Часть первая.Глава 1 (1/1)

— Мне нужно отлучиться на какое-то время, останься вместо меня.Хэлкар Ангмарский взглянул на него своими полупрозрачными глазами, которые на первый взгляд, как обычно, не выражали ничего.— Отлучиться?— Да, — Майрон нарочито небрежно кивнул, — отлучиться, — он выразительно посмотрел на Хэлкара, дав понять, что разговор окончен.— Как скажешь, — Хэлкар будто бы смирился с тем, что продолжения не будет, но затем всё же не выдержал: — По-прежнему хочешь среди людей поддержку найти? Брось, не получится. Не из того они теста сделаны.— Ты сам был человеком когда-то. Ты и есть человек.Хэлкар тихо рассмеялся:— Люди Ангмара сделаны из льда. Так раньше говорили.Майрон встретился с ним взглядом.— Осторожнее, — сказал он, — лёд можно растопить.Хэлкар сложил руки на груди.— Порой ты говоришь так, что мне начинает казаться, будто ты мне угрожаешь, — произнёс он.Майрон поднял брови:— Угрожать? Тебе? Зачем?Хэлкар вскинулся. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, но было в его позе что-то такое, по чему отчётливо угадывалось, что этот разговор его задел.— Было бы и впрямь очень глупо с твоей стороны угрожать своему единственному верному другу и союзнику, — сказал он.— Единственному? Ты так в этом уверен?Хэлкар подошёл почти вплотную. От него пахло какими-то благовониями, и запах был таким же холодным, как он сам.— Я велел позвать этого эльфа, если ты помнишь, — сказал он. — Твоего эльфа. Ты знаешь, как я к нему отношусь. Но я готов был терпеть его здесь, в Барад-Дуре — только бы ты жил.Майрон покачал головой.— Барад-Дур — не твой город, Хэлкар, — сказал он. — Барад-Дур — мой город.Хэлкар сощурился:— Да, конечно. Это была твоя блестящая идея — основать город у подножия вулкана. Прости, я забыл.— Скорее забылся.Хэлкар сложил руки в замок. На левой руке его блеснуло одно из девяти ?человеческих? колец.— Я никогда не забываюсь, Майрон, — сказал он. — Помни, благодаря кому ты жив.Майрон не стал ничего отвечать. Он прекрасно помнил, благодаря кому он был жив, и это не был Хэлкар.Он демонстративно отвернулся, надеясь, что Хэлкар правильно поймёт этот жест и уйдёт. Раньше он всегда его понимал.Но на этот раз пред тем как уйти он задержался намного дольше, и Майрону стоило усилия не повернуться и не подкрепить свой жест словами.Боль в руке уже почти не ощущалась, но из неё, не переставая, текла какая-то мерзкая зловонная жидкость — смесь крови, сукровицы, гноя и чего-то чёрного. Такая чёрная жижа обычно течёт из ран, нанесённых магией — Майрон знал об этом лучше, чем кто-либо другой. Когда, время спустя, он сказал Арагорну Элессару, что не отозвался на его зов и не вышел биться с ним у ворот, чтобы не разрушать легенду о Сауроне — бесплотном духе, это была неправда.В этом Майрон солгал.Как и в том, что уничтожение кольца не могло убить его.Это, пожалуй, была ещё большая ложь, нежели первая.Кольцо могло убить.Могло — и убивало. Момент, когда полурослик из Шира отправил кольцо — его кольцо, его! — в пламя Ородруина, Майрон ощутил так, будто сам сунул руку в кипящую лаву.Рука его была такой горячей, что, казалось, ещё немного — и она запылает. Заорав от боли, он рухнул на колени и, сорвав с головы шлем, отшвырнул его прочь. Перчатка на его правой руке начала плавиться. Хэлкар подскочил к нему — верный и преданный, и всегда оказывающийся рядом. Он тоже сдёрнул шлем, лицо его выглядело ещё более белым, чем обычно.— Что... что это?.. — пролепетал он. — Мой... мой повелитель... Майрон...Майрон не мог ответить Надрывно дыша, он из последних сил сдёрнул с руки перчатку. Она действительно уже начала плавиться; кусочки материи, будто приварились к ране, которая вся была красной, как пламя Барлога.— Они расплавили его, — едва шевеля языком от боли, проговорил Майрон. — Они... они его уничтожили. Всё кончено, Хэлкар. Мы проиграли. Я проиграл.— Мне отдать приказ отступить от ворот?Майрон поднял голову. В его ярко-оранжевых глазах, казалось, заполыхали языки пламени.— Нет, — сказал он, — нет! Пусть бьются до последнего! До последнего!Биться до последнего не вышло. Ворота всё равно пришлось открыть снова.Для поверженных.Он не помнил, сколько времени прошло. Он не мог ни есть, ни спать, ни думать.Первое время рука словно разрывалась от боли, а затем боль просто заполнила всё тело, и к ней добавился жар.Жар был теперь его постоянным спутником. Майрон не знал, какой сегодня день, не ведал утро сейчас или вечер. Он ощущал только жар.Руку он обернул холщовой салфеткой. Та уже присохла к ране, но Майрон не позволял её менять.Он прогнал всех. Даже Хэлкара.Он сам не понимал, сколько уже так сидит — забившись в угол, глядя на свою поражённую конечность, из которой, не переставая, сочилась чёрная зловонная жижа.Его любимица, самка варга по имени Бургул, шерсть которой была такой же медно-рыжей, как волосы её хозяина, время от времени подходила к нему и тыкалась своим холодным носом. Видя, что на неё не обращают внимания, она то и дело начинала тихо выть, и в эти мгновения в душе Майрона, казалось, что-то шевелилось.А потом ему опять становилось всё равно.Утро или вечер, день или ночь...Всё равно.Остался только удушающий не проходящий жар и чёрная зловонная жижа.И в тот миг, когда дверь вдруг отворилась, и в комнату почти бесшумно проскользнула высокая изящная фигура, Майрон тоже не знал — утро на дворе или ночь, и ему тоже было всё равно...Вот только, едва он услышал этот голос, всё равно ему сразу же быть перестало.— Майрон...Он вскочил на ноги. Тут же. Жар ударил в виски.— Ты... — прошипел он, — ты...— Майрон, я пришёл помочь тебе.— Не лги, Трандуил!Эльф произнёс что-то ещё, но комната в этот момент зашаталась, в ушах загудело, и Майрон не смог ничего расслышать.— Позлорадствовать пришёл, — прошипел он вместо того, чтобы переспросить, — посмотреть на поражённого Саурона, — последнее слово Майрон произнёс нарочито гротескно, будто кривляясь. — Что ж, смотри! Смотри! — взгляд Трандуила был прикован к его правой руке, и Майрон, сощурившись, убрал её за спину. — Наслаждайся своей победой!— Это была не моя война, безумец!Он хотел проорать в лицо эльфа что-то ещё — какую-нибудь ещё оскорбительную мерзость, но язык не поворачивался. В это лицо мерзости кричать не пристало, его должно было касаться одними кончиками пальцев, с благоговейным трепетом, как священной статуи во дворцах древних королей...— Уходи. Убирайся. Из моего дома. И моего Барад-Дура. Не смей злорадствовать.— Покажи руку.— И жалеть не смей.— Руку покажи, я сказал!Он понимал, что не может сейчас оказать должного сопротивления — как и то, что на самом деле совсем не хотел сопротивляться, но мешала гордыня.— Майрон, хватит. Не драться же мне с тобой.Осторожно, будто боясь сломать, Трандуил коснулся его запястья, а затем, повернув его руку ладонью вверх, начал разворачивать салфетку. Она действительно присохла к ране, и эльф начал пытаться аккуратно отсоединить материю от поражённой плоти. Покачав головой, Майрон сжал зубы, изо всех сил рванул салфетку и отшвырнул прочь. Открывшееся его взору зрелище было столь тошнотворным, что к горлу подкатил ком. Однако у Трандуила это, кажется, тошноты не вызывало.Кончиками пальцев он коснулся раны. Майрон едва не заорал, и Трандуил понимающе кивнул.— Это будет сложно, — сказал он. — Но я попробую.— Чтоб тебя... — начал было Майрон и осёкся. Сказать Трандуилу что-то навроде ?чтоб тебя орки сожрали? он просто не мог.— Комплименты ты скажешь мне потом, — словно прочтя его мысли, отозвался эльф. — Присядь-ка, мне нужно посмотреть получше.Кровати в покоях Майрона отродясь не было, но Трандуила это, казалось, совершенно не смутило. Усадив Майрона на пол, он опустился рядом с ним. Только сейчас Майрон обратил внимание на то, что эльф был одет в простую одежду, а длинные белые волосы его были заплетены в косу. Майрон усмехнулся:— Боишься, что кто-то узнает, что ты здесь?— Считаешь, мне стоит бояться?Трандуил снова коснулся раны, легко нажав, и Майрон стиснул зубы.— Не хотелось бы обоссаться под себя при тебе, знаешь ли.Эльф взглянул ему в глаза.— Если у меня ничего не получится, тебе придётся отрезать руку, — сказал он. — Иначе ты умрёшь.— Отрезать?!..— Тихо. Ты мешаешь мне своими воплями.Идея потерять руку показалась Майрону слишком пугающей, и он не мог перестать мешать своими воплями. Трандуил, казалось, уловил это сразу же.— Спи лучше, — невозмутимо произнёс он, легко сжав его пальцы на здоровой, левой руке. — Спи и не мешай мне.Он действительно уснул. А когда проснулся — раны больше не было, и чёрная жижа не текла.— Ты не хочешь сказать, когда вернёшься, мой король?Майрон надеялся, что Хэлкар куда-нибудь запропастился, но он был снаружи. Стоящий на ступенях, он напоминал каменное изваяние. Точнее — ледяное.— Я не король. В Мордоре нет короля. Я сотни раз говорил тебе об этом.— Тебе стоило заняться этим вопросом ещё давно.Майрон усмехнулся:— Твоё предложение очень кстати, Хэлкар, особенно — после поражения в войне.— Я говорил тебе о...— Я знаю, что ты говорил, — Майрон обернулся через плечо. — Будь добр, не разозли орков в моё отсутствие. Угомонить одновременно мордорских и изенгардских, бывает крайне тяжело — они и без того до сих пор так и норовят сцепиться друг с другом. Не создавай Саруману лишних проблем.Хэлкар не стал отвечать словами, ограничившись коротким кивком.И — ледяным взглядом.