Глава 13. Новый поворот (1/2)

POV АрикВаня уснул, уткнувшись в мое плечо. Но ко мне сон не шел. В голове, словно рой пчел, гудели мысли. Я понимал, что теперь все изменится. Нет. Все уже изменилось. Я попался в ловушку собственных чувств. Нежданных, негаданных, но настолько сильных, что они были способны затмить собой все. И еще я понимал, что со снятием воронки все только начинается.

Гроза утихла лишь под утро, оставив после себя пропитанный влагой воздух. Я лежал и слушал, как с навеса падают капли. Вот где-то защебетали птицы, приветствуя приход солнца. Поднявшись, я оделся и выбрался из палатки, стараясь не разбудить Ваню. Ему нужно было отдохнуть и не только из-за того, что случилось между нами, но и из-за кошмаров. Сегодня он впервые спал спокойно. По крайней мере, я на это наделся.

Озеро после грозы было слегка мутным. По поверхности тихо скользили сорванные ветром листья и маленькие веточки. Природа словно замерла, оцепенев после ночного безумства. Лишь судорожный ее вздох можно было уловить тому, кто мог слушать.

Я закурил, глядя на воду. Никотиновый дым заполнял мои легкие с каждой затяжкой. Не помню уже, когда начал курить. Кажется, с войны. А впрочем, какая разница? Смерть от рака легких мне все равно не грозит.

В куртке зазвонил телефон, но я не спешил вынимать его из кармана и отвечать. Я прекрасно знал, кто мне звонит, и сейчас не горел желанием разговора. Но телефон не унимался, и кажется, даже звонок стал громче, так что я решил ответить, боясь, что дальнейшее игнорирование может разбудить Ваню.

- Да, Василиса Ефимовна, - произнес я, нарочно стараясь, чтобы мой голос звучал сонно. Конечно, с моей стороны было самонадеянно, рассчитывать, что мое обман не раскроется, но нужно же было хоть как-то оправдать то, что я несколько минут не брал трубку.

- Арик, ты меня игнорируешь? – произнесла трубка.

- Что вы, Василиса Ефимовна, - ответил я, вытянувшись по стойки смирно и едва ли не отдавая честь в воздух. – Трубка далеко лежала.

- Ладно, - фыркнула Василиса, - как у тебя дела?

- Все хорошо. Можете передать нашим коллегам, что воронки нет. Сегодня мы с Совериным вернемся в Соловьевку.

- Хорошо. Молодец, Арик. Жду тебя завтра на работе.

- Василиса Ефимовна, позвольте мне остаться здесь. Необходимо убедиться, что Соверин вновь не окажется под проклятьем.

- Это уже не твоя забота, Арик, - строгий голос Лугиной слегка подрагивал. Верный признак нетерпения. – Пусть им занимаются Светлые.

- Василиса Ефимовна, Ваня мне доверяет, а если я исчезну, это может вызвать рецидив. Парень сложно сходится с людьми, и если в его окружении появится кто-то посторонний, ищущий его общества…

- Я поняла тебя, Арик. Хорошо, оставайся. Но я жду отчета о каждом твоем шаге, ясно.

- Конечно, - ответил я уже гудкам в трубке.

POV АрикУбрав телефон, я еще какое-то время молча смотрел на воду, пытаясь понять, почему уговорил Василису оставить меня в Соловьевке. Только ли из-за Вани и боязни того, что у него может случиться депрессия, если я исчезну. Ответ был очевиден. Нет. Я оставался из-за себя. Из-за того, что не мог бы расстаться с ним. Этот мальчик. Да-да. Именно мальчик, потому что, не смотря на все, что он перевес и на его серьезность, он все еще оставался ребенком, которому нужно было тепло, понимание, любовь. Его душа нуждалось в этих простых радостях существования, и отчаянно молила о них, каждого, кого встречала на своем пути. Эта мольба была заключена в его глазах. Настолько чистых и невинных, что сжималось сердце. Неужели никто этого не видел? Никто, до меня. Я услышал его мольбу и что я сделал? Стремясь ответить на его призыв, я столкнул его в бездну. Как же я боялся, что разбил эти чистые зеркала его души вдребезги. Сейчас я отчетливо понял, что боюсь взглянуть в его глаза. Увидеть в них осуждение, боль, страх. Очень давно я клялся себе, что больше никогда не вступлю на эту трапу, но от судьбы не уйти. Я клятвопреступник, я нарушил данное самому себе слова…- Черт, как же больно! – хныкало мое светло-русое чудо, с трудом садясь на кровати. – Ну, чего ты лыбишься, Арик?!

В меня тут же полетела подушка, которою я с блеском поймал, рассмеявшись. Я ничего не мог с собой поделать. Видя его растрепанные волосы, еще по детски надутые губки и этот капризно-обиженный взгляд. Он был просто очарователен. Так и хотелось сгрести его в охапку и поцеловать. Что собственно я и проделал, не смотря на его плаксивые протесты и брыкания.

Мы были любовниками уже несколько месяцев, но каждый раз он жаловался, что я его не щажу и после у него болит все тело.

- Отвали от меня, извращенец! – кричал этот распутный ангел, отлично осознавая, что своими действиями лишь больше распаляет меня. Его кожа была такой гладкой и нежной, словно бы от рождения его купали в молоке. А от ее белизны у меня всякий раз кружилась голова. Я часами мог перебирать его волосы, и мне не надоедало. Я был влюблен. Нет. Я был опьянен любовью. И мне казалось, что и он испытывает ко мне те же чувства. А еще мне казалось, что это навсегда. Как же жестоко я ошибся…Моя сигарета истлела до фильтра, хотя я и сделал всего одну затяжку. К чему на меня нахлынули эти воспоминания? Как они вообще вырвались из потаенных закоулков моей памяти, ведь я так тщательно запирал их там? Я не хотел вспоминать, не хотел вновь чувствовать ту боль, то разочарование и обиду. Но ночь с Ваней пробудила во мне прежне страхи. Я чувствовал, что погружаюсь в них с головой, захлебываюсь ими. Они затягивали меня как Ингерманладские болота.

Смогу ли я пережить еще одно столь жестокое поражение? Хватит ли у меня сил справится с этим еще раз? Тогда мне помогли. Тогда меня научили. Сделали Темным. А что будет теперь, если Ваня отвергнет меня? Если больше не захочет даже взглянуть в мою сторону? Какие еще душевные резервы мне придется задействовать, чтобы выжить, чтобы не сойти с ума?

У меня голова шла кругом от этих вопросов, которые толпились в моей голове. Услышав, из палатки протяжный стон Вани, я вздрогнул и внутренне сжался. ?Он проснулся, - стучало в голове. – Ему больно, и причина этой боли ты. Ты его разбил, сломал…? Мне хотелось закричать и заткнуть уши, но я понимал всю абсурдность этого желания, ведь этот голос звучал внутри, а значит, его нельзя заглушить. Услышав, как Ваня выбирается из палатки, я закрыл глаза и сделал глубокий вздох. Я даже не оглянулся на него. Я боялся взглянуть в его глаза…

POV ВаняКакое замечательное утро, с легкой грустью подумал я, выбираясь из палатки. Человеческая жизнь вообще удивительная штука, всего лишь секунды достаточно, чтобы в корне ее изменить без малейшего шанса на возврат. Но иногда проходят десятилетия, дни летят, похожие друг на друга будто капли воды, и как бы ты ни старался, не искал приключений и разнообразия, все остается по-прежнему. Вот и меня судьба не предупредила о том, что однажды утром я проснусь и взгляну на мир совершенно другими глазами. Плохо это или хорошо пока рано рассуждать, я слишком озабочен физической стороной ?произошедшего?, и кроме боли не испытываю вообще ничего, точнее стараюсь. Ведь если сейчас позволю себе слабину, то мысли обязательно выльются в слезы и истерику, а это никому не нужно, особенно Арику. Я это понимаю вполне отчетливо, хотя оттого не менее больно чувствовать себя отверженным. Но я привык, что нужно быть стойким и сильным, в конце концов, это всего лишь опыт, а не предвестник апокалипсиса, и уж точно не повод резать вены или глотать таблетки. Черт, ну зачем я подумал о суициде?! Вдуматься только, как мне теперь жить наедине с этими воспоминаниями, на данный момент еще терпимо, потому что в моем сердце теплится дурацкая надежда на разговор и понимание с его стороны. Ага, размечтался. Я уже десятым кругом обхожу палатку, делая вид, словно привожу себя в порядок после сна и активно прихорашиваюсь, а в ответ вполне осознанное молчание и горьковатый сигаретный дым.

Брюнет намеренно отворачивался от меня при малейшей попытке наладить зрительный контакт, и с каждым мгновением я неумолимо терял уверенность, что до окончания поездки он вообще обмолвится со мной какими-то словами.

-Знаешь ч-что, молчание это, конечно, очень удобная по-позиция. - Вырвалось у меня против воли, но остановиться я уже не смог. Аристарх стоял на берегу и невозмутимо курил сигарету, не обращая на мой возглас никакого внимания. Может быть, не услышал, наслаждаясь райским птичьим пением. Тогда я решился подойти ближе, внутренне охая на каждый шаг, и почти уткнулся мужчине в спину, не особенно, правда, понимая, чего добиваюсь.

-Отвези меня домой, - обреченно прошептал я. Просьба далась с огромным трудом, голос предательски дрожал и ломался, точно я вот-вот разрыдаюсь, но на деле слезы уже высохли. Нет, я не винил его, пусть сердце разрывалось и замирало в груди, мне просто хотелось ощутить успокаивающее тепло, возможно без взаимности, но хотя бы какое-то внимание. Безразличие, как и неизвестность всегда пугает…Вдоволь налюбовавшись неподвижной спиной Арика, я вздохнул и отвернулся, понимая, что стучаться в наглухо закрытые двери не имеет смысла. Навязываться не стану. Наверное, мама была права, у меня настолько отталкивающая внешность, что окружающие впадают в откровенный ступор, после общения со мной, тем более столь близкого. Со стороны определенно виднее, и Арик очередное тому доказательство, а ночь в палатке кратковременное помутнение рассудка. Да, хорошее оправдание, мне оно тоже подходит, за одним исключением, я не жалею о том, что было между нами, а вот Арик по всей видимости просто в ужасе. Как больно…Невыносимо…Изображение перед глазами быстро затуманилось, но моргнуть я боялся, иначе слезы по щекам хлынут ручьями. Ну вот, поздно. Огромные холодные капли упали в раскрытые ладони, которые я совершенно случайно держал у груди, и поспешно отвернувшись, я попытался скрыть следы своей слабости. ?Ты ему не нужен. Ты ему не нужен?, не уставал повторять где-то на подсознании внутренний голос, добивая во мне последнее желание бороться и жить.

POV АрикЯ боялся взглянуть в его глаза…

Он стоял так близко, что я чувствовал его. А может это воспоминание о нашей близости делали его присутствие настолько ощутимым. У меня закружилась голова, в ушах стучала кровь, так что я с трудом смог расслышать его голос:-Отвези меня домой, - эти слова прозвучали с такой обреченностью, что у меня внутри все задрожало и разбилось на мелкие осколки. ?Ты причинил ему боль… он хочет избавиться от тебе, поэтому и просит отвезти его домой?. Мне потребовалось еще несколько минут, чтобы вспомнить нужные слова и заставить себя их произнести.

- Хорошо, Ваня… - наконец выдавил я, так и не повернувшись к нему. Я не пытался его остановить, уговорить остаться. Я слишком хорошо знал, что подобные речи бесполезны. Я уже пытался остановить когда-то уходящего от меня возлюбленного. Я чуть ли не в ногах у него валялся, наплевав на гордость, но остался один. И сейчас я не был расположен повторять свою ошибку. – Давай собираться.Я быстро упаковывал наши вещи, стараясь не встречаться с ним взглядом. Я вообще старался на него не смотреть. Мне было слишком больно. Удивительно как за столь короткий срок я мог настолько к нему привязаться. Хотя, нет. ?Привязаться? здесь не уместно. Это слишком мелкое, жалкое, пошлое слово, чтобы выразить то, что я чувствовал по отношению к Ване. С высоты своего возраста я могу взять на себя смелость определять свои чувства достаточно четко и с полной уверенностью могу заявить, что я люблю Ваня. И для того, чтобы признать это, мне не нужны подсказки.

Собрав вещи и запихав их в багажник, я сел в машину. Ваня уже ждал меня. Его опущенные ресницы слегка подрагивали, а лицо было полу повернуто к окну, так, что бы не видеть меня, а лишь знать, что я рядом. Я подавил вздох, чтобы ничем не выдать себя, не показать насколько мне трудно. Я любил этого мальчика. Я признался ему в этом. Но отпускал его, ведь он этого хотел.

Мотор Hummerа ожил и джип, слегка покачиваясь, стал выбираться из слякотной грязи, в которую за ночь превратилась лесная дорога. Я смотрел лишь вперед, делая вид, что полностью поглощен управлением автомобиля. Но я не видел дороги. Вскоре мы выбрались на оживленную трассу. Сколько раз потом я благодарил бога за способности Иного, ведь иначе мы точно бы угодили в аварию. Я был настолько подавлен, настолько поглощен своими мыслями, что почти не видел дороги. Вел машину на чистом автомате, расчищая трассу с помощью магии Иных. И лишь одну мысль я помню отчетливо и ясно, так, как если бы ее выжгли у меня в памяти. ?Я не хочу, чтобы все так закончилось! Я не хочу, чтобы закончилась это трасса?. И чем ближе мы подъезжали к Соловьевке, тем ярче и отчетливей я слышал эти слова. В конечном итого они затмили все. Дорогу, мою работу и, что самое важное, мой страх. Тот самый страх, что мешал мне взглянуть на Ваню. Тот самый страх быть вновь отвергнутым.

Тормоза возмущенно взвизгнули, когда я ударил по педали и остановил авто, предварительно уведя его на обочину. Мои руки крепко сжимали руль, а грудь тяжело вздымалась, словно бы легкие пытались насыться воздухом после долгого воздержания. Я собирался с духом примерно секунд тридцать-сорок. Я решил, что должен все прояснить. Пусть после этого Ваня вообще не захочет смотреть в мою сторону, и будет шарахаться как от прокаженного, но я должен знать.

Я бросил на Ваню быстрый взгляд, но слова с языка не шли. Они застряли в горле и никак не желали обретать речевую форму. Наверное, со стороны я напоминал как минимум сильно взволнованного, а как максимум помешанного. Впрочем, и то и другое было, вероятно, не далеко от истины. Я облизнулся, точно хищник, и в одно мгновение притянул Ваню к себе. Не давая ему времени опомниться, я соединил наши губы в поцелуе. Вновь ощутив их мягкость и нерешительность, я не смог сдержать тихого стона. Прикрыв глаза, я обнял Ваню и углубил поцелуй, силой заставив его впустить мой язык к себе в рот. У меня кружилась голова, а кровь, казалось, с такой скоростью бежит по венам, что вот-вот разорвет, бешено колотящееся, сердце.

- Я люблю тебя… - прошептал я, когда пришлось разорвать поцелуй, по причине нехватки воздуха. Хотя, в этот миг я предпочел бы задохнуться, лишь бы не слышать от Вани холодный отказ в ответ.

Наконец я решился поднять на него глаза и только тогда понял, как же соскучился по этому взгляду, цвета ирландского виски. Мне хотелось утонуть в этих глазах. Утонуть и навсегда остаться на их дне. Где я и собирался ждать его решения, вердикта, приговора.POV ВаняГлотая слезы обиды и разочарования, я принялся собирать вещи к отъезду. Мне было больно передвигаться еще из-за вчерашнего вывиха, лодыжка постоянно напоминала о себе, правда в свете случившегося это происшествие казалось мелкой неприятностью, вообще не требующей особого внимания. Боковым зрением я все же наблюдал за мужчиной, надеясь в глубине души, что он заметит мои всхлипы и шмыганья, и хотя бы попытается завязать разговор, объясниться. Фактически это, конечно, ничего не изменит, но я бы немного успокоился, поверил бы в самую глупую и надуманную ложь, чтобы заставиться себя жить дальше.

Когда все вещи были упакованы и сложены в багажник автомобиля, и даже злополучная рыба, ради которой я собственно и оказался здесь, мы с Ариком тронулись в обратный путь. Мой спутник (или как мне его теперь называть, другом? Любовником?) раздраженно вцепился в руль, делая вид, что меня не существует вовсе, скорее всего мысленно, он уже избавился от ночной ошибки, и вел себя так же естественно, как если бы находился в машине один. Грудь сдавило от этой мысли, и, я поспешно отвернулся к окну, опережая вновь подступившие к глазам слезы. Я чувствовал себя рваной тряпкой, которую использовали по назначению до износа, а после выкинули на улицу за ненадобностью, не побеспокоившись о том, что прохожие будут втаптывать тряпку в грязь, и открыто насмехаться над ее положением. А самое главное, никому и в голову не придет забрать ее домой и выстирать, когда проще купить новую, более роскошную и дорогую ткань. Я не осуждал Арика, но невольно задавался вопросом, за что он так со мной поступил, почему не говорит ни слова, когда я так нуждаюсь в этом, сейчас мне просто жизненно необходимо знать причину его поведения, иначе для меня случившееся может действительно плохо кончиться. Но Арик об этом никогда не узнает, я не собираюсь его шантажировать и угрожать, оттого молча и уверенно жду, когда брюнет высадит меня у калитки дома или же на въезде в поселок и скроется в неизвестном направлении. Так мне и надо. Я слепо и без оглядки доверился незнакомцу, уехал с ним к озеру, совершенно ничего не зная о человеке, и теперь удивляюсь, почему жизнь столь несправедлива по отношению ко мне, да мне радоваться нужно, что он не оказался маньяком-убийцей. Нет, это уже глупости, мужчина спас мне жизнь, рискуя своей, в конце концов, и я ему искренне благодарен, а уж, что произошло с нами после, наполовину ?моя заслуга?, а значит все честно и правильно.