10. Пылающая Награда Ч.3 (2/2)

Точнее, не совсем молот — инструмент умерщвления в руках доктора Ублека хирург находил весьма и весьма сложным в плане классификации. Нет, всё же не молот. Ближе, наверное, будет палица. Однако тоже не совсем верно. В любом случае, для себя Охотник определял оружие коллеги как нечто двуручное,тяжелое и дробящее, совмещенное с огнемётом. Ну и, до кучи, с термосом. Последняя часть, к слову, вводила многих знакомых Бартоломью в неловко-сконфуженное состояние. По той простой причине, что картина мужчины, который, как и сейчас, стоя в окружении павших монстров, ловко отделял ударную часть от рукояти, а затем пил что-то прямо из чуть опаленного сопла, выглядела крайне… обескураживающе. Впрочем, вся загадочность процесса рушилась в глазах того, кто знал правду. К таким относился и Геллерт — как-то на досуге он расспросил доктора на предмет принципа работы его оружия. Реальность оказалась до смешного простой: сосуда для жидкостей было два. Один, занимающий четверть от внутреннего объема, целиком и полностью отдавал себя кофе. А второй – особой огнесмеси на основе праха… В любом случае, Бартоломью смочил пересохшее горло и уселся на ствол удачно сваленного дерева, позволяя себе краткую передышку. А Геллерту — возможность начать разговор. — Скажите, доктор… — Да? — Бартоломью склонил голову набок. — Такие ситуации, как эта… Насколько часто во время Инициации происходит подобное? Ублек совершил новый глоток. Задумчивый хмык протиснулся сквозь плотно сжатые губы. Затем преподаватель ответил: — На самом деле, не то что бы часто, доктор Гримм. Не больше пары-тройки пострадавших в самых скверных из случаев. А их было не так уж и много, поверьте. Всё же мы, учителя, не сидим сложа руки. Директор конечно пугает студентов картиной возможной гибели... Но по большей части это именно что сгущение красок исключительно ради того, чтобы сбить излишнюю спесь и самоуверенность с горячих голов. — И что же, — с долей мрачной иронии заметил Геллерт. — Хотите сказать, что за все проведённые Инициации никто не погиб? — Э-это… — Ублек запнулся. Из его глаз пропал блеск, а разговор смолк на три томительные секунды. — Семь. На моей памяти. И всего десять за те двадцать лет, что Оз занимает пост директора академии.

Бартоломью прервался, вновь поднося термос ко рту. Врач прошептал:

— Вот как… Да только историк, кажется, его не услышал, продолжив:

— Но эти смерти… Ранее я сказал вам, что спасти можно не каждого, однако знаете, — он со свистом вздохнул. — Это не значит, что я, или кто угодно из профессоров, не чувствуют себя виноватыми. — Я понимаю, — скорбно отозвался Геллерт. — И разделяю. Но, должен признать, сейчас моя душа полнится радостью и облегчением. Как бы цинично эти слова не звучали над раненым. Продолжая говорить, он извлек из нутра сумки бинт и вскрыл упаковку.Работа врача подходила к концу. Болезненные стоны юноши прекратились. Его дыхание, всё еще слабое, от прерывистого перешло к размеренному, более уверенному. Бартоломью же заинтересованно хмыкнул, поправляя сползшие на нос очки: — О чем вы? — Об удачном предотвращении непоправимого, — белая марля нежно обволакивала поврежденную конечность. — Вам доводилось видеть полный список заявок на поступление в этом году?Ублек отрицательно качнул головой, но, вспомнив, что собеседник никак не мог видеть жест, подтвердил ответ и словами: — Нет. Только тех, кого допустили к Инициации. — Что ж, тогда примите к сведению, что в числе прочих документы на поступление подавал один весьма занимательный юноша – Жон Арк. — Сын Николаса? — брови Бартоломью подскочили. Мужчина глотнул кофе. — Но он же говорил, что не желает видеть своего ребёнка Охотником…Парень даже вподготовительную академию не поступал!— Да? А вот по документам — мистер Арк с почётом окончил Спаркл в родном Анселе в верхней половине списка выпускников. — То есть… Подделка? — Именно, — Геллерт, не оборачиваясь, кивнул. — Не могу даже представить, насколько сильной должна быть вера в собственную мечту, чтобы попытаться поступить в Бикон обманом, однако… Вы понимаете, что могло бы случиться, пройди эта ложь мимо нас? Что мистер Арк мог поймать птицу удачи за хвост и сразу после приземления встретить, скажем, мисс Никос, а мог и… Раненый сдавленно простонал.— Да, — чуть севшим голосом отозвался историк. — Ник бы нас не простил. Мы бы сами себя не простили. Впрочем, — он облегченно вздохнул. — Сейчас юноша дома, так? — Не могу знать, коллега. Может быть – да, а может мистер Арк решил остаться жить в Вейле. Найти недорогую квартиру в аренду и подработку на первое время в столице достаточно просто, — Гримм срезал бинт и повернулся к Бартоломью, легко улыбаясь. — В любом случае молодого человека ждёт беззаботная жизнь в городе. Если, конечно, он сам не решит отправиться на поиски иных приключений. Объем кофе в термосе уменьшился снова, и доктор Ублек вернул улыбку: — Хорошо, если так, — он перевёл взгляд на перебинтованного студента, — Вы закончили, коллега? — Да. Осталось лишь доставить юношу в лазарет. И ещё… Великий перевёл взгляд на крону далёкого дерева, из которой за ними уже с полминуты наблюдал кое-кто. И этому кое-кому явно была небезразлична судьба раненого. Вот только волновался скрывающийся наблюдатель как-то странно, он словно притуплял, прятал в непроницаемый кокон, скрывал свои эмоции ото всех.

Ото всех, кто не умел видеть.

Геллерт повысил голос до той степени, чтобы смотрящий мог его слышать:— Мистер Рен! Жизнь этого молодого человека уже вне опасности, не волнуйтесь. Я и доктор Ублек обо всём позаботимся. Вам же я бы посоветовал не терять время попусту и продолжить путь к храму, на север, — на миг Гримм умолк, а затем дал краткое напутствие в пустоту. — И не теряйте бдительности, молодой человек! Лай Рен удивленно моргнул, явственно ощущая пропасть между ним и профессиональным Охотником. Его так легко обнаружили… Лай выпрямился, чувствуя, как с сердца падает тяжкий груз. Он не был знаком с этим раненым парнем, но смотреть на чужие страдания всегда неприятно и больно. И уж тем более больно наблюдать чью-то смерть. Особенно с его проявлением. Хорошо, что преподаватели успели вовремя. Кивнув самому себе, уроженец Мистраля поспешил воспользоваться советом и смазанным силуэтом заскакал по веткам деревьев, постепенно растворяясь в лесу.*** Лязг, срывающийся на протяжный металлический скрип, плутал меж деревьев. Трава и ошмётки земли дробью летели из-под раскалённой резины. Картина мира мелькала перед глазами. Протезы работали на износ. Точнее, нет, не на износ – о прочности гений Роуз позаботился в первую очередь, но близко к тому. В конце концов, сейчас на стальных ногах возлегал вес, более чем в два раза больше обычного, потому что… Ну блин, три минуты назад идея срезать через пещеру в преграждающей путь горе выглядела вовсе не глупо! Из темного зёва в скале дул ветерок, а значит – тоннель был сквозным. Так быстрей было! Ну быстрей же! И Пирра тоже поддержала идею. Кто ж знал, что там логово ловчего смерти?! Руби резко дернула вправо, минуя очередной ствол. Чужая рука крепче сжала плечо. А щечки девушки пуще прежнего налились краской. С одной стороны, за ними, вроде как, гнался огромный, пятиметровый гримм-скорпион. Но с другой – конкретно сейчас Роуз было плевать. У неё было дело важнее — она сгорала от смущения. Потому что, ну, она много раз фантазировала на тему прохождения её Инициации. Как круто она будет рубить гримм своей деткой. Ей! Как встретит Янг и как они вместе устроят до-брутальности эпичное шоу. Или как, может быть, судьба сведёт её с ми-милым мальчиком… Девчушка моргнула. Грёз было много. Однако картина рыжеволосой воительницы, которую она несёт на руках, словно принцессу или “не-не-невесту!”, не всплывала даже в самой тупейшей её фантазии!

Брюнетка пригнулась, пропуская ветку над головой. Её ноша… Хихикнула? Серьёзно, сейчас?! И именно эта тупость стала реальностью. Пирра несомненно была быстра. Но никак не быстрее сплава технологий и энергии Проявления, заточенных на скоростное перемещение. Поэтому, когда в глубине пещеры зловеще замерцали восемь пар алых глаз, Руби, даже внятно не сформулировав идею в голове, ведомая неясным порывом подхватила Пирру на руки и с визгом метнулась назад. …Так что — да, сейчас протезы неспроста скрипели от веса, в два раза больше запланированного. Роуз продолжала отчаянно красить лицо в тон плащу. Никос же веселилась. Впрочем, тоже не забывая неловко краснеть. Деревья сменялись кустами и валунами, а потом вновь деревьями. Руби снова вильнула, и девушки влетели в пышные заросли. Цветущая зелень перекрыла обзор, но впереди брезжил свет и… Алый росчерк рассёк пространство.

С испуганным писком Роуз метнулась вбок, на ходу оборачиваясь к новому противнику. Растерянные серебряные глаза встретились с ошарашенными голубыми. С двумя парами ошарашенных голубых глаз: перед девушками с обнаженным мечом стоял Адам. А за его спиной, вдалеке, с непередаваемой смесью удивления, отвращения, злобы и плохо скрываемой ненависти налице стояла девушка в белом. Как там её, Вайсс Шни, да?

Первым в себя пришел мечник: — Руби? — только и смог выдать фавн. — Ак-а… — неповторимый, кашляюще-шипящийзвук вышел из горла Роуз. — П-привет, Адам. Парень моргнул. Пирра же коснулась локтя напарницы, и кроха помогла своему Партнеру опуститься на землю. Руби едва ли не кипела от стыда, понимая, как сейчас выглядит.Их увидели, и теперь ситуация стала ещё более неловкой. Только вот главным было не это — странная гнетущая атмосфера буквально впивалась в каждую клеточку тела девушки. Она обеспокоенно взглянула на всё ещё молчащую пару из фавна и человека. Руби помнила реакцию Адама на Вайсс в кафетерии. Помнила, как он чудом сдержался, едва не раздавив свой стакан. И, судя по выражению лица наследницы и напряжению в позе Тауруса, знакомство у них не заладилось. Роуз нахмурилась. Она волновалась. За парня, уже ставшего чуть больше, чем просто знакомым. Она волновалась за друга. И только взгляд Пирры неловко блуждал между троицей. — Эм… — начала было она, но её резко прервали.

— Тихо! — властный голос Адама дал легкое эхо. Девушки, даже Вайсс, замерли, вслушиваясь. Со стороны куста, из которого вылетели Пирра и Руби, доносился всё нарастающий треск. — Это ловчий, — робко заметила Роуз. Парень кивнул, сосредоточенно осматривая окружение. Потом, кратко и рубленозаговорил вновь: — Рассредоточиться. Руби, займи позицию на той ветке, — он ткнул на крупное дерево. — Стреляй по готовности. Целься в жало или морду. Должна пробить. Девчушка кивнула и устремилась к цели, внутренне ликуя — “Адам запомнил особенности моей детки!” Таурус продолжил: — Ты, со щитом… — Пирра, — перебив, быстро представиласьНикос. — Пирра, за тот валун. Атакуй с фланга, когда он выскочит. Чемпионка кивнула. А вот Вайсс для Адама будто бы не существовало. Он даже на неё не смотрел. Просто молча двинулся на собственную позицию. Руби поняла, что “знакомство не заладилось” оказалось тем ещё преуменьшением фактов. Её голова дернулась, стряхивая ненужные мысли. Сейчас не время. И в этот момент ловчий, словно сошедший с рельс поезд, вырвался на поляну. Огромное тело сносило деревья, как тростинки. Клешни членистоногого неприятно щелкнули. Адам остался на месте, и чудовище бросилось к нему, занося хвост для удара. Скорпион попал в цель, но и только. Фавн даже не шелохнулся. Лишь его клинок тускло мерцал алым в тени деревьев. Гримм подобрался. Роуз выдохнула, и нажала на спуск. Ей сказали стрелять в морду или в жало. Она выбрала последнее. И не прогадала – разрывной праховый снаряд иглой вошел меж сегментов хвоста. Золотистое жало потонуло в огненном сполохе. Чудище взрычало от боли, в слепой ярости бросаясь на Адама.

Фавн зло улыбнулся. Потому что скорпион до последнего мига отказывался замечать Пирру. И это стало его концом — меч Чемпионки единым движением снёс ему две ноги. Гримм повело в сторону, и в тот же миг под его брюхом в ослепительной вспышке выросла глыба льда. Руби моргнула и посмотрела на Вайсс. Наследница удовлетворённо скалилась, вонзив в землю кончик рапиры. Шни правильно подгадала — гримм встрял. Вновь, пуще прежнего, вспыхнуло алым, и морда монстра с треском лопнула на две части. Ловчий затих. Над могучим телом заструилась черная дымка.

Они победили! Руби спрыгнула с дерева и с улыбкой хлопнула Адама по плечу. — Как мы его, а?! — вопрос полнился радостью. — Да… — парень, кажется, тоже несколько повеселел. — Пирра? Напарница лишь мило кивнула в ответ, поправляя сбившуюся прадь волос. — В-вайсс? Все обернулись к наследнице. Девушка не ответила, мрачно сверля взглядом Тауруса. Тусклая тень улыбки сошла с лица фавна, а из глаз пропал блеск. Осталось лишь холодное равнодушие. Девчушке стало не по себе, когда он повернулся к ней и заговорил: — Руби, — его взгляд перешел на Никос. — Пирра, идёмте. Кажется, она сделала что-то не то. Мечник тяжело шагнул дальше, продолжая игнорировать Вайсс. Брюнетка неловко переглянулась с напарницей, ища поддержки. Пирра посмотрела на Шни, с мыслью завязать диалог… Но сталь и холодная ярость в глазах Наследницы отсекли – не сейчас. Никос вернулась к Руби с грустной улыбкой и просящим прощения взглядом. Роуз смотрела так же. А они точно победили? Отряд молча двинулся к северу.*** — Ренни! — девушка с улыбкой бросилась парню на шею. — Ты тоже должен попробовать! — Нора, — жалобно простонал Лай. — Если тебе удалось оседлать урсу, и даже проехать на нём досюда, то это не значит, что так смогу я. — Но… — Три недели без блинчиков, — жестоко припечатал юноша. Нора утихла, Рен хорошо знал, на что давить. Блейк только неловко переглянулась с Янг, не зная, что думать. Эти двое явно давно были вместе. И внешне выглядели чистой воды парой. Но когда Сяо Лонг десять минут назад спросила Нору о Рене, то та ответила: “Мы вместе, но не вместе-вместе”. И вот как это понимать?

Блейк покосилась на шахматную фигуру ладьи в ладони. Такая же была и у Рена. По одной на пару. Те самые “реликвии” из Храма — на деле просто старых руин с постаментами посреди леса, которых они наконец-то достигли. Достигли, в целом, благополучно. Ну, не считать жепару стай беовульфов за серьёзное испытание? Теперь же юные Охотники отдыхали. А Янг и Блейк, до кучи, ждали и волновались. Партнёр — за сестру. Она сама — за любимого. И обе — за близких.

Поэтому, когда за деревьями мелькнуло что-то ярко красного цвета, девушки синхронно вскочили на ноги. Это равнозначно могли быть как волосы Адама, так и плащ Руби. Но, к общему разочарованию, к Храму из леса вышла совершенно незнакомая особа с копной огненно-рыжих, почти алых, волос. Она приветливо улыбнулась, а затем обернулась назад и помахала кому-то рукой. Тяжкое мгновение ожидания, и у девушек отлегло от сердца – из-за деревьев показались и те, кого они ждали. Миниатюрная девушка, с боевыми протезами выглядящая вовсе не миниатюрной, алой кометой метнулась к сестре. Тонкие руки окутали шею блондинки, в то время как прямо ей в ухо хлынул ужасающе-огромный поток информации. Из щебета Роуз Белла выловила только что-то навроде: “Классно… Пирра! Офигенно! А потом мы…” Значит, Руби и эта девушка стали Партнёрами? И их, видимо, всё устраивает. Вот и славно. Фавн радостно дёрнула ушками, и повернулась к своему парню. Адам остался на месте. И Блейк недоуменно нахмурилась, ловя его взгляд. В глубине родных, ярко голубых глаз читалась печаль, злая усталость и потаенное чувство вины.

“Что случилось? Почему он…” Белые волосы, косой ниспадающие прямо до пояса, качнулись от дуновения ветра. Сердце Блейк пропустило удар — из-за широкой спины Тауруса показалась Вайсс Шни. И если Руби партнер этой Пирры, то… — Что? — неверящий шепот сорвался с губ. Адам и Вайсс.

Адам и человек. Адам и Шни. Живая, здоровая Шни. “У него получилось. Он её пощадил.” Белладонна сама не поняла, как преодолела разделяющие их метры. Как заключила его в объятья. Самые крепкие, самые тёплые и счастливые объятья, на которые только была способна. Потому что Блейк боялась. Девушка прятала, втаптывала как можно глубже и срывала эти мысли за маской веселья, но...Всё же, она боялась. После того что случилось утром, она больше жизни боялась, что Адам может сорваться. Что может залить этот лес кровью. Но сейчас? Сейчас её душа пела от счастья – он обещал ей. И он её не подвёл. Адам хрипло забормотал: — Б-блейк, прости, я… — Молодец, — легко закончила девушка, вновь заглядывая в его глаза. Те сквозили непониманием. — Что? — Адам, порой ты и правда такой дурак, — она встала на носки и на миг накрыла его губы своими. — Глупый, ты поступил правильно. — Но она — Шни, Блейк! — прошипел Таурус. — Как я мог… — Так, как это и получилось сегодня, — просто оборвала она. — А о большем я не прошу. По крайней мере пока. — Эй, вообще-то я тоже здесь! — наконец наследница подала голос. И этот голос звенел от переполняющей его сухой ненависти и отвращения. — И? — холодно ответила Блейк, поднимая вверх бровь. Несколько секунд девушки сверлили друг друга взглядами. Потом Вайсс фыркнула и направилась к храму, по пути завязывая непринужденный, и до-невозможного фальшивый диалог с Пиррой. К паре фавнов подошла Руби. В её руке покоились фигура коня. Адам заметил, что точно такую же с подачки Пирры только что взяла Вайсс. — С ней… Будет сложно, да? — ни к кому конкретно не обращаясь спросила девушка. И продолжила, с улыбкой заглядывая в глаза парню. — Но мы справимся, Адам. Будь уверен. — Амы подсобим, если что, — Сяо Лонг бесцеремонно хлопнула его по плечу. Обычно его косило от такой близости с человеком, но… сейчас вдолбленные годами привычки молчали. Блейк с благодарность коснулась руки подруги. И даже уголок губы Адама дрогнул: — Спасибо, Руби, Янг. Сзади подошли Рен и Нора. А чуть погодя — Пирра и гораздо более спокойная, чем было раньше, Вайсс. Янг представила всех друг другу. Пришла пора возвращаться назад. Руби предложила оседлать огромного гримм-ворона Невермора и долететь. Это предложение скепсисом встретила даже Нора. И вовсе не потому, что ей ранее сказал Рен, да. Но общее мнение, к удивлению всех, высказала Вайсс. — Руби, это звучит… как это сейчас говорят? — на миг наследница прервалась, будто задумываясь. — Глупо, сумасбродно… И безбашенно. Адаму трудно было признать, но он разделял мнение Шни. Роуз только моргнула: — Ну, как говаривал один из моих любимых героев игр: “Башню мне снесло ещё раньше ног!”Янг прыснула со смеху, но в её взгляде промелькнул оттенок светлой печали. Остальные замерли в ступоре – все видели блестящие на солнце протезы, но спрашивать посчитали излишним. Никто не хотел зазря обидеть или расстроить пышущую счастьем девчушку. И оттого её слова имели ещё более разительный эффект: — Вы чего? А в голове каждого бил вопрос: “Каким мужеством нужно обладать, чтобы с такой искренней легкостью шутить о собственной неполноценности?” — Может, пойдем? — Руби всё ещё не понимала, что с остальными. Но робкий вопрос, кажется, вывел ребят из транса. Шесть человек и два фавна обернулись к отвесному утёсу.