Исповедь пасечника (1/1)

— Меня зовут, Джулиан Ассанж, никнейм в сети Ха-а-а-н!Тишина воцаряется такая, что впору вспомнить лучшие традиции индийских мелодрам, в согласии с которыми после подобных откровений следует страстный танец, идиотское пение писклявым голосом и обретение потерянных в младенчестве родственников. Кирк, впрочем, в Индии не был, и ебать хотел все кинематографические заморочки двадцатого века. — Ну, Ха-а-а-н, и че? — недоуменно таращится он на военнопленного, ожесточенно ковыряясь в ухе отверткой. У него там прямой выход в мозг, но об этой особенности устройства слухового аппарата капитана в курсе только МакКой, пообещавший не сдавать его даже под пытками. — Схуяль ты так разорался? Я тебе что, — тут Джеймс включает все свои скудные познания истории покрытых пылью веков и изрекает, наконец, — Брамс? Он удовлетворенно и торжествующе складывает на груди руки. На лице хакера не вздрагивает ничего, когда он вкрадчиво спрашивает:— Может быть, Бетховен?Кирк подъебки не улавливает, его взгляд неожиданно стекленеет, и бирюзовые буркалы становятся подозрительно похожими на глазки-пуговички игрушечных панд:— Погоди-ка, — подозрительно щурится он, усиливая амплитуду движения металлического стержня в ушной раковине. Мозг работает в полную силу, на все две десятитысячных процента. — Так это ты тот самый ?Khan?, который под моими фотками в ?Одноклассниках? трояков понаставил? Ты, да? — Ну я, — не без самолюбования отвечает хакер, дергая бровями, и нагло пырится на Кирка из-под блондинистых прядей. — И чем тебе мои фотки не угодили, эстет хуев? — обиженно интересуется капитан, вынимая, наконец, отвертку из уха. В отсутствии стимуляции мозговая деятельность мгновенно снижает обороты до нуля. Никто ничего не замечает.— Не надо обобщать, капитан, — задумчиво изрекает белобрысый хакер. — То селфи, помните, в кожаных шортиках со стразами и с членом наголо? — Хан, многозначительно ухмыльнувшись, оглаживает взглядом упомянутый предмет, заставляя Кирка со стоном присосаться к кранику бочонка — исключительно в целях выдачи сексуального возбуждения за алкогольную интоксикацию. — Вот оно очень даже. Недурно. А вот остальные… Горизонт завален, чьи-то хуи зеленые на периферии мелькают, фокусировка… О ней мы лучше помолчим.Хан издевательски фокусируется на том, на чем ему фокусироваться не положено. Кирк с горловым стоном заглатывает краник бочонка и захлебывается остатками вискаря. Вся эта мирная пастораль вызывает у Спока только одно желание — уединиться в ближайшем сортире с тем самым зеленым хуем, который мелькал то ли на периферии дебильных фото капитана, то ли на периферии его же сознания, и сделать, наконец, хорошо своему измученному телу. Меж тем, пырясь все наглее и скалясь все многозначительнее, белобрысый хакер выбрасывает в авангард нечто, до ужаса напоминающее тяжелую артиллерию.— Палки, капитан, для селфи, — он умильно щурится, — придумали еще в двадцатом веке. Не пойму, как вы с вашей любовью подрочить на свой светлый образ пропустили мимо такой охуенный девайс. — ?Палки для селфи?, — вклинивается в беседу Спок, которому становится невмоготу терпеть как укусы насекомых, так и собственное желание обдрочиться до мозолей на светлый образ капитана, — запретили еще в начале двадцать первого века.— Первая хорошая новость с момента пробуждения! — хмыкает Хассанж. — И что же послужило причиной запрета? Признание всех обладателей девайса ебанутыми?— Причиной, — занудно бубнит коммандер, — послужили массовые беспорядки, в ходе которых нескольких психиатров, утверждавших, что обладание палкой для селфи приводит к шизофрении, забили насмерть упомянутыми моноподами, предварительно выебав ими же во все доступные отверстия. А так как психиатров было мало, любителей самострела — много, пострадали еще и британские ученые в теплой компании авторов мемов о бело-золотом платье. — Сине-черном, блядь! — булькает черно-синий Кирк, давясь раритетным виски. Кроме залипшего Кинсера его не слышит никто. Впрочем, милого уродца вряд ли можно считать достойной аудиторией, если принять во внимание врожденную монохромазию и глубоко похуистичное отношение к страданиям гладкорожих гуманоидов.— Сначала правительство традиционно игнорировало проблему, — невозмутимо продолжает бубнить Спок, — но когда разъяренная толпа стала облизываться на известного своими дурацкими фотобомбами Камбербэтча, пришлось принять меры, чтобы отличный сериал пиздой не накрылся. Сначала массы отвлекли тактическим ходом ?найди котика?, и пока все искали котика в нагромождениях какой-то ебаной хуйни, ученые заманили обезвреженного противника в лестничный парадокс. Ходят слухи, — тут Спок начинает завывать таинственно, как старый ебанутый сказочник, — что души селфидрочеров, по сей день запертые в парадоксе, все еще фоткаются в каждом пролете. Говорят, тихими ночами можно даже услышать щелчки фотокамер и жалобы селферов на дохлый мобильный интернет.— Лучше бы он меня не будил, — стонет Хассанж. Стакан с остатками вискаря лопается в пальцах. Брызги разлетаются в стороны, оставляя в воздухе семицветную радугу. — Кто? — сдавленно интересуется Спок, безуспешно пытаясь отклеить рот капитана от краника бочонка. В конце концов, ему это удается, причмокнув вхолостую пару-тройку раз, Кирк умиротворенно приваливается к костлявому вулканскому плечу. — И, простите, какого хрена было тебя замораживать? Полагаю, ?пидорасы всякие? были упомянуты неспроста?— Для того, что я сделал, коммандер, в убогом уголовном кодексе людишек не нашлось подходящей статьи. — Хакер сурово хмурится, одолеваемый мрачными призраками прошлого. — Вот они меня и заморозили, думая, что однажды изобретут статейку, которая поможет привлечь меня к ответственности. Много веков я спал в надежде, что посеянное мной зерно высшей истины прорастет, и однажды мои последователи разбудят меня в лучшем мире. Но все вышло не так, как я рассчитывал. После победы на Вулкане ЛГБТ-активистов, возглавляемых Сареком, который, кстати, тот еще пидорас, меня разбудил лично адмирал Маркус.— Тоже пидорас? — туманно спрашивает Кирк.— Еще какой, капитан. Он хотел, чтобы я помог ему достичь его целей.— Интересно, — икает Кирк, — на хуй ему сдалось отмороженное ископаемое?Он держится за жесткое плечо — единственное, что стабильно в вытворяющем всякие пакостные цирковые штуки, раскачивающемся из стороны в сторону и падающем куда-то мире. Пьяно щурится, пытаясь вспомнить секретные техники межпланетных разведчиков и усилием мысли считать эмоции с бесстрастного лица Джулиана. Но Джулианов слишком много, с невозмутимыми ебалами они водят вокруг капитана бесконечные хороводы под что-то, до ужаса напоминающее ?Во поле березка стояла?.От этого капитана мутит так, что хочется если не сблевать, то расплакаться.— Капитан, а вы случайно не последователь гламурной религии ?феншуй?? — закатив досадливо наглые зенки, спрашивает хакер. — Фен… — зачарованно бормочет капитан. И добавляет зачем-то: — Хуй.— Это я к тому, что, несмотря на склонность последователей этой религии выбрасывать все, что не используется больше двух лет, вы могли бы оставить себе свой мозг. — Хассанж неприятно улыбается. Кирк вспоминает про отвертку и вставляет ее в ухо. Думать становится проще. — Маркус хотел спасти цивилизацию от вымирания вследствие воздействия вулканской, — тут он неожиданно тычет пальцем в расслабившегося было Спока, — содомии! Спок вздрагивает всем телом. Кирк падает с плеча. От удара головы о металлическое покрытие пола по ?Энтерпрайзу? разносится погребальный звон.— Для этого, — как ни в чем не бывало продолжает Хан, — ему потребовался человек с разумом борца, фигурой атлета, лицом полубога, холодным сердцем, горячими руками. И способностью ввинтиться в любую жопу без дополнительных вспомогательных средств. — То есть ты? — Спок уже оправился от косвенного обвинения в содомии, но как-то не до конца — с бледных щек постепенно сползают зеленые пятна румянца.— То есть я, — кивает белобрысый и улыбается скромной улыбкой спасителя мира. — Я должен был вступить в информационную войну со СМИ, использовать черный пиар, фальсифицировать и извращать факты, выкладывать разоблачительную информацию на WikiLeaks.— И адмирал рискнул своей престарелой жопой, всеми своими юбилейными медалями и льготными талонами в прачечную, сделав ставку на ваш интеллект?Кирк спадает с плеча в очередной раз. Заебанный погребальным звоном Спок применяет к нему ментальный захват, не сводя недоумевающих глаз с хакера. Погребальный звон сменяется раскатистым храпом. — Он хотел использовать мою харизму, — тонко улыбается Хан. — В информационной войне один интеллект бесполезен. Вы, коммандер, вы не можете уломать капитана на поебаться, как же вы сможете сломать систему? Маркус использовал меня для сбора компромата против неугодных ему чинов, толерантных к вопросам свободы, равенства, братства и прочим инакомыслиям. Он хотел осуществить мечту о поголовной гетеросексуализации землян. Опробовать новое информационное оружие он отправил вас на самой благодатной почве — кроносских коммунистах. Ещё год назад он завербовал на службу во благо Федерации и себе лично русскую повариху Ульяну (партийная кличка и позывной ?Пятёрочка?). Преследуя свои корыстные цели, он даже последовательно вступил в октябрята, пионерию, комсомол и партию, ни разу, сука, не пропустив выплату взносов, чем не раз доводил агентшу до патриотического экстаза. Ульяна же, уверовав во второе пришествие Ильича, тем временем подливала бром в скромный кроносский харч. Маркус намеренно поскручивал гайки и перерезал тормозные шланги ?Энтерпрайза?, чтобы вы и рыпнуться с орбиты Кроноса не смогли. Коммунисты страсть как не любят всяческих там ядерных угроз, а уж торпедный дождь так просто не оставили бы. В порыве праведной мести они непременно нашли бы вашу раскоряченную вафельницу, и что бы они тут обнаружили? Мобильный бордель и алкопритон под неусыпным командованием двух пидо…— Не пидор я, — протестует Кирк, не просыпаясь. В доказательство своих слов он так притирается членом к вулканцу, что мечты об уединении в тишине и прохладе сортира перерастают из фантазий в насущную необходимость.Спок стремительно зеленеет.— Должно быть, капитану снится адмирал Пайк, подло обесчещенный вами прямо у него на глазах, — зачем-то поясняет он, украдкой прижимаясь к Кирку чуть сильнее, чем положено жаться заместителю к бездыханному боссу.Хассанж мрачнеет еще больше. — Маркус взял в заложники моих пчелок, — жалуется он и на мгновение теряет сходство с нибелунгом, — забрал то немногое, что осталось от моей маменьки, царствие ей небесное. Обещал передавить их всех ногтем на стекле. — Хан всхлипывает и отворачивается, чтобы присутствующие не заметили мужественной слезы, катящейся по свежевыбритой щеке. — Шантажом усадил меня сочинять листовки с агитацией здорового образа жизни и гетеросексуальных отношений, к которым самолично придумывал заголовки. Я чуть от скуки не подох! Что это были за заголовки! Это ж ёб твою мать! — Он распаляется все сильнее. — ?Не ходите парни к геям, с геями не весело?, ?Пидоров бояться — в политику не ходить?... Я долго терпел, очень долго, и эти десять минут показались мне адом. Поэтому я решил выкрасть пчёлок и съебаться от этого кретина. Но в специальном улье моих драгоценных не оказалось. — Потому что они были в т-торпедах, — внезапно оживает Кирк, поглаживая внутреннюю сторону бедра там, где у него однажды по пьяни и на спор была вшита торпеда. — Какого хуя они туда забрались? — А я-то думал, что на конкурсе дебилов ты можешь взять гран-при, капитан, — восхищенно говорит Хан. — Что до пчёл, то после трёхсотлетнего воздержания у них произошла настоящая сексуальная революция с последующим демографическим взрывом. Вот и расселились с удобствами, а мне же пришлось бежать одному. Я был уверен, что адмирал Маркус, эта беспринципная тварь, уже толкнул все семьдесят две семьи на черном рынке по спекулятивной цене, — голос Хассанжа дрожит от ярости, — и где-то в орионских борделях какие-нибудь извращенцы уже слизывают контрабандный мёд с собственных гениталий... Поэтому я сделал то, что сделал. А разве ты, Кирк, не поступил бы так же ради своей семьи?— Вообще-то, — капитан пьяно поднимает указательный палец, который, как назло, оказывается прямо у приоткрытого рта коммандера. — Я сирота. Отца своего я не знал, мать говорила, погиб он в неравной схватке с какими-то пидорасами, а сама в командировку съебалась. И с концами. Что там за концы, не знаю, врать не буду, но вырастил меня самолично адмирал Пайк, выкормил с бутылочки, то хересом, то вермутом, детям же крепач не положен. Правда, по праздникам и вискаря перепадало…Кирк икает и плачет, вспоминая алкогольный угар босоногого детства. Спок и Хан внимательно слушают всю эту ахинею. Идиллию нарушает надрывный вой аварийной сирены ?Энтерпрайза?.— Блядь, Сулу, — сходу раздражается Кирк, — двести раз говорил: падай еблом не на пульт, а на пол!— Капитан, — икает кто-то в динамике громкой связи, — тут это… Такое дело. Корабль, в общем. Так, сука, резво чешет, как Чехов в медицинский отсек.— А вот и адмирал, — Хассанж смотрит на капитана бирюзовыми глазами, в которых еще не просохли трагические слезы, — как говорится, здрасьте, пизду стразами украсьте!— Коммандер! — Кирк хватает бочонок и пытается подобрать отвисшую губу с заляпанного слюной живота, — пленного в медотсек, быстро! Можете бухнуть там за упокой… бля, за здравие и успех нашей миссии, а потом тащите сюда спирт. И не вздумайте приложиться к бутылке, у меня там по рисочке все зафиксировано.