Часть 6 (1/1)
His name was CharlesHe said he was in love with meWe were both fourteenThen I had to move awayThen he begin to smoke crackThen he had to sell assI don't know where he isI don't know where they are, - Cat Power – "Names". "Если за растениями не ухаживать, не поливать их, не вскапывать почву, держать в темноте, они засыхают, умирают. Если не следить за домом, не убирать его, не чинить поломавшиеся вещи, он опустеет, а затем рухнет. Если нуждающееся в ласке животное не получает ее, оно дичает...Зачем созданы маленькие звери типа кошек? Сейчас мало, кому необходим кот для ловли мышей. Маленькие животные, созданные для того, чтобы смягчать очерствевшие сердца людей, что порой забывают о своем истинном предназначении на Земле. Маленькие животные, которых нужно любить. Если они не получают любви и тепла, если их постоянно бросают, они не перестают верить, они все равно бегут, когда зовешь их, хотя и помнят нанесенные несправедливые обиды. Они будут терпеть, будут верить и преданно бежать по первому зову. Они будут ласкаться, просить: "люби меня, люби меня", надеясь, что хоть кто-то откликнется. Но если этого долго не случается, даже самое преданное существо дичает, закрывается в свою скорлупу, замерзает без тепла и ласки. Умирает...Люби меня, люби меня, хоть кто-нибудь..."Зажимаю в зубах черную ручку и откладываю в сторону дневник с серой обложкой, в котором писала некоторое время назад. С недавних пор эта небольшая книжка, хранящая внутри себя, как джина в лампе, мои мысли и мечты, стала моим вечным спутником. Преданным слушателем, которому можно раскрыть абсолютно все. Он не разболтает эти тайны, не рассмеется над какими-то подчас глупыми мыслями, не начнет поучать, а просто выслушает, даст выплеснуть все чувства на свои страницы. Единственный, кто никогда не использует твои откровения против тебя же самого, кому можно полностью доверять...Чуть приподнявшись на локте, подтягиваю к себе по полу за ручку расшитую полу отвалившимся бисером сумку, из которой, немного покопавшись, достаю купленную пару дней назад куклу с темными волосами. Снова ложусь на спину и начинаю рассматривать игрушку в своей руке, поворачивая ее под разными углами, чтобы свет падал на все части пластикового тела. Краем уха слышу доносящуюся из дальнего угла тускло освещенной рыжеватыми лампочками, расставленными по полу и на столах, комнаты ненавязчивую гитарную мелодию вступления одной из песен британской группы "Joy Division". Оторвав на пару секунд взгляд от куклы в своей руке, поворачиваю голову вбок, оглядывая находящихся рядом людей. Чуть поодаль от меня на пыльном покрашенном в рыжевато-коричневый цвет полу с разбросанными окурками и спичками лежит Эрик. Его глаза закрыты, а нога качается в такт музыке, доносящейся из динамика проигрывателя.У единственного окна, которое уже успели прикрыть изрезанной занавеской, лежит уже находящая в состоянии полной нирваны незнакомая мне девушка с рыжими волосами, стоящими иголками на макушке. Лучи света с улицы, проходящие через дыры в занавеске, достигают ее полуголого тела, скрытого за откровенным кожаным костюмом. В паре метрах от нее, в углу, где так же стоит проигрыватель, расположился парень с очками на носу и короткими совершенно белыми волосами. Сам хозяин квартиры, как он назвал себя при встрече, Эрнесто отошел куда-то на неопределенное время. Не знаю, сколько мы уже находимся в затхлой наполненной всяким хламом квартире с рыжим освещением и обдолбанными незнакомцами, но за это время я успела исписать пять страниц своего дневника, иногда прерываясь на другое занятие. По совместительству хозяин этой квартиры так же являлся знакомым наркодилером Эрландсона, поэтому после удачного сбыта своего товара радушно пригласил ширнуться в компании таких же просвещенных.Держа куклу в своей руке на весу, я вытаскиваю изо рта ручку и, примерившись, провожу черными чернилами по линии нарисованного глаза, а затем снова и снова, делая черту еще толще, заметнее. Второй глаз я просто закрываю нарисованным черной ручкой кругом, словно на его месте ничего и не было. Милое личико искусственной красавицы постепенно теряет свои утонченные нарисованные черты, правда, этого кажется недостаточно. Где-то недалеко раздается звук шаркающих по грязному полу шагов, и я, не поднимаясь, запрокидываю голову назад. В рыжевато-желтом тумане комнаты предстает приближающаяся расплывчатая фигура идущего вверх ногам Эрнесто. Еще несколько минут я просто наблюдаю за ним и видом комнаты из такого положения. Кажется, что я сама лежу на потолке, и сила притяжения сейчас не оказывает воздействия. Все предметы так же находятся в неустойчивом, подвешенном состоянии, так что кажется, словно они могут упасть в любой момент. Появившийся неприятный шум бегающей по сосудам крови в голове заставляет поморщиться и перевернуться на живот.Расплывчатый образ комнаты немного двоится, заставляя меня моргать до потемнения в глазах, чтобы вернуть зрению четкость. Прошедший в комнату Эрнесто останавливается и садится на колени в метре от меня. Мне остается только наблюдать за ним, пока парень расстилает на полу кусок тускло светящейся фольги и высыпает на него содержимое двух маленьких пакетиков. Оглядывая внешний вид молодого человека, я задумываюсь, что, кажется, это своего рода традиция, и в большинстве своем наркоторговцы являются эмигрантами или имеют какие-либо неамериканские корни. Хотя, может, дело в том, что я видела слишком малое количество людей, занимающихся продажей наркотиков, чтобы судить об их расовой принадлежности.Эрнесто одним движением загорелой руки с какой-то цифрой на указательном пальце убирает назад мешающиеся дреды с множеством бус и каких-то веревочек, после чего, проведя ладонью по взмокшему лбу, наклоняется ниже к лежащим на фольге кучкам белого порошка и начинает разделять их на тонкие полоски. Закончив эту процедуру, он поднимает загорелое лицо с чуть раскосыми темными глазами и, оглядев присутствующих, отрывисто произносит:- Ну, будем здоровы, - с этими словами, парень порывисто наклоняется к лежащей перед ним фольге с белыми дорожками и с шумом вдыхает. Я практически могу прочувствовать на себе ощущения от этого вдоха, с которым в дыхательные пути попадает белый порошок, что потом проникнет в кровь через кровеносные сосуды. Приняв свою дозу, Эрнесто снова присаживается на колени, а затем отползает чуть дальше, где ложится на пол на спину, успокаивая дыхание. Мой взгляд скользит по находящимся в комнате малознакомым мне людям, с которыми у нас есть одна общая черта - зависимость. Девушка в коротком кожаном костюме, лежавшая некоторое время назад на полу, уже успела подняться, но дойти до заветной дозы так и не сумела, снова потеряв сознание на полпути. Оторвав взгляд от ее странно лежащего посреди комнаты тела, я перевожу глаза на фольгу с ровными дорожками белого порошка, после чего наклоняюсь к полу. Закрыв глаза и прижав "крыло" носа с одной стороны, я делаю глубокий быстрый вдох, чувствуя, что вместе с затхлым воздухом в нос проходит и мешающий дыханию порошок. Оторвав лицо от фольги, я зажмуриваюсь чуть крепче и снова шмыгаю носом, вдыхая кокаин глубже в себя, чтобы не мешал дыханию. В голове снова появляется неприятный шум, накатывающий неравномерными волнами, которые скоро стихают, оставляя расслабленное удовлетворение. До моего слуха доносятся какие-то пошлые звуки, издаваемые мужским голосом недалеко от меня. Чуть приоткрыв глаза, через щелки я замечаю разрисованную мной куклу с темными волосами в руках лежащего неподалеку от смеющегося Эрика Эрнесто, что, поставив игрушку на все четыре конечности, приставил к ней взявшегося откуда-то грустного плюшевого медведя с полу отвалившимися глазами-пуговицами. Внезапно я почувствовала, что мне нужно столько всего сказать этому обдолбанному извращенцу, но не смогла выговорить ни слова, будто бы потеряла голос или разучилась говорить. Чуть подвинувшись вперед, я пытаюсь со всех сил толкнуть лежащего парня, что получается, правда, не настолько хорошо, как бы мне того хотелось. В ответ на это доносится его сдавленная ругань, в которой он советует Эрику получше приглядывать за своей девчонкой, хотя более я ничего не могу разобрать. Взяв свою куклу, а заодно и плюшевого медведя, я возвращаюсь на свое место и, ложась обратно на спину, чувствую, что дыхание начинает замедляться, как и сердцебиение. Накрывает полное спокойствие, как перед крепким сном. Устроившись на полу и прижав к груди ставшую страшной куклу и грустного медведя, я, уже почти засыпая, пододвигаю ногой фольгу с оставшимися на ней дорожками кокаина к лежащей в паре-тройке метров отсюда бесчувственной девушке в кожаном костюме. ***Кажется, что я являюсь частью какого-то расплывчатого пламенного пятна, чьих деталей невозможно разглядеть. Я в самом центре этого огненного круга, который медленно, но безболезненно сжигает все находящееся в нем. Вокруг меня лежат темные, как угли, тела уже сожженных людей. Они молчат, не двигаются. Здесь осталась лишь одна я. Я и безвольные, молчаливые игрушки с грустными лицами. Бывшие лучшие друзья маленьких детей, что, став взрослее, благополучно забывают тех, кто безропотно принимал все их ночные страхи, все их секреты и разделял все мечты.Обнаженная кукла с изуродованным черной ручкой лицом делает неуверенные шаги вперед, покачиваясь из стороны в сторону от движений моей руки, которой я держу ее за тонкую талию, сопровождая ее движение какими-то нечленораздельными звуками. Стройная фигура, длинные черные волосы, аристократичная белая кожа - такой она была в картонной упаковке, защищавшей ее от всех мирских бед. Но теперь это не так. Ее лицо покрыто штрихами, изображающими зашитые шрамы на бледной коже, волосы спутаны и обрезаны, платье исчезло. Ей не сиделось в своем уютном защищенном со всех сторон домике, ей хотелось поскорее увидеть жизнь, расправить крылья, но, вырвавшись на свободу, она лишь больно ударилась о землю, разбивая всю свою красоту и шарм. Кто теперь полюбит ее такой оборванной и жуткой? Кто из детей теперь сможет назвать ее красивой, не ужаснувшись, не отойдя подальше?..- Эрик, - мой шепот почти не слышен, но я, тем не менее, надеюсь, что лежащий рядом парень слышит его. Подкрепляя свои слова, я, не глядя, чуть пихаю его в бок локтем, из-за чего со стороны гитариста доносится мычащий недовольный звук. - Эрик, - повторяю это снова, опять чуть пихая парня в бок, - тебе не кажется это странным, что детям с самого детства прививают все эти стереотипы, убивая их собственное мышление? - мой голос звучит глухо, как-то простужено, но расслышать его можно. В ответ мужчина продолжает молчать, хотя что-то мне подсказывает, что он просто надеется переждать мой прилив философских размышлений. Я переворачиваюсь с правого бока на спину, поднимая руку с куклой над собой. - Девочки смотрят на этих кукол с самого детства, хотят быть похожими на них, но э то ведь.. так фальшиво, - я говорю уже больше для самой себя, так как со стороны Эрика не раздается никаких комментариев, - почему все они должны быть обязательно худые и со смазливыми личиками? Дети видят эту шаблонную красоту, пытаются ей подражать, стать такими же, такими же, как и еще сотни остальных. Почему нельзя сделать игрушку чуть более отходящей от канона? Скажем, куклу с пышной фигурой или не с фальшивой улыбкой на губах?.. Эрик? - я поворачиваю голову в бок, глядя в затылок мужчины, - Эрик! Ты меня слышишь? Эрландсон реагирует, только когда я снова пихаю его в спину, прикладывая уже большую силу. Недовольно что-то прошипев, он поворачивается на спину и закатывает глаза.- Мне. Все. Равно... - медленно проговаривает мужчина, снова пытаясь отвернуться.- Но ты ведь тоже был ребенком. Тебя не волнует твое детство?- Нет. Спи, - я продолжаю смотреть на мужчину, уже приняв сидячее положение. - Ты как робот: мне все равно, нет, спи, я ничего не знаю, - я деланно механическим и безжизненным голосом передразниваю его, но никакой реакции не добиваюсь, - когда-нибудь у тебя тоже будут дети. Ты, наверное, будешь не против того, что их с самого детства будут сковывать условностями окружающего мира.- Крис, отстань, пожалуйста, - я едва могу расслышать его недовольный бубнеж, из-за чего чувствую подкатывающее раздражение, которое вот-вот во что-то выльется, - я хочу спать.Появляется желание сказать что-то очень колкое, что могло бы его сильно задеть, выбить хоть какую-то реакцию, а не абсолютный флегматизм ко всему происходящему.- А Кобейн бы меня понял, - едкие слова, еще даже не успев сформироваться в предложение, вылетают сами собой. После моих слов наступает протяжная пауза, наполненная буквально звенящей тишиной. Я не совсем точно понимаю, что именно сказала, но, кажется, эффект это возымело. Эрик заворочался, но повернул в мою сторону только голову.- Да, наверное, это единственная причина, по которой его сейчас здесь нет, - одарив напоследок колким взглядом темных глаз, выделяющихся на пошедшим еле заметными пятнами - побочный эффект кокаина - бледном лице, мужчина отворачивается. Покосившись на его лежащую снова без движения фигуру, я кидаю короткий взгляд на находящуюся неподалеку фольгу с белыми дорожками и, быстро подвинув ее к себе, насыпаю белый порошок на тыльную сторону ладони, после чего, наклонившись, резко вдыхаю. Смешанный с кокаином воздух, врывается в дыхательные пути, заставляя глаза чуть слезиться от неожиданности. Снова взяв в руки куклу и медведя с глазами-пуговицами, прижимаю к себе этих отверженных обществом существ и закрываю глаза, надеясь, что сон придет скорее, чем я думаю, и избавит от ненужных мыслей