Он не знает, что такое "жить" (2/2)
- Угу. Только у нас все девушки воевали, ничего?- Я не про то. Они хотели домой. Они радовались мирной жизни. Они рвались к ней и сражались для того, чтобы в нее вернуться. У нас все не так.
- Мы выродки, понятное дело...
- Кара! - Он хватает меня за плечи и останавливает. - Ты не выродок. И я не выродок. И Тима с Жекой тоже. Просто нас такими сделали...- Отпусти. - Я выкручиваюсь из его рук и вновь начинаю отмерять шагами метры дорожки. - Те, кто возвращался с той войны, давно умерли. Мы - совсем другие, тебе не кажется?- Кажется. Но и мы можем как-то жить, наверное... В сентябре начнется учеба в вузе, можно будет совмещать ее с работой...- Ринат. - В этот раз уже я останавливаю его. - А тебе - лично тебе - хочется этого? Учиться, работать - для чего все это? Потому что так положено, потому что ты помнишь, что так делали раньше и ты хотел этого до войны?Он не отвечает, но тут все понятно и без слов. Ни я, ни он, ни кто-либо еще из ребят не видит смысла в этой мирной жизни. Мы пытаемся найти свой путь, какой-то выход, но его нет. Нет и не будет.
Аллея заканчивается, мы выходим к морю. В ста сорока метрах от нас (вот дурацкая привычка - расстояние вычислять до метра) на песке сидит Жека. Возле него, положив голову к нему на колени, лежит Тима. Мы подходим поближе, тоже усаживаемся на песок. Он теплый, но не горячий, и почему-то чересчур сухой. Шум прибоя, равномерный и монотонный, начинает потихоньку меня усыплять. Хорошо хоть, солнце не палит, а прячется за пушистыми облаками.
- Красиво... - Тихо шепчет Ринат, и, поймав взгляд Жеки, добавляет, - наверное.
- Я так больше не могу, - подает голос Тима. - Мы уже два месяца дома, все закончилось, а я до сих пор не могу просто расслабиться и полежать на песке без мысли, что вон за теми скалами - блестящая позиция для автоматчика, и что нас "снять" оттуда - дело двух минут.
- А на любом из деревьев аллеи может сидеть снайпер, и тогда нас "снять" еще легче, - добавляю я.
- Это если не говорить о том, что при возможной атаке с воздуха нам просто некуда деваться, - завершает оценку диспозиции Жека. - Легче сдохнуть, чем так жить.- Там такого не было, - почти стонет Ринат. Еще немного, и его опять захлестнет паника. В трех словах он описывает книги о той, предыдущей войне и пытается нам объяснить свои мысли, - конечно, на них оставался след войны, и все такое, они пугались рева самолета, но все-таки это было иначе, не так сильно, как у нас! У них в жизни было что-то кроме этих чертовых страхов. А у нас - ничего. Роботы, блин.
Мы продолжаем сидеть молча, только слегка придвигаемся друг к другу, чтобы удобнее было опереться на чужое плечо. Я тоже не могу отделаться от ощущения, что за нами следят и из-за камней, и с деревьев, и с неба. Инстиктивно стараюсь спрятаться куда-то и, по примеру Тимы, ложусь на спину, пристроив голову на ноги Ринату. Он не возражает, спокойно помогает мне улечься.- А еще я помню, что у них была любовь, - тихо сообщает Жека. - Но это было и до войны, знаете? Мы вот сейчас сидим, никого не трогаем, а со стороны народу бы казалось, что мы - две пары, нормальная и нетрадиционная.
- Ты бы еще перевел, что значит "любовь", - просит Тима, не выказывая смущения. - Что я хоть чувствовать-то должен? Там, сердце стучит, блаженство на душе, что еще?- Чтоб я знал, - пожимает плечами Жека. Смотрит на нас, но и мы не знаем ответа.
- Может, нам с психологами поговорить? - Кидаю я нерешительно идею. - Вроде как это их профессия, мозги вправлять...- Скорее уж с психиатрами, - отзывается Ринат. - И с санитарами сразу, а то Кара опять сорвется и парой белых халатов на свете станет меньше.Любая другая компания на этом месте бы рассмеялась. Мы смеяться не хотим, не получается. Не можем смеяться, потому как знаем - это правда. Если я сорвусь, то мне ничего не стоит убить двоих людей. С моим-то статусом двое погоды не сделают.
- Кстати, идея неплоха, - Тима прикрывает рукой лицо. Солнце вышло из-под облаков, и теперь нещадно слепит и без того усталые глаза. - Попробуем, когда домой вернемся.