Глава 8 (2/2)

Я помню каждую из этих жизней… Я помню всех кого встретил там — и кого потерял. Не так отчетливо, чтобы это причиняло сильную боль, но… Возведенные стены тают, и воспоминания, эмоции, чувства — все становится четче. Эмоции пагубны — и Щиты держат их столь же крепко, как и магию, что откликается на них. Это — мой мир. Или, быть может, где-то еще я прохожу что-то подобное Стезе — и сюда меня тоже зашвырнуло волей магии. Это огромная подлянка, Умо Асала, и позволяет чуть-чуть отстраниться от всего происходящего. Самую малость смещает восприятие. И с каждым разом все легче воспринимать себя… посторонним. Все легче не поддаваться тому, что тебя окружает — ведь это может быть такой же игрой сознания, как и Провалы.

Слишком легко сойти с ума. Или же напротив — все становится кристально ясно. И чуждо.

Вы молчите — обижены столь сжатым ответом… недоверием, как вам, подозреваю, кажется, что я проявил, но не подаете виду. Простите меня, если сможете. Я знаю, вы не услышите моей просьбы, но простите. Потому что мое собственное прошлое — то, далекое, расколотое вместе с миром — все еще даже не мозаика, но несотканный ковер размером с целый континент. Тысячи нитей основы. Кипы разноцветной шерсти. И ни малейшего представления о конечном узоре.Ты делаешь быстрый, решительный шаг вперед — и накрываешь ладонью мое лицо. С хрустом встает на место смещенная кость… и от резкой боли на миг перехватывает дыхание. Это наказание, Душа моя? Маленькая месть? Что ж, ты имеешь на это полное право. — Мы можем пойти с тобой? — Нет. Я не хочу, чтобы кто-то из вас испытал это. Не хочу, чтобы эта боль вас коснулась. Вам хватает и своей, чтобы тянуть на себя чужую.В твоих глазах все еще держится обида, но она постепенно сходит на нет… ты никогда не умел подолгу на меня злиться, Душа моя. Даже когда я в нашей постели звал по имени не тебя, ты… понимал. Проблема лишь в том, что совесть — понятие, свойственное даже подобным мне. Мы можем быть кем угодно — Богами, Творцами, Демонами… но именно наши слабости, наши несовершенства делают нас теми, кто может понять чаяния и потребности собственного мира— Думаю, нам пора возвращаться в Крепость. Иначе нас потеряют.

Волчонок на такое предположение только ехидно фыркает. - оОо –

Когда Варрик пришел в кабинет Натанияля, все… почти все были в сборе. Гном коротко приветственно покивал, устраиваясь за столом, и вопросительно посмотрел на молчаливого и глубоко о чем-то задумавшегося Каллена: — Эй, Кудряшок, надеюсь, хотя бы ты не собираешься впадать в уныние? А то, мне кажется, если тут поставить сливки, от нашего настроения они станут тем самым знаменитым орлейским сыром…Бывший храмовник поднял голову, недоуменно моргнув: — Прошу прощения… ?Кудряшок??Летис фыркнул: — А-а, я так и знал, что детское прозвище к тебе вернется! Варрик, ты точно не маг крови?— Ну-у-у… — гном изобразил мучительные раздумья. Алистер хмыкнул: — Я молчу. — Эй-эй, Королевич, своих не сдаем!Натан хрипло хохотнул, откидываясь на стуле: — Я так понимаю, что это означает ?нет?. Что ж… Летис, объясняй, зачем ты собрал нас, да еще и с требованием ?не звать Хоука и его троицу?.Взгляд Сураны резко посерьезнел: — Сейчас придет Йован, и будем решать, что делать. — С чем именно? — колючий взгляд Тейрина, казалось, выморозил довольно теплое помещение. — Не думаю, что наш друг будет нам благодарен за то, что мы обсуждаем его за его — их — спинами. — Кое-что необходимо решить без его участия, — голос со стороны двери заставил всех обернуться, и золото глаз Алистера пересеклось с подчиняющим багрянцем взгляда Джованиса — сейчас именно Джованиса, Магистра Империума, более того, одного из Равных. — И надеяться потом, что он никогда не узнает… — пробормотал себе под нос Варрик, весь обращаясь в слух. — И что же именно нам нужно решить? — Альс сощурился, разглядывая того, кого Лет называл своим братом.

Джованис помедлил с ответом, занимая свое место, и на миг прикусил губу — как-то совершенно по-детски, что ни капли не вязалось с главенствовавшим всего секунду назад обликом. Но это мгновение слабости миновало настолько быстро, что Тейрин в иной ситуации, будь он именно тем идиотом, которого старательно играл долгие годы, засомневался бы — а было ли?— Мы должны подготовить его. Слишком большая ответственность на его плечах и… — Йован сощурился, оглядывая всех, и резко развернулся к Летису, — ТЫ ИМ НЕ СКАЗАЛ?!Лет всем своим видом продемонстрировал непричастность: — С чего бы? — Ты хотя бы книги ему передал? — Давно. — Передал и объяснил? — голос Магистра опустился до почти угрожающего рычания. Летис хмыкнул: — Ты с ним еще не знаком. А я — более чем. Попытайся ты его заставить — даже подтолкнуть к какому-либо решению — и он замкнется настолько, что ближайшее время от него вообще никаких действий не добьешься. Только исподволь, незаметно, через Тень и сны, через намеки и отголоски смыслов в разговорах. Я не представляю, как с ним работал Осцивас — он невозможно упрям! А теперь — упрямее в разы.Неожиданно холодный голос Зеврана заставил магов посмотреть на антиванца с долей непонимания: — Позвольте уточнить, amigos, вы сейчас прямым текстом говорите, что пытаетесь управлять нашим другом? Пытаетесь влиять на него? Это… Fessa! Cazzo di caccare!*

Йован поморщился: — Попрошу без выражений, васка… — Ciucciami il cazzo!* Не тебе говорить о выражениях! — Зев, пожалуйста, это очень серьезно. У нас нет права на ошибку. Позволь объяснить… — Va fa'n'culo!* Он нам доверяет и верит, да, я считаю, что он должен знать! — Зевран остыл так же быстро, как и взорвался, и, бросив злой взгляд на второго мага, всем корпусом развернулся к любовнику. — Объясняй. Я жду.Летис вздохнул, потер переносицу, подергал себя за длинную челку… и выдал: — Хоук — Бог. — Это… эвфемизм? — Каллен недоуменно нахмурился. — Это — констатация факта. Хоук — земное воплощение Тота Пламенеющего, одного из Семи Древних Богов. Со всей присущей Богу силой. Только пока без знаний и памяти. Подчеркиваю — пока. — И как это связано с тем, что ВЫ пытаетесь им управлять? — Алистер демонстративно скрестил руки на груди. — И ты знал, — Летис покивал своим мыслям. — Это многое объясняет. Если бы ты сказал раньше, можно бы было… — Нет, — Тейрин нахмурился. — Никакого ?использовать?.

Йован передернул плечами: — У нас нет другого выбора — и времени нет тоже. Мир умирает. А остановить разрушение могут лишь те, кто его создал. Семеро. Но пока никто из них не проявил себя — и ближе всех ко вхождению в силу только Хоук, а значит, именно он будет катализатором процесса.Хоу резко ссутулился, тяжело опираясь локтями на стол, и безэмоцонально прокомментировал: — Раз уж я схожу с ума, то прошу объяснений, какого Архидемона тут творится. — Пока не Архидемона, — Лет как-то устало-обреченно хмыкнул. — Думаю, все вы помните, что мы рассказывали про Империум и его религию, про то, что Боги могут воплощаться в Аколитах. Долгое время мы хранили мир — всеми силами, что имелись в нашем распоряжении. Мы звали Богов, принимая в себя их… даже не тени, отзвуки того, чем они были прежде — и отдавая их магию единым выплеском в большой мир, укрепляя его, не позволяя Завесе стать хрупкой. Но постепенно этого становилось мало — и Магистры стали искать способы вернуть Семерых во всей полноте их мощи. Потому что только это убережет мироздание. — От чего? — От Огненной Вьюги. — Вопрос на миллион: что такое эта ваша Огненная Вьюга? Еще один подвыверт магии? — Варрик с нетипично серьезным выражением уставился на имперцев. Те дружно сморщились: — Это последствие Войны. — Какой? Которой из, если точнее? — Войны Семи с тем, кого сейчас называют Создателем.Натан пробурчал что-то нецензурное, но на вопросительные взгляды лишь махнул рукой — мол, продолжайте. — Огненная Вьюга часть того, что называется Изначальем. А Изначалье — это… Представьте себе бесконечный лес, где каждое дерево — это какой-то мир. У мира есть ствол — основа бытия, его прообраз: основа это ?то-что-задумано?, десятки, сотни и тысячи ветвей — ?то-что могло-бы-быть? — варианты существования реальности, если бы какие-то события пошли иначе. А есть корни, уходящие в почву, переплетающиеся с корнями других деревьев — и вот все эти корни и почва, объединенные в неразрывное целое и есть Изначалье. То, без чего не могут существовать миры. Их первооснова. Но, по большому счету — это Ничто. И Нигде. — Лирика. Конкретнее, — голос Альса стал не просто ледяным, он буквально промораживал насквозь, казалось, еще чуть-чуть и даже стены зазвенят. — У каждого мира есть свой создатель. Творец, демиург — называйте как хотите. Иногда — не один. Двое. Трое… Семеро. А еще… места под солнцем, простите за метафору, всем деревьям не хватает — и каждый жаждет урвать больше места своему творению.— Такое чувство, что эти творцы прямо типичнейшие из людей… — едко хмыкнул Зевран. — Но красиво излагаете.

Йован поморщился: — Мы уверены, что даже эти данные неполные и неточные. И в них хватает ошибок — как в любых сведениях, дошедших через пятые руки — или точнее, через Отзвуки Тени, ее сны и воспоминания о давно потерянном прошлом. Но хотя бы основу мы можем понять. Тот, кого называют Создателем — узурпатор. Это не его мир. Но он решил то ли захватить его, то ли уничтожить… И Семеро отчаянно сопротивлялись… однако проиграли. Мы не знаем, почему и как это случилось, но во время противостояния один из… ударов расколол наш мир, породив Вьюгу. Это… прореха в Изначалье, рваная рана реальности. Пока Семеро еще были на Тедасе, они закрывали мир от этой Вьюги, но с изгнанием потеряли эту возможность. Завеса — часть из их Защиты. Их сила питает вуаль, но постепенно утекает, как вода из прохудившегося бурдюка. Однако они были отброшены в Изначалье. Заперты там. Лишены возможности вернуться. И даже Воплощений — коротких касаний с Отзвуком Богов, оставшимся в Тени, не с полноценными Творцами — недостаточно, чтобы восполнить этот убыток. — Тогда какая связь между всем этим и историей о Золотом Граде? — Каллен, сощурившись, смотрел на того, кому долгие годы верил, как родному. Внутри храмовника все восставало против подобной трактовки, но слишком многое он уже успел увидеть, чтобы так просто счесть неправдой все услышанное. — Золотой Град — столица Семи, Источник силы, подпитываемый их присутствием. И, вероятно, именно через него проще всего было достичь Изначалья.— Зачем? — Вернуть Семерых в пределы реальности. Двенадцать попрали все законы мироздания ради того, чтобы мироздание же защитить. Хотя, опять-таки, мы знаем лишь то, что Семеро Равных и пять Магистров, по одному от каждой магической школы, во плоти вступили в Тень. Были ли они в Золотом Граде или двигались по ней иначе — сказать невозможно, а история, как вы помните, дошла с искажениями, да еще и через пророчицу того, кто Семерых изгнал. И мы до сих пор не поняли, что такое Скверна. ?Подарочек? узурпатора? Последствие пребывания в Тени во плоти? Испорченная магия? Известно с достоверностью лишь то, что ДО похода Двенадцати ее действительно не было. — А при чем тут Хоук? — Он первый за долгие века — если не тысячелетия — Бог, вернувшийся в пределы мира в своем уме, не оскверненным, не лишенным силы. Он может вытянуть за собой остальных — и защитить уже почти растворившийся в Ничто мир. И наша задача — помочь ему. Направить на нужный путь. — И какой же путь, госсссспода Равные, вы считаете для меня НУЖНЫМ?

Йован смертельно побледнел и обернулся. В дверях зала, в прямом смысле полыхая от ярости, стоял взбешенный Хоук.

Или, скорее, взбешенный Тот.____________________________________________________________________* Итальянские Антиванские ругательства, если кто не понял. Перевод не даю. На всякий случай)))