песнь восхождения (1/1)

ветер не дует, но не душно; солнце не светит, но тепло. это поле нетронутой дикой гречихи, ее цветочки, ее венчики все без семян, легкие и упругие от какой-то внутренней силы, не колышутся. небо серо-голубое, какое бывает в деревне сразу после дождя ближе к вечеру, дышать трудно и хочется. земля твердая, как алмаз, и мягкая, как необожженная глина, нужно всего лишь слушаться; она даст пройти гораздо дальше, если думать вместо слова ?лево? слово ?восток?, вместо ?право??— ?запад?, вместо прямо?— ?север?, а про дорогу назад забыть напрочь, ведь никто не ходит задом наперед. только те, чьи ботинки спереди чище чем сзади, кто проповедует избавление от русской борзой. она даже не вселенское зло, не главная вавилонская женщина, да и не стрела мары. это просто собака?— опасный элемент, выносивший четырех щенков, чьи улыбки предсказывают, когда распускаются цветы и выползают змеи., а улыбка четвертого как улыбка будды?— поэтому все за ним носятся, чону понимает это только сейчас.он дышит гречихой, которая все же дает ему разгадку?— теперь он знает, как выглядит лицо четвертого, (это оттиск иероглифов на дырявых монетах и цокающая черепица, смех и страх быть осмеянным за признание, первая любовь) несмотря на то, что никогда не видел его вживую. и никогда не увидит, и накуренный мунджо был прав, он тоже рано или поздно побежит от русской борзой или кого-либо еще, тварей так много, но кажется они неспособны причинять вред, мунджо-собака будет клацать зубами от: бессилия, отчаяния, потому что любовь к отпрыскам отпустит ее, а отпрыски нет. при воспоминании о их сросшемся, деформированном теле чону тошнит. это сильнее, чем во все предыдущие разы, словно что-то силится разорвать ему глотку, заставить сокращающиеся мышцы издавать звук, научить горловому пению, похожему на бесконечный танец, на вибрации в коре деревьев в хвойном лесу.лес вдали, но безумно близко, словно чону уже на опушке, в ветвях шуршат голоса. он прислоняется к дереву, к его фантому, к коре и короедам, маленьким жучкам-вредителям, плесени, и его рвет. ему страшно, что могут выпасть зубы, он не верит, что выпадение?— к росту, взрослости, скорее к потере и близкой смерти. сейчас умирать мучительно тяжело, по ощущениям из него вылезает все, что он когда-либо съел, желудок сокращается, стенка горла оцарапана. никому до этого нет дела, деревья мертвы, их кольца пусты, да и лес этот уже срубили. чону хочется плакать, потому что это кульминация, потому что эмоции нужны только здесь. если четвертого нет, его можно придумать, создать собеседника, странника, плетущегося рядом, словно призрак, высоко прыгающего и медленно бегающего, с одним лишь изменением: у него нет лица, чону забыл, с кем его сравнивали-сравнивают-будут сравнивать, какие ассоциации, картография глаз и челюсти, жевательных зубов.всего этого нет.четвертый будет говорить, сознание чону было определено языком, язык?— предопределен еще до него, а значит свобода выбора мнима, даже у пещерных людей?— никого не заботит, к чему может вести знание, незнание, бинарная иерархия. до радикса не докопаться, а потому им остается только идти на север, ведь там холодно и думается легче., а потом вообще не думается, чону знает, что вместе они будут жить вечно, как и русская борзая, которая станет его пяткой, как и безумец, собирающий чужие головы и превращающий их в мрамор, гипс и бронзу (он будет головой или левой рукой), все остальных?— тоже будут чем-то. все реплики четвертого?— вымысел, тоже софистика, чону не хочет думать, только считать, сколько раз он вдохнул и выдохнул, сколько птиц будут клевать его в этом лесу, а нет, в поле, он опять возвращается, опять проигрывает в памяти момент, когда резко?— ничего. это ничего?— холодок вдоль позвоночника, ставшего шарнирным, стальным. об этом не хочется думать, но это полезно: в темноте и одиночестве, в тепле, когда еще немного и провалишься в сон.они все думали о своих интересах, хотя ничего своего?— нет. не нужно защищаться, нужно держать это в руках, как птицу или мелкого грызуна, забывать об этом, но не забываться, чтобы вернуться и плакать, плакать, плакать.чону идет на север.