Глава 12. Гроза (1/2)

POV АрикОставшаяся половина дня, да-да именно половина, так как проснулся я, как выяснилось, только к полудню, прошла без происшествий. Искупавшись, я занялся приготовлением завтрака, он же обед, так как Ваня изъявил желание заняться костром и ушел на поиски хвороста еще до того, как я вышел из воды. Весь оставшийся день Ваня старался делать вид, что чем-то увлечен, то костром, то рыбалкой, только бы не оставаться со мной. А еще он упорно не хотел встречаться со мной глазами. И вместе с тем я постоянно ловил на себе его взгляды, которые тут же пропадали, стоило мне оглянуться. Это было забавно. Складывалось впечатление, что он точно маленький, осторожный, но любопытный зверек, которого тянет к хищнику, хотя он и знает, что это опасно. Глупышка, еще не понимает того, что уже приучил зверя.

Ближе к вечеру небо заволокли тяжелые свинцовые тучи. Уже к пяти вечера потемнело так, что создавалось впечатление глубокой ночи. Где-то в отдалении раздались первые раскаты грома. Я было подумал, что неплохо бы нам сейчас же собрать вещи и уехать, пока не началось гроза, но дело в том, что гремело как раз со стороны Соловьевки, а оказаться на трассе в такую непогоду... В общем, безопасней было остаться на месте и переждать. Я поделился своими размышлениями с Иваном, и мы вместе занялись укреплением лагеря. Пока я закреплял навес и переносил под него палатку, мой спутник собирал все то, что ночью нам вряд ли понадобится, и загружал в машину. Ветер усиливался, и удержать брезент становилось все сложнее.

- Ваня, помоги мне! – приходилось кричать, чтобы слышать друг друга. – Держи этот край, пока я закреплю!

Я протянул ему край брезента и наши пальцы соприкоснулись. В этот момент по мне точно заряд тока пропустили. Его тонкие, холодные пальчики подрагивали, стараясь удержать вырываемый ветром брезент. А мне так и хотелось переплести их со своими, согреть. Я поднял на него взгляд и вновь залюбовался его растрепанными волосами, его глазами цвета выдержанного виски, его губами, вкус которых я узнал сутки назад и хотел ощутить снова. Не знаю, что происходило со мной, но меня неудержимо тянуло к Ване. Тянуло, как ни к кому другому. Только с ним мне хотелось быть по-настоящему ласковым, нежным, заботливым. Ни одна из женщин, даже тех, на ком я был женат, не вызывали во мне подобных стремлений. Пожалуй, только Лизка, но здесь другое. Нежность и забота о Лизе, о моем родном и единственном ребенке - это что-то естественное, что-то не требующее разбирательств и понимания. С Ваней же все по-другому. Всего каких-то две недели назад этот парень был мне чужим, незнакомым, а теперь мне хочется заботиться о нем, хочется ласкать его и говорить, что он мне дорог, как никто на земле. Что ж, к старости я стал сентиментальным? Или это и называется любовью? Когда одна встреча переворачивает твою жизнь и абсолютно чужой, случайный для тебя человек становится тебе дороже всего мира. Или неслучайный? Я не верю в случайности и совпадения. Наша жизнь - череда событий, но случайных событий в ней не бывает. Происходит только то, что должно было произойти, не больше и не меньше. А значит, я должен был встретить Ваню, должен был увидеть эту воронку над его головой, должен был привести сюда и полюбить. Я не верю, что мы случайные знакомые.

За моей спиной небо раскололось очередным громовым раскатом, и это вывело меня из состояния оцепенения. Закончив с помощью Вани укреплять палатку, я занялся машиной. Нужно было загнать ее под тент. Пока я возился с вещами и освобождал для Хаммера место, небесные хляби разверзлись, и на землю хлынул ливень.

- Ваня, забирайся в палатку! Я загоню машину! – крикнул я, уже подбегая к джипу.

Дождь обрушился на исстрадавшуюся от жары землю, точно разгневанный, ревнивый любовник, нещадно хлеща ее упругими струями, стирая следы ее солнечной страсти. Пока я добрался до Хаммера, на мне не осталось ни одной сухой нитки, хотя от палатки до машины было всего-то шагов десять. Запрыгнув в салон и включив зажигание, я откинулся на спинку кресла, переводя дух. Дождевая вода стекала с меня ручьями, волосы липли к лицу. Промелькнула мысль, что Земыч меня бы убил, если бы увидел, в каком виде я уселся в его авто. Но это было так, мысль на периферии сознания. Главное, что меня волновало, это то, что из-за капризов погоды нам с Ваней предстояло провести весь вечер и ночь в одной, пусть и весьма просторной, палатке. И я был далеко не уверен, что смогу сдержаться в подобных обстоятельствах. Возможно, мне стоит остаться в машине, чтобы не поддаться соблазну? Но оставить Ваню одного в такую погоду?

POV ВаняЯ так увлекся своей игрой, под названием, ?как избежать взгляда Арика?, что не обратил никакого внимания на предвестников надвигающейся бури, а очнулся только тогда, когда верхушки деревьев взволнованно зашелестели, растревоженные порывистым ветром. Над озером нависли массивные черно-белые тучи, и создавалось впечатление, что вместо дождя сейчас начнется метель. Однако искрящие в глубине горизонта молнии отрицали возможность подобного природного явления. Совсем скоро ветер спустился к озеру, поднимая огромные волны, он также рвал волосы и одежду, пробирал до самых костей. Пока я любовался стихийным буйством, прикидывая в уме более благоприятный исход для сложившейся ситуации, мой спутник уже вовсю занимался укреплением лагеря. Действительно, разумнее всего остаться на месте и переждать, полевые дороги, которыми мы добирались, съехав с трассы, размоет в несколько секунд, а по уши завязнуть в грязи - то еще удовольствие. Стуча зубами от холода, я кинулся на помощь Аристарху, поспешно скрутил удочки дрожащими пальцами, убрал их вместе с нашим уловом и ведрами в багажник машины, думая между тем, что бабушка будет очень волноваться. Это значит, домой возвращаться надо как можно скорее, надеюсь, дождь не зарядит на всю неделю, хотя в прогнозах на ближайшее будущее не значилось подобных наводнений, но кто его знает, в любом случае, неделю мы здесь не продержимся. Сердце как-то странно сжалось, правда, к этому ощущению я стал понемногу привыкать, и даже знаю об истинном значении внезапной дрожи. Знать-то я знаю, но до последнего боюсь признаться, что мне практически до слез не хочется расставаться с Ариком. Ведь он исчезнет в неизвестном направлении, стоит лишь нам вернуться обратно в поселок, и чем я смогу его остановить? Поцеловал - женись, так, что ли, выходит? Вот уж убийственное оправдание. Я горько усмехнулся.

Ладно, если рассуждать начистоту, откинуть на время истерику, осуждение гомосексуальных отношений, привитое обществом, и полностью принять свершившийся факт, то…Нет, невозможно, как же я могу ему понравится: внешность от идеала далека, совсем некрасивый, худой, заикающийся, ничем не примечательный,в сравнении с ним я просто смешное подобие человека. Где-то я слышал, что юность прекрасна в любом своем виде и проявлении, и это точно не про меня. Ах, да, еще и возраст нас разделяет, Арику нужен кто-то опытный, уверенный, идеальный во всем, как и он сам. Горечь от обиды, ревность, но с какой стати? Глупые мечты, я никому не нужен, даже родная мать меня ненавидит, что и говорить о посторонних людях.

Раскат грома на миг оглушил меня, заставляя отвлечься от дурацких мыслей и направить все свои силы на укрепление палатки. Арик протянул мне край брезента, чтобы я закрепил его со своей стороны. Как и предполагалось, вместе с робким прикосновением (одного лишь хватило, чтобы отправить мой затуманенный рассудок в нокаут), наши взгляды встретились, его пронзительно-синие, под цвет нахмурившегося неба, глаза смотрели точно вглубь моей души, куда еще никто никогда не заглядывал. Удивительно, но впервые я не смутился, поддавшись зрительному контакту, напротив, мне хотелось кричать в отчаянии, пожалуйста, не бросай меня! Зря я так себя растравил, он ничего не услышал, или, может быть, не захотел, не понял.

Хлынул ливень, и брюнет поспешил укрыться от тяжелых, частых капель в авто. Мне же ничего другого не осталось, как забраться в палатку. Отправиться следом за ним я не смогу при всем желании, больно уж страшно остаться с ним наедине, хотя во время грозы в машине гораздо теплее и безопаснее.

В потемках я снял с себя мокрую одежду, таким образом, согреюсь куда быстрее, и, натянув на себя запасные штаны с мягкой резинкой и шнуровкой, нырнул под теплое одеяло, укрываясь с головой. Какое-то время я прислушивался к однообразному шуму дождя, стараясь отогнать ненужные мысли и воспоминания, затем прикрыл глаза, чувствуя, как сознание постепенно погружается в спасительный сон…- Как же я соскучился по тебе, - отчетливо услышал я рядом со своим ухом, и ошарашено подскочил, в страхе озираясь и тяжело дыша. Готов поклясться, что это не сон, а голос такой скрипучий, пугающий… знакомый.

- Ваня! Ваня! Ваня… - мерзкий шепот доносится со всех сторон, будто в каком-то фильме ужасов, а я, оледенев от жуткого страха, не могу пошевелиться, лишь беспомощно вращая глазами, ожидая, когда наваждение отступит.

- А ты ведь совсем про меня забыл? - Снова насмешливый тон, кажется, я слышал его совсем недавно. Да, буквально вчера ночью, в своем кошмаре, неужели сны все-таки могут сбываться? Нет, конечно же нет, шепчу одними губами ?тебя нет, ты не существуешь?, а вслух выдаю:- Артем? - Как по команде облик парня вспыхивает передо мной, грубые руки привычно обхватывают шею, перекрывают доступ кислорода. Я падаю на спину, ощущая его злобное шипение совсем рядом, но почему-то не сопротивляюсь…Очередной удар грома эхом разносится над землей, и видение резко пропадает, как будто высокочастотный звук окончательно меня пробудил. Недолго думая, я выбрался из палатки, едва успев обуться и накинуть куртку на голые плечи. И совершенно неважно, сочтет меня Арик сумасшедшим или нет, но спать один я не намерен. Господи, что же будет, когда я вернусь домой, вдруг кошмары не оставят в покое, ведь там я останусь совсем один?! Но не успел я толком выпрямиться и оглядеться, как наткнулся на мужчину, в прямом смысле этого слова, с размаху ударился о его грудь, и по инерции отступил на несколько шагов.

- Арик! Арик, - хриплю и кашляю, схватившись обеими руками за горло.Захлебываюсь свистящими всхлипами, словно в горле по-прежнему находится какая-то преграда для полноценного дыхания.

- Г-г-гроза, я-я-я бо-боюсь грозы, - снова пришлось соврать, а ведь пора бить тревогу, мои сновидения становятся слишком опасными…POV АрикВ конце-концов я решил присоединиться к Ване, успокоив себя тем, что в этой палатке спокойно помещаются шесть человек, и мы, если захотим, не найдем там друг друга. Загнав машину под тент, я еще раз проверил все окна и двери, выключил зажигание и, закинув на плечо рюкзак, покинул авто. Ливень усилился, хотя куда уж сильнее. За шумом воды ничего не было слышно. Натянув ветровку на голову, стараясь хоть так укрыться от заливающейся за шиворот воды, я поспешил к палатке. До заветной цели мне оставалось пара шагов, когда из темноты на меня выпрыгнул Ваня. Машинально я сомкнул руки, хватая парня за плечи.

- Арик! Арик…

- Что случилось, Ваня? – даже в непроглядной темноте, сквозь водяную пелену, я видел, что он чем-то испуган. Нет. Парень был в ужасе.

- Г-г-гроза, я-я-я бо-боюсь грозы…

Его голос дрожал, а в глазах плескался неподдельный страх. Где-то за моей спиной вновь громыхнуло, и я вздрогнул, хотя прежде никогда не был пойман на боязни природных стихий. Схватив Ваню, я силой затолкал его обратно в палатку. Если честно, я не поверил в его оправдание. Что-то в его взгляде и поведении меня настораживало. И он опять держался за шею, как если бы его только что душили. Нужно его расспросить, но пока он так испуган, у меня язык не поворачивался.

Оказавшись в палатке, я застегнул молнию на двери, чтобы не допустить водную стихию внутрь. Вокруг было темно, и только судорожное дыхание Вани сообщало мне, что я не одинок и он где-то рядом. Стенки палатки от ветра ходили ходуном, неприятно хлопая. Нам необходим был свет, но включать фонарь я опасался, вдруг на него успела попасть вода. Можно было бы зажечь что-то магическое, и будь я в компании Иных, я бы так и сделал, но при Ване это было неразумно. Оставалось надеяться, что в рюкзаке предусмотрительного Земыча найдется что-то подходящее. Несколько минут ушло на то, чтобы в потемках перерыть весь рюкзак, но мои старания были вознаграждены, и я с победным присвистом извлек из него три неоновые палочки. Два щелчка и палатку осветил мягкий синеватый свет. Одну из своих находок я все же решил приберечь, мало ли что.

Разобравшись с освещением, я повернулся к Ване, кинув ему одну из палочек, чтобы распределить свет по всей палатке. Его лицо все еще было испуганным, и у меня неприятно ойкнуло сердце. Мокрая одежда неприятно липла к телу, и я начинал мерзнуть. Пришлось срочно стягивать ее с себя и наспех вытираться подвернувшимся так кстати полотенцем. Переодевшись в запасные спортивные штаны и закутавшись в одеяло, я почувствовал себя гораздо лучше, по крайней мере, теплее.

- Ваня? – я все-таки решил обсудить с ним произошедшее, но, встретившись с его карими, перепуганными глазами, едва не подавился вопросами. – Как ты себя чувствуешь? Тебе бы не помешало переодеться.

Мы сидели по разные стороны палатки, точно бы между нами кто-то выстроил некую невидимую стену, что разделяла и не позволяла приблизиться. Я понимал, что этой преградой для нас стало именно случившее с Ваней, то, что он не желал мне рассказывать. И еще я понимал, что очень хочу разрушить эту преграду, хочу, чтобы нас ничто не разделяло.

- Ваня, ты ничего мне не хочешь рассказать? – я пододвинулся к нему в минутном порыве коснуться руки и, умоляя небеса, чтобы парень не вздумал скрытничать. В неоновом свете воронка казалась не такой большой, но мрачной, словно отголоском бушующей за пределами палатки бури. Каждый раз, глядя на нее, меня охватывала злость, что я ничего не могу поделать. Но злился я не только на себя. Как можно было довести этого очаровательного, доброго, скромного парня до того, чтобы он сам себя стал ненавидеть? Неужели у его матери настолько зачерствело сердце? Нет, думаю здесь дело в другом. Она обижена на его отца, а Ваня… Ваня стал жертвой этой обиды, повседневное напоминание о том, что случилось. О человеке, которого она хочет и не может забыть. И за этим она не видит, что губит собственного ребенка. Мальчика, что больше похож на нее, чем на своего отца.

- Послушай, Ваня, - я сжал его пальцы, чувствуя, как они дрожат. – Тебе нечего бояться. Я с тобой и… не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Я старался говорить мягко, но в тоже время не хотел давать ему повода усомниться в моих словах. ?Нужно чтобы Ваня почувствовал себя по-настоящему нужным, любимым, важным?. Эти слова звучали в моей голове не умолкая, как если бы Анна шептала мне их на ухо. И я понимал, что хочу, чтобы Ваня чувствовал себя нужным и важным. Чувствовал себя любимым. И не на краткий миг, а всегда. Но нужна ли ему такая любовь?

POV ВаняОказавшись в палатке, я попытался хотя бы внешне успокоиться, не нагнетать без того напряженную обстановку, которая подкреплялась еще и непогодой извне. Всего на несколько секунд я ощущал прикосновения Арика, но этого хватило, чтобы немного развеять мои страхи, даже после столь явного кошмара ему удалось успокоить меня без слов, своим присутствием и размеренным дыханием, разве такое вообще возможно? Я имею в виду, испытывать столько эмоций, внезапных и необъяснимых от одного случайного человека, почти незнакомца, парня, в конце концов! Теперь же я с уверенной четкостью понимаю выражение ?вскружить голову?, а раньше считал его всего лишь красочными словами, преувеличением, позволяющим разнообразить сухую речь…Но…У меня правда кружится голова от того, что я смотрю на него, роющегося в рюкзаке, прислушиваюсь к сосредоточенному дыханию, и дрожу, однако вовсе не от холода. Я не знаю, что происходит со мной, возможно, догадываюсь, но это чистой воды безумие, пугающее куда сильнее кошмаров, но отчаянно манящее.

Я глубоко вздохнул и закашлялся, легкие по-прежнему саднило напоминание о пережитом ужасе, словно в дыхательные пути попало какое-то инородное тело, и я никак не мог откашляться. Артем…Почему он мучает меня в этих странных снах? Мы знакомы совсем недавно и хорошо общаемся, не ругаемся и не скандалим, тогда зачем мое подсознание цепляется за Артема? Что за бред такой, парень и мухи не обидит, а я уже записал его в злодеи. Глупо - да, но мне совсем не хочется встречаться с ним по приезде.

Задрожав от этой мысли с пущей силой, я осознал, что до сих пор сжимаю в руке неоновую палочку, и осторожно кинул ее в угол палатки, вскользь удивившись запасливости своего спутника. В освещенной приятным светом палатке сразу стало намного уютнее, и я даже позволил себе пошевелиться, затем взглянул на Арика. Мужчина снимал с себя мокрую одежду, от созерцания чего мое сердце гулко застучало в груди, и, проглотив комок в горле, я уже не мог отвести изучающий взгляд. Стыд-то какой…- Ваня? - я вздрогнул и мгновенно спохватился, пойманный на месте преступления,- Как ты себя чувствуешь? Тебе бы не помешало переодеться.

- Да, я-я знаю, - сдержанно кивнул и заставил себя расцепить пальцы, что сжимали грубую ткань куртки лучше любой ?молнии? или пуговиц. Скинув с себя мокрую вещь, я подтянул ноги к груди и укрылся вторым одеялом. От холода зуб на зуб не попадал.

- Ваня, ты ничего мне не хочешь рассказать? - Разве можно что-то скрыть от этих синих, прозорливых глаз? Если еще минуту назад, я наивно надеялся, что брюнет отбросит все мысли относительно меня, удовлетворится ответом о страхе перед грозой и отправится на боковую, то я фатально ошибся. Аристарх приблизился ко мне, будто утешая, взял за руку, поначалу мягко коснувшись пальцев, видимо опасаясь, что я убегу прочь при малейшем резком движении. Боже, какое трогательное участие с его стороны, мне тут же захотелось ответить на заботу и внимание. Я доверчиво приблизился к мужчине, переплетая наши пальцы в полноценное прикосновение, и не испугался, диагностируясвои ощущения, а совсем наоборот, так приятно и хорошо мне еще никогда не было…- Послушай, Ваня, - до моего слуха вновь донесся сладкий завораживающий полушепот, - Тебе нечего бояться. Я с тобой и… не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.Я с надеждой взглянул на Арика, смутно понимая, что это всего лишь слова и вряд ли за ними последует нечто большее. В таком случае, что мне на самом деле от него нужно? Как же сложно быть честным, но я постараюсь, потому что не хочу его потерять, не хочу снова оставаться один, снова встречать пустоту и кого-то ждать, но неужели он останется, если я попрошу? Однажды Арик уже спас меня, значит, можно ему довериться, какими бы абсурдными не были мои переживания.- В-все началось незадолго до того, как я п-п-приехал в Соловьевку. Всего за один день со мной приключились невероятные и странные вещи, в реальность ко-которых просто невозможно поверить. И я бы никогда не поверил такому рассказу, если бы не испытал на себе, - Я вздохнул несколько раз, в надежде заикаться чуть меньше. - А, кстати, именно в этот день я встретился с тобой в кафе и тогда на речке ты меня спас…После этого я еще утверждал, что не верю в судьбу, п-помнишь?Я натянуто улыбнулся и вновь приблизился к Аристарху, уже фактически обняв его за плечи, но, не дождавшись ответной реакции, продолжил: - А по-потом, потом меня начали преследовать ночные кошмары, даже не ночные, настоящие, настолько яркие и правдоподобные, что сердце останавливается от страха, - Я говорил все громче, возмущеннее, перекрикивая раскаты грома и льющуюся с небес воду. - Но клянусь, я еще не сошел с ума, а, в самом деле, видел и синяки на шее, хрипел так, словно меня на самом деле душили, но ведь это всего лишь сон! Я не придумываю, честное слово, ты ведь так не думаешь, правда? Или мне нужно лечиться?POV АрикЯ слушал Ванин рассказ, и просто не верил своим ушам. Неужели Артем смог настолько им завладеть, настолько набрать силы, что способен сделать даже его сны подобием реального кошмара. На что же он еще способен, лишь бы завладеть Ваней, если уже сейчас так истязает родного сына? Я был так поражен, что не заметил, как Ваня прижался ко мне, видимо инстинктивно ища защиты у того, кто уже однажды спас его жизнь, вырвав из темных вод. Теперь я твердо уверен, что наша встреча не была случайной прихотью судьбы. Возможно, это прозвучит пафосно, но я стал для Вани хранителем, ведь не зря же наши пути пересеклись в тот самый день, когда начались все его неприятности, и появилась эта воронка. Я невольно перевел на нее взгляд, вспоминая все, что случилось. Метро, тех подонков во дворе, речку. Да, сопоставив все это, я еще отчетливее понял, что к воронке Артем не имеет отношения. Ему не нужна смерть Вани, а все что с ним случилось, так или иначе, вело его к гибели. Но что же тебе тогда от него нужно, Атрем, м? Зачем ты так мучаешь его?

- Но клянусь, я еще не сошел с ума, а, в самом деле, видел и синяки на шее, хрипел так, словно меня на самом деле душили, но ведь это всего лишь сон! Я не придумываю, честное слово, ты ведь так не думаешь, правда? Или мне нужно лечиться?- Нет, Ваня, я так не думаю… я верю тебе, - я обнял его, притянув к себе ближе и укутывая и своим одеялом, так, что наши тела соприкоснулись, делясь теплом. Я чувствовал, как он дрожит, и невольно гадал, от холода ли, от страха, а может от того, что мы так близко? Его дыхание обжигало мне кожу на шее, и этот жар растекался по всему телу, достигая кончиков пальцев. Невероятное чувство. Я сжимал этого маленького котенка в своих объятиях, не в силах его отпустить, и движимый лишь одним желанием - защитить его от этого враждебного мира, что даже сейчас не желал оставить нас наедине, неустанно теребя палатку и завывая грозой.