4 глава (1/1)

Юг Америки, XIX век— Пошевеливайтесь, грязные свиньи, — прикрикнул надсмотрщик на закованных в кандалы, связанных одной цепью, рабов в одних набедренных повязках. Скоро должны были прибыть на рынок плантаторы, опаздывать нельзя.Грязные отросшие до плеч волосы защищали от палящих лучей, но зато при ходьбе лезли в уши, глаза и рот, чем невероятно бесили Чанмина, который выдавался среди таких же несчастных своим ростом и невероятной худобой. Мешок костей, как сказала бы мама, если бы была жива. При этом воспоминании Чанмин поморщился, как будто съел лимон. Хотя сейчас он бы и от него не отказался: те помои, которыми их кормили, был гораздо более гадкими, чем кислющий фрукт. Надсмотрщик выстроил их в линию, пару раз проехался по спинам своей плетью, чтобы не горбились, и принялся зазывать показавшихся плантаторов с толстыми кошельками. — Посмотрите, господин, сплошные мышцы! Выносливый и сильный! И всего-то за 30 отдам, — сладким голосом восхвалял он достоинства живого товара. Чанмину очень хотелось прикрыть глаза и зажать уши, чтобы не видеть и не слышать всего этого ужаса вокруг. Но получить ещё раз плетью не хотелось больше. Кому-то он достанется, или же, как и в прошлый раз, его никто не выберет, подумалось Чанмину. Рядом с ним уже продали двоих — Юнхо и Джеджуна, причём одному хозяину. Парочке вновь повезло, они как неразлучники оказывались всё время вместе. Чанмин обреченно оглядел потных и жирных плантаторов, что торговались с надсмотрщиками тут и там. Его тошнило даже от их вида. Глаза зацепились за двух молодых людей, судя по всему, братьев, которые шли за одним плантатором и что-то бурно обсуждали, жестикулируя руками. Вся тройка приближалась к нему, Чанмин уже собирался порассматривать кого-нибудь другого, как те остановились прямо рядом с ним. — Отец, возьми его, ты только посмотри, какой он высокий и красивый! — взмолился парень с кучерявыми волосами, умоляюще глядя на недовольного вида мужчину. Видимо, его отца. — Зачем мне этот мешок костей, даже если он и с симпатичной мордой? — спросил он, разглядывая Чанмина, который "кротко" опустил глаза, чтобы не пересекаться взглядом с потенциальным покупателем. — Вы не смотрите, что он такой тощий, господин, — вмешался надсмотрщик, заметив, что одним из его товаров заинтересовались, — живучий он. Половина подохла при перевозке, а этот вот здоровенький, болезнь его не берёт. — У меня скоро день рождения, помнишь? Купи его мне, — встрял в их разговор кучерявый парень, а потом добавил, — вместо той лошади! — Дам за него 5, — усмехнулся мужчина. — Десять, — решил поторговаться надсмотрщик. — Семь, это моё последнее слово!На том и порешили. "Подарочек вместо лошади, превосходно! Всю жизнь мечтал!" — язвительности Чанмину было не занимать даже в такой ужасной жизни раба. Хорошо, что он смотрел в пол, потому что взгляд его сейчас был убийственен. Кучерявый молодой хозяин, который, конечно, не умел читать мысли, а то бы поостерёгся отравиться ядом, исходящим от раба, с любопытством смотрел на него. — Ючон, зачем он тебе? Лучше бы лошадь дождался! — покачал головой второй молодой господин, рассматривая Чанмина с не меньшей тщательностью. — Джунсу! Это лучший подарок на день рожденья! Мне первый раз повезло, теперь у меня буде собственный слуга. Как тебя зовут? — обратился Ючон к рабу.Чанмин даже не сразу понял, что обращаются к нему. — Шим Чанмин, — официально заявил он, гордо подняв голову и бесстрашно уставившись в глаза молодого господина. — Теперь ты мой, — радостно возвестил тот под насмешливый взгляд своего брата Джунсу. * — Где моя верзила? — огорчённо спросил Ючон. — Ты его не видел? — Я думал, что ОН тебе прислуживает, — выделив местоимение, невинно ответил Джунсу и прыснул в кулак, когда брат побежал дальше искать своего нового слугу.Ючон обежал всё поместье в поисках Чанмина, но поиски не увенчались успехом. Вздохнув, он поднялся к себе в спальню и застыл на пороге. Чанмин лежал на его кровати и спал, свернувшись в клубочек. По-видимому, вырубился сразу, как они приехали. Несмотря на характер своего отца, Ючон не отличался жестокостью. Ему стало жалко беднягу, поэтому он неслышно выскользнул из спальни и сел на ступеньки лестницы, привалившись к стене. Когда он открыл глаза, проснувшись от боли в затёкшей шее, Чанмин уже прибрался в спальне, поменял постельное бельё и долил воды в вазу с букетом цветов, которые собрал Джунсу, считая, что брату лучше дышать цветочным ароматом, а не специфическим запахом зноя вперемешку с потом. Ючон ценил такую заботу, но любовь к цветам не разделял. Будучи братьями, они во многом были полными противоположностями. Джунсу искренне интересовался природой, собирал разных букашек, засушивал, а потом неделями изучал и, как ребёнок, радовался каждому новому своему открытию. Его тянуло к земле с её богатством всякой разной живности. А Ючон мечтал о море, грезил путешествиями, кораблями с надутыми ветром парусами. Одной из немногих вещей, на которых братья сходились во мнении, были плантаторские дела. Они ненавидели дело своего отца всей душой, и ни за что не согласились продолжить его. Количество рабов определяло статус, значимость владельца в обществе, часто предопределяло и всю его дальнейшую жизнь, правда, ценой других жизней. На плантациях ежедневно умирали рабы от непосильной работы, от жары и лихорадки. Братья прекрасно знали, кому обязаны своим безбедным существованием, но от этого поступки отца не становились в их глазах оправданными. Это был страшный человек с крутым нравом. Он быстро овдовел, избивая свою жену, детей не трогал, рассчитывая возложить дело своей жизни на их плечи. Его громкий требовательный голос наводил ужас на всех подчиненных, а крепкое телосложение отваживало вступать в конфликт. Перейти дорогу такому человеку значило подписать себе смертный приговор. Братья знали об этом и старались не злить своего отца, но при этом искали выход, искали лазейку, чтобы сбежать от диктатора и жить своей жизнью. *Шли дни, Чанмин полностью свыкся со своим новым положением и был несказанно ему рад. Ему не нужно было пахать на плантациях под палящим солнцем в окружении таких же страдальцев, как и он. Никто теперь не проходился по его спине плетью при усталости и неповиновении, и непотревоженные более рубцы затягивались. Хозяин оказался добрым и весьма интересным человеком. Несмотря на то, что Чанмин бы его рабом, Ючон обращался с ним, как со своим другом. Но только тогда, когда они оставались наедине, при посторонних он хоть и был заботливым, но хозяином. Джунсу не зло подшучивал над братом, видя как тот относится к своему рабу. Их отцу, к счастью, было совсем не до чего, поэтому жизнь Чанмина стремительно налаживалась. Кормили его не ахти, но Ючон частенько не доедал положенные ему блюда. И Чанмин с благодарностью доедал их в своей каморке на чердаке. Ючон настоял на том, чтобы он жил в доме, а не в бараке, объясняя это тем, что никогда не знаешь, когда он ему понадобится. Отец уступил, решив, что проще согласиться. Чанмин первое время не спал, искренне считая, что не просто так его поселили в доме, правда, его воображение не нашло ни единой причины этого, но никто ни разу не постучался к нему в тёмное время суток, и он перестал бодрствовать. Пока в день рожденья Ючона кто-то не ввалился к нему в каморку. Чанмин сначала перепугался, и только разглядев, кто же к нему пожаловал, успокоился. — Чанмини, — никто его никогда так раньше не называл, поэтому его губы поджались, превратившись в линию, но Ючон был пьян и не заметил, что раб настроен отнюдь не дружелюбно. — Что случилось, хозяин? — холодно спросил Чанмин, заграждая проход к своей кровати. (Даже и на эту небольшую собственность претендовали!) — Звёзды, я хочу их увидеть, — Ючон неромантично икнул и привалился к Чанмину. И, пока тот размышлял, отойти или потерпеть, схватил его за руку и потащил за собой, — я знаю...лестница, она должна быть где-то здесь.Чанмин выдернул было руку, но его хозяин чуть не пропахал носом ступени, а такого он допустить не мог (Смотреть потом на кровищу!). Пришлось стиснуть зубы и позволить держать себя за рукав. — Ты любишь звёзды? — спросил Ючон, когда они выбрались на крышу, где оказалось довольно прохладно, несмотря на зной днём. — Больше всего на свете, — съязвил Чанмин, но не рассчитал того, что хозяин был пьян и воспринимал всё буквально. — Здорово! Давай каждый день сюда приходить? А? — улыбнулся он, задирая голову вверх и так и норовя свалиться вниз, подобно орлу со скалы. В такие моменты реакции быстрее, чем мысли, поэтому Чанмин в последний момент схватил пьяного Ючона за плечи, чтобы тот ненароком не оказался на лужайке перед домом. — Что с тобой не так вообще? — обращаясь к небу спросил раб, которого стиснули в объятиях и чуть ли не обслюнявили плечо. "Просто в стельку, молодец, именинник". Ему было зябко, и любви к звездам с такой тяжёлой ношей в виде своего хозяина он не разделял. Ючон мало что соображал, а больше их никто не видел, поэтому Чанмин поместил тушку себе на спину и, кряхтя как старый дед, потащил его к себе в каморку — спускаться в спальню хозяина уже не было сил. Повалив Ючона на кровать, он не раздеваясь лёг рядом и решил про себя, что будь что будет: кровать-то его! Не будет же он спать на полу.С той ночи всё изменилось. Ючон стал подолгу заглядываться на Чанмина, погруженный в свои мысли. Джунсу больше не подшучивал, наблюдая за притихшим братом. И только сам Чанмин решительно не понимал, что же изменилось, продолжая ходить по дому полуобнажённым, не замечая взглядов Ючона. Даже повар, практически не покидающий пределов кухни, знал о том, что старший сын хозяина глаз положил на своего высокого белого раба. Слепы во всём доме оставались лишь хозяин поместья, который не замечал ничего, что не касалось его плантаций, и сам виновник всей этой кутерьмы. Предпочтения Ючона пугали, но рассказывать и навлекать на себя гнев его отца никто не рискнул бы, поэтому он был частично в безопасности, с другой стороны, прознай кто-нибудь за пределами поместья, ничего хорошего это ему бы не сулило. Но Ючона ничто уже не могло остановить, сердце его каждый раз пускалось в пляс при виде слуги, хоть тот и ходил большую часть времени с недовольной миной на лице — это было его обычное выражение. И в один день хозяин Чанмина вызвал его на разговор и предложил бежать вместе. Ючон понимал, что это единственный способ раз и навсегда избавиться от всё приближающейся повинности, когда отец потребует стать его помощником, а позже и преёмником. Одному бежать было слишком одиноко и страшно, но с появлением Чанмина, у него появился реальный шанс решить эту проблему. Дело оставалось за рабом, Ючон мог бы приказать ему, но не хотел давить, решив положиться на его жажду стать свободным.