Глава 10 (1/1)

В себя Зеврана приводят несколько мягких, но весьма настойчивых пощечин от его крайне интригующего спутника. С каждым днем мой интерес к Летису все возрастает — не в том смысле, в каком мог бы… или же наоборот — в самом что ни на есть том. Мне всегда не хватало такого вот беззвучного понимания с кем-то. Хоть с кем-нибудь. Только вот ни Майт, мой наставник в ту пору, когда никто из нас еще не был творцом собственной реальности, ни самый близкий мне после него Люц — его же брат-близнец, не смогли даже на сотую грань подойти к подобному. Никто не мог.Все чаще я ловлю вас на этом диалоге без слов. Все больше вы отдаляетесь от меня — и не могу осознать причину. Жаль. Хотя, пожалуй, могу. Тяжело ощущать, как меняется кто-то, кого знал, как свои пять пальцев, становясь незнакомцем.Ну и, конечно же, пока никаких известий от нашей капитанши.— Сидим или по делам разбегаемся? — Варрик наиболее прагматичен. — Меня уже в Гильдии, должно быть, потеряли.Летис обегает взглядом нашу компанию, ловя короткие кивки, и озвучивает общее решение: — Разбегаемся. У всех есть, чем заняться. Сбор? — Два часа после заката. Мое поместье, — наклоняю голову, разглядывая ладони, на которых проступили едва уловимые пока нити вен. Время уходит. — Bellisima, — прочухавшийся Зевран все еще опасливо косится на Дэйзи, но хотя бы не шарахается. Еще бы, за то, что он расстраивает малышку, Варрик уже пообещал травануть Ворона так, что тому и хваленая устойчивость к ядам не поможет. — Я пошел искать своих птенцов. — Кстати, сколько их тут? — Каллен старательно подтягивает ремни брони, ему сейчас в Казематы на отчет… и отчет этот будет нерадостным. А уж при постепенно сходящей с ума Мередит…хм-м-м… А с чего это я так считаю…Откуда-то издалека несется песня — диссонансная, полная маслянистых теней, не лучистого света. Песня знакомая — Древняя магия поет в этих камнях почти как в Тысяче Неспящих — но такая чуждая. Такая… неправильная, больная, ИСПОРЧЕННАЯ. Сломленная. Почти раскол. Мертвая кровь, мучительно-глубокая темнота… Кто из нас принес с собой часть Вьюги, что отравила наш собственный мир? Быть может я — еще в первый раз? Слишком много было ярости, боли, ненависти… — Трое на постоянной основе. Иногда бывают залетные. — Зевран снова косится на Мерриль. Забавный эльфик. Ничего, скоро привыкнет, за уши не оттащить будет. Вероятно. Или нет. Знатоком душ у нас всегда Люц был… Да что же это такое?! Сколько можно такими отрывками себя узнавать! Все, пора размяться. — Хоук, а ты куда? — Варрик распознает мое состояние лучше прочих…жаль, что он не часть моей Свиты, но с другой стороны друг Бога это лучше, чем просто придворный… Р-р-р-р! — Побережье почищу! — даже в голосе различимо рычание… ну и пусть. Хорошо хоть, не многоголосье. Хотя, чувствую, это ненадолго. Ибо сила все еще бурлит, не имея выхода, не находя ориентиров. - оОо –

Рваный Берег сумрачен и тих. Со мной отправился только ты, Умо Асала. Что и верно. Нечего лишний раз нашей Надежде мелькать перед глазами местных — он слишком похож на меня. Ну а Волчонок, как обычно, пошел разбираться в своих растрепанных чувствах — на корабле этого особо не сделаешь…

Тихо, пусто… даже васготов нет. Более чем странно — когда мы уходили, они тут повсюду прятались, что ни ложбина — обязательно отряд, а то и не один. Часто усиленный сараибазом. А сейчас… никого. Вот же невезение. Даже не размяться…Твоя рука ложится на мое плечо неожиданно. — Гаррет… Чем мы можем помочь? — Ничем. — Почему? — Потому что наша сила несовершенна. Из-за Тени. Из-за Завесы. Я безумие воина, ярость берсерка, я пламя на границе абсолютной пустоты, я клинок, направленный на врага. Но я — лед, что обжигает сильнее плазмы. Потому что Стезя не покидает никого, и потому что без нее мой огонь выжжет мир, как выжег когда-то.— Когда?Мотаю головой. Нет, не помню. Точнее, помню. Но лишь жалкие обрывки. Ошметки. Не могу собрать в единую картину. Спасибо тебе. Ты понимаешь. — И… когда ты уйдешь? — Сразу, как закончим с составлением планов. Чем быстрее я… в полной мере осознаю себя, тем безопаснее будет вам жить под этим солнцем. — Скажи, сможем ли мы жить, если тебя не будет? — Я буду, Умо Асала, — он все еще не понимает, не может осознать, — Я — жар солнца и тепло нагретых им камней. Я — огонь в очаге и ярость битвы. Я — один из Создателей, Андерс, я всегда буду, даже когда мое вместилище будет уничтожено.Черты твоего лица искажаются. Почему? Что ты не можешь принять… Ах. Да. Конечно. — Андерс… посмотри на меня. Я все тот же Гаррет. Просто мои обязанности несколько… расширились, вот и все. — Гаррет ненавидел магию. Гаррет был жестоким ублюдком, не различающим кто перед ним — мужчина ли, женщина ли, ребенок. Гаррет был разбит чем-то глубоким внутри него и даже не пытался собрать себя из осколков. Гаррет… Гаррет любил меня, нас. Ты, кажется, не любишь вообще никого. Ты нам чужой, Тот Файарта. У тебя его лицо, но ты не он.Это больно, слышать подобное от собственной души. Но это более чем ожидаемо. Странно только, что ты высказал это лишь сейчас… — Возможно, ты и прав.

И снова твое лицо кривится: — Гаррет, прости. Я не это… — Нет. Именно это. Я в большей степени Гаррет, чем Тот. Но я все же не он. И никогда им не буду, Умо Асала. Пойдем. Думаю, стоит поговорить с Хазрат и Онери, пока у нас есть время.— Гаррет… — Потом, Андерс.

Я в форсированном темпе лечу в город — больно и горько. Понятно, но тяжело, вот так узнать о ваших мыслях и эмоциях. Храмовники на воротах шарахаются от меня, как от одержимого — что же такое на лице у меня написано? Хотя, это тоже более чем ясно — размяться не вышло. Да еще ты добавил… Кажется, мир любит насмехаться над нами, теми, кто его сотворил, сам не осознав особенностей своего произведения. Недолго осталось.Зато вы будете жить. Пойдете своим путем. Без боли. Без жертв… без добровольной агонии. Кажется, когда-то я мечтал сам оказаться вне этого круга. Что ж, видимо, Насмешница меня не любит. Не окликай меня, душа моя. Не нужно. Обычно именно так, на эмоциях, на всплеске чувств высказывают самое сокровенное… и самое настоящее. Что идет изнутри.А я, похоже, опять ударился в самокопание, подстегивая собственную магию — невовремя. Опасно. И, как обычно, это сильнее меня. Потому что эмоции захлестывают, топят в себе.Особняк Данариуса все такой же грязный. Ну да. Конечно. Волчонок никогда не возьмется его отскрести. Кстати. Насчет Волчонка…— …нужно знать больше! — Это тот же корабль, с тем же названием и с теми же портами приписки, о котором ты упоминал! — похоже, Фенрис умудрился вывести из себя даже нашу железную леди. — Я сделала все, что могла.Авелин встает резко, так, что опрокидывается кресло, и наконец, замечает нас: — О. Хоук. Доброго дня. Сам с ним разговаривай. Потом загляни ко мне, тоже поговорить надо.Ни слова не по делу. Невольно улыбаюсь, кажется, впервые за последние несколько часов. — Хорошо, Авелин. Постараюсь сегодня заглянуть.Топот ног стихает внизу — и Волчонок взрывается. Стоящие на столе свечи мгновенно оплывают от вспышки жара, а по стенам наоборот ползет узор инея. Взбешен до крайности — даже магию удержать не способен. Да и укрупнившиеся клыки более чем наглядно демонстрируют всю степень его… раздражения. — Vanhidis! Fasta vass! — Hash Fenris! Oboedientia! Submissio! — Команды, вбитые на уровень инстинктов. ?Послушание, подчинение?. Быстрее всего заставляют взять себяруки. — Что случилось? Быть может, мне кажется, но ты расстроен.Делает глубокий вдох — наверняка легкие режет от ледяного воздуха. Магия никогда не успокаивается просто так. Быстрый шаг — и под моей ладонью замедляет ритм заходящееся сердце. — Спасибо, Хоук. Это Варания. Я не говорил вам, но последнее время переписывался со своими знакомыми в Тевинтере… Адрианна не лгала, моя сестра действительно была не в Коринусе, она оставила Аримана и перебралась в Минратос… что несколько осложнило поиски. — Но ты нашел ее, — ты рывком поднимаешь валяющееся на полу кресло. Устраиваясь в нем с видом Архонта. Душа моя, ты поразителен. Ты знаешь? Одновременно гордыня и полная кротость. — Да. Более того, она прибыла сюда. В Киркволл. Неделю назад. Все это время живет в ?Висельнике?. — И ты думаешь, что это ловушка и Магистр Данариус знает, что ты придешь? — Чем больше мне кажется, что все в порядке, тем сильнее уверенность, что он знает. — Мы идем с тобой, — непреклонно… и с той же уверенностью. Я никогда не был против отдать тебе право решать, душа моя.— Идем, Фенрис. Раз она тут, лучше решить все сразу.Подхватывается стремительно, окликая нашу Надежду — а я и не знал, что он тут, не ощутил. Онери выходит из задних комнат, поудобнее устраивая на плече меч: — Каков шанс, что придется сражаться?— Семь из десяти, — коротко усмехаюсь, выдергивая из свернутого пространства оба клинка, отчего вы вздрагиваете, и закидываю в петли на плечах. Что ни говори, Стражья форма более чем удобна. — Надо бы было у Варрика уточнить, что там с… другими постояльцами. Но, похоже, все как всегда — сначала ввяжемся в авантюру, а потом по обстоятельствам. — Это часть нас всех, Делор. Бессмысленно отрицать очевидное.— Наша Надежда жмет плечами и морщится — перевязь снова соскальзывает. Хмыкаю: — А ты не пробовал пропускать ремень ПОД плечным крепежом, а не над? — Пробовал, хуже. Разворачивается еще быстрее.— А тяж на боку тебе на что?Чертыхается, так по-человечески… И все отчетливее багровый в волосах — словно черный цвет смывается временем и его душой. Что ж, ритуал воссоздания ему действительно не понадобится — я уже просто не смогу вырвать его из этого тела. Не уничтожив при этом, по крайней мере. - оОо –

Ловушка.Просто совсем не на Волчонка. Вы хватаетесь за оружие… Но напрасно.Что ж, приманка получилась что надо. Варанья могла завлечь нас в Висельник с гарантированным успехом — мои… принципы и паттерны поведения для воспитавшего меня никогда не были загадкой. Только вот злости нет. Перегорело — и давно.

Я могу лишь смотреть на спускающегося по лестнице Осциваса. Он… красив — это бесспорно. Сейчас я сужу как никогда беспристрастно. Смуглый, беловолосый, с яркими янтарными эльфийскими глазами, делающими его подвижное выразительное лицо… необычным.

Вы за моей спиной резко полыхаете недоумением и яростью, тихо шипите то самое предсказуемое ?ловушка?, но не делаете ни шагу. Да и зачем? — Осцивас. — Сын. — Даже так? — не думал, что он решится… на подобное. Опасный выбор, как ни крути. — Только так. Я должен был сделать это сразу, едва увидел линии твоей крови… думаю, ты не хуже меня понимаешь, что меня толкнуло на избранный путь. — Теперь — более чем понимаю… отец.Вы беззвучно охаете, впериваясь в мою спину немигающими взглядами. Еще бы… совсем не этого вы ожидали от нашей с ним встречи. — И что теперь? — Думаю, тебе уже передали, что мне нужно на Ледяную Стезю. А значит, я отправляюсь с тобой… домой. — Делор, думаешь, это разумно? — В моих действиях никогда не было ничего разумного, Надежда моя. Кому как не тебе это знать? Очень скоро моя сила расплещется пламенным океаном, и это, возможно, будет хуже Огненной вьюги, так что я вижу только один выход. А тебе… тебе придется подменить меня тут, чтобы Киркволл не рухнул в море без своего Защитника, а то ведь с них станется… — Ты хочешь оставить нас тут? — Вы все равно не сможете последовать за мной в пещеры, и мы это уже не раз обсуждали, — повернуться к вам невообразимо сложно — как и поднять глаза, чтобы встретиться взглядами… с кем угодно из вас. — Это только мое бремя.За спиной раздается тихий, но отчетливый вопрос: — Что с Джованисом?В его голосе слишком много беспокойства. Так не тревожатся за соратников или тех, с кем вместе вершат судьбы мира.А значит… все гораздо проще: — Не бойся, папа, с мамочкой все хорошо. Я его даже не покалечил, хотя имел полное право. — Откуда в тебе столько яда, мой Лучик? — Осцивас качает головой, протягивает руку, касаясь моих волос. В этом жесте нет ни намека на то, что прежде связывало нас — лишь истинно родительское участие. И я могу лишь стиснув зубы выдохнуть, чтобы удержать эмоции: — Накопился за несколько тысячелетий в темноте и холоде Изнанки, отец.Вы что-то бурчите — не слишком лестное, и я вздыхаю: — Предлагаю всем уйти в поместье. Скоро закат, а обсудить предстоит многое. Отец?Осцивас коротко кивает, давая отмашку своей охране. Мои ребята. Знакомые лица… а вот этот… — Кейрис? Как ты оказался в Цитадели? — Я выкупил его, как мясо для опытов. На нем твоя Печать, мой Лучик. Просто не смог пройти мимо, — Осцивас усмехается, на что рыжий и синеглазый телохранитель насупливается, принимая неприступный вид — и я не могу удержаться от искреннего хохота: — Да ты везунчик, отец. Находить бриллианты среди гальки — это только твой удел. — Смотрю, скромности тебе не занимать, не так ли, Радес? — А с чего бы мне быть скромным, Наставник? Мои Крылья растут. Мой Двор почти сформирован. Осталось лишь пробудить память.

Осцивас морщится, переводя взгляд на вас троих, оглядывает оценивающе: — Фавориты? Два Стража, Лириумный Призрак… Простите, не имел чести быть представленным прежде. Осцивас Марциус, Третий среди Равных. — Давайте отложим до поместья, магистр, — ты скалишься, словно зверь. Ну же, Душа моя, он же сменил статус, оставь прошлое там, где ему место. Хотя. В какой-то степени ты прав — ?Висельник? не лучшее место для таких бесед… Ах да. Это же ?Висельник?! — ВАРРИК! — Не стоит кричать, братишка, я все еще нормально слышу. Кстати… Давно хотел спросить… ладно, потом, — наш товарищ выныривает из-за спин телохранителей неслышной тенью — так похоже на меня, что их передергивает — и демонстративно выводит Бьянку из боевого положения, отстреливая обойму со стрелами. Кое-кто из бойцов сглатывает — случись стычка, они уже были бы трупами. С такого расстояния никакой шлем не спасет от выстрела в затылок…Имперская броня и характерный покрой мантии магистра вызывают фурор на улицах города. Правда, то, что я иду рядом с этим магистром, и мои спутники не проявляют к компании агрессии, обывателей… успокаивает. Предрассудки, чтоб их Братья сожрали.- оОо –

До заката еще почти час, до сбора и того больше. Но почти все уже тут. То ли дел меньше оказалось, чем все планировали, то ли Варрик успел весточку передать… Не имеет значения, потому что сейчас все неприязненно косятся на Осциваса, ждут какого-либо пояснения. Это от Равного-то. Ну-ну.Ты не выдерживаешь первым. Интересно. Это чувство вины в тебе говорит или просто неуемное любопытство любого мага? Или все вместе? — Итак, магистр Марциус, что привело вас к нам? — Желание подготовить Лучика. То есть, простите, Радеса к тому, что его ждет. Ну и забрать его домой, для продолжения обучения. — То есть, все Бдения и Ритуалы — лишь обучение? — ты не сдерживаешь сарказма. Равно как и не стремишься скрыть, что тебе известно много больше, чем то положено человеку, живущему вне Тенет и Карманов. — Несомненно, сударь… прошу прощения. Нас так и не представили друг другу. — Андерс. Это Справедливость и Фенрис.Осцивас задумчиво улыбается, проводя кончиком пальца по губам. Жест, перенятый мной именно у него. Вероятно, он действительно мне отец в большей степени, чем Малкольм Хоук… Видя это движение вы вздрагиваете. Скорее всего проводя те же параллели. — Справедливость… Лучик, ты создал плоть? — Нет. Это тело под влиянием разрыва. Один из моих отпрысков. Питомник Марнусс-Пела. Вторую метку не узнаю, не помню такой рабыни. Я переплел нить до края, плоть уже начала перерождаться.Джас вскидывается, осознавая, ЧТО именно я только что озвучил. Да, Надежда моя, я не оставил тебе выбора.

Варрик фыркает, потирая переносицу: — Хоук, спрошу сейчас, пока время есть. Если ты становишься… тем, кем становишься, что будет со мной? — Ничего, — пожимаю плечами. — Моя кровь в твоих венах обеспечивает лишь… отдаленное родство, поскольку твоя плоть, твои кости моему виду не принадлежат. Ты своего рода, в глазах магии и мироздания, потомок второго... если не третьего колена. Квартерон, если хочешь. Возможно, что-то из способностей тебе будет доступно, но шанс невелик. Довольствуйся тем, что есть. — Ф-фух. Утешил. А то я уж опасался, что мне тоже, как тебе придется себе Двор собирать, — говорит вроде серьезно, но глаза смеются. Осцивас приподнимает бровь: — Радес… ничего мне рассказать не хочешь? — Нет. Просто эксперимент. Удачный, но на поток поставить не получится. Слишком… редкие ингредиенты нужны для работы. — Какие именно? — Кровь Пробуждаемого.Осцивас хмыкает и машет Оране. Та с писком уносится в погреба — за вином. Жесты магистров урожденные рабы умеют распознавать все до одного. В прихожей хлопает дверь, и присутствующие оборачиваются в сторону прохода. В проеме возникает Летис, мгновенно оценивающий обстановку и припадающий на одно колено: — Приветствую Высшего Пламени, Магистра Осциваса Марциуса. — Встань, Воплощающий Лукасана. Здесь не Империя. Сын, это твои гости.Зевран выныривает из тени, поправляя маску Ворона. И где только достал… Но Осцивас хорош. Сразу расставил приоритеты. Положение в семье, отношение к окружающим… ?Я все равно Равный, но сейчас для этого нет времени?. — Несомненно, отец. Летис, я уезжаю. Сегодня в ночь. Сейчас нужно решить, какие шаги нам предстоят.— Сколько тебя не будет? — Сложно сказать. Будет зависеть от объема вернувшейся силы. — То есть, ты предполагаешь, что сила может вернуться не вся? — Эльфик Второй хмурится, — Почему? — Потому что слишком долго она спала, слишком была… повреждена скверной, разбавлена кровью потомков… Много факторов. А что Империум? — поворачиваюсь к Осцивасу. Тот жмет плечами, принимая у Ораны кубок: — Собственно, я для того и здесь. Архонт Радонис… поставил глобальные задачи. И, думаю, стоит обсудить это наедине. — Мой Двор имеет право знать, Даэ-Тотт. И Фавориты, и Глашатай, и Комиссар, и Советник… Тем более, мой Побратим. — Побратим не может входить во Двор, — хмурится, оглядывая Варрика.

Киваю, прислушиваясь к вновь хлопнувшей двери и тяжелым шагам: — А он и не входит. И все же… Каллен будет? — поворачиваюсь к пришедшему Алистеру. Тот фыркает, качает головой и кивает на Сурану. — Доброго вечера, Альс. Нет, у него… — Летис выразительно кривится, — …отчет. Должна прийти ваша капитан стражи, ну и Мерриль с Изой. Зевран уже отыскал своих птенчиков, так что за Командором, в случае чего, присмотрят.— Хоук… нам надо поговорить, — твой голос тих, но от этого не теряет своей твердости. И, как всегда, я могу лишь кивнуть.В спальне темно — и я одним взмахом руки разжигаю камин. Хотя странно, что Орана еще не успела этого сделать. — Говори. — Хоук, почему ты так? — Потому что ты уже все сказал, Умо Асала. Даже, пожалуй, больше, чем ты можешь себе представить, — знаю, что мое поведение отдает детством и подобием истерики, но поделать ничего не могу. Эмоции слишком остры, их слишком много. И причин уйти все больше. — Что ты ему наговорил, маг?! — Волчонок шипит, как рассерженный кот. Даже волосы дыбом, словно шерсть. — Только правду. Так, Андерс? Самое истинное то, что вырывается в запале. — Смотрю в золотые глаза, заставляя себя не видеть в них отражения собственной боли и вины. — Я — не Хоук. Не Гаррет и не Радес. Я не человек даже. Вы знали и любили только того меня, кто был беженцем из Лотеринга, наемником и ублюдком, а я — Я — для вас чужак. Вы меня не понимаете. Вы меня боитесь. И уж точно не видите во мне того, к кому прикипели за все эти годы.Джас распрямляется словно пружина — и именно этого действия я от него не ожидал. Резкий удар отбрасывает тебя к стене — и трещины на его коже вспыхивают неистово-ярко, как когда-то полыхали на твоей плоти: — Даже так, да? Я тоже не человек для тебя, не так ли, Андерс?! Я… — Онери сжимает кулаки и стискивает зубы, чтобы не продолжить, — Вот, значит, какого ты о нас мнения, Андерс… Знаешь, Гаррет, я не… Я…Так по-человечески. С таким неприятием. — Я не говорил этого! Не так! Не такими словами и не с таким смыслом! — ты рычишь, все еще опираясь спиной на деревянные панели обшивки стен, и из-под твоих пальцев расползаются нити черноты. Энтропия выедает дерево, но ты даже не думаешь совладать с магией.

Хм-м… Нужели… — Подожди, Онери. Кажется, все твои… обвинения, душа моя, лишь побочный эффект происходящего. Андерс, иди сюда и дай руку. Джас, возьми его за вторую. Волчонок… — я протягиваю ему ладонь, — …замкни цепочку.Стоит нам соединить кольцо — сила всплескивает девятым валом, и знакомая лазурь неожиданно окрашивается ядовитой зеленью. Я стремительно размыкаю связку, не позволяя сформироваться потокам. — Проклятье. Душа моя, прости. Все гораздо проще — наша магия начинает резонировать, как и положено силам Бога и его Фаворитов. Нестабильность психики. Перекосы настроения. Пока я не приведу свою магию в нужное состояние, мои собственные сомнения будут выплескиваться на вас, это своего рода односторонняя ментальная привязка… и если я не смирю свою мощь, ваши сознания просто не выдержат единения, потому что мост начнет укрепляться, а я… скоро я даже мир буду видеть иначе, чем все вы. Теперь мне уже так или иначе нужно уходить, иначе мы невольно создадим Разрыв вуали. Просто тем, что находимся рядом друг с другом.— Гаррет… — ты обхватываешь меня за плечи, — Я не… — Как всегда, это кривой способ, душа моя, — я хмыкаю тебе в плечо и отстраняюсь. — Только вот другого никогда нет.Мне иногда кажется, что Онери — самый отходчивый из нас. Не умеет держать обиду, не может толком злиться… да и поводов для этого почти никогда не видит… — Значит… сегодня прощаемся?— Не прощаемся, Джас. Только говорим ?до свидания?.Волчонок все еще кипит, но в вопросах магии и ее проблем верит мне… нам безоговорочно. Может, это и к лучшему. Он первым устремляется на выход, отвесив тебе походя подзатыльник. Ты с наигранным рычанием устремляешься следом — мое облегчение накрыло всех. Плохо и хорошо одновременно… Хорошо — Двор формируется, как и положено. Плохо — Я развиваюсь неправильно. Что ж, по крайней мере, у меня будут Якоря. Чтобы удержать меня от распада личности и, возможно, даже от становления Архидемоном.А еще в нашей беседе был бесспорный плюс — пока мы общались, прибыли оставшиеся участники мирового заговора. Точнее участницы.— Иза! Хватит выцарапывать на перилах свои художества! — О, Хоуки! Сколько лет, сколько зим!— Иди сюда, Иза. Ближе, ну… — она неуверенно и с опаской подается вперед. Ровно настолько, чтобы я успел перехватить ее голову ладонью и прикусить губу, пробуждая кровь и срывая покровы с памяти. — Все. Спасибо, что поверила тогда. — У-ух… Хоук, я тебя убью! Ты мог просто это все стереть, а не вот так вот… бе-е-е! Но пел красиво. — Все Воплощающие красиво поют, прекрасная леди, — Осцивас поднимается и помогает покачивающейся пиратке усесться на ближайший стул, поцеловав кончики пальцев, пока все остальные приходят в себя. — Тонкая манипуляция, мой Лучик. Вижу, ты не утратил своих талантов. Сколько лет память была скрыта? — Почти пять, отец.Авелин с грохотом роняет щит. — Все, Хоук. Теперь ты никуда не денешься. Рассказывай.