01. (2/2)
– Ты пролежал на день дольше меня. Тебя с Токудо больше задело, вы же ближе были. Мне повезло больше, только вот всех остальных не коснулось. О, и еще, – Осаму понизил голос, замечая укоризненный взгляд Тюи, – Тебя когда второй раз снесло, ты на меня упал, и... ну, я уже тогда призвал косу... прости, я как-то не подумал...– Придурок, буквально никто не может предсказать, когда на него человек свалится.Говорить было ужасно больно, словно по горлу в свободное плавание пустили гвозди. Однако это не помешало Тюе усмехнуться, прикрывая глаза.
– Ты так и собираешься здесь сидеть со мной, Персик? – Тюя перевел снова перевел взгляд на Осаму, щурясь. Хотелось встать и доказать, что он не беспомощен и сидеть тут с ним не надо, но сил не было совсем.– У меня нет дел важнее. С тобой весело, – Тюя фыркнул, размышляя о том, насколько сильно приложили Осаму. – Хочешь расскажу, что произошло? Ну, я, вроде как, больше осведомлен.Осаму понимает, что как только у Тюи появится возможность встать, он сделает это, и снова в сторону Дазая посыпятся подколы, усмешки и иногда даже чашки из под сакэ. Но Осаму не может с собой ничего поделать, сейчас ему хорошо рядом с Тюей, хочется чтобы всегда так.
– Нэко сказал, что это еще один автор. Только неправильно появившийся и неизвестный. Ни книги с пятном, ни записок. Вообще ничего, – Осаму помедлил, рассматривая бинты на руке Тюи. – Сейчас он без сознания. Да и когда появился тоже был. Эта ударная волна возникла не из-за того автора, просто в появлении сбой.
Тюя старается приподняться, чтобы сесть. Получается, только приходится зажмуриться от жуткой боли в голове. Он – душа автора. Проэкция, не тело даже, но боль чувствует. Умереть не может, но вот как навредить, двери всегда открыты. Нечестно совсем.Осаму пододвигается, планируя помочь, но шипение Тюи его останавливает.
– Я, в нашем случае, жив, помощь мне не требуется.
Дазай тяжело вздыхает, – Тюя снова превращается в колючку. Он же ничего не сделал, даже наоборот пытается помочь. Почему Тюя такой? Гордость с Анго позволяет общаться, почему же с Осаму нет?– Он похож на тебя. – Дазай не обратил внимания на выгнутую бровь, продолжая говорить. – У него рыжие волосы, намного длиннее твоих. И шляпа такая же, только лента не в полосочку, а просто красная.
Осаму подается вперед, теперь сожалея, что не читал книг Тюи. Вероятно легче было бы понять, разобраться хотя бы в поверхностных эмоциях. Сейчас сидит льдышка, так и кажется, что расстает, а прикоснешься – холод.
– Я особо не рассматривал, но он вроде как выше, – на этих словах Тюя сложил руки на груди, фыркая. Осаму узнать всего не удалось, но вот разговоры о росте никогда Тюе не нравились. На фотографиях кажется, парень обычного роста. У него длинные для своего тела ноги, но стоит встать рядом с кем-либо, мнение изменяется. "Крохотный Тюя, милый и прекрасный" – за такие слова охватил Анго. Как можно быть воплощением изящности и наивности, при этом по характеру являясь основателем Мафии?
Недолгое молчание было прервано вопросом Тюи о том, когда же наконец он может встать отсюда. Осаму сказал, что как только полегчает, уточняя, что Нэко доверил Дазаю должность медсестры для Тюи. За Токудой должен следить Симадзаки, но тот не рвется в бой.– Мне уже полегчало, можешь выполнять свои дела, а я пойду в свою комнату, заканчивая лечение, – Тюя начал подниматься, морщась, но не издавая ненужных звуков.
– Тюя! – Осаму сразу же подскочил к парню, стараясь заставить сесть, – Ты не можешь просто так уйти, только придя в сознание.
– Попробуй остановить меня, Персиковый цветок, – Тюя растянул последние слова, выбирая самое ненавистное Осаму прозвище.Парень воздухом подавился, – это запрещенные ходы!
– Тюя, ты... ты не встанешь с кровати до следующего дня! – губы Осаму растянулись в победной улыбке. Идеально подходит для Тюи, ничего не скажешь. Накахара пробовал возмутиться, но из этого ничего не вышло.
Дазаю пришлось сидеть так до самого вечера, хотя он не был против. Оказалось, что Тюя трижды ненавидит Осаму, желает ему смерти ровно восемь раз, а еще Тюя любит камелии. Третье было разузнать сложно, но черт, у него получилось! День прожит не зря.Вечером зашел Анго, спрашивая, не превратился ли милый и прекрасный Тюя в креветку. После этого Осаму узнал, что Анго настолько хрупкий, что его можно избить подушкой. Скакагучи пользовался положением Тюи, позволяя себе многое, зная, что пока что он останется живым. Накахара в драках редко выходил победителем, но даже проигрывая он оставлял соперника в немного потрепанным виде. Немного. Ну хорошо, будем честны. Много.Тюя всегда был воплощением резкости, прямоты и излишней агрессии. Только эмоции он словно неправильно выражал, на лице странное подобие улыбки, а слова оставляют раны покруче острых ножей. И в этом был особый шарм, словно прекрасный цветок, никогда не увядающий, хрупкий и способный застрелить тонкими шипами слов. Осаму старался понять, что вообще творится в мире Тюи, но это было так сложно. Нельзя было понять его следующих действий, они принимались словно за миг до исполнения. Осаму вроде и не сомневается, но что-то не давало покоя. Однажды Дазай прочитал произведение Накахары и кажется, словно это две разные личности. Совершенно непохожи, хотя слова подбирали одинаковые. Осаму помнит, как однажды Тюя сказал о цветке, умирающем под теплыми лучами солнца, ведь не привыкло порождение тьмы к свету. И в том самом произведении были те же слова, но словно... словно не то. "Порождение тьмы" – именно так выразился бы привычный, колкий Тюя, а слова "Броский как лезвие, темный как ночь" были словами совершенно другого человека.Кажется в себе разобраться легче.Осаму запутался.– Эй, Персик, ты долго еще будешь там торчать? – Тюя сложил руки на груди, недовольно морщась. Парень обошел лазарет несколько раз от скуки, но Осаму до сих пор не выпускал его дальше. – Есть хоть новая информация о Неизвестном нет-он-не-опасен авторе?– Конечно есть, Тюя! – Осаму улыбнулся. Да, это все тот же человек, которого Дазай часто будит по утрам. Тот парень, который очень метко кидает чашки из под сакэ в Осаму, но не способный с первого раза выстрелить. Все тот же неприкосновенный Тюя, любящий камелии и не любящий Дазая.– И делиться ты ими не собираешься?– Не-а, – Осаму прислонился к двери, улыбаясь еще шире.
– О, отлично, спасибо что играешь роль заботливой медсестрички, придурок, – Тюя отвернулся, складывая руки на коленях.
– Не расстраивайся, Тю, все расскажу тебе я, – парни вздрогнули, резко поворачиваясь к дверному проему. – Негоже оставлять своих напарников в неведении.На его лице расцвела отвратительная ухмылка.