Красные головы (1/1)

сейчас— А вот этот кусок стоило бы выдать красноголовым, — комментирует её улов шеф.Новенькая вскидывает брови, быстро соображая, кого это господин Рыбак может иметь в виду. — В смысле, Ротенкопфенам? — Осторожно уточняет она. Предположение кажется фантастическим, но только на первый взгляд. Биография Рыбака располагает и не к таким причудливым интересам. — Коммунистическому подполью? Мысль подбросить идейным борцам с вампирской властью вкусный кусок информации, которая так и просится в пропаганду против режима, кажется странной. Но с тем же успехом это может оказаться частью многоходовой провокации.— Да какие ж они коммунисты? — Господин Рыбак так заламывает густую бровь и сверкает глазами, что становится похож на мультяшного злодея-филина. И его возмущение выглядит вполне искренним. — Ревизионисты и оппортунисты они смутно-левые, если их теоретиков почитать. Нет, вы видели их последнюю статью, “Сто лет третьего империализма”? Новенькая отрицательно мотает головой. К такому повороту она не готова, и плохо понимает, о чём вообще речь. Хотя, чему она, собственно, удивляется: Фёдор Фёдорович Рыбак — человек советской эпохи, с Гагариным служил; а тогда теорию Маркса учили все. Так что вне зависимости от того, как он к ней относится, шеф явно хорошо в ней разбирается. И он просто не любит кое-какеров, ни в каком виде. Даже в рядах вероятного противника. А у шефа, меж тем, накипело:— Там уже по зачину видно, что из классиков они читали букварь, вторую и синюю. Про Маркса пишут, что он якобы не смог разглядеть складывание экономических империй и счёл их всего лишь надстройкой над капиталом, представляете? То-то Маркс Интернационал собирал и предупреждал рабочих о том, что капиталисты и правители этих самых "Надстроечных империй" конспирируют у них за спиной? И выводы Маркса и Энгельса из поражения Парижской коммуны авторы либо не поняли, либо в глаза не видели…Новенькая нервно сглатывает. В референтуре при старших принято изучать историю и культуру эпох, родных и понятных начальству. В первую очередь, для понимания того самого культурного кода. С тех пор как попала к Рыбаку, Новенькая уже подтянула историю двадцатого века, отсмотрела под сотню советских и постсоветских фильмов, выучила все песни про лётчиков. Она уже не помнит, когда в последний раз открывала любимые детективы — теперь в свободное время она читает классику и научную фантастику. И если сейчас окажется, что шеф не просто так поболтать решил, и что всех этих марксов, энгельсов и прочих замшелых сюртуков ей тоже придётся штудировать всерьёз — то лучше сразу уволиться. — А Ленин у них не смог понять значение информационно-культурной среды, — Рыбак определённо наслаждается тем, что там сейчас творится с аурой у референтки. Отыгрывается за годы, что сам потратил, изучая всё это? — Ну да, мессенджеры, рактивки и спутниковое телевидение Ленин посчитал не стоящим упоминания. Нет, серьёзно: “Искра”? Это же лениниский тезис: создание единого печатного органа — первый шаг в создании партии, без этого никак. Неужто и избитая цитата про кино не говорит ничего об оценке важности информационной среды? Ладно, то, что авторы про политику коренизации не вспомнили — трудное детство, история по комиксам, понимаю. Впрочем, после той бурды, что они выдали в качестве терминологии, к таким мелочам как-то даже неприлично придираться. Не “биологический” капитализм у нас на дворе, а самый что ни на есть вульгарный корпоративный. Корпорация, которая работает на родственной или видовой основе, не перестаёт быть корпорацией. Какая разница, гибнет ли пролетариат от обескровливания или от невыплаченных пенсий и отсутствия техники безопасности? Сейчас шеф своей словоохотливостью особенно сильно напоминает ей Фальковского. Варки не стареют физически, но по мере накопления жизненного опыта, как любые старики, порой непрочь этот самый опыт вывалить на тех, кто не успел убежать.— Может, вам стоит опубликовать на них критический разбор? — Новенькая так и представляет, какая бы развернулась полемика на страницах левоэкстремистских порталов. — Если у них настолько всё плохо даже с понятийным аппаратом, то, может, и ну его, с ними связываться? Она не переспрашивает, пошутил ли шеф о сливе данных террористам. Потому что по форме высказывания — конечно, пошутил. Кто ж такое всерьёз скажет под запись в прослушиваемом кабинете? А по содержанию — как минимум, он всерьёз рассматривает такой вариант. Не спрашивает она и о том, есть ли у них выходы на контактёров из запрещённой организации, членов которой они, вообще-то, должны ловить: и так ясно, что, оказывается, есть. Видимо, за деталями придётся идти к главной референтке, Тодоревской. — Не нравятся они мне тем, что недоучки, — кивает Рыбак. — По верхам нахватались, а туда же: новые концепции городить. Вы, Анастасия Васильевна, всё-таки запомните: те, кто подменяет классовую борьбу хоть видовой, хоть половой и расовой, красными быть не могут, так как не отличают базис от надстройки. И у вашего подследственного та же проблема: в голове пусто, понимания нет, вот и при первом же толчке с дороги сбился. Ткнуть бы их носом, всех и каждого — может, до кого-то и дойдёт, что без фундаментальных основ они тоже быстро выродятся в не пойми что. Уже вон выродились, у них там и эпоха “информационного капитализма” была, и информационные войны как замена реальных. Одним словом, сытая интеллигенция решила поиграть в революцию, а сама никогда воочию не видела, как холодильник побеждает телевизор. Пусть садятся на диету из виртуальных пирожных марки "Мария Антуанетта". — Недоучкам проще указывать цели, — новенькая бросает пробный шар: правильно ли она поняла, что СБ для чего-то использует красноголовых? Например, чтобы убирать их руками неудобные фигуры. В истории такое сплошь и рядом было, почему нет.— Развелось их, у каждой службы свои, — подтверждает Рыбак. — А потом разгребай результаты их недомыслия. Головой нужно думать своей, и разбираться в том, за что берёшься. Спасибо, Анастасия Васильевна, можете идти.