Бритва (1/2)
- Винсент, ты больной ублюдок! Даже не смей ко мне больше приближаться! Никогда!!!
Даже не успев зайти в дом, на пороге Муха натыкается на выбегающего взбешенного мужчину с кривоватым носом, в потрепанном вельветовом пиджаке и в старых, но добрых кожаных ботинках. Именно это успел разглядеть Альфонс, когда незнакомец влетел в него. Он был так рассержен, что был готов громко наорать на юношу просто за то, что тот стоял рядом и не отошёл с прохода, но сумел только что-то прорычать и быстрым шагом скрыться за углом жёлтого дома, сжимая одной рукой свою щеку, с которой капала кровь. ?Ну, мало ли?, - подумал про себя Муха и медленно зашёл в дом и поднялся на первые ступеньки лестницы, которые вели в мастерскую на второй этаж.
Альфонс достаточно давно не видел своего наставника, с которым ему раньше приходилось делить одно помещение для работы.Наверное, года четыре, пока тот ездил по Франции и искал новые пейзажи для своих картин.На выбегающего мужчину тот правда не обратил никакого внимания, ведь у Ван Гога временами был ужасно скверный характер, а клиенты… Клиенты разные попадаются.
Звенящая тишина в ушах заставила резко переменить своё мнение. Винсент всегда что-нибудь напевал или бормотал себе под нос, а сейчас… Тишина. Муха неуверенно подходит к приоткрытой двери и толкает её внутрь, оставаясь стоять на пороге. Никакой реакции. Мгновение и тот всё же заходит внутрь, чему не сильно радуется.
Ван Гог сидит на полу. Помятый, разбитый, забитый в угол, весь потрёпанный и… Испуганный? В мастерской был полый хаос. Свежее полотно валялось неподалеку, комод с красками был перевёрнут, карниз со шторами наполовину оторван, а тюбики с маслом валялись буквально везде. Но Альфонс только сейчас заметил вещь ещё куда более ужасную, чем просто бардак. Кровь и слёзы. Половина лица Винсента была в крови, а сам импрессионист крепко сдерживал свой рот рукой, стараясь не зарыдать. На полу рядом лежала окровавленная бритва.
Пирожные из кондитерской на первом этаже как-то сами собой летят вниз и через секунду Муха уже сидит рядом с Гогом, крепко прижимая его к себе и вытирая грубоватой рукой кровью с его лица и уха, в диком мандраже пытаясь заткнуть источник кровотечения платком. На секунду он всё же увидел рану и понял, что Винсент отрезал себе мочку уха. Было бы глупо сейчас что-то спрашивать, так как художник явно не в состоянии мыслить и говорить трезво. Кровь, слёзы, ещё кровь, кусок плоти, валяющийся на полу, кровь…
Альфонс изучал анатомию очень хорошо, но откуда столько крови из уха он понять не мог. В кармане как раз завалялся Мишин платок, которым Муха заткнул рану.
Примерно сорок минут уходит на то, чтобы всё вытереть и успокоить Винсента, укрыть его грубоватым шерстяным пледом и напоить сладким крепким чаем. Когда тот пришёл в себя, Альфонс уже вытирал свои руки и сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Сейчас Винсента не стоит оставлять одного, хотя у него свой больной дома.
- Прости, что тебе пришлось стать свидетелем этого ужаса. Сам не знаю, что на меня нашло, мне становится страшно за себя, - тихо начал импрессионист, поправляя повязку на ухе.- Ничего страшного. Что это, кстати, за мужчина, на которого ты накинулся так? Плохой заказчик?
- Поль…
- Гоген?! – чуть ли не закричал Альфонс, подпрыгивая на месте. Боже, да как же он не узнал одного из своих лучших друзей? Только вот… - Что он здесь делает?