Глава 30. Путь наверх (2/2)
Кокон всколыхнулся, символ исчез, и там, внутри, микроскопические на его фоне, проступили фигуры.
Лысый человек в балахоне с бледно-молочной кожей.
С удивлением Странник узнал в нём Оракула!
Другой образ — титаническое существо размером с солнечную систему, столь ужасное, что это невозможно выразить словами.
Странник уже видел эту тварь — так выглядел Разум Роя, когда он схлестнулся в ментальной битве против другого исчадия Роя — Разума Улья, что был на борту «Тени».
А потом явилась третья фигура. Золотистый кибернетический корпус, красные церемониальные одеяния с высоким воротником, гребень на голове… А вслед за ним начали появляться другие, такие же золотистые, или обычные, серо-стального цвета.
И их Странник тоже узнал!
Но это всё-равно не укладывалось в голове. Как они все вообще были связаны?
— ТЫ ЗДЕСЬ ЛИШЬ ПО ОДНОЙ ПРИЧИНЕ, ЧЕЛОВЕК, — прогремела ему вся вселенная, всё ещё пытаясь сокрушить защиту «Преодолителя». — ПОТОМУ, ЧТО БЕЗ ТЕБЯ НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БЫЛО БЫ.
Картины образов развернулись вокруг кокона подобно голограммам, показывая то, о чём самому Игорю было неведомо. Лаборатория Доктора в ТАРДИС. Мерзкое мёртвое чудовище Роя, лежащее на столе. Только оно на самом деле не было мертво — спектр, в котором «вещали» образы, показывал всё в бледно-синем оттенке, а искры жизни в нём сияли особенно сильно, светясь золотом. И пусть тело твари на столе было мертво, но часть её тканей, клеток, и кровь — они искрились жизнью!
Вирус!
А потом в лабораторию вошёл Калеб в режиме маскировки. И он взял образец крови чудовища, не замеченный никем.
И уже на следующей картине ампула с кровью, несущей зловещий вирус, была в руках Оракула в Кандрокаре. И он использует её на пленном нацисте в Башне Туманов. Мутант, в которого тот обратился, взрывается, обдавая Оракула спорами…
— ТО, ЧТО ТЫ СТАЛ СТРАННИКОМ, ПОРОДИЛО ЦЕПЬ СОБЫТИЙ, ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ, КОТОРЫЕ В ИТОГЕ ПРИВЕЛИ К МОЕМУ ВОЗНИКНОВЕНИЮ.
— Порождение парадокса и петли времени. Невозможное существо, — нет, Игорь уже проходил через это. Ещё тогда, в прошлый раз, когда сразился с самозваным Императором Шао’ссоров. Тот тоже уверял, что всё происходит по его плану. Это же чудовище иносказательно говорило, что это он виновен во всём, что происходило сейчас. Нет! Он больше на это не поведётся! — Хочешь сказать, что ты манипулировал всеми событиями, что произошли с тех пор, как я стал Странником? И как же ты это делал, если ещё не было парадокса, а значит — тебя? Если только… — догадка мелькнула в его голове, и Игорь пристально поглядел на окно в Большую Вселенную.
— ДА. ТО, ЧТО РОДИЛОСЬ, АССИМИЛИРОВАВ ОРАКУЛА, В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ОКАЗАЛОСЬ ВЫШВЫРНУТО ЗА ПРЕДЕЛЫ МИРОЗДАНИЯ. НО ОНО НЕ ХОТЕЛО УХОДИТЬ. ОНО НЕ УМЕРЛО, НЕ ИСЧЕЗЛО, СЛИЛОСЬ СО СВОИМИ ВРАГАМИ, СТАВ ЧЕМ-ТО НОВЫМ.
— Но похоже, что природа этой дряни не изменилась, — Странник уже понял, что было дальше. Понял, как стало возможным то, что происходит сейчас, как появился парадокс. В Запределье не действуют законы времени этой вселенной. — Вот почему я и ненавижу таких тварей, как разумные порождения коллективных роевых видов. Даже имея разум вы не в силах противиться своей паскудной природе. Вам всегда мало — вы поглощаете и ассимилируете без конца, без цели за пределами самовоспроизведения, уничтожаете всё вокруг себя. Что? Не понравилось снаружи? Климат плохой? А, может, местные были не рады? Подозреваю — и то, и другое. И потому тебе нужно было вернуться, чтобы ассимилировать всё сразу — амбиции-то, рождённые главной целью твоего бытия, никуда не делись. А побывав там, ты понял, как всё устроено, как это сделать. Использовать эту вселенную как свою кормовую базу… Но вот проблема — парадокс исчез, ибо являлся аномалией, с которым вселенная активно борется. Тебе нужно было всё вернуть, откатить назад, вернуть парадокс, иначе бы при переходе границы этой вселенной тебя стёрло бы как-то, что не должно существовать. К тому же парадоксы сделали вселенную пластичной, подготавливая её к трансформации… во что? В твоё новое тело?
Ещё день назад всё, что он сказал и узнал сейчас, прозвучало бы для него бредом. Но теперь, когда началось Изменение, когда он увидел всё своими глазами, так уже не казалось. В этом действительно была своя извращённая логика.
— ТВОИ СУЖДЕНИЯ И МНЕНИЕ НЕ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЯ. ЭТА БЕСЕДА ОКОНЧЕНА, — раздалось в ответ, и сотни чёрно-багровых энергетических вихрей вспыхнули, искажая и преображая объём пространства вокруг Игоря, буквально выхолащивая его, сворачивая в одномерное измерение!
Вспыхнуло белым.
Яркий свет прокатился по изменённой вселенной, поколебав все связи, все нити энергетической сети.
Точка, всё же, появилась. Всё пространство вокруг тяготело к ней. Но атака не сработала — Игорь всё ещё был там. Он занёс клинок «Преодолителя» над головой, и рассёк пространство перед собой. Сияющий белый разлом перечеркнул всю эту вселенную, разрывая связи, разрушая вихри и превращая всё, чего касался, в «ёжистые», состоящие из игл и кристаллов, структуры.
Но на его пути встала стена света. Того самого света, в который превращалась реальность, «изливаясь» потоком в окно, ведущее в Запределье.
И разлом, сотворённый Игорем, перестал расти, коснувшись этой стены. И он начал зарастать, закрываться, а всё структуры, рождённые им, возвращали свой прежний вид.
Волна искажения, подкреплённая светом, прянула во все стороны от кокона, накрывая Странника, сметая его как пушинку.
Защита, казавшаяся такой надёжной, дала брешь. Свет с Изменением устремились туда, норовя преобразить, переделать, сжечь, уничтожить. Странник барахтался в этом бушующем вселенском океане перемен и смерти, силясь сопротивляться. Воля напряжена до предела. Сил — тоже. Вся его мощь. Умения и знания ушли на то, чтобы не дать себе измениться, не переписать свою жизнь, и избежать «знакомства» с тем, что было похоже на свет, но им не являлось.
«Преодолитель» в его руке рассыпался на сегменты, что начали бешено метаться вокруг, формируя дополнительную защиту. И он выстоял. Он выжил. Он остался собой. Но здесь и сейчас этого было мало. Он должен был сражаться. Но как сражаться с целой вселенной? И, всё же, вселенная сражалась с ним. То, что было вселенной, изменённой отродьем, называвшемся Неведомым, превращённой им в часть себя. Раз было возможно это, было возможно и обратное.
Даже один человек может сокрушить вселенную. Один человек не в том месте…
Волна перемен и света прокатилась дальше, проникая сквозь барьеры вселенных, разрушая их, заставляя реальности сливаться. То, что творилось в местах этих слияний, ужасало. Аннигиляционные взрывы, вырождение метрики, постоянна смена констант и законов, свет и хаос. И из всего этого стремительно рождалось продолжение того, чем уже стал Неведомый.
Одно, тем не менее, оставалось неизменным. База, основа. Как бы что ни менялось вокруг, какие бы метаморфозы, подвластные злой воле чудовища, ни претерпевали миры, основа их оставалась всё та же. Она могла принимать вид материи, и тогда являлась чёрным веществом с безконечной потенциальной энергией, меняющим и рождающим из себя любые формы сущего. Но это была лишь первая стадия проявления истинной сути бытия. Истинным ключом к созиданию вселенных были волны и вибрации. Как и ключом к разрушению.
Странник знал это. И, взглянув на чудовище, на всю эту искажённую реальность, что оплела своими энергетическими «щупальцами» окно в иное бытие, он решил это использовать.
Разумом и волей своей он коснулся тех самых струн, что играли мелодию созидания. Он ощутил всё сущее как волны и завихрения разных частот, амплитуд, диапазонов. Все они одновременно были энергией и информацией. И они формировали материю — чем выше частота, тем плотнее. Всё предстало ему единым и взаимосвязанным так, как никогда прежде он этого не воспринимал. Он узрел себя как часть этой удивительной картины. Он узрел Неведомого как инородное включение, стремящееся подчинить всё вокруг.
Он узрел саму суть вещей.
И он «потянул» за эти связи и волны, расплетая их единый узор, передавая им энергии больше, чем они могли выдержать. Он спровоцировал… каскадный резонанс!
Молнии озарили всё это измерение, которое вдруг и сразу повсюду начало как будто разъедать коррозией! В нём начали появляться разрывы, дыры, сочащиеся иными законами, как будто его прожигало кислотой.
Сети и связи Неведомого начали рваться, и это вызвало яростный ответ. ментальный удар столь сокрушительной силы, что он сумел проникнуть сквозь защиту «Преодолителя» и наотмашь ударить разум Странника, погружая его в краткие мгновения безпамятства.
Этого было достаточно. Каскадный резонанс перестал разрушать всё вокруг, но ущерб уже был нанесён. Значительный ущерб. Казалось бы — непоправимый.
Казалось.
Кокон вздрогнул, выбрасывая во все стороны новые энергетические отростки, и пространственные «раны» начали затягиваться, порванные связи — восстанавливаться. Щупальца-вихри, оплетавшие окно в Запределье, замерли, застыли. В следующий миг всё, что более не имело отношения к структуре Неведомого с ужасающей скоростью повлекло к этому провалу. И Странника — в том числе. Защита «Преодолителя» не позволяла Неведомому уничтожить его здесь и сейчас. По крайней мере — сразу. Но он просто мог вышвырнуть его наружу, где для человека выжить было невозможно.
Космические расстояния, преодолённые в считанные мгновения. Парсеки, покрытые за секунды. Материю всасывало наружу, прочь, где она растворялась, обращаясь в свет. И лишь только чёрно-багровые энергетические щупальца, торчавшие по ту сторону, сливаясь в растущий бутон, почему-то не настигала та же участь.
Странник стремительно нёсся к пропасти, из которой было не выбраться. Мимо мелькнул кокон в центре «паутины». Игорь уже был почти у горизонта событий, когда, наконец, поборол действие ментальной атаки и очнулся. Энергетические вихри отовсюду устремились к нему, обдавая потоками красной энергии, в которой ощущалось дыхание самой смерти, и Странник был вынужден уйти в глухую оборону, воздвигая барьер за барьером, пока его сносило всё ближе и ближе к бездне.
Чудовищной мощи взрыв разорвал ткань реальности!
Взорвалась одна из прорех, что ещё не затянулись после каскадного резонанса. Взорвалась, расширяясь, разрастаясь, и выбрасывая во все стороны сизо-фиолетовый туман, что принялся стремительно заполнять всё вокруг… меняя и преображая! Но совершенно не так, как это делал Неведомый!
Там, где прокатывался туман, появлялись парящие острова, скалы и континенты. Там, где прокатывался туман, появлялись совершенно невообразимые гротескные создания. Они тут же распадались хлопьями света, но появлялись и появлялись. А когда туман коснулся ближайших энергетических вихрей… Они превратились в настоящие безконечные щупальца из плоти, усеянные костяными косами и зубастыми пастями!
А из расширившейся до невероятных размеров прорехи появились…
Медный замок цвета запёкшейся крови, что был выше самых высоких гор.
Хрустальный лабиринт, столь гармоничный, завораживающий и сложный, что даже боги глядя на него могли сойти с ума.
Гнилостные равнины с чахлой травой, испускающие мерзкие болезнетворные миазмы, посреди которых высился котёл размером с гору.
И последним был ещё один замок. Вычурный, гротескный, полный странного изящества и одновременно пугающий своей гипнотической притягательностью.
Странник не поверил своим глазам! На миг он даже позабыл о том, что нужно поддерживать защиту, и едва не поплатился за это — волна энергии смерти почти коснулась его, когда он, наконец, сумел достаточно сконцентрироваться, чтобы совершить телепортацию, вырвавшись из притяжения бездны Запределья.
Он возник вдали от кокона и места, где изливался сизый туман, творя изменение внутри Изменения, где законы Неведомого постепенно подменялись… законами варпа!
— Кому рассказать — никогда не поверят, — пробормотал он, глядя на очертания «резиденций» четырёх богов хаоса. Уже сам факт того, что они оказались здесь, был немыслимым. Как это вообще возможно? Почему Изменение не затронуло их? А если возможно, то неужели Четвёрка забыла все разногласия и вражду меж собой, чтобы вместе явиться сюда… а зачем? — Какого хрена вы здесь делаете? — процедил Игорь, понимая, что ничего хорошего от происходящего ждать не следует.
Неведомый отреагировал на вторжение мгновенно. Сначала тысячи энергетических вихрей выпустили волны красной энергии смерти, но достигнув зоны, уже захваченной варпом, энергия эта вдруг превратилась в змей, в радугу, в розовых чудищ, в странные, не похожие ни на что, структуры и в кучу всего остального!
Это было неожиданно! Но, похоже, это не смутило Неведомого, который тут же предпринял новую попытку справиться с проблемой. На этот раз — кардинальную. Вселенная вздрогнула и пришла в движение. Законы её существования, суть бытия менялись, исключая любые возможности, любые лазейки для варпа. Туман начал отступать, щупальца — вновь становиться вихрями…
И в этот момент кокон вспыхнул яростным сизым пламенем, забившись в конвульсиях! Над ним проявилась фигура. Титаническая фигура, которую можно было назвать гуманоидом, но человеческого в ней не было ничего. Она не проявилась полностью, присутствуя лишь как силуэт, сотканный из тьмы и звёзд, но Странник сразу понял, кто это.
Изменяющий Пути! Архитектор Судеб!
Следующий удар был ещё страшнее — исполинская секира, объятая зловещим пламенем, появившись из ниоткуда, и будто обладая собственной волей, устремилась к энергетическим нитям и связям, соединявшим кокон со всем вокруг, обрубая их одну за другой. Но нет — постепенно проявился, обретая плотность, тот, кто держал её в руках. Рогатый жуткий гигант. Краснокожий демон, какими их обычно представляли на земле. Закованный в броню, с тысячами черепов, свисающих с пояса, он летел, используя свои огромные кожистые крылья, и от одного лишь взгляда на него Странник ощутил вскипающую в душе ярость.
Кровавый бог.
— НУРГЛЕТ! — повелительно произнёс утробный булькающий глас, и из котла на гнилостных равнинах, в котором появился будто сам собой перемешивающий содержимое, огромный половник, взметнулось ввысь облако ядовитой зелени, быстро расползаясь вокруг и устремляясь к кокону Неведомого. Всё, чего касалось это зелёное нечто, хирело и чахло — вихри превращались в тонкие нити, энергетические каналы затухали. Казалось, что энергия и материя под действием этой неизвестной силы становились неправильными, поражались… болезнью?
А силуэт, явившийся у котла, становился всё отчётливее и яснее. Огромный гигант. Обрюзгший гнилой толстяк, чей торс как бы расходился надвое вверху, разделённый подобием зубастой пасти, из которой выглядывала жуткая рогатая голоса. В брюхе его тоже зияла зубастая пасть, откуда торчали внутренности. Лик же его искажала ужасающая улыбка. Гигантский разлагающийся труп.
Владыка разложения.
Странник ощутил чьё-то присутствие у себя за спиной. Он отпрянул, закрывая глаза и подставляя под удар «Преодолитель».
Вовремя!
Звон от столкнувшихся клинков, казалось, прокатился по всей вселенной.
— НЕПЛОХО! — мелодичный чарующий голос, сочетающий в себе что-то и от мужского, и от женского, прозвучал как будто отовсюду. Игорь знал, кому принадлежит этот голос. Знал, кто из Четвёрки ещё должен был явить себя. И потому не мог открыть глаза, положившись на чувства. — ВСЁ-ТАКИ, «ПРЕОДОЛИТЕЛЬ ВЫСШИХ ЗАПРЕТОВ» НЕ ВЫБИРАЕТ КОГО ПОПАЛО.
Принц невоздержанности и наслаждений.
Игорь знал легенды об этом существе. Любой, кто узрит его истинный облику, будет мгновенно очарован и попадёт под его власть. Возможно, он бы и мог с этим бороться, но…
— Какого хера вы тут забыли? — рявкнул Странник, уклоняясь от серии выпадов, наносившихся из совершенно невозможных мест и положений, каждый из которых должен был убить его. С ним решили поиграть — это были боги хаоса, владеющие огромной силой, и потому это фехтование было просто игрой.
— РАЗВЕ ТЕБЯ НЕ УЧИЛИ ВЕЖЛИВОСТИ? — вкрадчивый тон и обманные атаки. Но Странник не намерен был играть. Дополнительная защита из копий «Преодолителя» разлетелась в стороны десятками своих сегментов как поражающие элементы бомбы!
— О, ЭТО БЫЛО БЛИЗКО, — всё тот же голос на фоне звуков разгорающейся где-то вдали другой битвы.
— Ты ещё не видел главного! — парировал Игорь, вновь уклоняясь от серии смертоносных выпадов. Он не видел своего противника. Он даже не рисковал смотреть на него с помощью экстрасенсорики — мало ли что? вместо этого он многократно усилил свои чувства, скорость и реакцию, чтобы поспевать за врагом.
— НЕУЖЕЛИ? — заинтригованно произнёс обладатель андрогинного голоса. — УДИВИ МЕНЯ, СМЕРТНЫЙ!
— Ага. Обязательно, — Игорь мысленно воззвал к сегментам «Преодолителя» и его копий — те, даже не развернувшись, устремились назад, прорезая длинные, истекающие энергией и зарастающие играми, шлейфы в пространстве. — Уничтожьте его! — бросил он, исчезая в яркой вспышке, чтобы уже с безопасного расстояния увидеть своего врага. Но едва он открыл глаза, как узрел, что десятки сияющих ромбов несутся прямо на него!
За спиной кто-то был!
Клинки скрестились со звоном, порождая ударную волну! Странник не успел закрыть глаза. Ромбы промелькнули мимо, в последний момент резко меняя траектории, чтобы не поразить Игоря, и вонзились в облако сизого тумана, заставляя его рассыпаться белоснежными хлопьями.
Странник застыл. Застыл посреди боя. Застыл, глядя на то, как три бога хаоса схлестнулись с Неведомым и не видя этого. Он не видел, как Владыка Перемен использовал сокрушительную магию, искажавшую саму реальность, которая столкнулась с не менее сокрушительным отпором, прокативший по этому миру цепью разрушений и рождением чёрных дыр, что тут же схлопывались. Он не видел, как яростный Кровавый бог возгорелся пламенем, выжигая сотни энергетических вихрей, что атаковали его. Он не видел, как облако разложения разрослось, обволакивая своего творца и защищая от потока слепящего света, выпущенного коконом Неведомого…
Он парил с открытыми глазами, и всё, что он видел — мимолётный образ, запечатлённый в его памяти.
Истинный облик своего врага. Истинный облик Принца Наслаждений!
Это было невозможно описать словами. Это было чарующе. Завораживающе. Это было столь… воодушевляюще, столь прекрасно, столь невероятно, что мгновенно завладело его вниманием.
Это была жестокая ментальная ловушка, коварная могущественная магия.
Сегменты «Преодолителя» и его копий снова сформировали клинки. Артефакт в руке Игоря задрожал.
— Ну, вот так гораздо лучше, — четвёртый бог хаоса явился перед Странником, излучая приветливость и скрывая за улыбкой истинные намерения. Он не был страшен или уродлив, как остальные владыки варпа. Напротив — явившись в образе андрогина невероятной красоты и изящества, он вызывал невольное стремление преклониться, запечатлеть его лик на холсте, в камне, в поэме, вырезать на плоти… — Просто отдай «Преодолитель». Мы разберёмся с этим выскочкой, Неведомым — в конце концов, он угрожает и нам. Ну, а дальше… Исполни мою просьбу, и все твои желания, мечты и стремления станут осуществимы, — вкрадчивый, убаюкивающий голос, давящий на психику и сознание сильнее, чем самые мощные ментальные удары, какие когда-либо обрушивались на Странника. Но он бы этого не вспомнил, он не осознавал себя. Сейчас его разум, его мысленный взор полнился картинами немыслимых, удивительных, необузданных и невоздержанных наслаждений. Искушение было так велико!
— Это так просто… — Он-Она приблизился, глядя прямо в глаза Игорю.
Странное чувство заставило путешественника отвлечься — тепло, разливающееся в правой руке, а из неё — по всему телу. Мысли потекли свободнее, и он безсознательно уцепился за это тепло, ухватился за него всеми силами, чувствуя, что оно и только оно может помочь.
— Не слушай его, — молвил Принц. Но уже не так уверенно, как прежде. Он мог бы убить Странника прямо сейчас, но тогда «Преодолитель» не подчинится ему. Смертный должен был отдать его сам.
Игорь не слушал. Но не слушал он морок. Тепло, что он ощутил, превратилось в нечто иное — в силу, достаточную для того, чтобы сопротивляться чужой навязанной воле, сковавшей его собственную! Этого было достаточно, чтобы вспомнить, кто он и где он! Могучим усилием воли он обрушился на морок, довлеющий над его сознанием, нашёптывающий тёмные, часто — непристойные мысли, и разрушил его, изгнал прочь, возвращая себе самого себя!
— НЕ-Е-ЕТ! — воскликнул Принц, обрушивая магию на Странника, однако именно в этот момент своё решительное «слово» сказал Неведомый, казалось, проигрывавший сражение с тремя могущественными противниками.
Вселенная изменилась мгновенно и сразу вся! По ней разлилось золотисто-оранжевое свечение, в котором Игорь с удивлением узнал поле Геллера, и владыки хаоса возопили в агонии! По ней разлилось золотисто-оранжевое свечение, и Странник, едва избавившись от ментального контроля, ощутил, что не может пошевелиться, а сила его как будто заточена!
Владыки хаоса корчились, изрыгая проклятья! Они исходили дымом, а варп, что отхватил к этому моменту огромный участок реальности, стремительно исчезал.
— ДОВОЛЬНО ЭТОЙ ВОЗНИ! — прогремел голос Неведомого. И, похоже, он был в ярости. — ИЗ-ЗА ВАС ПОТЕРЯНО СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ!
И от чёрного кокона в сторону врагов прянули чёрные вьющиеся, кажущиеся состоящими из жидкости, щупальца. Они впились в богов хаоса, терзаемых болью, пронзая их насквозь, выходя наружу и пронзая снова, снова и снова! И они, могучие, устрашающие, державшие в страхе целые вселенные, начали превращаться в эту черноту, сливаться с ней!
Щупальца устремились и к Страннику. Что он мог сделать? На самом деле он не был так безпомощен, как того наверняка желал Неведомый. На самом деле понимание истинной сути вещей, процессов и принципов построения вселенной, а так же её функционирования давало Игорю понимание и ещё одной важной вещи. Реальность подвластна воле любого живого мыслящего существа. Всё зависит лишь от силы этой воли. А потому, в конечном итоге, всё, что сейчас происходило, являлось материальным воплощением столкновения воли Неведомого и его собственной. А раз так, то ему не нужно было двигаться. А сила… Она не была чем-то, что обусловлено законами и правилами вселенной. Его сила была его волей. А именно воля обуславливала вселенную!
Игорь взглянул на щупальца, бывшие уже в метре от него, и те замерли, как будто упёршись в непроницаемую прозрачную стену!
Мощь ментальной атаки Неведомого, что последовала сразу за этим, была невообразима. Вся энергия вселенной, подвластной ему, была вложена в этот удар.
Странник как будто оказался в сердце сверхновой! А за ней взорвалась ещё одна. И ещё, и ещё! Его личность, сознание, разум — всё это должно было исчезнуть в один миг, меньше, чем за миг. Но он удержался! Он жертвовал структурами психики, которые можно было восстановить, отступал в глубины собственного «Я», но держался!
Участь богов хаоса была куда печальнее. Не способные существовать в изменившейся вселенной, что заполнилась естественным полем Геллера, не способные сбежать или сражаться, они постепенно ассимилировались Неведомым.
Натиск на Странника усилился. И даже всей мощи «Преодолителя» было не достаточно, чтобы полностью защититься.
Это было делом нескольких мгновений.
Мгновения, растянувшиеся в вечности.
Вселенная, превращённая чудовищем в продолжение и часть себя.
Окно, ведущее в мир истинных Творцов реальностей.
Гротескное уродство, создающееся чудовищем по ту сторону.
Мгновения, отделяющие «до» и «после», когда уже не будет никакого «после».
Мгновения казались вечностью, которая никогда не закончится.
Но именно мгновения решали и будут решать всё…
Сферический зал, пол, стены и потолок которого были выложены золотистыми шестиугольниками с силовыми эффекторами в центре, огласил неведомый странный звук. Он то становился громче, то затухал. Он был необычным и звучал так, словно то, что его издавало, было неисправно. Он то и дело уходил в ультразвук. Но это не имело значения. Потому, что он был лишь предвестником.
Явление ТАРДИС.
Синяя телефонная будка дымилась, она, похоже, горела. Повреждения корпуса были очень серьёзны. Она появлялась то в одном месте, то в другом, то в третьем, вращаясь в воздухе вокруг своей оси, пролетая несколько метров, исчезая, и возникая вновь в ином месте.
Лишь чудом ТАРДИС удавалось ен задевать огромное кольцо, подвешенное в фокусе помещения на длинных спицах, в котором клубился и бесновался временной разлом, постепенно скукоживаясь, исчезая.
Камера парадокса на антарктической базе Штрассе.
Несмотря на всё происходящее, несмотря на Изменение, корёжившее вселенную за вселенной, менявшее эту Землю прямо сейчас, здесь оно почему-то ничего не затронуло. Машина парадокса всё так же стояла на своём месте, исправно исполняя однажды возложенную на неё роль.
ТАРДИС не сдавалась. Казалось, что она бьётся во всех сторон в какой-то барьер, не в силах проникнуть за него. Но в этот раз подобные вещи не имели значения ни для ТАРДИС, ни для Доктора, управлявшего ею.
Фонарь корабля вспыхнул, обдавая камеру парадокса голубым сиянием, и воронка временного разлома в кольце успокоилась. Тут же ТАРДИС, наконец, приземлилась, грузно рухнув на пол прядом со своей «сестрой», превращённой злым гением в устройство, что творило непотребные, непростительные вещи со временем и историей против собственной воли.
Двери ТАРДИС трудом отворились, и наружу вышел Доктор. Он был хмур и печален. Весь какой-то взъерошенный и всклокоченный, испачканный в пыли и саже, он повернулся к своей ТАРДИС, нежно погладив её корпус.
— Прости. Но ты же знаешь — мы не могли поступить иначе, — произнёс он. Ему было больно. Больно видеть свою ТАРДИС такой искалеченной. Больно видеть другу ТАРДИС превращённой в машину парадоксов. Ему было мучительно ощущать гибель времени как такового, которое стирало Изменение.
ТАРДИС в ответ мигнула фонарём.
— Да, — согласился Доктор, поняв этот сигнал. У него уже давно сформировалось особое взаимопонимание со своим кораблём, особые отношения. Более того — он точно знал, что его ТАРДИС — это «она». Знал после истории с Домом. — Ты права. Потерпи немного. Нужно сделать это. А потом я тебя отремонтирую. Будешь как новенькая, — улыбнулся Двенадцатый, и ТАРДИС мигнула ему вновь. Они оба знали правило, записанное в дневнике Ривер Сонг. И оно гласило: «Доктор врёт». Но как и всегда до этого, они сделали вид, что всё действительно будет именно так, как им бы хотелось. Так было проще сделать шаг навстречу неизбежному.
Неизбежное… Оно было прямо здесь, разлитое в воздухе, ощущаемое Доктором всеми фибрами души. Неизбежное звало, оно требовало от него действий. И оно взымало плату. Всегда взымало её.
Гул и трепет временного разлома в кольце. Низкий колокольный звон тревоги, доносящийся из ТАРДИС. Покалывание на кончиках пальцев — так ощущался эффект Изменения, который, всё же, докатился сюда.
Очертания объектов начали плавно и неспешно искажаться. ТАРДИС снова мигнула фонарём. Медлить было нельзя.
Доктор кивнул. Он дотронулся до неё ещё раз, на прощание, и отвернулся, вновь узрев Машину парадоксов. Цилиндрическая серебристая капсула в заводской комплектации. Вроде бы — ничего особенного, но сколько потеряно из-за неё!
Доктор открыл свой разум, ощущая боль и страдания. Это были боль и страдания его ТАРДИС. Но это были так же боль и страдания другой ТАРДИС. Той, что не хотела причинять вреда, но была вынуждена.
— Снова здравствуй, — поприветствовал Двенадцатый ту, вторую ТАРДИС. То, что ему предстояло… Ну, это было бы не вежливо, если бы он не поздоровался. Изнутри Машины парадоксов раздался протяжный жалобный звук. Дверь её была открыта, и Повелитель Времени видел, как в рубке мигнул багровый свет. — Хорошо. Не будем тянуть, — сказал он, входя внутрь.
Хитросплетения проводов и кабелей вились повсюду, оплетая центральную колонну. Они выходили из одних систем и соединялись с другими, что в принципе не было предусмотрено конструкцией корабля. Разные системы корабля были хитрым образом перенастроены и соединены меж собой в такую схему, которая позволяла создавать и поддерживать парадокс. Но главные узлы этих соединений, всё же, были подключены к центральной колонне.
Доктор встал рядом, глядя на все эти кабели, переплетавшиеся как какая-то паутина.
— Что ж, думаю, пришло время сказать это, — произнёс он, берясь за главный узел этих соединений. — АЛОНСИ!!!
И потянул на себя…
Они ждали молча — «Чёрный человек» и Незнакомец. Ждали, обмениваясь взглядами. А Изменение там, за пределами Предвечной Цитадели, бушевало, набирая силу и стремительно приближаясь. Космос преображался в нечто, чему ен было названия. Ядро парадокса продолжало неистово проецировать образы несбывшихся времён. Люди, пришельцы, места, события — всё смешалось, всё казалось неправильным, и чем ближе была волна Изменения, тем сильнее искажались эти образы, становясь всё менее и менее связанными с этой реальностью.
Изменение приближалось.
Чёрные облака, что порождало Ядро, продолжали изливаться наружу через окна. Но теперь они не формировали вечный грозовой фронт, а постепенно рассеивались.
«Чёрный человек» продолжал анализировать поступающую информацию. Волна Изменения должна достигнуть их позиции через 25,3 стандартных единиц времени. Это было очень… скоро. Он посмотрел на незнакомца, но тот не выказывал безпокойства.
— Время, — произнёс «Чёрный человек».
— ЕщёЁ чуУть-чуУть, качнул тот головой.
Ответ разумного не был удовлетворительным.
10,3 стандартных…
— ПораА! — резко подался вперёд «агент», и они вместе обрушили всю свою мощь на Ядро парадокса, когда волна Изменения вдруг застыла!
Власть над временем и власть над материей.
Образы иного минувшего и грядущего, окружавшие Ядро подобно барьеру, не давая к нему приблизиться, сдуло, сорвало как пожухлые листья уносит ураганным ветром. И в тот же миг колоссальная волна энергии вонзилась в Ядро, в этот парящий над постаментом гигантский «каштан»!
Он лопнул! Взорвался, растекаясь струйками дыма и кольцами энергии, оставляя после себя лишь шар сияющего белого света.
— Да буУдет свеЕт, — таинственно улыбаясь, произнёс Незнакомец.
И стал свет.
Сбросить ментальный «молот» воли Неведомого оказалось очень сложно. Но Страннику удалось! Он ощутил, что свободен. Даже дышать как будто стало легче, хотя здесь, в этой искорёженной постоянными «мутациями» реальности, воздуха не было.
Игорь не стал дожидаться новой атаки. Он собрал всю свою силу, свою волю, подключаясь к могуществу «Преодолителя» и даже к самой вселенной — к той ей части, что ещё не преобразилась. Вся эта мощь бурлила и клокотала в нём. Вся она требовала выхода.
И он направил её на Неведомого, скрывающегося в коконе, что воздвиг вокруг себя кажущуюся неприступной защиту из света вырождавшейся при переходе в Запределье вселенной.
Удар был страшен, поколебав основы мироздания, заставив исчезнуть золотисто-оранжевое свечение, и силы Игоря как будто выросли. Он взмахнул клинком, и его лезвие стремительно удлинилось, вспарывая реальность надвое, устремляясь к врагу, который не собирался просто так отсиживаться.
Всё пришло в движение.
Сама перерождённая вселенная вздрогнула, начав вести себя как единый чудовищный организм. Она стала плотнее. Она заполнилась излучениями, формирующими её новую основу, совершающими окончательный акт изменения, стирая и перекраивая всё, что ещё оставалось — осколки и реликты прошлого, которому не было места в новом будущем.
Странник ощутил это на себе. Его собственное тело начало превращаться в излучение, его волновая основа принялась искажаться.
Но теперь уже было слишком поздно для подобных трюков. Теперь, когда в нём пробудилось понимание сути, он сам творил бытие. Он видел всё происходящее, все процессы и перемены, он чувствовал и осознавал их. Его экстрасенсорика вышла на какой-то совершенно новый уровень. И теперь он сам торил вибрации, структурируя самого себя и пространство вокруг себя.
Это и впрямь было столкновением воли — его собственной и воли Неведомого. И там, где они сталкивались, всё сверкало, дымилось, искажалось, рождались и распадались каскады форм и фигур. И перевеса не было ни у кого.
Старое не собиралось отступать под натиском нового. Новое не намерено было сдавать уже занятые позиции.
Сияющий клинок «Преодолителя», способный сокрушить всё, сотворённое в мультивселенной, прорезал свет, что защищал Неведомого. Чёрные щупальца, сотнями выпущенные коконом, энергетические вихри и нити «паутины» стремительно стягивались к Страннику, готовя решительный последний удар.
Всё зависело от времени. От ничтожных мгновений. От того, чья воля окажется сильнее. Были отброшены прочь все хитрости, все изящные и изобретательные ходы. Всё свелось к простому, древнему как сам мир, противостоянию — сила против силы. Кто кого переборет?
Мгновения, отделяющие всё сущее от новой эры.
Мгновения, которые могли вернуть всё утраченное.
Странник и Неведомый усилили натиск, одновременно проламывая защиту друг друга…
И в этот момент настал свет.
Свет прокатился во всей этой вселенной, слитой воедино из множества миров. Прокатился из конца в конец, заполняя каждый её закуток, каждый угол, и устремляясь дальше — в иные мир. Всё дальше и дальше.
Мгновение покоя и тишины. Последнее мгновение, когда всё замерло. Когда пришло осознание. И в конце этого мгновения реальность разодрал дикий вопль неведомого:
— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Он пронёсся по этому и всем прочим мирам! Пронёсся, подхваченный светом. И он стал предзнаменованием того, во что никто уже не смог бы поверить.
Изменение!
Оно начало обращаться вспять!
Сначала медленно и незаметно, начавшись в самых дальних уголках мультивселенной, оно хлынуло в обратном направлении — от периферии к центру всё нарастающим валом!
Волна за волной. Волна за волной. Точно так же как прежде эта страшная сила корёжила реальности, сшивая их в единый конгломерат чудовищного сверхорганизма, теперь она возвращала этим мирам их прежний облик!
Волны искажений и белого света прокатывались в обратную сторону, оставляя после себя то, что было прежде — до перемен, до Изменения, до Разлома. А когда этот свет докатывался до самого Разлома и вливался в него, тот исчезал, и зияющая рана в теле, в структуре очередного мира пропадала навсегда!
И так было.
И это было везде.
Так было в каждой реальности, что теперь вновь разделялись барьерами.
И процесс нарастал.
Волна света прокатилась по багровым небесам над лугами и полями, над реками и удивительными городами, и все они преобразились. И все они стали тем, чем должны были быть. Чёрные горы и вулканы, извергающие магму, что стекала вниз, собираясь в настоящие реки. Небо, затянутое чёрными тучами пепла. Луга и поля превратились в чёрную выжженную и покрытую пеплом пустыню, а на склонах вулканов снова появились как по волшебству промышленные комплексы.
У одной из лавовых рек корчился в агонии падший джедай, для которого никогда не существовало никакого Изменения…
Волна света прокатилась над миром, окутанным сетью космических станций, в солнечной системе которого было полно кораблей, снующих по своим делам. Мир, обречённый на погибель и не осознававший, что он — лишь оболочка, шелуха, содержимое которое неизбежно будет пожрано. Но прокатился свет. И всё изменилось. Больше не было кораблей, станций и самого мира высоких технологий. Теперь вместо него были гигантские обломки планеты, погибшей в битве, к которой она была не причастна. Осколки мира народа Ольх. Но они не остались таковыми. Нет! Они растаяли, являя на своём месте единое целое — планету, какой она должна была быть. Мир с историей, каковой та должна была быть…
Мир, полный жизни, приговорённый на убой ради экспансии, ассимиляции и воцарения за пределами сущего, как и всё остальное в изменённой вселенной. Мир с изумительными городами и приветливыми жителями. Мир, не знающий бедствий, которому было невдомёк, что он обречён во всех вариантах бытия.
Волна света прокатилась по небу, проходя сквозь этот мир, очищая его от наносного, и оставляя после себя белую мёртвую пустыню снега и льда с занесёнными, замороженными зданиями и костями.
Мир, убитый Белым Хладом.
То, что когда-то было космосом. Нечто. Среда, похожая на жидкий кристалл. И триллионы триллионов ужасных созданий, которых угадывались изменённые биоформы Роя. Они кишели повсюду, хотя здесь даже не было планет, чтобы поглощать их ресурсы. Не было жизни иной, кроме них самих, какую можно было пожрать, ассимилировать.
Но это было не важно. Теперь, изменённые собственной эволюцией, адаптировавшиеся к Изменению, они стали чем-то совершенно новым, совершенно уникальным. И таким нужным для Неведомого.
Вместе со своей новой средой обитания через Разлом они проникали в иные меняющиеся реальности, заполняя их, делая их единым целым. Частями сверхорганизма.
Его кровь и кровяные тельца.
И с каждым мгновением их становилось всё больше.
Пока не пришёл свет.
А свет пришёл. Он волной прокатился по мирам, что уже были заполнены тем, чего там быть не должно. И всё это — то, чего там быть не должно — исчезало, а на освободившееся место возвращалось то, что там должно было быть!
Новый Рой исчезал отовсюду, и миры один за другим восстанавливали свои границы. Новый Рой исчезал, и новая среда его обитания — жидкокристаллический субстрат — преображалась. Космос снова становился космосом.
Безжизненные пустоши среди звёзд, что теперь не гасли, а возжигались на небе. Мёртвые серые шары планет, из которых саранча Роя выпила все соки. Целые пожранные галактики…
Но это было не всё.
Мёртвые миры, что были пожраны, начали оживать! Эволюция Роя откатывалась вспять всё быстрее, и поглощённые им расы восставали из небытия, не подозревая о той ужасной участи, которой подверглись.
И это катилось всё дальше и дальше.
Мир, где воцарился Рейх. Все перемены, что были воздвигнуты Изменением, исчезали, и вновь появлялись города, увешанные флагами и полотнищами с символами немецкого нацизма. И вновь оживали межзвёздные магистрали, а всё, что было разрушено — воссоздавалось. Планеты очищались от перемен. Космические крепости восставали из обломков и пепла, а мертвецы становились живыми. Даже Рыцари «Чёрного солнца» на Замбалле снова стали самими собой.
Но…
Этот мир был рождён парадоксом во времени. Этот мир поддерживался искусственно, как коматозный больной на аппарате искусственной вентиляции лёгких. А сейчас парадокс был разрушен.
Разве был у этого мира шанс?
Он не мог быть таким без парадокса. И потому он продолжил меняться. Поселения на других планетах исчезали. Корабли среди звёзд становились прозрачными фантомами прежде, чем сгинуть как сон. Вся космическая инфраструктура — всего этого не было. Люди, которые здесь были, не должны были быть такими. И потому эта реальность очищалась.
И потому города на поверхности Земли менялись, а планета покрывалась кратерами — следами орбитальной бомбардировки, что учинили Шао’ссоры много лет назад. И эти шрамы на лике планеты до сих пор не исчезли.
Земля покрывалась руинами, где до сих пор — спустя столько лет — продолжались работы. Города, уничтоженные бомбардировкой. Берлин и Нью-Йорк, Лондон и Брюссель, Рим и Москва, Париж и Петербург, Вашингтон и Пекин, Сидней и многие, многие другие. Сотни городов по всей Земле. Но они постепенно восставали из руин, пусть и не все. Более того — возникали новые города. И нигде уже не было символики Рейха, а знамя России взвивалось над городами не только в бывших границах этой великой страны, но и далеко за их пределами. Потому, что теперь этого предела не было.
Транспорт и корабли — небывалый научный рывок, позволивший человечеству создать аппараты, открывшие людям космос. И гигантские верфи на орбите, где строились сотни кораблей, и циклопические научные сооружения, возводившиеся по всей солнечной системе…
Мир, не ограниченный деньгами и алчностью тех, кто жаждал мирового господства, стремился к новым высотам.
А Меридиан?
Там всё тоже менялось. Города Рейха исчезали, вернув поселения коренных жителей. Свет стёр всё, что было создано Рейхом. Свет стёр самих руководителей этого политического монстра. А затем в небе возник ещё один Меридиан. Мёртвый, безжизненный, похожий на Марс и такой же ржавый на вид.
И планеты слились, восстановив то, что должно было быть! Меридиан, каким он был до парадокса, до Изменения.
И там, на северном полюсе, в долине Зиккурата гигантский купол «Абсолютного зеркала», под которым земляне, уцелевшие при парадоксе, спасались от изменений, не давая превратить себя в кого-то другого, наконец, исчез…
А Земля, связанная с изначальным Кандрокаром? Земля, только что пережившая вторжение нацистов?
Свет прокатился и здесь, сметая все разрушения, возвращая погибших, отменяя все последствия действий нацистов, а их самих стирая из бытия, ибо теперь — без парадокса — их никогда не было. А значит, их не должно было быть. Агенты влияния, коллаборационисты, засланные из другого мира шпионы… Отряд Геринга — Барка, Эббинг Фрида, и так далее — все, кто был послан сюда ныне не существующим миром победившего нацизма растворились в сияющем свете.
Их не было. И история этого мира не была искажена.
Даже Кандрокар не избежал этой участи. Тот самый Кандрокар, где всё началось. Тот самый, где Незнакомец и «Чёрный человек» уничтожили Ядро парадокса.
Багровый космос превратился в прекрасное голубое небо, полное белых облаков, позолоченных приветливым солнцем. Предвечная Цитадель, что восстановилась во всём своём блеске и великолепии. И, конечно, маги!
Они появились все сразу — те, кого стёр или изменил парадокс. Те, кто должны были быть здесь. Для них словно ничего не произошло. Они просто занимались своими привычными делами: куда-то спешили, беседовали, медитировали, проводили исследования. Словом, они занимались тем, во время чего их настиг парадокс, когда он впервые был создан.
Конечно же над постаментом появились Орамеры — пять энергетических сфер разных цветов завели свой вечный хоровод. И, конечно, в зале появились хранители Орамеров — четыре боевых мага в доспехах Зоата с удивлением уставились на «Чёрного человека» и Незнакомца.
Лишь они двое оставались неизменными. Они были сложными событиями в пространстве и времени, как сказал бы Доктор. И потому им не был страшен парадокс или его отмена.
Они синхронно переглянулись когда маги потребовали назвать себя. И столь же синхронно исчезли — каждый в своей манере. Оба прошли через двери. Незнакомец — через кажущуюся обычной, появившуюся из воздуха, а «Чёрный человек» прошёл через полотнище синей энергии, что развернулось перед ним.
Когда маги опомнились, таинственных пришельцев уже и след простыл. И даже Оракул, явившийся в яркой вспышке спустя пару секунд, ощутив нечто совершенно необычное, не смог ничего обнаружить.
Но был и другой Кандрокар.
Исходный Кандрокар.
Изначальный мир, связанный со всеми остальными.
Кандрокар, что превратился в часть Разлома, усилив его. Мир, переставший быть миром, и обратившийся в нечто, что можно было описать лишь сложнейшими физическими и математическими формулами. Мир, чья связь со всеми остальными мирами была использована Неведомым.
Свет был и здесь.
Он сиял и слепил.
И он лепил из того, что было вокруг то, что должно было быть.
Разлом закрывался, и из него извергалась материя, что становилась такой, какой была прежде. Она принимала привычные формы и устанавливала привычные правила.
Она вновь становилась Кандрокаром.
Багровый оттенок сменился голубым, и явилось небо, по которому плыли, подгоняемые ленивым ветром, облака, принимавшие причудливые формы. Они и здесь оказались трону золотом, ведь и здесь возродилось доброе приветливое солнце.
Возрождалось, проявляясь сначала как фантомы, а затем обретая плотность, и всё остальное.
И Предвечная Цитадель явилась в свой срок и на своём месте. И все, кто был в замке — они вновь явились, как если бы ничего не произошло…
Но это был Изначальный Кандрокар. И здесь всё было несколько иначе.
Оракул осознал себя в Зале Ритуалов — точно на том месте, где он и был, когда небо в Сердце вечности окрасилось алым, и там разверзлась зияющая дыра в пространстве и времени, смешивая всё воедино. Он посмотрел на всех, кто его окружал — волшебников и волшебниц, на обеих Ян Лин, на каменную арку, в которой скрылись те, на кого он возлагал последние надежды.
Он чувствовал — что-то случилось. Что-то невероятно значительное, что-то эпохальное. Затягивающийся на небе Разлом подтверждал это. Но он не мог вспомнить, что же это было. Он помнил лишь момент открытия Разлома, а после — тьма.
— И, всё же, они .кажется, справились, — произнёс он, с надеждой глядя на затягивающийся Разлом…
Свет бушевал здесь. Как нигде более — здесь он неистовствовал. Он крушил и воссоздавал, прокатываясь волна за волной от периферии к центру. К центру, коим был Неведомый!
Кокон его уже не был в центре энергетической «паутины», ибо не было самой «паутины» — она пала жертвой всеочищающего света! Как не было теперь и энергетических вихрей — «тканей», «мышц», «нейронов» чудовищного сверхорганизма.
И перемены продолжались, откатывая всё назад, в исходное состояние.
Чёрный кокон с алым сложным символом трясло, искажало, «мяло», мотало из стороны в сторону. Казалось, будто неведомая могучая длань подхватила его и намеревалась удушить.
А вокруг всё продолжало меняться. Более того — материя, сама эта вселенная уже не «изливалась» наружу, в разверстое окно Запределья. Теперь она напротив — втягивалась внутрь, и то уродливое нечто, формировавшееся на сросшихся воедино отростках, чахло, хирело, уменьшалось.
Врата в Большую Вселенную закрывались!
Странник смотрел на это, вцепившись в рукоять «Преодолителя», который как будто жёстко зафиксировался в пространстве и стал совершенно неподвижен. Волны света обдавали Игоря со всех сторон. Но он не менялся. Ибо он был таким, каким должен быть. Ещё одним сложным явлением в пространстве и времени.
Он смотрел, как меняется вокруг вселенная, обретая черты того, что он когда-то видел то ли во сне, то ли в трансе, в котором с ним говорили Смотрители.
Появлялись сложные формы, фракталы, свечение и тьма. Появлялось то, чем эта реальность была изначально.
Игорь смотрел на это, и до сих пор не мог поверить.
У них получилось! У Доктора и «агента» получилось! Не было его особой заслуги в том, что сейчас творилось вокруг — он просто искусно тянул время, умудрившись при этом выжить. Но они — его союзники — сокрушили парадокс, что был первопричиной всего. И теперь вселенная очищалась, уничтожая то, чего не должно было быть, и возрождая всё остальное.
А потом прокатилась самая мощная волна света.
Всё, что было до этого в сравнении с ней казалось лишь рябью на поверхности воды.
И она смела следы перемен — всю эту мерзость, сотворённую Неведомым, что ещё оставалась. Она окатила эту реальность подобно потоку воды и вызывая в душе чувство глубокого очищения, освобождения от чего-то столь грязного и мерзкого, что про это хочется поскорее забыть.
Реальность снова стала тем самым миром, который помнил Странник — миром невозможного и непостижимого. Миром, что больше не падал в Запределье.
Потому, что окно в Большую Вселенную закрылось!
И тогда странник увидел их. Стражниц. Магнуса и Фрейнара. Взрослую Хай Лин, Крутова и его людей. Грея, СУЗИ, Самару и Джокера. Как полупрозрачные фантомы, призраки, они появились вдали, обретая плотность. И Странник не раздумывая метнулся к ним, тут же накрывая всех барьером.
Во время боя он даже не задумался об этом — о том, куда делись те, кто должен был прийти сюда до него, те, на кого он смотрел сейчас. На это не было времени. Но теперь было понятно, что их постигла незавидная участь. Неведомый обрушил на них Изменение, стирая из бытия.
Неведомый…
Свет, что омыл всю эту вселенную, собрался в нём, влился в его чёрный кокон, заставив тот покрыться трещинами, из которых лучилось нестерпимое сияние.
Неведомый кричал. И это был крик боли. Он отдавался в сознании каждого, ибо это был ментальный крик. Он расшатывал основы мироздания. И он был полон боли, разочарования, горечи и злобы, смешанных с агонией!
— НЕТ! НЕТ, Я НЕ СДАМСЯ! Я НЕ УЙДУ! — возопил он, и от кокона вновь прянуло Изменение. И трещины начали затягиваться. И очищающий свет начал отступать, истекая из неведомого прочь.
— Вилл! — Странник подлетел к чародейке, которая, похоже, до сих пор не пришла в себя после возвращения из небытия. Для радости, бурных приветствий и всего остального, включая отдых, ещё будет время. А сейчас его всё ещё не было. А сейчас нужно было сделать последний шаг. Тот самый, на который были способны лишь стражницы, ибо Игорь увидел это в их памяти и мыслях. — Вилл!
— Ч… что происходит? — оглянулась на Игоря чародейка. А затем с ужасом узрела Неведомого и мир, в котором они были. Холодок пробежал у неё по спине, когда она вспомнила мгновения, что показались ей последними в жизни.
— Не бойся, Вилл, — мягко сказал Игорь, вкладывая в свой голос столько уверенности и теплоты, сколько мог. — Осталось совсем немного. Но только стражницы могут забрать сейчас у него «Духовный ключ».
— Духовный… откуда? — мысли в голове чародейки путались, лишь начав выстраиваться в нечто стройное. Но взгляд Игоря, его интонации, его слова — всё это придало ей сил и внушило уверенность.
— Время, вилл, — улыбнулся Игорь, и девушка, ещё не зная, что и как делать, кивнула. Она повернулась к подругам, и те поняли её без слов.
Вылетели вперёд, замирая рядом, единым строем.
Искажение приближалось, вновь переписывая законы бытия, вновь изменяя всё и вся, вновь кромсая реальность.
— ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ ПРЕУСПЕТЬ! Я НЕ ИСЧЕЗНУ! Я НЕ УЙДУ! — грохотал голос Неведомого.
Но разве теперь это имело значение?
Вилл заставила появиться Сердце Кандрокара, вознеся его на ладони над головой.
Она окинула посмотрела на подруг.
Ирма, полная боевого задора, что грозила Неведомому кулаком.
Тарани, с серьёзным видом поправляющая очки.
Хай Лин, которая улыбалась, глядя на неё с одобрением.
Корнелия. Даже она кивнула ей с такой решимостью во взгляде, какой Вилл никогда прежде в ней не наблюдала.
А ещё рядом появились Магнус и Фрейнар, глядевшие на них по-отечески и будто благословлявшие на решающий бой. Крутов, серьёзный как всегда. Но в глазах его сверкала искра одобрения. Первин, который просто не мог не улыбаться. Павлов, хмурый как всегда. Петров, вскинувший вверх кулак. Моро и СУЗИ, державшиеся за руки и выжидательно глядящие на них. Самара, похожая на древнюю богиню правосудия, которая оказалась рядом с Вилл, положив ей ладонь на плечо. Грей. Он просто улыбался, глядя то на них, то на Неведомого. И улыбка его не предвещала ничего хорошего последнему. Взрослая Хай Лин, оказавшаяся рядом с Игорем. Они тоже смотрели на них, смотрели на стражниц Завесы, защитниц всех миров. И ждали, одобряя, благословляя.
Вилл ощутила это. Ощутила этот небывалый прилив сил. И, судя по лицам подруг, они тоже это почувствовали.
И тогда они взглянули в лицо своему врагу. Это было больно. Почти невозможно. Но они не отвернулись.
И Вилл возвестила:
— Именем Кандрокара! — сказала она, и глас её перекрыл угрозы и обещания Неведомого.
— Именем Оракула! — вторили ей остальные стражницы. И Сердце Кандрокара вспыхнуло розовым в ладони рыжей чародейки.
— Мы — стражницы Завесы, законные наследницы силы и славы Сердца Вечности, Триумвирата и лично Оракула, требуем! — сказали они все, как одна. И их голос как будто стал единым голосом. А волшебный камень выпорхнул с ладони Вилл, обдавая всё вокруг приятным розовым сиянием, в которым послышался хрустальный звон колокольчиков. — Мы требуем то, что наше по праву! — возвестили они, и вновь начатое Неведомым Изменение замерло! Остановилось!
А затем по всей вселенной, усиленное магией, пронеслось:
— МЫ ТРЕБУЕМ «ДУХОВНЫЙ КЛЮЧ» И ВЗЫВАЕМ К НЕМУ!
Сердце Кандрокара взлетело. Устремляясь вперёд, сквозь барьер, воздвигнутый Странником, сквозь Изменение, что расступалось перед ним. Оно устремилось к Неведомому, который отшатнулся от него как от огня. К Неведомому, который обрушил на кристалл всю свою оставшуюся мощь.
Тщетно.
А потом свет ударил в кокон. Розовый густой свет, протянувшийся от сердца Кандрокара прямо к чёрной жиже кокона. Он заставил эту жижу расступиться, он взрезал её как скальпель, и там, внутри, сверкнуло золотом и невозможными цветами сияющее ядро! Свет потянул его, потянул так сильно, что оно отделилось от тьмы и устремилось прочь, к волшебному камню. И уже ничто не могло этого остановить.
Они встретились. Они слились воедино — Сердце Кандрокара и «Духовный ключ»!
Лёд и пламень, тьма и свет, материя и энергия — всё взвилось вокруг них, сливающихся воедино, сияя ярче тысячи солнц. А когда — спустя мгновения — всё закончилось, кулон исчез, вновь появляясь в руке Вилл. Но выглядел он уже иначе и сиял невозможными цветами.
Стражницы преобразились. Они стали выглядеть старше. Одежда их стала строже. И от них теперь веяло могуществом, которое доныне было подвластно самому Оракулу.
— НЕ-Е-ЕТ! Я НЕ ХОЧУ УХОДИТЬ! — в исступлении воскликнул Неведомый, когда Изменение, начатое им повторно, вернулось к нему волной света, затекая в кокон, создавая лучащиеся светом трещины.
— И что… теперь? — Вилл обернулась к Страннику. Несмотря на то, что выглядела она сейчас как взрослая девушка, в душе она всё ещё оставалась подростком. Не всё и не всегда было для неё очевидно.
— А теперь будет то, что должно быть, — ответил Игорь, впервые за долгое время испытывая настоящую, ничем не омрачённую радость. Радость облегчения от завершения чего-то неимоверно важного и масштабного! — Неведомый — порождение и создатель парадокса. Он — Уроборос, кусающий себя за хвост. Он — причина собственного существования. Но теперь парадокс разрушен, а значит, исчезнет и он.
— Наш мир! — похолодев от ужаса, выдохнула старшая Хай Лин.
— Не могу сказать, что буду грустить по этой чёрной мерзкой кляксе, — одновременно с ней сказал Ирма.
Но сейчас это не имело значения.
Сейчас свет яростно рвался наружу из тела Неведомого, постепенно растворяя его, заставляя медленно исчезать, очищая этот мир от той мерзости, коей Неведомый и являлся.
Он корчился в агонии, бился в исступлении, изрыгал энергию и всё ещё пытался атаковать. Но свет пресекал все эти потуги. Свет заставлял исчезать — и его самого, и последствия всех его действий.
И где-то там Вяземский действительно погиб в бою с Игорем.
И где-то там Мастер так и не стал агентом зловещей силы из-за пределов бытия и создателем парадокса.
И где-то там второй Кандрокар не послужил местом, с которого начался парадокс…
И было ещё очень много таких «где-то там», где не случалось то, что могло случиться, осуществись парадокс.
Неведомый таял, истончался. Его чёрная оболочка уже расплылась кляксой и растаяла. Души, что были им поглощены, вырвались наружу сияющим вихрем, и исчезли, возвратившись туда, где и должны быть…
И вот, наконец, пожираемый светом, остался только он. Тот, кто некогда носил данное самому себе имя. Один-из-многих. Рождённый Роем, переживший невообразимые вещи и сам творивший их, он остался последней частью Неведомого. Той частью, которая гнала его вперёд, заставляя действовать. Его смыслом. Его базисом.
И, пожираемый светом, исцеляющим Вселенную от последствий парадокса, он тихо и жалобно произнёс:
— Я не хочу уходить.
Но разве можно было испытывать жалость к тому, кто сотворил столь много зла?
— Уходи. И никогда не возвращайся, — сказал как отрезал Игорь, и яркий свет, наконец, завершил то, что должен.
Неведомый исчез.
Неведомый перестал существовать.
Неведомого никогда не было.
— И… это… мы… победили? — едва подбирая слова, вымолвила Ирма, не в силах справиться с захлёстывающими её чувствами. Всё то, свидетельницей и участницей чего она стала, было… было… Нет .у неё не было слов!
— Похоже на то, — кивнул Сергей Иванович, ощущающий, как с его души свалился тяжелейший камень. Похоже, им удалось спасти его родной мир. По крайней мере, он на это надеялся.
— Просто не вериться…
— Мы сделали это…
— Ура! — это и многое другое зазвучало со всех сторон. Ликование и радость. Игорь разделял это мгновение. Он был рад. Он был счастлив. Но он не мог не заметить, как от группы отделилась взрослая Хай Лин. Он не мог не заметить, что она плачет.
Он подлетел к ней, тронув девушку за плечо.
— Я думаю, шанс ещё есть.
— Шанс? — чародейка подняла на него заплаканные глаза.
— Твой мир.
— Но ты ведь хотел…
— Это в прошлом.
— Я… — Игорь не узнал, что Хай Лин хотела сказать.
Потому, что мир вокруг изменился!
Он изменился, и все они оказались в центре арены, что простиралась от горизонта до горизонта. А вокруг этой арены стояли титаны, подпирающие небеса!
Создание, сотканное из ночи и звёзд.
Великан в римских доспехах.
Парящая в воздухе чёрная перевёрнутая пирамида.
Жуткое создание, более всего походившее на титаническое насекомое…
И они всё прибывали, появляясь из ниоткуда — десятки титанов, самых разных, самых невероятных и невозможных. И все они были здесь. И все они смотрели на тех, кто сейчас был на арене. На тех, кто совершил невозможное.
— ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС В НАШЕЙ ОБИТЕЛИ, — прогремел голос фигуры, что была подобна космической бездне. — ДУМАЮ, НАМ СЛЕДУЕТ МНОГОЕ ОБСУДИТЬ И О МНОГОМ ПОГОВОРИТЬ.
— Хорошо, Наблюдатель, — Странник вышел вперёд. Конечно, он узнал голос говорившего. Не мог не узнать — тот накрепко врезался в его память после «Перекрёстка». Жестом он показал спутникам, что опасности нет. И они… но как можно было успокоиться, будучи среди титанов? Однако Странник смело стоял перед ними, глядя снизу вверх так, словно был им ровней. И остальные, ощутив его уверенность, всё же, успокоились. — Давайте поговорим.
И начался самый невероятный разговор в их жизни.