром половицах. Я все еще не могу ни пошевелиться, ни сформулировать хоть какую-то четкую мысль в своей голове. Способность мыслить вдруг странным образом исчезла, оставляя лишь какой-то медленно проступающий почти инстинктивный страх завладевать моим сознанием. Внутри появляется какое-то странное напряжение, как будто я переживаю последние минуты своей жизни, но это ведь не так...Ноги в темно-синих джинсах останавливаются на расстоянии метра прямо напротив меня. В комнате снова воцаряется тишина, и когда я снова могу открыть закрывшиеся сами собой глаза, чтобы сфокусировать зрение на находящемся передо мной, сознание прошибает, словно зарядом тока. Я чувствую, как глаза раскрываются еще шире, а собственное дыхание замедляется, когда взгляд точно фокусируется на кажущихся знакомых старых черно-белых кедах с невнятными маркерными надписями на носах. Я не могу пошевелить ни одной конечностью и даже не нахожу в себе ни сил ни желания перемещать взгляд выше, в то время, как зарождавшийся в душе страх перерастает в серьезную панику.Поддавшись какому-то внезапному порыву, я резко принимаю сидячее положение и вытягиваю руки вперед, пытаясь прогнать образ этим жестом, игнорируя полное потемнение в глазах и резкую боль в голове. Когда темнота в глазах рассеивается, а собственное тяжелое и рваное дыхание становится единственным слышимым звуком, я в ужасе поворачиваю голову из стороны в сторону, пытаясь отыскать и вправду исчезнувший образ, которого будто и не было. - Крис, ты чего? - донесшийся за спиной удивленный сонный голос Эрика заставляет подскочить, бешено озираясь по сторонам, натыкаясь на абсолютно разные предметы в квартире Эрландсона, среди которых я не могу найти ничего, что могло бы объяснить произошедшее. - Т-тут.. тут был, - руки мужчины обхватывают меня за плечи, пока я пытаюсь, дрожащей рукой указывая в точку на ковре, выразить свои мысли. Слова путаются, и я вскоре оставляю эту глупую затею с разъяснением своих психов, к которым Эрик должен был уже привыкнуть за столь продолжительное время. - Успокойся, малыш, - я чувствую, как в плечо утыкается нос Эрландсона, но не придаю этому значения, все еще прибывая в шоке, - сюда никто не мог войти, - в ответ на мой вопрошающий взгляд он продолжает, подняв темные глаза и кивая на входную дверь, - заперто. Я еще пару мгновений гляжу в его глаза, успокаивая дыхание, после чего подрываюсь с места и, игнорируя ломоту в конечностях, подхожу к двери, которую пару раз сильно дергаю за хлипкую ручку. Не поддается. Из опадающей груди медленно выходит последний воздух, а в носу начинает слегка пощипывать. Я крепко сжимаю зубы, пока от этого не начинает болеть челюсть, после чего, отрывисто дыша через приоткрытый рот, медленно, цепляясь снова ослабшими руками за стену, поворачиваюсь спиной к стене. Все так же лежа на полу, Эрик не сводит с меня вопросительного взгляда. Я лишь пару раз шмыгаю носом и, словно признавая свое поражение, сползаю спиной вниз по двери, пока не достигаю пола. Запрокинув голову назад, я устремляю взгляд в потолок, тяжело и отрывисто дыша сквозь приоткрытый рот."В общем, не знаю, будет ли тебе это интересно, но... Короче, Курт в Сиэтле."Перед мысленным взором предстает образ Патти, с которой я говорила вчерашним вечером перед тем, как отправиться с Эриком в новое путешествие по миру блаженства и вечного покоя. Голову посещает множество мыслей, многие из которых сосредоточиваются на моем собственном бессилии, с коим я не могу, как и любой другой человек, изменить прошлое, пусть и совсем. Я бы предпочла оставаться в сладостном неведении до конца. Мысли сосредотачиваются на бессилии и глупости. Бесконечной глупости. "...Вернулся..."