Рассказ про конюха-развратника (1/1)
У соборных ворот архидьякон увидел своего младшего брата Жеана — тот ждал его.— Сколько? — спросил мгновенно Фролло у брата, который успел только открыть рот, чтобы начать свою подготовленную речь о том, что не шлялся по кабакам, не сбежал из университета, не отдал все сбережения проституткам, а прилежно трудился, молился, его обворовали и что ему нужны деньги. — Хотя нет, не говори ни слова. Вот кошелёк полный денег, я его припас для тебя. Можешь ступать, молодой человек!— Брат! — опешил Жеан, принимая кошелёк. Он не верил своим ушам.— Ты ведь за этим пришёл? Ну так ступай! — улыбался Клод.Совесть не позволила юному школяру просто уйти. Он пошёл вслед за священником в монастырь.— Как твои дела, брат?— Дела? — обернулся через плечо Клод. — Ничего особенного, Жеан, — ответил он, коснувшись раны на лбу.— Ничего особенного? Ты никогда не давал мне денег. Ты не читаешь мне мораль, не душишь проповедями, не заставляешь учить латынь и греческий.— Разве это плохо? — изумился Клод. — Хотя да, Жеан, есть нечто, что меня сегодня изумило... один конюх зачем-то искал меня. Я не хотел его принимать и исповедовать, у меня слишком много дел, как у архидьякона. Он настоял, говорил, что доверяет лишь мне.— Мне интересно, чем же этот конюх так повлиял на моего брата.— Прелюбодей. Он спрашивал совета об очень странных вещах, на которые я не знал ответа. Я отпустил его грехи. Но помочь не смог. И он остался в моей памяти.— Прелюбодей! Ого-го-го-го, — сделал школяр голос хохочущей издевающейся женщины. — Не знал, что тебя интересуют прелюбодеи.— Ты получил свои деньги, так иди. Или ты хочешь, чтобы я забрал их обратно? — строго спросил Клод.— Расскажи мне, уж я-то посмеюсь в отличие от тебя над проблемами конюха в постели.— Хорошо. Есть девушка, в которую он влюблён, с ней он совершил грех.— Замужняя?— Девица. И так случилось, он только вошёл в неё, так сразу и вышел.— Пф!
— Это не то, что ты думаешь, Жеан. Она очень дико закричала и он сразу же вышел. Теперь не знает, что делать.— Это насилие? Он её принуждал?— Нет.— В следующий раз будет лучше.— Она может больше не подпускать его к себе.— Я знаю ответ на вопрос! — выдал Жеан. — Она набивает себе цену. Это не насилие. Если решение было обоюдным, значит она делает из него идиота. Наверное, она хочет замуж.— Это исключено, — ответил Клод.— Посоветуй идиоту-конюху пользоваться услугами опытных женщин и за деньги, чем зариться на легкодоступных девственниц. Или играющих роль. Так легко попасть в силки.— Нет, нет, не то ты говоришь! — прервал архидьякон. Он был взволнован, любой, глядя на Клода в этот миг, заподозрил бы его в неладном, только не школяр. Жеан, уверенный в холодности и святости брата, был слеп что-то видеть. — Если он её любит... что делать?— У меня есть мой ответ на этот вопрос. Но мой ответ неправильный. Я сам не знаю ответа.— Говори, какой есть.— Ему надо подарить ей подарок. Девка сразу станет добрее. Но как я уже сказал, этот ответ неправильный. По моему опыту, со временем девка будет требовать всё больше и больше подарков. Подарки будут увеличиваться, а вот её благосклонность не будет увеличиваться ни на грамм, если не уменьшаться. В лучшем случае — стоять на месте. Благосклонность девки может и вовсе исчезнуть — она не будет позволять себя даже обнять, зато без приветствия скажет: "Ты пришёл. Как, без подарка?" — кривлялся женским голосом Жеан, в конце добавил: — Пусть подарит подарок. Один. Дешёвый, но чтобы блестел. Нельзя начинать с дорогого, иначе это пропасть.■■■Точно помня предостережение брата, что нельзя в первый раз дарить девушке дорогой подарок, Фролло пришёл в свою келью и достал из тайника в своём потухшем камине маленькую железную шкатулку. Там находились серьги с бриллиантами — единственное, что напоминало ему покойную мать. Фролло прятал их от Жеана, который неоднократно хотел их подарить: то очередной Симонетте, то Розетте, то Изабель, то какой-то Козетте. Школяр не знал родителей, для архидьякона память о матери была чрезвычайно дорога.Эсмеральда вздрогнула, когда двери её кельи распахнулись и в её пристанище опять ворвался человек в чёрном.— Не может быть! Опять ты! Убийца! — воскликнула она срывающимся голосом.— Убийца, — просмаковал это слово. — Священник! Вероотступник! Клятвопреступник! Убийца! Вот сколько слов я говорю о себе вместо тебя. Ты язык проглотила?— Убирайся!— И всё? Одно слово — так мало. Говори, как ты меня ненавидишь. Я хочу это слышать. Чудовище. Но таким меня сделала ты. Ты способна из любого праведника сделать демона, который скрывается по подворотням с кинжалом. Какая муза, такая и рифма!— Причём здесь поэзия? — вздрагивающим голосом спросила Эсмеральда.— Почему ты не заколотила дверь, если знала, что я приду? Почему твоё чудовище не стояло на страже? Ты меня ждала. Ты хочешь меня.— Прекр...— Стой здесь! — приказал Клод цыганке стоять в том углу, в котором она была у него на глазах. — Моя голова и лоб ещё помнят твой удар, я не желаю повторения.Архидьякон достал из складок своей одежды распятие, гвозди и молоток. И прибил образ Спасителя на то место, откуда оно было изъято.Сделав это, Фролло приблизился к цыганке.— Можем ли мы вернуться к условиям нашей сделки? — спросил он.— Лжец! Негодяй!— Преступник, — подсказывал Клод, мягко дотрагиваясь до волос девушки. Он хотел поцеловать её висок, но Эсмеральда отстранила архидьякона от себя руками. Он вздохнул: — Вчера я причинил тебе сильную боль. Прости. Я не мог контролировать себя. И теперь я ненавижу себя за это. Примёшь ли ты этот подарок?Священник достал серьги и помог их надеть на уши цыганки, подал ей зеркало.Девушка неожиданно для себя восхитилась, её глаза загорелись.— Я никогда не видела, чтобы стёкла так сильно сияли, — сказала она о камнях на серьгах.— Это не стёкла.— Я не могу их принять. Если я когда-нибудь выберусь отсюда, во Дворе Чудес у меня их вырвут вместе с моими ушами. Они слишком красивы для меня.— Но ведь они тебе нравятся, — заметил архидьякон.— Да. Но я не хочу знать, что требуется им взамен.— Ничего.— Лжец.— Позволь трогать тебя.— Нет!— Позволь поцеловать.— Нет!— Тогда верни мне украшение.— Нет! То есть...— Один поцелуй!Цыганка вспылила:— Убирайся к дьяволу! Я тебя ненавижу! Мне омерзительны твои лапания по моему телу! Мне противны твои поцелуи! Я ненавижу, когда ты набрасываешься на мои губы, словно бешеный умирающий с голоду на куриную кость. Поцелуй должен быть мягким и спокойным. Вот Феб настоящий мужчина! Не чета тебе! Да, он подлец и предатель. Но он настоящий мужчина!Фролло был почти разозлён — чего она добивается? Девушка ликовала и была всё больше похожа на королеву, а не на цыганку, особенно с этими украшениями. Архидьякон встряхнул её и прижал к себе, сдавив её талию.— Тогда поцелуй меня сама, — сказал Фролло. — Ты же опытней меня.— Убирайся демон!— Один поцелуй.— Тебе не нужен один мой поцелуй. Ты лжёшь. Ты хочешь меня обмануть и снова затащить в постель. Зачем этот спектакль?— Ты всё-таки не слишком опытная женщина, если не знаешь: если у мужчины был удар по голове, на следующий день он не способен ни на что, кроме поцелуя.— Нет?— Ни на что, — повторил священник, в его глазах плясали черти. — Он не чувствует возбуждения. Если у мужчины болит голова, он бессильный. Моя голова болит. Клянусь Богом, я уйду сразу.Цыганка медлила.— Целуй меня! — приказал священник.Эсмеральда осторожно коснулась губами его губ. Фролло сильнее сдавил её в своих объятиях, он прижал её к стене, снова обнажил плечи девушки. Его руки блуждали на её груди. Цыганка укусила священника за его руку — влекомая стыдом, она не желала, чтобы он обнажил её тело больше, чем уже сделал.— Мошенник! Обманщик! — плакала она, так как ощутила его возбуждение.— Если ты можешь надругаться над моей душой, почему мне нельзя надругаться над твоим телом?— Плут! Шулер! Может ты ещё игрок в кости?! Поповская сволочь!— Мошенник! Священник! — шептал Фролло.Когда он вошёл в девушку стоя, она ахнула. Он вошёл так глубоко, как только мог, потом начал двигаться в ней, нашёптывая цыганке ругательства о самом себе.— Смотри в мои глаза, смотри. Злодей, священник, вероотступник, клятвопреступник, убийца. Нравится? — он замедлил темп и взял цыганку за горло. — Говори, как ты меня ненавидишь. Почему ты молчишь? Говори: "Священник, вероотступник, убийца".— Священник, вероотступник, убийца, — подчинилась цыганка, тихо повторив. Она сказала это и он бешено ускорил темп. В глазах её потемнело. Она хотела кричать.Он не верил, что когда-нибудь такое может быть — что он будет держать её в объятиях, но это было действительностью.Когда Фролло закончил, он опустился на колени перед девушкой и поправил её юбку. Эсмеральда находилась на грани сна и реальности.Архидьякон задумал совершить с нею акт разврата во второй раз, только в этот раз на постели и полностью её раздев. Как только он уселся на матрас, что-то под ним зашевелилось и священник встал.Фролло гневно содрал матрас с постели и обнаружил Квазимодо. Горбун бубнил спросоня, ругался из-за того, что его потревожили, отобрал у Фролло матрас и накрылся им обратно.