Пролог (1/1)

— Я не понимаю, чего ты хочешь, — Хэлкар Ангмарский произнёс эту фразу совершенно ровным тоном — как, впрочем, и всегда, но, если прислушаться, в его голосе можно было различить недовольные нотки. — Скажи мне ещё, что ты хочешь мира. Мира? Ты? Серьёзно?Майрон сощурился:— А у нас есть ресурсы для войны, Хэлкар? Где, позволь поинтересоваться, ты их возьмёшь? Наколдуешь?Хэлкар вскинулся. Прядь его белых, как снег, волос, упала ему на лоб, но он отбросил её резким движением руки. Только сейчас Майрон заметил, что Хэлкар не собрал волосы. Это выглядело странно. Хэлкар всегда был безупречным. Безупречным будто... будто снег.И таким же белым.Он и впрямь был не просто светлым, а именно белым — весь с ног до головы. И даже серые глаза его были настолько светлыми, что казались почти белыми. Такие белые рождаются иногда средь человеческой расы, и о них ходят самые странные и страшные слухи.Обычно люди считают, будто бы они прокляты. Так говорили и о Хэлкаре — тогда, в те далёкие времена, когда он ещё был королём Ангмара.Хотя боялись его не только поэтому.Король-колдун. Король-ведьмак.Так его называли.Очень белый и очень безупречный.И очень страшный.Белая прядь почти незаметно была заправлена за ухо такой же белой рукой, а светло-серые, почти белые глаза взглянули в упор из-под белоснежных бровей.— Дело не в этом, — произнёс Хэлкар своим льдистым голосом. — И ты прекрасно это знаешь.— А в чём же?— Мирквуд. Ты хочешь мира с эльфами. Потому что он там.— Ты бредишь, Хэлкар, — Майрон прошёл через комнату и встал у окна, глядя на клубящиеся над Ородруином тучи. — Ничего подобного нет. Но ресурсы... — он развёл руками. — Ты сам всё знаешь. Более того, если уж совсем откровенно, я не вижу в войне ровным счётом никакого смысла. Саруман считает так же. Если тебе свербит, ты можешь самолично объявить войну Гондору. Или Рохану. Или кому ещё. Можешь вызвать на дуэль кого-нибудь из человеческих королей — вероятно, тебя это развлечёт. Если, конечно, они отзовутся. Но я в эти игры более играть не желаю.Хэлкар покачал головой:— Ты очень изменился, Майрон.Майрон повернулся к нему:— Правда?— Да. После того, как они уничтожили твоё кольцо. И едва не убили тебя. А ведь этого они и хотели! Он стоял там, у Чёрных ворот, ты сам видел в палантире! Ты рвался в бой, чтобы разорвать его на части!Майрон усмехнулся:— Я рвался в бой, потому что Элессар голосил там, как буйно помешанный. ?Саурон, выходи!? Тут и не захочешь — выйдешь.— Нет. Ты рвался, потому что увидел его.Майрон сложил руки на груди:— Хэлкар, этот разговор бессмысленен. Я не собираюсь искать ресурсы и не стану ни с кем воевать. Мне надоело, — тот хотел было возразить, но Майрон поднял правую руку в чёрной перчатке. — Хэлкар, разговор себя исчерпал, и я не желаю его продолжать. Иди займись чем-нибудь... полезным.?Когда ты лишился кольца в первый раз и временно утратил разум, ты был гораздо сговорчивее?. Майрон дёрнулся, как от укуса ядовитой змеи. — Ты что-то сказал? — спросил он, глядя на Хэлкара.Хэлкар изобразил непонимающий взгляд.— Нет, — ответил он, поднимая брови. — Я ничего не говорил. Ты ведь сказал, что продолжать не желаешь, так я и замолчал.Майрон отвернулся, чтобы скрыть смятение. Чтение мыслей никогда не было тем, чем он занимался бы прицельно. В те далёкие времена, когда он носил своё кольцо, у него порой получалось считывать всё, о чём думали окружающие, без особого напряжения. Но потом это стало выходить крайне редко, а после поражения во второй войне и разрушения кольца он утратил такую значительную часть силы, что порой ему казалось, что он превратился в самого обычного человека.Могло ли быть так, что он действительно услышал мысли Хэлкара?И что он имел в виду?— Я пойду, пожалуй, — льдистый голос Хэлкара прервал ход его мыслей. — Вижу, ты сейчас в собеседниках не нуждаешься, не смею мешать.Майрон не ответил, и Хэлкар вышел. На лестнице отчётливо послышались его шаги, а затем наступила тишина.Снова бросив взгляд на клубившиеся тучи, Майрон подошёл к лежащему на небольшой чёрной подставке палантиру. Он коснулся его указательным пальцем левой руки, и палантир тут же заискрился всеми цветами радуги. Он был готов к работе. Майрон тут же присел перед ним на пол. — Покажи мне, — сказал он.Палантир замер, весь став одного, ярко-оранжевого цвета. Он будто ждал продолжения приказа.— Покажи мне, что имел в виду Хэлкар.Палантир начал медленно переливаться, словно задумавшись, затем посреди разноцветных бликов стало проступать лицо Хэлкара. Майрон раздражённо махнул рукой.— Да нет же, — сказал он. — Слова Хэлкара, — палантир вновь застыл в одном цвете — на этот раз в зелёном, и Майрон задумчиво сжал губы, думая, как это лучше объяснить. — ?Когда ты лишился кольца в первый раз и временно утратил разум, ты был гораздо сговорчивее?. Так он сказал. Что он имел в виду? — Майрон снова отмахнулся, понимая, что даёт палантиру неточную команду и, вероятно, сейчас увидит в нём совсем не то, что нужно. — То время, когда я потерял кольцо... когда Исильдур отрубил мне палец... — палантир снова ?задумался?, и Майрон тут же спохватился: — Нет, нет, Исильдура не показывай мне! Покажи, что было, когда я... когда я утратил разум после потери кольца. Что было со мной, и что делал Хэлкар. Ну же! Покажи!Кажется, на этот раз палантир его ?понял?.Какое-то время он то переливался разными цветами, то показывал какие-то невнятные блики, будто настраиваясь, пока картинка не стала наконец чёткой.И Майрон вдруг подумал, что всего лишь второй раз за свою длинную, бесконечно длинную жизнь смотрит со стороны на себя самого.Первый был тогда, когда он пожелал увидеть, как Исильдур отсёк ему палец.Какое-то время он смотрел на себя — лежавшего, сидевшего, с совершенно пустыми глазами (даже взгляд их казался потухшим, и никаким ?огнём?, которого так страшились люди и сторонились эльфы, они не полыхали). И всё это время рядом с ним находился Хэлкар. Он как будто прирос к нему.Майрон сложил руки в замок и поднёс их к лицу.— Это не то, — тихо сказал он, ощущая, что пальцы похолодели — даже на правой руке, которая была в перчатке. — Не то. ?Был сговорчивее? — когда? Что он имел в виду?В глубине души Майрон уже не был уверен, что действительно хочет получить ответ на этот вопрос, но пути к отступлению не было.Палантир его наконец ?услышал?.По-настоящему.Он лежал в большой комнате, глаза его были отрыты и смотрели в потолок. Хэлкар — такой же белый и безупречный — какое-то время сидел подле него, а затем склонился, глядя в его лицо.— Durb shakh, — тихо произнёс он, и голос его уже не казался таким льдистым. — Durb ran*.Майрон дёрнулся, и палантир, должно быть, это почуял. Он начал мигать, переливаться, изображение снова стало нечётким. — Нет, нет! — воскликнул он, снова сжимая руки. — Покажи! Покажи дальше!Хэлкар склонился над ним, его белые волосы были распущены. Должно быть, он распустил их нарочно. Его руки скользили по телу Майрона.— Ты думаешь о нём, — шептал он, словно в бреду, — о нём, я вижу это в твоей голове, будь проклят он, будь он проклят...Майрон изо всех сил сжал челюсти, приказывая палантиру не прерываться, но изображение всё равно начало плыть, и в глубине души Майрон уже понимал, почему.— Огонь, какой же ты огонь...Собрав волю в кулак, Майрон снова взглянул в палантир, и его чуть не вырвало.Он понимал, что видеть этого не хотел, на самом деле не хотел, и уже готов был прервать магический сеанс, когда картинка в палантире вдруг снова стала чёткой.Намного чётче, чем была до этого.Хэлкар снова склонился над ним, на этот раз его белоснежные волосы были собраны, а взгляд выражал решимость — такую, какой позавидовали бы многие.— Я не могу этого вынести, — словно в бреду проговорил он. — Я слишком тебя люблю.Он смотрел в потолок всё теми же мутными глазами, но Хэлкара это не остановило.— Люблю, — всё так же, как в агонии, проговорил он. — Люблю... мой повелитель... мой король.Звук разрывающейся одежды послышался столь чётко, словно звучал не в палантире, а прямо здесь, в этой комнате. — Мне придётся тебя перевернуть, — всё тем же ненормальным, режущим уши голосом проговорил Хэлкар. — Я слишком сильно тебя люблю...Он выдохнул от боли — явно не понимая, что происходит, пальцы его сжали ткань покрывала, и Хэлкар сжал их своей белой, как снег, рукой.— Мой король...— Хватит! — завопил он, роняя в лицо ладони. — Хватит, не показывай!Но палантир словно не мог остановиться, демонстрируя отвратительное, ужасающее по сути своей действо.Надрывное тяжёлое дыхание. Мерзкие хлюпающие звуки.— Я слишком сильно люблю тебя... слишком сильно...— Хватит! Прекрати! Заткнись!— Мой повелитель... мой король...— Хватит!— Моя любовь... Я не знаю, как это вышло... я не умею... ты испачкался...В руке Хэлкара был небольшой кусок холщовой ткани. Он опустил его в таз с какой-то дымящейся жидкостью и отжал, после чего с каким-то тошнотворно умилённым взглядом начал протирать его бёдра с внутренней стороны.Когда Хэлкар снова смочил и отжал холщовую салфетку, жидкость в тазу сделалась розовой от крови.Он закрыл глаза, но то, что было в палантире, будто пробивалось в самое нутро, и Майрон не мог перестать видеть.— Хватит! Хватит!На какое-то мгновение всё погасло, и Майрон протянул было руку к палантиру, но тот вдруг снова заискрил, и ещё одна сцена, не менее чёткая, чем та, ужасающая и мерзкая, появилась в нём.Он лежал, глядя в потолок.На покрывале была кровь. Много крови.Хэлкар стоял у окна, и лицо его снова ничего не выражало.— Ты снова сделал мне больно, Мелькор.Подскочив, будто ужаленный, Хэлкар в два прыжка оказался подле — словно не понимая, что тот видит пред собой что-то своё и говорит не с ним. И даже имя Мелькора не смутило.— Я не хотел, — зашептал Хэлкар, тыкаясь губами в его безжизненную руку, — я не хотел...— Ты всегда так говоришь.Изображение снова стало расплываться. Остались лишь звуки. Тихие всхлипывания.Кажется, Хэлкар плакал.Едва сдержавшись, чтобы не отшвырнуть палантир прочь, Майрон завопил, как дикое животное, заметался по комнате, и, если бы в этот миг кто-то осмелился войти к нему, Майрон, не задумываясь, убил бы его.Прислонившись к стене, он в сердцах ударил по ней кулаком, а затем сполз на пол.— Ненавижу, — сквозь рыдания произнёс он, — ненавижу, ненавижу...Избавить от этой боли — боли души — могла лишь другая, боль тела. Так было всегда.Сжав руки, Майрон с размаху ударился в стену головой.И ещё раз.И ещё раз.