Знаменательный день (1/1)

От увиденного мои глаза тоже распахнулись.Минуту-другую меня била дрожь, я хватал ртом воздух в своей нагретой постели и силился стряхнуть сон. Пока я унимал бьющееся сердце, небо за окном успело посереть, затем подернуться бледно-розовым.Наконец я вернулся в привычный мир, в свою маленькую захламленную комнатку, и тут же отругал себя. Очень подходящий сон — самое то накануне свадьбы! Меньше надо страшных историй вспоминать на ночь.Чтобы окончательно избавиться от кошмара, я оделся и, несмотря на несусветную рань, вышел на кухню. Прибрался в чистых комнатах, потом испек Кенто оладьи на завтрак. Мне в моем взвинченном состоянии было не до еды; я просто смотрел, как папа поглощает оладьи, и нервно подпрыгивала на стуле.— В три тебе нужно заехать за мистером Уэбером, помнишь?— Вальт, ну как же я забуду, если на сегодня это моя единственная забота — привезти священника? — Ради свадьбы Кенто взял отгул и явно не знал с непривычки, куда себя деть. Его взгляд то и дело норовил метнуться к кладовке, где хранились рыболовные снасти.— Не единственный. Еще нужно привести себя в порядок и одеться.Папа опустил голову и, уставившись на миску с хлопьями, пробурчал что-то вроде: ?Как клоун?.От входной двери донесся короткий быстрый стук.— Думаешь, ты один попал? — скорчив рожицу, съехидничал я. — Меня вот Луи на целый день к рукам прибрал.Кенто задумчиво кивнул, соглашаясь, что ему и вправду придется полегче. Я на ходу чмокнул его в макушку — он покраснел и что-то хмыкнул — и помчался открывать дверь своему лучшему другу и будущей золовке.Короткие светло-голубые волосы Луи сегодня не топорщились ежиком, а обрамляли тщательно уложенными завитками его обычно озорное лицо, сегодня выглядевшее деловым и сосредоточенным.Без лишних слов, едва удостоив Кенто короткого ?здрасте?, он сгреб меня в охапку и потащил за собой.Усадил в ?порше? и пригляделся повнимательнее.— О господи, ну и вид! — Луи в ужасе зацокала языком. — Ты что, до утра не спал?— Почти.Он возмущенно сверкнул глазами.— Вальт, у меня и так времени в обрез, чтобы сделать тебя ослепительным! Мог бы и побережнее обращаться с исходным материалом.— Никто и не ждет, что я буду ослепительным. Гораздо хуже, если я засну во время церемонии, просплю момент, когда нужно сказать ?да?, и Шу сбежит.Луи рассмеялся.— Когда будет пора, я швырну в тебя букетом.— Спасибо!— Завтра в самолете отоспишься.Я вопросительно изогнул бровь. ?Завтра?. Если мы отправляемся в путешествие сегодня вечером, и завтра еще будем в самолете… Так, Бойз, штат Айдахо, определенно отпадает. Шу пока ни намеком себя не выдал. А меня не столько пугала загадочность, сколько странно было не иметь ни малейшего понятия, где мы будем спать завтра ночью. То есть хочется надеяться, не будем спать…Луи нахмурился, спохватившись, что чуть не выдал тайну.— Вещи уже упакованы, — доложил он, чтобы отвлечь меня от вычислений.У него получилось.— Луи, ну почему мне самому нельзя было собрать чемодан?— Тогда ты бы обо всем догадался.— Ага, а ты бы упустил возможность побегать по магазинам.— Каких-нибудь десять часов, и ты официально станешь моим братом… пора уже избавиться от страха перед обновками.До конца поездки я невидящим взглядом смотрел в окно.— Шу вернулся? — спохватился я на подъезде к дому.— Не беспокойся, когда заиграет музыка, будет на месте. Раньше ты его все равно не увидишь, так что без разницы, когда он приедет. Мы чтим традиции.— Традиции! — фыркнул я.— Если не считать собственно жениха с женихом.— Он же наверняка уже подглядел.— Ни в коем случае! В костьме тебя видел только я. И старался при нем этот образ в свои мысли не пускать.— Ух ты! — поразился я, когда мы свернули на подъездную дорожку. — Вот и выпускные украшения пригодились.Деревья вдоль всей четырехкилометровой аллеи искрились сотнями тысяч огоньков. Только на этот раз к огонькам добавились белые атласные банты.— Кто умеет не транжирить, тот нужды не знает. А ты смотри хорошенько, потому что внутреннее убранство до самой церемонии не увидишь. — Луи свернул в огромный гараж к северу от дома. Так, джип Кена по-прежнему отсутствует.— С каких это пор невесте нельзя видеть, как украсили дом? — возмутился я.— С тех самых, как жених доверился мне. А то неинтересно будет, когда станешь по лестнице спускаться.На пороге кухни Оуи закрыл мне глаза ладонями, и я не понял, откуда доносится разлившийся в воздухе аромат.— Что это?— В нос бьет? До тебя тут людей не было, неужели я перестарался?— Чудесный запах! — успокоил я. Аромат на самом деле казался хотя и пьянящим, но не удушливым, ненавязчиво и тонко соединяя разные оттенки. — Померанцы… сирень… и еще что-то. Угадал?— Да, правильно. Фрезия и розы, вот что еще.Под эскортом Луи я проследовал в огромную ванную комнату, и только там мне было позволено открыть глаза. Которые тут же разбежались от обилия баночек и флакончиков — на длинной полке уместился арсенал целого салона красоты. Бессонная ночь дала себя знать.— Без этого правда никак? Все равно рядом с ним я буду серой мышкой, как ты ни старайся.Луи толкнула меня в низенькое фиолетовые кресло.— Посмотрим, у кого хватит наглости назвать серой мышкой результат моего труда!— Еще бы… Ты же у них всю кровь выпьешь, — проворчал я себе под нос. Откинувшись в кресле, я закрыл глаза в надежде благополучно проспать все процедуры. Я то задремывал, то просыпался, а Луи тем временем неустанно умащивал, подпиливал и наводил блеск на каждую клеточку моего тела.Время шло к обеду. В дверях мелькнул Дайго — мерцающее тьомно-сиреньовый костьм, чорные кудри уложены в прямо — я чуть не расплакался. Какой смысл наводить красоту, если рядом Дайго?— Мальчики вернулись! — предупредил он, и моя детская ревность тут же улетучился. Шу приехал.— Не пускай его сюда!— Он тебя и сам сегодня боится, — улыбнулся Дайго. — Ему жизнь дорога. И потом, Мирай запрягла их доделывать что-то снаружи. Тебе помочь? Могу заняться прической.Я оторопел от ее слов.Дайго с самого начала меня не жаловал. А потом я нанес ему чуть ли не смертельную обиду своим выбором. Он бы с легкостью отдал все: свою неземную красоту, любящую семью, родственную душу в лице Кена — за то, чтобы вновь стать человеком. А человек, то есть я, вдруг швыряется этим недостижимым счастьем как нечего делать. Разумеется, теплых чувств ко мне у Дайго после такого не прибавилось.— Конечно, давай, — с готовностью разрешил Луи. — Можешь начинать плести. Позатейливее. Фата будет крепиться вот сюда, снизу.Его руки принялись перебирать мои волосы, укладывая, приподнимая, переплетая, чтобы точно показать, что имеется в виду. Поняв, что требуется, Дайго приступил к делу, едва касаясь волос легкими, как перышки, пальцами. Луи вернулся к делу.Затем, одобрив дело рук Дайго, Луи послал егл сперва за моим костьюмом, а потом найти Фри, которому поручили забрать из гостиницы маму и ее детей Току и Нику. Снизу доносилось приглушенное хлопанье дверей. И оживленные голоса.Я встал, чтобы Луи мог осторожно натянуть на меня платье, не испортив прическу. Коленки тряслись так, что атласная ткань разбегалась мелкими волнами до самого подола, мешая Луи, который застегивал ряд мелких жемчужных пуговиц на спине.— Дыши глубже, Вальт! — попросил он. — И уйми сердцебиение.В ответ я скорчил как можно более ехидную физиономию.— Будет сделано!— Мне нужно пойти одеться. Продержишься пару минут один?— Э-э… попробую.Луи фыркнул и пулей выскочил за дверь.Я постарался дышать ровно, считая каждый вдох-выдох и разглядывая отблески света на сияющей ткани платья. В зеркало я взглянуть не смел — боялся, что, увидев свое отражение в свадебном наряде, растеряю остатки самообладания и ударюсь в панику.Когда счет вдохов-выдохов начал приближаться к двумста, Луи примчался обратно — в вечернем костьюме, ниспадающем с его точеной фигурки серебристым водопадом.— Луи, восторг!— Пустяки. На меня сегодня никто и не взглянет. Ты затмишь любого.— Ха-ха…— Ну что, взял себя в руки? Или Фри позвать?— Он уже вернулся? Мама тут?— Только что вошла. Сейчас поднимется.Чихару прилетела два дня назад, и я отдавала ей каждую свободную минуту — если, конечно, удавалось оторвать маму от Мирай и предсвадебных хлопот. Она веселилась, как ребенок, забытый на ночь в Диснейленде, а я уже начинал чувствовать себя такой же обманутым, как и Кенто. Сколько пустых страхов, что мама будет против…— О, Вальт! — воскликнула мама, едва появившись в дверях. — Малыш, ты такой красавиц! Я сейчас расплачусь! Луи, волшебник, вам с Мирай пора открывать свое свадебное агентство. Где ты отыскал это чудесный костьюм? Невероятно! Такое изящное, элегантное!.. Альт, ты прямо из фильма по Джейн Остин. — Мамин голос звучал как будто издалека, и комната расплывалась перед глазами. —Гениально придумано — оттолкнуться стилистически от кольца, которое Вальту подарил Шу. Я так понимаю, оно передается в семье с начала девятнадцатого века?Мы с Луи заговорщически переглянулись. Прибавь лет сто, мама. Стиль костьюма увязан вовсе не с кольцом, а с датой рождения Шу.В дверях кто-то громко и хрипло кашлянул.— Чихару, Мирай просила передать, чтобы ты уже шла и садилась, — объявил Кенто.— Кенто, какой же ты сегодня красавец! — изумленно произнесла Чихару.Кенто поспешно открестился:— Дело рук Луи.— Неужели пора? — пробормотала мама, судя по голосу, волнуясь не меньше меня. — Как все быстро. Голова кругом.Так, теперь нас двое.— Обнимемся напоследок, — попросила она. — Только аккуратно, чтобы ничего не помять.Осторожно подержав меня за талию, мама развернулась к выходу, но вдруг вспомнила что-то и, обернувшись, снова оказалась лицом ко мне.— Боже, чуть не забыла! Кенто, где он?Вывернув все карманы, папа добыл и передал маме маленькую белую коробочку.— Кое-что синее, — объявила она, открыв крышку и вручая коробочку мне.— Причем кое-что старое. Их носила еще твоя прабабушка Аой, — добавил папа. — А мы сходили к ювелиру и заменили искусственные камни сапфирами.В коробочке лежали два тяжелых серебряных гребня для волос. Темно-синие сапфиры густыми изящными букетиками разбегались над зубцами.У меня перехватило дыхание.— Мам, пап… не стоило…— Все остальное взял на себя Луи, ничего нам не давал сделать. Только заикнемся — он чуть не в глотку нам готов впиться.Я не смог сдержать истерический смешок.Луи моментально подскочил ко мне и ловким движением заправил гребни с одной и с другой стороны под густое переплетение кос.— Кое-что старое, кое-что синее, — перечислил он задумчиво, отступая на несколько шагов, чтобы полюбоваться работой. — Кое-что новое — это твой костьюм, значит, остается…Он метнул мне что-то стремительным жестом. Я машинально подставил руки, и в ладони порхнула невесомая белоснежная подвязка.— Это моя, потом верни, — закончил он.Я покраснел.— Вот, то, что надо! — удовлетворенно кивнул головой Луи. — Чуть-чуть румянца. Все, теперь ты полное совершенство. — С самодовольной улыбкой он обернулся к папе с мамой. — Чихару, вам пора вниз.— Да, мистер! — Послав мне воздушный поцелуй, мама покорно удалилась.— Кенто, окажите любезность, принесите букеты, пожалуйста.Дождавшись, пока папа выйдет, Луи выхватил из моих рук подвязку и нырнул под рубашку. Почувствовав его холодную руку на локте, я невольно ахнул и пошатнулся, но Луи уверенно водрузил подвязку куда положено.Выбраться из-под рубашку он успел как раз вовремя — в комнату вошел Кенто с двумя пышными белыми букетами. Меня окутало облако нежного аромата роз, померанцев и фрезии.Снизу раздались первые аккорды фортепианной мелодии — за инструмент сел Дайго, второй в семье музыкант после Шу. Узнав канон ре-мажор Пахальбеля, я едва не задохнулся от волнения.— Спокойнее, Вальт! — Кенто с тревогой повернулся к Луи. — Кажется, ему нехорошо. Думаешь, он выдержит?Папин голос доносился как сквозь вату. Я не чувствовал ног.— Еще как!Луи подошел вплотную ко мне и, пристально глядя в глаза, обхватил запястья сильными пальцами.— Вальт, сосредоточься. Шу ждет внизу.Я глубоко вдохнул, заставляя себя собраться.Первая мелодия плавно перетекла в следующую.— Вальт, наш выход! — подтолкнул меня папа.— Вальт? — позвал Луи, не отрывая пристального взгляда.— Да, — пропищал я. — Шу. Точно.Луи потянул меня за руки, и я покорно поплыл за ним.Музыка заиграла громче. Мелодия плыла по лестнице вместе с благоуханием миллиона цветов. Только одна мысль — внизу ждет Шу — заставлял меня переступать ногами и двигаться вперед.Знакомая мелодия. Традиционный марш Вагнера в праздничной аранжировке.— Моя очередь! — пропел Луи. — Сосчитай до пяти — и спускайся следом.Плавно и грациозно, как в танце, он двинулся по ступенькам. Я вдруг понял, чем рискую, получив Луи в единственные друг жениха. После него я покажусь совсем деревянным и неуклюжым.Внезапно в ликующую мелодию ворвались фанфары. Теперь точно мой выход.— Папа, смотри, чтобы я не упал, — шепнул я. Кенто крепко взял меня под руку.?Осторожно, по шажочку!?, — напомнил я самому себе, и мы стали спускаться в медленном темпе марша. При виде меня гости начали оживленно перешептываться, но я не поднимал глаз, пока ноги не ступили на ровный пол. Румянец заливал щеки. Розовая от смущения жиных-скромник — это я, во всей красе.Как только коварная лестница осталась позади, я забегал глазами в поисках Шу. На миг взгляд запутался в облаках белых цветов, гирляндами обвивавших все неподвижные предметы в помещении, и струящихся нитях белых газовых лент. Но я заставил себя оторваться от пышного навеса и заметался глазами по рядам обтянутых атласом стульев. Под устремленными на меня взглядами я покраснел еще больше — и тут наконец отыскал его, рядом с аркой, обрамленной настоящим водопадом цветов и лент.Рядом с ним стоял Широ, а чуть поодаль — папа Алека, но я их не замечал. Я не видел маму, которая сидела где-то в первом ряду, не видела своих новых родственников и гостей — сейчас не до них.Единственное, что я видел, было лицо Шу, заполнившее все мои мысли и чувства. Его глаза горели расплавленным лавой, а прекрасные черты казались почти суровыми от обилия переживаний. Но стоило ему встретиться со мной взглядом, и лицо озарила счастливая улыбка.В этот миг только крепкое пожатие Кенто помешало мне кинуться сломя голову к алтарю.Теперь я, наоборот, большим усилием заставлял ноги двигаться медленнее, подстраиваясь под размеренный ритм марша. К счастью, до арки было недалеко. Вот и она, наконец! Шу протянул руку. Кенто древним как мир символическим жестом накрыл его перевернутую ладонь моей. Я почувствовал прикосновение холодных пальцев, и на сердце воцарились мир и покой.Мы обменялись клятвами — обычные традиционные слова, миллион раз произнесенные у алтаря до нас, хотя вряд ли в мире нашлась другая такая же необычная пара. По нашей просьбе мистер Уэбер внес единственное крошечное изменение и покорно проговорил вместо ?пока смерть не разлучит нас? более логичное ?отныне и навеки?.И только тут, когда священник произнес эти слова, полный кавардак в моей голове наконец исчез, и мысли пришли в порядок. Я понял, как глупо было бояться свадебной церемонии, будто непрошеного подарка на день рождения или нелепой показухи выпускного. Заглянув в сияющие ликованием глаза Шу, я осознал, что не только он добивается сегодня своего, но и я. Мы вместе навсегда, а остальное неважно.Пришло время произнести главные слова, и я вдруг осознал, что из глаз катятся слезы.— Да! — выдохнул я едва слышным шепотом, смаргивая пелену с ресниц, чтобы видеть лицо Шу.Его ответ прозвучал громко и победно.— Да!Мистер Уэбер объявил нас мужем и мужем, и Шу бережно, как бутон благоухающего у нас над головами цветка, взял в ладони мое лицо. Я смотрел на него сквозь застилающую глаза пелену, пытаясь осознать невероятное — этот удивительный человек теперь мой. У него по щекам, казалось, тоже вот-вот покатятся слезы, но я знал, что это невозможно. Шу склонил голову, и я, приподнявшись на цыпочках, не выпуская букета из рук, обвил его за шею.Поцелуй Шу был полон любви и нежности. Я забыл о толпе гостей, о том, где мы и зачем мы здесь… Все, что я помнил — он любит меня, я нужен ему, я принадлежу ему.Он начал поцелуй, ему и заканчивать. Я прильнул к его губам, не обращая внимания на смешки и покашливания среди гостей. Наконец он убрал ладони от моего лица и отстранился, глядя на меня. Его улыбка могла показаться удивленной и даже слегка ехидной, но я прекрасно знал, что напускное изумление от моей неожиданной раскованности скрывает глубочайшую радость.Собравшиеся взорвались громом аплодисментов, и Шу, обняв меня, развернулся к нашим друзьям и родным.Меня тут же прижал к себе мама, ее залитое слезами лицо было первым, что я увидел, когда страшным усилием оторвала взгляд от Шу. А потом меня начали передавать от одного гостя к другому, из объятий в объятия… Я не видел лиц, чувствовал только руку Шу, крепко зажатую в своей. Человеческое тепло и холодные, осторожные прикосновения моей новой родни слились в одно целое.И лишь от одного гостя полыхнуло настоящим жаром — Сет Клируотер прорвался сквозь толпу вампиров, чтобы поздравить меня вместо моего лучшего друга-оборотня, пропавшего без вести.