Глава №18: "Темнее всего в предрассветный час" (2/2)

Роса окатила пышущее жаром лицо, на полвздоха отбросив подступающую бессознательность, смыв теплую соленую влагу с лица и позволив открыть глаза.

Над Тором, расправив наполненные огнем крылья, возвышался волк, закрывая собой полмира; с оскаленной морды пенящимися ручейками стекала кровь, окрашивая бурым роскошную солнечную шерсть, глаза сверкали ненавистью, клокочущей, точно горный поток – а на плече виднелся выжженный дымящийся рубец, от которого по всей поляне разносился запах горелого мяса. Опустив взгляд, Тор увидел, как на правой части его груди распускается глубокий кровавый цветок, оскалившийся острыми клочьями металла брони, рваными пластами плоти и белыми черепками костей. По уцелевшей части доспехов лились тонкие ручейки крови, петляя меж выбоинами от старых ударов и следами зубов хищника, точно диковинные алые лианы – а Тор неожиданно хрипло рассмеялся. Зубы зверя, пусть даже огромного и очень сильного, вскрыли доспехи штурмана, рассчитанные на несколько прямых попаданий бластера и вес в пару тонн, легко, точно консервный нож вскрывает банку.?Что мы делаем, - промелькнуло в задыхающемся мозгу, ослепленном болью – кровь текла по подбородку, оставляя вяжущий вкус на языке, – у нас нет шансов против этого мира?

Ярость схватки толкнула Стива в спину, точно удар хлыста, выбрасывая его из камней, на которые его отшвырнул удар гигантского крыла, между зверем и раненным штурманом. Ружье взлетело в руках – черный зуб мушки перечеркнул лоб огненного хищника. С такого расстояния, так близко, лицом к лицу с воплощением истинной ненависти и умирающим товарищем за спиной – капитан не мог промахнуться.

За мгновение до того, как палец рванул за курок, что-то ударило по рукам, сбивая прицел оружия – сгусток плазмы вгрызся в тревожно метавшиеся ветви Хрустального дерева, обрушивая его водной серебрящейся пылью на землю; стон дробящегося хрусталя слился с воем взбешенного зверя.

Что-то темное бросилось прочь, и Стив, стремительно развернувшись, встретился взглядом с искрящейся насмешкой в глубине черных, отравляющих ночными страхами и присыпанных безумными мыслями, глаз Тони.

- Тварь… - бессильно шепнул капитан. Кот засмеялся в ответ, сверкая острыми иглами клыков, и метнулся расплывчатой тенью вверх по ветвям, ускользая к звездному небу.Во второй раз прицелиться Стив не успел. Его швырнуло на землю, придавило тяжестью каменного тела и ненавистью раненного зверя. Ружье хрустнуло в мощных челюстях волка, точно пластиковая игрушка – и посыпалось на землю черными осколками.

- Проклятие! - боковым зрением он увидел, как уронил голову Тор, будто рассматривая глубокий кровавый узор на своей груди.

Стив успел отпрянуть в сторону, и бросок мощных челюстей, призванный оторвать ему голову, сомкнулся на левом плече. Хрустнула и застонала кость, сдавливаемая колоссальной силой звериной хватки; совсем близко от себя Стив увидел глаза хищника – злые, наполненные единой решимостью - убить, и вековой, оглушительной жаждой смерти. На мгновение капкан дрогнул – Стив был готов поспорить, что во взгляде волка промелькнула изумрудная вспышка сомнения, очень живого, близкого к испугу – и это дало капитану шанс.Он видел, как белоснежные кинжалы клыков входят в металлическую плоть доспеха, кромсая ее, точно тонкий картон – и рванулся изо всех сил, ударив волка бронированным ботинком в живот. Впервые за этот вечер ему повезло: оскаленная бритва клыков пропорола крепление рукава костюма, подкладка натужно затрещала, расходясь рваными узорами – и Стив бросился в сторону, оставив стальной рукав и перчатку костюма в жаркой волчьей пасти. Ладонь сомкнулась на рукояти отброшенного ружья Тора, мокрой и скользкой от росы и крови; влага окатила разгоряченную, налившую тяжестью левую руку, точно родниковая вода, возвращая, как величайшую из драгоценностей, чувствительность вместе с болью.- Гори, тварь! –крик взорвался грохотом подствольного миномета, ослепительной вспышкой огня в лицо, жаром, хлынувшим в легкие раскаленнымкипятком.

И стало тихо. С легким шипением отошло забрало шлема. Ветер носил под ногами лунную пыль, печально омывавшую ноги нетвердо стоявшего капитана – взрывом гранаты разметало белым прахом хрустальное дерево: его тлен, печально звеня, снежными призраками и серебрящейся вьюгой носился по поляне, подхваченный любопытным ночным ветром, что осторожно промокал влажными пальцами обожженные близким взрывом щеки Стива, мутил тревожный звездный свет, пробирался вглубь развороченной грудной клетки Тора, еще сильнее холодя остывающую душу, пугливо ворочал тлеющие клочья травы, рассыпанные по растерзанной земле, точно остывающие глаза умирающего монстра, оплетал нитями хрустальной пыльцы обнаженную руку Стива, беззащитно окунавшуюся в растревоженную Асгардскую ночь. Поляну заволок едкий, обдиравший глаза и горло дым, мешавшийся с запахом крови, обожженного мяса и затихающей ненависти. Однако нигде не было видно тела волка: ни кровавых брызг, ни клочка огненной шерсти – ничего, точно зверь растворился в дыму и грохоте взрыва.Этот же ветер толкнул Стива в спину, туда, где по капле выливалась жизнь из штурмана. Тор еще держался: тоскующий, затянутый мутной дымкой взгляд скользил на поляне, цепляясь за лица товарищей, как за последнюю надежду: модифицированный, устойчивый к боли организм еще боролся, из последних сил переключая защитные резервы на еще работающие органы: Тор почти чувствовал, как замирает, отключаясь, заполненное кровью легкое, как замедляется сердце, останавливая ускользающую кровь из уцелевших артерий: тело космодесантника, повинуясь заложенным программам, погружалось в какое-то оцепенение, холодное и вязкое, в котором еще могло поддерживать угасающий огонь жизни.

Точно оса впилась в шею – это глубоко в вену вошла игла с сывороткой, заставив замедлиться лившуюся алым потоком кровь.Тор усмехнулся. Мозг все еще работал четко, выстраивая стройные столбы расчетов: в процентном соотношении шанс Клинта на выживание был на порядок выше, чем у истекавшего кровью штурмана. Реши капитан потащить на себе обоих – и шансы всех троих уменьшатся еще в несколько раз, становясь совсем мизерными.

Но младшие по званию не должны критиковать решения старших.

Вакуумные пластыри с легким шипением присасывались к груди, стягивая алые лохмотья мяса и перекрывая со свистом выходивший из груди воздух. Доспехи словно подернулись ржавчиной: кровь расцветала темнеющими разводами, и казалось, что Тор лежит здесь уже целую вечность, омываемый дождями и воспоминаниями.

- Ты, парень, лучше держись… - хлесткий удар в челюсть, способный раскрошить череп обычного человека – и какая-то сила тащит Тора наверх, заставляя опереться на ноги, которых он уже не чувствовал, и болезненно втянуть сквозь зубы воздух, отчего-то показавшийся ледяным. Капитан подхватил его под ребра, перебросив руку через плечо, а с другой стороны безмятежно повис Клинт, все так же запрокинув голову к бесконечно звездному небу и улыбаясь ему уголками губ, как самый безумный из мечтателей.- Спокойно, ребята. Мы дойдем. Тор, сука, только попробуй у меня сдохнуть.- Есть, капитан… - остывающая усмешка, вспенившаяся во рту смехом и надрывистым, кровавым кашлем.Стискивая зубы так, что вкус горького ветра на губах мешался со сладостью крови, удерживая на плечах тела двоих товарищей, Стив сделал первый шаг по направлению к ракете.Только бы добраться. Только бы…

Где-то далеко-далеко на востоке потянулась акварельно-розовая полоса рассвета.Ночь закончилась.