Глава №17: "Страх темноты" (2/2)
Стив вдохнул холодный воздух. В такой темноте, что сворачивается вокруг кольцами гигантской змеи, грозя раздавить в любое мгновение, начинаешь слышать шум собственной крови в ушах, свист расправляющего легкие воздуха и размеренный рокот ворочавшегося в груди сердца – не участившегося и на десятую долю секунды.Корабль был мертв: аварийное освещение не заливало алым закатным заревом скученные коридоры, молчали сирены, оповещавшие о сбое в бортовом компьютере, не шумели аварийные генераторы, - точно прошла уже тысяча лет, давно погасла последняя искра в реакторе, вышли из строя все системы, от старости и влаги разъело провода, а сама Вдова погребена под надгробной плитой из лиан и трав, что заботливо долгие годы свивали джунгли на ее утратившем былой блеск теле, навечно вросшем в плоть планеты.- Джарвис? – позвал Стив, надеясь не на чудеса, а на аварийные системы.Темнота, потревоженная облачком живого дыхания, сорвавшегося с его губ, взволновалась шелковым покрывалом, затрепетала, мягкой волной перекатываясь под пальцами, дохнула теплом в лицо капитана, в котором, точно издалека, ветер донес влажный запах листьев – и ответила.- Ты боялся темноты в детстве, Стив?Капитан закрыл глаза.
?Одно движение воздуха, один только шаг – и я вычислю тебя? - думал он, и в его воображении с каллиграфической точностью отрисовывалась рубка, вплоть до мельчайшей детали. Неосторожное движение, неловкий вздох затаившегося в ночи гостя – и бросок капитана перехватит эту беспечную жизнь.- Тони? – спросил он тихо, напряженно слушая дышавшую за его плечами темноту.- Так вы меня назвали, - спокойно согласился голос, а капитан чуть было не зарычал от ярости: казалось, голос доносился отовсюду, тек в беззвездной и безвоздушной пустоте рубки, шелестел искрами опадающих звезд, насмешничал в неизвестности, втекал под кожу и шумел под гулкими сводами черепной коробки: голос звучал везде и все же нигде.
- Тони, что ты делаешь? – ладонь сухо обхватила рукоять бластера. Один выстрел – одна вспышка, которой будет достаточно, чтобы разглядеть, где скрывается чертов дикарь – и скрутить его, как котенка.- Всего лишь пришел тем, чем был всегда. Твой разум так воспринимает меня.- Но я ничего не вижу! – сердито воскликнул капитан.- Именно, Стив, - мурлыкнула ночь, сжимая его тело со всех сторон, точно воздушная перина – и тут же отступила, оставив на губах тающее касание шелка.- Это ты отключил Джарвиса? – ощущая, как в груди закипает тихая, неясная ярость, спросил капитан, и тут же себя одернул: ну что за ерунда! Чтобы Асгардский дикарь управился с бортовым компьютером? Да ему самому с Тором придется полдня с паяльником лазать в электронном уровне, чтобы добиться полного отключения автоматики!- Он не отключен. Его просто нет, - ответил Тони, и его голос запел со всех сторон, отскакивая от стен рубки, точно россыпи фортепьянных нот. – Как нет тебя, меня, всей вселенной. Есть только это – чувствуешь? - тьма вновь всколыхнулась длинными нитями паутины, коснувшись лица – и отступила, обдав холодом подземных вод. – Так ты боишься темноты, Стив??Черт побери, конечно же, нет! – раздраженно подумал капитан, всматриваясь во мрак так, точно мог прожечь его яростным взглядом. – Кто в наше время боится темноты? Наши дети больше не боятся ночи, не рассказывают друг другу страшные сказки. Потому что все монстры, чудища, отголоски доисторических поверий и страхов – изжили себя, канули в прошлое, остались в памяти давно ушедших поколений. Мы не верим ни в ад, ни в рай, ни в бога, ни в дьявола, мы смеется над древними страшилками, мистика для нас – плод чужой бурной фантазии, еще не вылеченной благом цивилизации. Мы не верим в то, что в темноте скрываются монстры и не боимся мертвецов. Есть только реальность, есть только реальные опасности. Тысяча лет свободы – и все потому, что за звездами мы нашли только холод?.
- Нет, Тони, я не боюсь темноты, - громко сказал он в бесконечность, тщетно стремясь уловить хоть единое движение воздуха.Ему никто не ответил.
- Тони?..Ночь заволокло тишиной – ненавистной, космической. Однажды Стив видел, как уносит в космос одного из десантников, вырванного лазерным ударом из надежного брюха корабля. Его сносило взрывной волной, и его крик – крик, полный ужаса утопающего, которому сквозь динамики в скафандре вливается черное ледяное нечто – звенел в наушниках, но солдаты, захваченные яростной битвой, когда им с трудом приходилось управлять подбитым кораблем против трех етунских истребителей, не могли прийти ему на помощь.Только сейчас Стив был этим утопающим, уносимым в ночи, поглотившей всю вселенную – и кричал, кричал отчаянно и безмолвно, даже после того, как радиоволны перестали доносить его голос для ближайших слушателей. В тщетной надежде, что кто-то окажется рядом, протянет руку, вырвет из черной ледяной воды, что обступает – и смотрит, спокойно, терпеливо, ожидая, когда уже впрыснутый втело жертвы яд лишит ее последних сил биться – и тогда уже космос возьмет свое.
Стив стиснул зубы. Пусть дикарь каким-то немыслимым образом и ослепил его, но проигрывать всякой хвостатой швали он не собирался. Тьма промывала глаза, когда он решительно шагнул вперед, протягивая руку, чтобы схватиться за спинку пилотского кресла и попытаться запустить системы вручную – как пальцы вдруг провалились в пустоту, холодную, точно кладбищенский воздух.?Как?? - промелькнуло паническое в мозгу. Неужели он растерял всю квалификацию, неужели забыты годы тренировок, а тщательно воспитываемая способность ориентироваться в полной темноте пошла насмарку?
Пальцы все еще слепо шарили в пустоте, когда Стив решительно сжал рукоять бластера на бедре и рванул оружие из кобуры. Выстрел ушел вниз – капитан не хотел повредить оборудование. Бедром он почувствовал жар плазменного пучка – и, замерев в каком-то особенном, обреченном удивлении, смотрел, как затухающий обрывок света все падает и падает глубоко вниз, в темноту под ногами, тая, как крохотная искра в бесконечном колодце.- Ты по-прежнему не боишься темноты, Стив? – ласково выдохнула ночь.
- Зачем вы пришли к нам?! – почти крик, прорыв накопившихся в груди эмоций, под аккомпанемент жалобного стона рукояти оружия в руке, которое Стив, забывшись, чуть не раскрошил в ладони.
- Вы сами нас позвали, дали образ, имена и плоть, вложили речь в уста, - темнота дышала ему в лицо, жарко, точно целуя окаменевшие губы. -Вы хотели идти дальше – мы ведем вас за собой. Вы оступаетесь – мы поддерживаем, вы блуждаете – мы ведем вас за руку. Вы пришли учиться – а мы терпеливые учителя. Вы принесли с собой глину – а мы дадим вам дыхание. Вы утонули в тишине – а мы дадим вам голос, когда вы поймете, что это – одно и то же. Так чем ты не доволен, Стив?
Нечто летало вокруг Стива, обмахивая мягкими крыльями черной летучей мыши, а он неожиданно разжал ладонь – бластер с мягким шипением рассерженной кошки вернулся в кобуру. Капитан прикрыл глаза – медленно, безвольно – пальцы окунались в темноту, точно в деготь.- Кто вы такие? – спросил он одними губами. - Что вы такое?
Тишина была ответом. Мысли вязли в этой тишине, она холодила лицо и душу, и откуда-то из темноты, из ночи и смерти мерзко скалила зубы древняя, паническая, пещерная тоска по свету: страх, что рассвет никогда не наступит. Тогда, в космосе, всегда был защитный клапан скафандра, который можно рвануть, когда уже нет сил кричать и подступает смирение – и можно будет, наконец, втянуть эту тьму ртом и носом, ощутить, как она сдавливает легкие – и получить в обмен на жизнь пару мгновений эйфории. За выдох до смерти – ощущение, что схватка с космосом закончилась вничью.
Но у Стива не было клапана. Он был весь – темнота, что медленно вздымалась вокруг него, по миллиметру за вечность, стеклась к ногам и проникала в тело, растворяя в себе, вымывала каждую клеточку иподнималась по щиколоткам – точно неторопливый прибой, зная, что жертва, придавленная тишиной и неизвестностью, никуда не денется.
В горле стало горячо и сухо, словно туда ворвался пустынный воздух. Стив сделал шаг. Покачнулся. Почувствовал, как дыхания стало не хватать, удушье легло на лицо теплой подушкой. Порывисто схватил ртом воздух. Упал на колени – вскинутые в поисках опоры ладони провалились в пустоту – и, запрокинув голову – точнее, ему показалось, что запрокинул: он давно утратил представление, где верх, а где низ – снова спросил свистящим, срывающимся шепотом у безучастной темноты.- Что вы такое?.И тут – мягкое прикосновение, шелест крыла ночной бабочки, чуть задевшей щеку – шепот, взметнувший волосы на висках.
- Твой страх, Стив. Я ждал тебя, Стив, я так тебя ждал…И что-то мягкое коснулось груди капитана.