Глава 12. Гроза (2/2)

Но этой ночью я не отдам его. Он мой. Руки сами сжали объятия сильнее, еще плотнее прижимая его дрожащее тело к моему. Хватит претворяться и играть в благородство. Я всегда стремился быть честным с самим собой, а значит, остается признать, что я не просто хочу защитить Ваню. Я люблю его и хочу, чтобы он был моим, хочу чувствовать его прикосновения, хочу вновь целовать его губы.

- Ваня… - я приподнял его личико за подбородок, вглядываясь в карие глаза, стараясь уловить в них хотя бы искру от того пожара, что пылал сейчас во мне. – Ваня… - он смотрел на меня с таким доверием и радостью во взгляде. Я понимал, насколько для него важно знать, что ему верят, что его не оттолкнут. Анна сказала, что именно этой веры и надежды ему и не хватает для того, чтобы отпустить проклятье, не питать его. За все то время что мы знакомы, я впервые видел, чтобы его глаза светились, и это завораживало меня еще больше, не давая и малейшей возможности остановиться и отступить. Я смог отвести взгляд от его глаз, но лишь за тем, чтобы попасть во власть его манящих губ. Я помнил их привкус яблок и не вольно облизнулся, после чего склонился, окончательно признавая, что проиграл и полностью покорен своими чувствами. Наши губы вновь встретились, и мир точно бы остановился, наконец-то решив оставить нас в покое. Я целовал Ваню осторожно, не желая спугнуть своего котенка, но в тоже время проявляя настойчивость, давая понять, что не сдамся. Мои руки блуждали по его обнаженному телу, изучая и стремясь запомнить каждый изгиб. Собственное сердце отбивало какой-то сумасшедший ритм, точно бы стремясь разорвать мне грудь и, вырвавшись на свободу, самолично рассказать о том, насколько любит. От продолжительности поцелуя стало не хватать воздуха, но остановиться стоило большого труда. И лишь когда перед глазами замелькали яркие пятна, я позволил губам разомкнуться, попутно опуская Ваню на спину и нависая над ним. Разум вопил из последних сил, что так нельзя, что нужно узнать и Ванино мнение обо всем происходящем. И лишь усилием воли я заставил себя подчиниться.

- Ваня… - мой хрипловатый от страсти голос был едва слышим за новым раскатом грома. Я тяжело дышал, облизывая губы и стараясь хоть немного прийти в себя. – Ваня, если… если ты не… если ты не хочешь… скажи сейчас… и я… и я остановлюсь. – Тьма, это было самое тяжелое и длинное предложение в моей жизни. Я чувствовал, что мое тело изнывает от желания продолжить, но заставлял себя ждать, пока Ваня решал, что ему делать.

POV ВаняОн поверил мне! Господи, неужели я не ошибся в своих чувствах, как это случалось прежде, и сделал действительно правильный выбор, доверившись Арику. Он совсем не удивился, не начал смеяться и не бросил меня, вопреки моим ожиданиям, а взглянул так - взволнованно и серьезно - словно все происходящее со мной его волнует ничуть не меньше. И окрыленный этой мыслью я без всякой жалости расстался с неисчислимыми предрассудками и запретами, принимая себя нового, одновременно с обжигающими объятиями мужчины, противиться которым было вовсе невозможно. Его внешний вид будто бы излучал вселенскую решимость и силу, убеждая в том, что я больше никогда не останусь один. Сладкая ложь? Возможно, но ведь пожалеть мне придется только завтра, а сейчас я хочу, чтобы эти дарящие тепло руки, не останавливались в угоду здравому смыслу, хотя я не настолько глуп и понимаю, чем это может закончиться, в первую очередь для меня. Странно…Почему-то понимание не отрезвило, по всей видимости, мы зашли достаточно далеко, для того чтобы отступать. Я боюсь до ужаса и оцепенения, но все оказалось бы значительно проще, если б неизвестность внушала исключительно страх, а не манила желанием и любопытством.

- Ваня… - Мне так хочется поддаться мягкому шепоту, даже подчиниться, отдать Арику все, что имею, и душу, и тело, всего себя без остатка. Пускай это противоречит всем моим убеждениям, но я желаю столь горячо и безрассудно, что не могу пойти на внутренний обман. Прошу, не останавливайся, не заставляй меня думать и принимать решения, ты справишься за нас двоих, я уверен.- Ваня… - Ты единственный из тех, кто называл меня по имени с таким невероятным теплом, будто вкладывая собственное сердце в тусклое и непримечательное слово. Боже мой, что со мной творится? Я никогда не испытывал подобного, ни к одному человеку на свете, пусть он трижды близкий и кровный, я не ощущал такого поражающего родства, как в данный миг, к Арику. В груди что-то внезапно разгорелось, (настоящее пламя!) даря долгожданное тепло и умиротворение, не обжигая, а в висках по-прежнему стучит его ?я верю тебе?, ?я верю тебе?.

Наши губы снова встретились, принося уже знакомые мне волны возбуждения и восторга, нечто подобное я ощутил, наблюдая за купанием брюнета, хотя, конечно, не такое по силе, как сейчас. Переполненный страстью до краев, я не только отвечал на поцелуй,но и, набравшись смелости, начал углублять его, точно пробуя язык Арика на вкус. Всего лишь второй раз за восемнадцать лет, наверное, он должен узнать об этом, прежде чем…Ну вот, снова комплексы, с возвращением, родимые! Я не могу ему нравиться, просто невозможно! Он хорош собой, настоящий красавец, сошедший с обложки модного журнала, я же не обладаю необходимыми достоинствами, во мне нет ничего привлекательного. Вообще-то я не преувеличиваю, а просто смирился с реальным фактом, слишком уж часто мне говорили, что я страшный и никчемный. ?Учись хотя бы, раз другими талантами природа не наградила? - излюбленное выражение моей мамы…Очередной раскат грома вновь содрогнул вымокшую землю, и я словно очнулся, тяжело дыша и не размыкая объятий, разве что поцелуй, от наслаждения которым теперь саднило легкие, Арик опустил меня на спину, так словно прочитал мысли и решил доказать, что я по-настоящему представляю какую-то важность.- Ваня… - Секундная пауза показалась мне вечностью, наверное, он все таки передумал. Я испугался, и в порыве обхватил ладонями его широкие плечи, обвил ими шею, по-детски капризно и на удивление настойчиво притягивая к себе.- Ваня, если… если ты не… если ты не хочешь… скажи сейчас… и я… и я остановлюсь.Его слова успокоили меня и насторожили одновременно. Я твердо знал, что не отпущу его, по крайней мере, добровольно, однако что делать дальше - не имел ни малейшего представления. Ослабив хватку, я инстинктивно сжался, подтянул ноги к груди, упершись коленями мужчине в живот, и глубоко вздохнул, сдерживая приступ паники.- Не уходи, пожалуйста, л-ладно? - Глаза Арика меня гипнотизировали, сужая окружающий мир до размеров палатки, а может, до незначительных сантиметров, разделяющих нас. Я приподнялся на локтях, чтобы вновь ощутить мягкость его губ, и тут же смущенно отстранился, поражаясь, откуда во мне возникло столько смелости. - Никогда, ладно?POV АрикОн просил никогда его не оставлять. Ваня, если бы ты только смог понять, что я чувствую к тебе в этот момент. Я словно прирос к тебе сердцем. Невероятно, я думал, что уже никогда не смогу полюбить вот так, до потери рассудка, до полного забвения. Но этот парнишка смог убедить меня в обратном. И теперь он просит, чтобы я не уходил от него? Да даже если я захочу, я не смогу и шага сделать от этих глаз, цвета ирландского виски. Зверь пал к ногам ягненка и готов умереть, лишь бы услышать его смех, почувствовать прикосновение и ласку.

- Никогда, Ваня… - прошептал я, потому что голос окончательно отказывался мне подчиняться. – Только если ты сам прогонишь меня… но и тогда я буду следовать за тобой, оберегать…

Давно я не говорил столь искренне, но врать этим глазам я не мог и не хотел. Не знаю, что за сила скрыта в Ване, но сопротивляться ей у меня не было сил, как и моему желанию любить его. Его губы невесомо коснулись моих, точно бы прося продолжать, и только тут я осознал, что на какое-то время замер, полностью погрузившись в свои мысли. Обхватив его плечи, я вновь вернул Ваню в горизонтальное положение, нежно, но настойчиво. Его грудь вздымалась от честного дыхания. И я отчетливо слышал стук его сердца, стучащее в унисон с моим.

- Не бойся… - прошептал я ему, возобновив поцелуи. Губы, шея, плечи. Мне хотелось знать каждый миллиметр его манящего тела. И я целовал его осторожно, медленно, постепенно спускаясь к его груди, лаская ладонями его руки, обнимая плечи и переплетая наши пальцы. И с каждой новой лаской я чувствовал, как внутреннее пламя разгорается во мне все сильнее, точно лава разливаясь по венам и плавя все запреты и правила. Ваня застонал, когда я чересчур болезненно поцеловал его грудь, втягивая затвердевшую бусинку соска себе в рот. Какой же он чувствительный. Его тела реагировало на каждую мою ласку молниеносно, то выгибаясь, то вздрагивая. И это еще больше заводило меня. Хотелось новых стонов, вздохов и этих жалобных всхлипов, когда он не мог совладать с собой. Невольно в голове зародилась мысль: ?девственник ли он??. Судя по тому, как реагировало его тело на мои ласки, искренне и порывисто, он не был искушенным в этих играх. Но спрашивать мне не хотелось. Ведь, по сути, сейчас это было не столь важным. Я все равно постараюсь быть с ним максимально нежным. А может быть все же спросить? Я колебался, но, взглянув в его глаза, понял, что и без того знаю ответ. Это тело никогда не знало чужой ласки. Его не целовали и не оставляли на нем следов страсти. Оно было только моим. Сейчас. В эту минуту и навсегда.- Ваня, доверься мне… - я спустился поцелуями по его животу, выписывая на нем замысловатые узоры кончикам языка. Достигнув границы его плавок, я остановился, и вновь взглянув на него, желая удостовериться, что не ошибся в своем намерении. – Ты уверен, милый? Потом пути назад не будет, – в подтверждение своих слов, я стал медленно стаскивать с него плавки, между тем глядя в его глаза. Заметь я в них хоть искру сомнения, я бы все закончил. Тут же, несмотря на собственное желание. Не думая о том, что сам буду сгорать в этом огне. Его желания были для меня сейчас первостепенны. Ведь для него все только начинается, а значит, он должен быть готов принять меня, себя. Эту ночь и все, что может за ней последовать.

POV ВаняМне трудно дышать этим раскаленным до предела воздухом, практически невозможно, тело плавится и немеет, будто при высокой температуре, глаза застилает черной пеленой, но я не хочу, чтобы все заканчивалось. Смешно лгать себе в момент, когда я так бесстыдно реагирую на его прикосновения, головокружительные и собственнические поцелуи. Они уже не исследуют, в ожидании бурного протеста, а приручают, давая четко понять, кому я сейчас принадлежу. И меня захватывает это чувство невероятного возбуждения, противиться нет сил, ведь подчиниться ему куда приятнее и слаще.

- Арик…Арик…Арик… - Шепчу его имя, отзываясь на каждый поцелуй, что мужчина неустанно дарит мне, и, кажется, ему на самом деле нравится меня целовать. Эта мысль растеклась по венам волнующим теплом, окончательно помутнив рассудок, заставляя позабыть о комплексах и страхах. Я больше не чувствую стыда, разве что немного смущаюсь под его уверенным взглядом, словно мужчина желает забрать не только тело, но и душу, всего меня без остатка.

Его жадность пугающе осязаема, но я приказал себе не бояться, а получать удовольствие, не чувствовать отчаяния его объятий, хотя знаю, что завтра он навсегда исчезнет из моей жизни, так же стремительно, как и появился. Наши отношения не имеют будущего - вот ответ, да и зачем Арику такие громоздкие обязательства, я его понимаю и не виню. Мы оба поддались внезапной слабости, пытаясь заглушить боль одиночества, непонимания, всяческих нападок со стороны внешнего мира и отрешенности в объятиях друг друга. Пускай всего лишь одну ночь, но я буду счастлив, растворившись в запахе безумной страсти. Забавно, но я даже подозревать не мог, что способен на подобную развязность, стоны и вздохи, дающие понять, что готов отдать себя взамен на наслаждение. А ведь не знаю, что буду чувствовать мгновением позже, подсознание подсказывает - будет больно и горько, хотя второе уже завтра, когда мы расстанемся, однако игра стоит свеч, если это единственный способ навсегда изменить свою привычную, ненавистную жизнь, то я согласен. Бери все, что у меня есть, только, пожалуйста, оставь воспоминания…- Ваня, доверься мне… - влажные дорожки опускаются вниз по животу, и снова сдавшись, я уверенно киваю. Мне тоже хочется прикоснуться к Арику, доставить ему хотя бы крошечное удовольствие, но, волнуясь сделать что-то не так, насмешить или обидеть мужчину, я просто лежу на спине, сжимая пальцами его широкие плечи, неуверенно массирую их. Мне претит оставаться безучастным, однако я не умею любить, не знаю, как себя вести, но признаться в этом открыто тоже не хватит смелости. Как же я жалок…- Ты уверен, милый? Потом пути назад не будет, - голос брюнета, вперемешку со звонкими громовыми раскатами отрезвляет, чтобы в следующий миг одурманить с новой силой. Одурманить настолько, что я приподнимаю бедра, позволяя беспрепятственно снять с себя нижнее белье. Оставшись полностью обнаженным, я взглянул в глаза мужчины, как-то сразу подрастеряв прежнюю уверенность, и проглотил вязкую слюну, ставшую комом в горле. Ещё совсем недавно, я издали восхищался его прекрасными физическими данными, а теперь имею возможность касаться и целовать столь понравившееся тело, но вместо того, смущенно прикрываю руками свою наготу, вот болван. Да, с желаниями нужно быть осторожнее, особенно если ты поначалу не понимаешь их истинного воздействия. Я восхитился Ариком с первого момента нашей случайной встречи, еще не осознавая, что смогу так влюбиться и потерять голову…

POV АрикНовый раскат грома сотряс небо, а может, это мое сердце стучало в груди? Я задыхался от страсти, что охватила меня. Чувствовал, как тело Вани отзывается на каждое мое прикосновение, и от этого окончательно сносило крышу. Мои руки скользили по идеально гладкой коже, очерчивая контуры и изгибы. И по моему телу разливался жар, равного которому я давно не испытывал.

Оставшись нагим, Ваня инстинктивно сжался, откровенно демонстрируя свою неопытность. Но остановиться я бы уже не смог, и понимая это, проявил настойчивость. Я целовал его икры, колени. Несколько ласковых прикосновений и парень вновь доверчиво раскрылся предо мной, позволяя развести его бедра в стороны.

- Все будет хорошо, Ваня, - пообещал я ему, устраиваясь между ног парня и приподнимая его бедра, чтобы и ему и мне было удобней. – Расслабься. Я должен подготовить тебя, прежде чем…

Стараясь не разрывать телесного контакта с Ваней, я потянулся до рюкзака, делая вид, что ищу что-то. На самом же деле я вынул нужную мне вещь прямо из Сумрака. Но Ване ни к чему было это видеть, не до объяснений мне сейчас. Да и ему тоже. Достав из ?рюкзака? небольшую баночку с гелем, я обильно смазал им пальцы. В конце концов, калечить Ваню в мои планы не входило.

- Расслабься, - повторил я, раздвинув его ягодицы и осторожно, но уверенно надавив на пульсирующую дырочку. При моем проникновении Ваня дернулся и постарался отстраниться, уйти от боли, но я удержал его. – Шии… тихо, боль скоро пройдет.

Свободная рука легка на его пах, обхватывая возбужденный член и срывая с губ парня новый стон, но уже не боли, а наслаждения. Пальцы ласкали его по всей длине, отвлекая от боли и позволяя мне ввести в Ваню еще два пальца. Он метался под моими руками, неосознанно насаживаясь, тем самым, помогая мне. – Хороший мальчик… - шептал я ему, склонившись и целуя его живот, грудь, шею. – Мой хороший…Мои пальцы задели простату, от чего все тело Вани выгнулось, позволяя мне проникнуть глубже. От вида этого разгоряченного, податливого и возбужденного тела мое дыхание окончательно сбилось. Мне показалось, что я на несколько секунд даже забыл, как дышать. Я смотрел на него и не верил, что это тот самый застенчивый и постоянно заикающийся парень, что пролил на меня кофе в дешевой забегаловке. Тогда мне было его жаль. Он вызывал симпатию, но не больше, но сейчас я хотел его. Я любил его. И мне было наплевать и на воронку над его головой, и на Артема, и на Дозоры. Был только ОН.- Я люблю тебя… - эти слова. Почему мне было столь легко и приятно произносить их ему? Они словно бы шли от сердца. Из тех самых глубинных уголков души, в которые мы позволяем проникнуть только самым родным и желанным.

Посчитав его достаточно подготовленным, я заменил пальцы членом, и вошел в него до половины, нарочно не предупреждая, чтобы он заранее не думал о боли. Ее не избежать, ни в первый раз, ни в двадцать первый. Но если ты думаешь о боли, то тебе уже больно.

Ноги парня покоились на моих плечах, и я нежно поглаживал их, давая ему время привыкнуть к новому ощущению. Его разрешения я уже не ждал. Мы давно перешли ту грань, перед которой еще можно было остановиться. Наклонившись к нему и тем самым проникая еще глубже, я собрал его слезы, что маленькими бриллиантами сверкали на его щеках. Мне хотелось что-то прошептать ему, как-то успокоить, но все слова сейчас казались такими жалкими и неуместными. Да и зачем слова, когда пришла очередь тел говорить. Одно движение бедрами, чтобы понять, готов ли Ваня к продолжению, и я стал двигаться, постепенно ускоряя движения и чувствуя, как парень подхватывает мой темп, подстраивается под него и двигается мне на встречу. Его тело было таким упругим, таким маняще тесным, что последние крупицы разума оставили меня. Весь мир вокруг перестал существовать. А еще я почувствовал невероятную волну тепла и… Света. От которого меня внезапно насквозь пронзило болью. Впрочем, она скоро утихла, а, подняв взгляд, чтобы взглянуть в лицо Ване, я обнаружил, что воронка исчезла, как если бы ее смыло этой волной. ?Анна? - подсказало сознание где-то на задворках. Но сейчас меня это не занимало. Я был полностью поглощен Ваней и вашим взаимным возбуждением. Его стоны пьянили меня, и хотелось двигаться еще быстрее, сильнее, глубже, только бы слышать их снова и снова. Я и сам не заметил, когда мои движения стали максимально быстрыми и резкими, а стоны Вани превратились в крики, заглушаемые раскатами грома и шелестом дождя.

Почувствовав себя на пике, я вышел из него, излившись в сторону и, тут же упал рядом с Ваней на смятое одеяло. Меня переполняло наслаждение и невероятная, блаженная усталость. Сердце стучало как сумасшедшее, а легкие жадно поглощали раскаленный воздух, наполненный запахами недавней страсти.

- Я люблю тебя, Иван Соверин, - прошептал я, прижимая Ванечку к себе.

POV ВаняЧто же со мной будет дальше? Думать я еще могу, а вот сопротивляться - нет. Он заполнил собой все мои чувства, не забыв ?отключить? те, которые всегда извещали о наступающей опасности. Его руки без стеснения блуждали по моему телу, и от этих прикосновений становилось жарко и приятно, сердце трепетало в груди, как пламя свечи на ветру, и я был абсолютно уверен, что если Арик остановится, оно погаснет. Господи, я даже представить себе не мог, что поцелуи настолько волнительное занятие, и, если бы не пугающая неизвестность, относительно того, чем они могут закончиться, все было бы вообще прекрасно. Хотя, кого я обманываю? С таким явным возбуждением уже не стать соблазненным невинным мальчиком, но мне и не хочется обманывать Арика, он такой искренний и нежный.

- Все будет хорошо, Ваня. Расслабься. Я должен подготовить тебя, прежде чем… - В каждом движении мужчины читались сила и уверенность, но я все же запаниковал и начал вырываться, видя, как он пытается что-то отыскать в рюкзаке. И столкнувшись с его пылающими глазами, узрев в них собственное отражение, всю страсть, таящуюся во мне на протяжении очень долгого времени, японял, что хочу этого не меньше.

- Расслабься, - Своим молчанием я заставляю тебя повторяться, прости, мне, правда, жаль, что волей случая, на твою голову свалился такой неудачник, как я и…ох! Внезапная боль пронзила низ живота, нерезким, но нарастающим чувством дискомфорта, от которого я никак не мог избавиться, дергаясь в сторону от брюнета. Я тихо застонал, опустив глаза, с ужасом осознавая, что это всего лишь палец, а значит, с кое-чем другим я не справлюсь вовсе.- Шии… тихо, боль скоро пройдет. - Пообещал брюнет, и, судорожно закивав, я мертвой хваткой вцепился в его плечи, все еще надеясь отстраниться. Что он делает? Мне было стыдно от своего незнания и наивности, щеки горели, а тело изнывало от возбуждения. Словно прочитав мои мысли, Арик обхватил ладонью восставшую плоть, и вскоре мои тихие всхлипы переросли в громкие и неподдельные стоны.

Мужчина что-то шептал мне, стараясь отвлечь, или повинуясь порыву, но мне хочется верить, что он действительно это чувствует, а не играет выдуманную роль. Зачем я нужен ему? Вопрос, который я не могу задать в ожидании скорой боли, вертится на языке и почти срывается с губ.- Арик…я… - Глубокий вздох и свист в легких, как будто я поперхнулся своими словами, но задать вопрос так и не смог, боясь, что окончательно отпугну его и останусь один. Сейчас для меня это почти осязаемый страх.- Я люблю тебя…- Что? - Я не ослышался? Или всему виной воображение, выдающее желаемое за действительное, а это значит, что я желаю его любви?! Как все сложно! Я ничего не могу дать взамен на тепло, что мне дарят впервые. Почему-то я нисколько не сомневаюсь, он именно ?дарит?, а не дает взаймы и не продает, он честен со мной, и я тоже могу ему открыться.

Я был преисполнен светлой радостью ровно до того момента, пока мое тело снова не пронзила разрывающая боль, и ничего подобного мне точно не приходилось испытывать. Эту боль невозможно перетерпеть, она нарастает и множится до головокружения и пульсации в висках, а главное, я ничего не могу предпринять, чтобы освободиться. Руки, сжимающие меня, перестали быть нежными и чуткими, теперь я их боялся, они мне вовсе не обещали столько мучений, и я понял, что плачу, лишь когда ощутил соленый привкус на губах. Мужчина наклонился к моему лицу, поцелуями собрал слезы, отчего я постепенно расслабился, тем самым неосознанно облегчив свою участь. После нескольких движений боль утихла, сменившись новыми приятными ощущениями, внезапно мне стало так хорошо, что я рискнул проявить хоть какую-то инициативу и Арик не был против, скорее наоборот, моя неумелая активность его раззадорила. Я снова вспомнил о признании в любви, и отчего-то с очередной волной возбуждения, меня накрыло невероятной легкостью, словно я вспорхнул высоко над землей, оставив внизу все проблемы, мне захотелось смеяться и рыдать одновременно о том, каким глупым я был все это время. Весь мир точно перевернулся, и я каким-то невероятным усилием запечатлел в своей памяти этот знаменательный миг, будто фотоаппарат озарил вспышкой темное помещение, давая возможность хотя бы на секунду рассмотреть то, что раньше было недоступно моему взору. Я громко выдохнул, приходя в сознание, и почти сразу ощутил сковавшие конечности судороги - тело получило долгожданную разрядку, после чего мужчина сделал еще несколько особенно глубоких толчков и тоже кончил. Обессилено лежа на спине и прислушиваясь к раскатам грома за пределами палатки, я по-прежнему ни о чем не жалел. Так легко мне, наверное, вообще никогда не было, поэтому я наслаждался моментом. Его объятия не заставили себя долго ждать, заставив меня улыбнуться, и очень жаль, что сейчас я не могу толком шевелиться, боль внизу живота, да и не только там, адская, иначе бы придвинулся к нему еще ближе. Я, кажется, влюбился. Впервые…- Я люблю тебя, Иван Соверин…- Надеюсь, ты мне не снишься, - пробормотал я в ответ, прикрывая глаза.***

- И что ты теперь намерен с ним делать, вампир? – ледяной голос Анны отчетливо слышался даже сквозь громовые раскаты. – Этот мальчик редкий экземпляр. Совиная голова хочет его в коллекцию?

- Проводник должен быть под контролем Инквизиции.

Улыбка озарила безупречное лицо женщины.

- Он не отдаст его Инквизиции…

Ветезслав перевел взгляд на Анну, но ничего не сказал.- Они тоже будут претендовать на него, вампир…