Глава I-VIII. И в телах наших скрыто начало пламени (1/1)

Мокро. Холодно. В пробитых сапогах хлюпает болото, болото же льется сквозь латные прорехи, и вода вперемешку с потом и кровью струится по телу. Нескончаемый, гниющий лес обступает со всех сторон. Едкая вонь вьется у чернеющих стволов, и этот туман…Ни черта не видно. Джеймс споткнулся о корягу и грузно рухнул в стоячую воду, скрытую под густой ряской. Его мутило, ломило тело, саднили раны. И сковавший его покореженный металл своими выбоинами прорезал одежды, впиваясь в кожу, выпивал кровь… Джеймс бессильно подергал тесемки?— они тлели, обжигая пальцы, пропитывались едким дымом, но не сгорали. Халпаст глухо застонал и поднялся. Доползти бы до тверди.И не вестись на эти огни. Огни?— он помнил, он читал про это?— это всего лишь природный газ, продукт многочисленных разложений, оттого и загораются крохотные огоньки, даже миражи случаются?— нанюхаешься тут всякого… Это эти самые треклятые огни заманили его сюда, чтобы тело его стало огнем. Он поежился. Привидится же такое?— латы тлеют… Разум будто заволокло алкогольным туманом вкупе с продолжительной бессоницей?— все труднее становилось воспринимать реальность.Он взобрался на небольшую влажную насыпь и принялся сдирать измятый, как тряпица, доспех, приставший, как вторая кожа. Хоть бы не заклял его этот Куруфин…Джеймс вновь неуклюже потянулся к креплениям на спине, в то время как болото всё больше наливалось свечением?— волны света, скользящие по каемке воды, всё больше напоминали полярное сияние. Как солнечный ветер… Откуда здесь? Джеймс развалился на крошечном клочке земли и уставился вверх?— голые черные ветви жадно царапали безоблачное небо. Где-то у края взвилась розовая лента далекой туманности. Звёзд не сосчитать. И улыбнулся потрескавшимися губами.—?Ради такого вида и стоило пройти сквозь мрак и холод.Поразительно, как быстро и как бережно часы одиночества вымывают из души всю боль и тревогу. …на сердце холод проберёт, вдали от дома тьма и лёд… Сияние танцевало уже вокруг островка, дыша первозданным пламенем.Снился ли ему этот долгий-долгий сон?..Свистит стрела над острым ухом Линто. Над их головами разливается голодный-голодный вой. Джеймс кожей ощущает дуновение ветра, как ворошит воздух щетину и корни волос на голове. И медленно-медленно скользящий смрад. Запах псины, запах гнили, запах трупнины. Легко сказать?— жил на войне. Рос на войне. Рожден на войне. По правде сказать, Джеймс не выносит вид крови и трупов?— бывших людей, с широко распахнутыми ртами и обнаженными белками пустых глаз, глядящими в пустоту. Джеймс никогда не хотел бы узнать, куда устремлены взгляды всех мертвецов. Он всегда боялся признаться в этом самому себе?— он боится крови. Трупов. Смерти. Все говорят, что страх смерти?— естественен. Но от того не легче. Сможет ли он, как этот, плененный вместе с ним эльф, откусить себе язык, дабы не попасть в Ангбанд?Его заткнули сальной, пропитанной мочой и смрадом тряпицей, дабы он не поступил так же. От этой вони и отвращения слезились глаза, разрастался ком в горле. Он шел мили и часы, погоняемый орочьими палками, подыхая под тяжестью доспехов посреди огромных болот.Он не жил. Он спал?......Ангамандо оглушительно огромен и тих. Его пленители исчезли, рассеялись, словно дым, провалились, впитались в стены. Стук надломленных каблуков сопровождает его надменным эхом по длинным прямым коридорам. Это даже не лабиринт. Здесь все дороги ведут в одно место. И на сотни шагов вокруг?— ни души.Черный хлоровый дым ласкает ноги?— Джеймс чувствует, как горит и прикипает к сапогам кожа. В остальном он подрог до мозга костей. Холодно. Страшно. С минуту назад он ощущал стук собственного сердца, болью отдающий в груди. А теперь даже его нет.До главного чертога его сопровождала лишь липкая тишина. Перед ним распахнулись двери. Так ли выглядит тьма? Бесконечное черное пространство?— не видно ни стен, ни пола, ни пресловутого трона. Сплошная чернота, поедающая зрение, слух и даже мысли.Не верь же путник никому, когда идешь ты через тьму!Сердце заколотилось бы в горле, но пропал и пульс, и ощущение конечности?— тело. Он мог бы рассеяться по этому залу, но его держит мысль?— и мысль же порождает его.Здесь нет ни зги, ни Дьявола, ни Бога. А может, так и выглядит он?— сущий Дьявол, но бесплотный? Сущий ли он в самом деле? Был ли то бред сгорающего в лихорадке Феанора и его первого сына?Джеймс заметался?— из стороны в сторону, от верха до пола. Если это сон?— то не проснешься. Если же это реальность?— будь она проклята. Бога нет, Бога нет, Бога нет. Бог есть? Он взмолился. Не призрачному воображаемому свету, не собственной душе?— он молил саму пустоту. Дьявола нет. Дьявол есть?Дьявол был. Дьявола нарекли Душителем, Восстающим в Мощи. Он незримо присутствовал?— Джеймс подспудно знал это, но всё же надеялся, что это не так?— во всём, в каждой темной частице, пропитавшей это бесконечное пространство. Джеймс впитывал его дыхание, его пронизывающий отовсюду взгляд…Не виден путь, коль скрылся свет, Луны не видно, Солнца нет!Кошмар отступал. Возвращались звуки. Возвращалась тошнота. Джеймс медленно раскрывал глаза. Холодные руки медленно разжимали сердце в его грудине, уступая место трескоту пламени.Луна видна. И Солнце есть. И Путь мой чист?— и звёзд не счесть.В темноте ему чудилась одобрительная усмешка. Джеймс медленно отступал назад.За ним закрывались ворота Ангамандо. А он, Джеймс Халпаст, душой устремлялся прочь, прочь от тех мест, не чувствуя страха.—?Повелитель?—?Я сущий.Снился ли ему этот долгий-долгий сон? Как он очутился на болоте, с кровью Талиона на руках. В ушах?— эхо криков огненных подземелий. В голове?— первозданная пустота. В глазах?— проступающий рисунок теней из медленно подкрадывающегося пламени…Джеймс что есть силы ударил латной перчаткой по рассыпающейся стали на груди. Стремительно холодели конечности, душа толчками выходила из растерзанной раны.—?Кто-нибудь, найдите меня…—?Он еще не пришел в себя?—?Нет, он блуждает… в царстве марева и снов. Боюсь, отнюдь не тех, что шлет Благословенный Ирмо,?— девушка-эльф откинула на спину льющиеся золотом волосы и разогнулась, поднимая взгляд на такую же светловолосую ранья.—?Темное Око смотрело на него, и боюсь, если он отверз перед ним свою душу… Оно могло заглянуть глубже. Дальше. Протянуть свои тени в самые отдаленные уголки его фэа. И вытащить её на свет, беспомощную.Марию колотило. Она осторожно опустилась на постель рядом с Джеймсом и сжала его ледяную руку. Для них, раньяр?— он был в длительном анабиозе, который априори невозможен для человека без вспомогательных средств и необходимой среды для тела. А оттого и холоднее…—?Разве свет здесь не благ? —?девушка качнула головой, золотистые змеи кос качнулись вместе с ней, ослепительными бликами ударяя в глаза.—?Здесь нет ничего благого. И свет в их руках сжигает.Он был найден в глубоком беспамятстве в самом сердце болот. Он мог отравиться газом, ядовитыми испарениями разлагающихся растений. Артанис сказала, что многие из них можно было бы применить в качестве лекарств?— но до того, как тени болот коснулись их.Мария смолчала.Джеймс спал. Все его процессы жизнедеятельности свело к необходимому минимуму, он не разговаривал во сне и не метался от кошмаров. Его раны затянулись?— с ними справиться было куда легче, чем с ранами старшего феанариона. Он засыпал крепко, все прочнее и дальше проваливаясь в ему лишь ведомые глубины.Артанис, племянница Нолофинвэ, чей отряд и обнаружил несчастного, ждала её у дверей.Но она сказала сразу:—?Я не целитель, и в моих руках нет дара. Да и не ядами он отравлен, но Темной Мыслью.Мария стойко держалась, судорожно цеплялась пальцами за края вязаной шали.—?Насколько это страшно?—?Его дух силен, и Моринготто незнакомы истинные стремления и пути ваших душ, дозволенные вам Единым. Вы одновременно и похожи, и не похожи на тех, кто должны прийти Вторыми. Вы смертны, как они. Но вы сильнее и стократ опаснее. Как для нас, так и для Него.Артанис замолчала. Какой бы непоколебимой ни казалась она?— надменная сестра пленяющего Финдарато, её выдавала дрожь в сцепленных руках.—?Он хочет вас. И Он будет искать вас всех. Может быть, и не столь важно, насколько глубоко Он заглянул в душу вашего друга, но Ему достаточно знать, что вы есть. И вам нужно уйти, как можно скорее покинуть эти места.—?Мы не можем. Если бы и хотели, мы никогда не сможем вернуться обратно,?— за спиной Марии неожиданно выросла Мира, дотоле бледной тенью скользившая по чужому лагерю. —?Наш дом отныне Арда?— и примет она нас, или постарается уничтожить?— ей придется смириться с нашим присутствием. Оно навеки отпечатается в памяти здешних земель.—?Ты говоришь, будто знаешь, что произойдет.—?Мне не сложно догадаться,?— Мира сжала теплой ладонью заледеневшие от страха и волнений пальцы Марии, осторожно оглаживая их. —?Мы не одни обреченные здесь на смерть. Но нам ли её страшиться? Так или иначе, она настигнет всех нас.—?Обреченные? Ты говоришь о сыновьях Феанаро?Мария перевела потрясенный взгляд на Миру. Её медленный сон превращался в какой-то бред спятившего наяву.—?Мы стали встречаться чаще, чем в Валиноре, племянник,?— Макалаурэ склонил голову в поклоне, проходя к стойлам.Дядя разнуздывал своего коня, подаренного ему еще старшим братом?— в последнюю хорошую память о нём. Раута фыркал, ходил из стороны в сторону и беспокойно бил копытом землю.Нолофинвэ долго-долго гладил его по морде, пока Раута покорно не позволил снять с себя уздечку и удила.—?Ты никогда раньше не надевал их на своих скакунов,?— заметил Макалаурэ, пристально вглядываясь масляно-черные глаза коня. —?Да и странное имя ты выбрал, дядя.—?Я его назвал так в память о твоем отце. Чтобы не забывать, как можно обращаться с подобным характером. Металл может быть гибким и податливым, если его хорошо разогреть, может быть непробиваемым и крепким, если его закалить, а может и вовсе раскрошиться, как песчаник, если он окажется сырым.—?Последним ты намекаешь на моего отца?Нолофинвэ закрыл стойло, и, не поворачивая головы, кивнул.—?Раута мне и впрямь напоминает моего брата. Не в обиду самому Феанаро, ведь я его любил.Макалаурэ перевел дух.—?Но ты ведь пришел не за этим, племянник.—?Я пришел спросить о том, что ты видел на болотах.—?По правде говоря, его нашел не я, а Финдарато и Айканаро. Айканаро первым издали увидел тело…Раута, негласный лошадиный вожак их отряда, непрестанно ржал и отказывался ступать дальше, беспокойно дергая ушами и пытаясь сжевать удила.Нолофинвэ сильнее сжал ногами лошадиные бока, пытаясь угомонить его. Но очевидное беспокойство Рауты передалось и другим, только любопытный и отчаянный, как и его хозяин, Суро склонил голову, ощипывая черными губами растущие у самой земли болотные колючки.—?Он чует кровь,?— вполголоса объяснил Айканаро. —?Там, впереди, кто-то еще живой.Он соскочил на землю и потрепал Суро по холке. Темно-серый белогривый конь предостерегающе ткнулся в плечо хозяина и, осторожно ступая, повел его твердой тропой.Там, среди мерцающих огоньков и множества разлагающихся под водой трупов, лежал смуглый мужчина с обескровленным лицом. Его губы, ссохшиеся и побелевшие от налета, едва шевелились, а полуоткрытые глаза смотрели прямо в толщу воды?— в зеленые лица мертвецов. Будто бы он говорил с ними, а они не оставляли его.—?Бедняга… —?Нолофинвэ опустился рядом с Айканаро и Финдарато, приложившего руку с кольцом отца ко лбу мужчины.—?Он еще живой. Его еще можно излечить,?— Финдарато с легкостью поднял беднягу на руки и усадил на своего коня, а потом вскочил следом, придерживая бессознательное тело перед собой. —?Но он блуждает. Его душа заблудилась и отчаянно ищет выход. Она не найдет его здесь, среди этих проклятых болот.Нолофинвэ кивнул, давая добро и дал знак оставшимся на сухом берегу разворачиваться.Он потянул было Рауту за поводья, как вдруг позади услышал протяжный вздох. Но ни Айканаро, идущий с ним бок о бок, ни Финдарато не остановились, видимо, не услышав.Нолофинвэ остановился и бросил быстрый взгляд назад.И обомлел.В шаге от себя он видел белое, сотканное из сизого дыма, скорбное лицо брата. Феанаро смотрел неотрывно белыми глазами, и его лицо не выражало ничего. Такого никогда бы не случилось наяву, ведь старший брат всегда был очень эмоционален, и его угрюмость, и его крайнюю радость всегда можно было прочесть в его лице.Это был призрак, видение. След?— но никак на Огненный Дух.Призрак раскрыл рот в немом крике, протягивая руки к нему, и рассыпался белыми тлеющими искрами пепла, истаяв в тумане болот.Его разбудил оклик оруженосца.—?Мой король, что там? Прикажете возвращаться?Нолофинвэ растерянно кивнул головой. Призрачный пепел тонул в смрадных водах.—?Канафинвэ.Племянник остановился в дверях конюшен, но не обернулся. Его спина оставалась прямой. Нолофинвэ не винил его, впервые за долгое время назвав сына своего брата по имени.—?Как умер мой брат?Миднайт потрясенно разомкнула губы.—?Он отпустил его?—?Он был в Ангамандо. Он говорил это в бреду,?— Канафинвэ впервые взял её за руки, присев рядом с ней на диван. Его большие ладони с длинными пальцами цепко обхватывали её предплечья, не давая ни подняться, ни отвернуться. Он неотрывно?— сочувствующе?— смотрел в потускневшие угольки глаз напротив. В них едва тлели привычные золотистые искры.—?Твой брат… он говорил с ним?Эльф покачал головой.—?Он все еще слаб, и я не тревожил его. Но ты должна знать, что я знаю: рассказы моего брата и то, что видел Джеймс?— совсем разные вещи. Я даже не уверен, был ли он там взаправду. А если и не был, то как бы он мог видеть всё это и слечь.—?Айлор и Талион?—?Их тел не нашли. Но Джеймс утверждал, что кровь не его, а Талиона, которого запытали в подземельях. Он знает это, хотя и не видел Талиона со времени побоища.—?Это очень странно,?— Миднайт поежилась, сводя плечи. Канафинвэ уловил её смятенный взгляд и медленно выпустил её руки, оставшись сидеть рядом?— едва касаясь плечами друг друга.Миднайт физически ощущала тепло его тела, пробивавшееся сквозь слои одежд.—?Что мы теперь будем делать?—?Мы? —?Канафинвэ дернул уголком обветренных губ. —?Я разговаривал с Ноло. Мы должны как можно скорее провести воссоединение нашего народа и решить проблему власти. Хотя по правде,?— он замолчал, загадочно улыбнувшись,?— всё и так решено.—?Как решено?—?Мой старший брат передает свою законную корону и власть нолдорана нашему дяде.Миднайт не нашлась, что ответить.—?Но я и не против. Проблема лишь в наших младших братьях… Они категорически выступают против Ноло.—?Но ведь если Нолофинвэ получит вашу корону, не будет больше недовольных среди его народа несправедливостью власти. И он, как ваш верховный нолдоран, будет обязан защитить всех своих подданных. В том числе и вас,?— Миднайт затылком ощущала внимательный взгляд, но упорно смотрела на свои видавшие виды расклеенные сапоги. —?Майтимо разрешил мудро эту проблему.—?Вряд ли он думал так… Скорее, он думал о благодарности и справедливости для Нолофинвэ и его сына, которые, по правде, достойнейшие этого титула, но как знать… Мой брат очень изменился с тех пор, как вернулся. И я больше не нахожу былого отклика в его душе.Они замолчали. Миднайт откинулась на спинку софы, плотнее запахнув свой плащ и зарывшись носом в отогревшийся мех?— уже не было сил думать о чем-либо. Голова кружилась от мыслей и стреляло в висках, ломота в теле преследовала еще с минувшего дня, но дела и проблемы не хотели её отпускать. Как бы она хотела, чтобы всё это случилось не с ней и не сейчас! Но отставить нытьё. Джеймсу и, видно, влюбившейся в него Марии стократ хуже. Она оставалась здесь, на этой софе, пока не спустились сумерки, разбавленными чернилами вливаясь сквозь оконные стекла. Макалаурэ сидел недвижно рядом, то ли думая о чем-то своем, то ли безмолвно оказывая участие.Дни стекали вереницей битых лун и расколотого надвое солнца. Мария путалась в паутине собственных безумных догадок и отчаянных мыслей, варилась в собственном отчаянии и беспомощности.Миру недавно отозвали близнецы Амбаруссар в сторону?— ?поговорить?. Они говорили долго, хмуря лица и закусывая губы, Мира лишь кивала и отчаянно сминала пальцы, борясь с тревожной колкостью в груди. В лагере витала тщательно маскируемая тревога, перемены?— перемены ожидаемые, но стремительные, как горная лавина, к которой никогда не оказываешься готов.Шла череда посольств на оба берега Митрима, ученые мужи и первые лица долго и вдумчиво разговаривали о частном и общем, не слишком расщедриваясь на подробности.Знаменательным событием стало недолгое восстановление в своих правах Третьего Нолдорана, Нельяфинвэ Майтимо, ставшего, наконец, на ноги. Он восседал на подушках, скрывая увечья спины и неокрепшие ноги, пробирающим до дрожи хриплым голосом хлестко отдавал приказы, приструнив младших братьев одним лишь взглядом.Передал корону. Но для Первого Дома он оставался единственным законным правителем. Его стали в глазах страшились, но он был покрыт всеобщим уважением и трепетом, и ни на секунду не давал усомниться, что он по-прежнему?— Король.После Пира Примирения, где мало кто из раньяр прикоснулся к вину и дурманящим нос и желудок обильным яствам, он призвал их к себе....Позади широкого кресла в Малом Каминном Зале, в котором восседал Нельяфинвэ Майтимо Воскресший, остановился Канафинвэ Макалаурэ с навеки закрепившимся за ним прозвищем Регент-Менестрель. Кроме них, был еще их средний брат, Карнистир. Остальные же четверо отсутствовали.—?Линто уже пришел в себя? —?Канафинвэ молча вышел из-за кресла и остановился перед братом.—?Да. Я говорил с ним. Он видел, как сражался ранья Джеймс, видел, как он упал с лошади, ибо сам упал рядом с ним. Но он не помнит того момента, как он исчез вместе с Айлором и Талионом. Говорит, они положили многих, но не всех?— они просто отступили.—?Видимо, выполнив волю своего Хозяина,?— испещренное шрамами лицо Майтимо искривилось, являя раньяр кривую рваную усмешку. —?Он, видно, знал, кого искал. Были ли до этого пропавшие эльдар?—?Возможно, кто-то из лаиквенди или мориквенди. Орки Моринготто рыщут повсюду, его границы огромны, и ему открыты все пути.—?Значит, перекроем их,?— отчеканил старший. —?Что с ранья Джеймсом?—?Он очнулся, но все еще слаб. Он мало говорит и мало бодрствует. Но он уже сознает себя и где находится.Король кивнул.—?Я навещу его позже, с вашего позволения. А теперь вопрос что до его оружия. Вернее, вашего оружия. Было ли оно при нем?—?Нет. Он оставил его здесь.Майтимо неторопливо отбивал ритм на подлокотнике кресла. Канафинвэ смотрел ему прямо в лицо, став впереди Миднайт. Расположившийся в дальнем кресле Карнистир безучастно уставился в огонь.—?Но у меня есть сообщение поважнее,?— он выдержал паузу, и продолжил. —?Мы немедленно должны сняться с места. В частности?— ранья Джеймс как можно скорее должен покинуть Митрим.—?И куда он пойдет?! Один? —?воскликнула Мария. —?Мы не можем так его отпустить!—?А никто его и не отпускает,?— донесся утомленный голос. Карнистир налил себе в кубок горького вина и качал кубок в руке, глядя, как кровавые брызги насыщают огонь. —?Он отправится в Таргелион. Вместе со мной.—?Тар...гелион? Это куда? —?обеспокоенно спросила Миднайт, тронув рукав Кано.—?Это у западных склонов Синих гор, где расположились города-крепости наугрим, народа Аулэ. Я рассказывал тебе о них. Карнистир долгое время вел с ними переписку и решил осесть там.—?А остальные? Неужели все остальные останутся здесь?—?Нет,?— Майтимо вновь заговорил. —?Мы давно распределили земли, но Карнистир отправляется первым, ввиду состояния нашего друга.—?Но почему именно с ним?—?А ты имеешь что-то против, леди Мария? —?Карнистир горько усмехнулся.—?Он сведущ в делах темных куда сильнее, чем любой из нас. Отдать его на попечение Карнистиру?— мудрое решение. Он сможет защитить его.—?В таком случае, я поеду с ним,?— Мария оглянулась на Карнистира.Тот склонил голову.—?Это ваше право, миледи.Гулкие размашистые шаги стремительно нагоняли её по коридору. Миднайт резко свернула с главной лестницы, как её нагнали и резко дернули на себя, разворачивая за локти. —?Я так и не понял, что происходит,?— они остановились на небольшой площадке, уставившись друг на друга. Рига, все еще тяжело дыша, отпустил её похолодевшие руки. —?Я тоже не понимаю. Но кажется, нас разделяют. Разлучают друг с другом.—?Понимаю ваши опасения.—?Канафинвэ?—?Я,?— он оставался в тени чадящих факелов. —?Мы приняли вас, позволили стать частью народа нолдор. И наш долг дать вам защиту. Это лучшее, что мы можем вам предложить.—?Разделить нас? Ослабить? —?Рига отчетливо скрипнул зубами. Миднайт предостерегающе перехватила его локоть и стремительно прошептала на родном языке:—?Никогда не смей говорить, что это нас ослабит. Поверь в нашу силу, чтобы и они поверили в неё.—?Леди Миднайт дело говорит,?— мягко продолжил тот. —?Верьте в себя. Как и мы верим. Вера?— всё, что нам осталось.—?Народ Нолофинвэ не примет нас, ему ни к чему лишние заботы.Рига успокаивающе сжал её руку, оглаживая шершавыми подушечками пальцев.Он читает в её душе, не сумев прочитать брата?Канафинвэ вздохнул, шагнув вперед.—?Вас разделенными куда сложнее будет найти и поймать. Но ты волен поехать вместе с ней в мои будущие земли, если так боишься.—?Нет. Он поедет вместе с Мирой в земли Амбаруссар,?— Миднайт одернула его руку. —?Это давно решено.Макалаурэ задумчиво вскинул подбородок.—?Вот как… Что же, все тяжелые разговоры на сегодня окончены, вам стоит пойти отдохнуть, миледи.Миднайт кивнула и устремилась вглубь коридоров, утягивая за собой Ригу и оставляя несносного эльфа позади.—?Ты поедешь с ним?!—?Святые пантеоны, Рига, прекращай.—?Нет, постой, я хочу знать!!! Почему я узнаю об этом последним? —?он с силой схватил её за руку и развернул к себе. —?Что происходит?—?Вообще?—?И вообще и с тобой, Миднайт Скайрайс! Ты стала сама на себя не похожа.—?Я устала. Но у меня нет права ни на усталость, ни на жалобы. Я должна научиться жить сама. Ты едешь с Мирой, Мария?— с Джеймсом. Ирму забрал Келегорм, Эльза будет присматривать за Майтимо и его состоянием, ведь она вылечила его и поставила на ноги. Всё до ужаса логично. Мы с Макалаурэ тоже достаточно притерлись, а что до остального… Будь что будет, я не хочу гадать. Пусть это будет мне уроком.—?Как бы не длиною в жизнь.—?Длиною именно в неё. Главное, что не ценою,?— Миднайт вздохнула и отвела тяжелую руку с собственного плеча. —?Пожалуйста, Рига.—?Пожалуйста что?—?Поддержи меня. Поверь в наши силы.—?Охх… —?Рига притянул её к себе, обволакивая худые плечи до хруста, вжимая в себя так, будто хотел вобрать в себя всё до конца. Столько лет дружбы, совместных скитаний, учебы, бок о бок сражений на поле боя…Он чувствовал тепло и влагу на холщовой рубашке, чувствовал, как содрогаются хрупкие плечи в медвежьих объятиях.Миднайт рыдала в голос.Он вжался в носом в её макушку, глотая собственные слёзы.