Часть 6. Издержки выбора (1/2)

В подобных местах время всегда было дисциплинарно ограниченным и сказывалось на человеке насильственным образом, в других же – об этом просто не думали. Вся жизнь превращалась в одни большие часы, по секундной стрелке которых продолжает жить человек. Этот день стал исключением. Исключением, которое подарило время за счет его же расписания и ограничения.

Плотный горячий пар начинал резать глаза и забивать дыхание, хоть он и первоначально представлялся своеобразным минутным барьером. А сырость граничила с раздражением в опоре достаточно обсохшего тела. Мужчина понимал, что не может и не хочет здесь больше оставаться. Когда это не несет определенного посыла или продолжающегося разрушения. Место подавляло, а не настраивало. Джокер у себя в голове пометил пункт красным крестиком о совместном пребывании в тюрьме с Бэтменом. Это совершенно не их совместная игра. Законная смерть больше не привлекала в том варианте посыла, в котором предполагалась первоначально. Самостоятельный побег был невозможен. Хоть и оставалось пару часов в запасе. Подставляло физическое состояние, контролируемое наркотическими веществами. — Тебе не кажется странным, что за нами еще не пришли?

— Просто следуй сценарию, Бэтс. Это выражение напрягает, не так ли? Ведь он бывает намного непредсказуем, нежели альтернативный вариант.

Уэйн видел существенные изменения в лице и поведении Джокера. Эволюцию его состояния. Крайне спокойное лицо мужчины превратилось в сплошную гримасу. А растянутая белоснежная улыбка вызывала знакомые морщинки, которые словно напрашивались на их доработку размазанной черной подводкой. Он снова смеялся. Казалось, все потихоньку, но безвозвратно сходят с ума. Даже его маскировка до сих пор не вернулась.

Послышались уверенные шаги и небольшая возня, движениями напоминающая перенос душевых шкафчиков для одежды и тяжелый день, который позволяет с большим грохотом сесть на разваливающуюся лавочку. Однако предположения даже не претендовали на такой исход. Бледная ладонь аккуратно легла на ржавую трубу, опять же предположительно которую можно было выдрать с болтами и использовать. Зеленые глаза предупреждающе смотрели на Уэйна. Джокер чуть плотнее припал к стене, указывая мужчине сделать то же самое.

— Знаешь, что самое забавное? Мы голые. Когда в следующий раз увидимся на улицах Готэма, обещаю, я сорву с себя одежду. Я уже так привык! — Что происходит? В момент, когда возня за стенкой усилилась, а дверь в душевую начала подрагивать, Джокер жестикуляцией оборвал разговор. Дверь, закрытая на защелку, была выбита сильным обнаженным плечом. В помещение зашли шестеро мужчин, своим видом намереваясь принять душ. Они тащили с собой на вид двадцатилетнего парня, телосложение которого было в раза три меньше, чем у остальных. Во рту у него был импровизированный кляп в виде бэт-перчатки, маскированной под оторванный рукав форменной рубашки Уэйна. Джокер губами изобразил кокетливый свист, впоследствии давясь от смеха и утыкаясь в плечо рядом сидящего мужчины. — Пингвин велел брать другого. Зачем этот нам? — Если тебя устраивает собственная рука, то можешь подождать в раздевалке. — Верно. А нам сидеть сколько еще тут и только по прихоти этого скряги!

— Зато крыша.

Тяжело парня скинули с плеча на сырую плитку, толчками указывая нужную позицию. О состоянии его тела говорили слезы, оставляющие соленые дорожки на покрасневших щеках. Пальцы рук и колени, вывихнутые и разбитые в кровь. Он дрожал. Каждый раз закрывая глаза и находя поддержку в собственном плече, он утыкался в него и, казалось, абстрагировался. Каждый раз ему за это присваивались пощечина и грубый толчок в бок. А потом смех и еще множество ударов.

— А знаете, чего нам не хватает? Ну же, догадайтесь!

— Защиты?

— Нет! Ломика! То есть, вам это ничего сейчас не напомнило?

— Ты про то убийство Джокера, когда он завалил еще одного крысиного выродка?

— Помню, Бэтмен тогда долгое время в городе не появлялся. Знатно я тогда гулял.

— Знаете, что самое забавное? Этот мальчик восстал, а потом Бэтмен его же и убил! Он застрелил его, потому что не хотел смерти Джокера. Не понимаю я его.

— Сколько я на Джокера не работал, этот клоун всегда вытворял со своими жертвами что-то безумное. Наверняка, он этим же ломиком и его… — А потом еще и сам.

— Так ты только за этим ломик упомянул?

Заражающий смех, распространяющийся даже на тех, от кого такой реакции не ожидал. А также настолько поражающий, что можно на некоторое время забыть о своей веселой натуре. Уэйн смеялся. Это действительно было смешно. До слез, которых больше не осталось. До дрожи в коленках и головной боли, о которых пришлось давно позабыть с исчезновения последнего нервного волокна, влияющего на работоспособность. До лицевого спазма, удаленного и напоминающего о человечности. Но первое не может существовать без остального составляющего. Кто врет? Джокер молчал. Взгляд его метался между подрагивающим Уэйном и очень информативной ржавой перегородкой. На лице так и не появилось улыбки, искавшей намек на собственные ассоциации или плохой слух. Это было действительно смешно. Действительно актуально и вызывающе с учетом недавних событий, что загоняло в самый угол и заставляло молчать. Действительно подано неординарно, а шутка заканчивается риторическим вопросом и приводит резко к тому, от чего отходили. Это пугало. Действительно шутка затрагивала, что было невозможно с большим багажом практики, рассчитанного принципиально на бесстрастность и свой юмор. Не соответствие. Как это работает?

Парня подминали под себя, сильными ладонями сжимая нежные бока и оставляя кровавые подтеки на молодом теле. Красные глаза с проявляющимися от ударов венками бегали по душевому помещению, в надежде зацепиться за отвлекающий от всего предмет. Засорившаяся вентиляция усугубляла положение и давала шанс погибнуть до того, как все начнется. Воды на полу порядком прибавилось.