Глава 23. Всадник на бледном коне. (1/2)
Глава 23. Всадник на бледном коне.
«И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными».
Откровение Иоанна Богослова, глава 6
Фюрер смотрел на усеянное звёздами небо, пребывая в раздумьях. Орион, Большая медведица, Малая медведица – все эти и прочие созвездия, конечно, уже имели новые названия. Названия, которые соответствовали идеологической парадигме Рейха. Но… Это был фон. Чёрное ночное небо тоже было фоном для размышлений, как и приятный, несущий прохладу, ветер.
Фюрер размышлял о событиях недавнего времени. Путешественник, о котором давно предупреждали Великие неизвестные, а теперь – вирус, угрожающий самому существованию человечества. Казалось, что сама судьба и боги решили испытать на прочность всё, что он строил долгие семь с половиной десятилетий.
Он чувствовал едва уловимое напряжение. Душа трепетала, ощущая приближение… чего-то. Так чувствуешь себя, глядя на мрачную чёрную тучу, громыхающую на горизонте.
Мог ли он предвидеть это?
Но лишь ветер просвистел рядом, завертевшись небольшим вихрем.
Правильно ли поступил, доверившись Валькириям в деле Странника, и Монтане – в проблеме с вирусом? Он надеялся. Да, сейчас наступило такое время, когда он мог только надеяться, когда уверенность казалась роскошью.
Сзади раздались шаги. Фюрер сразу узнал походку. Скорцени. Они были знакомы слишком давно. И даже умудрились стать друзьями. А в их положении друзья были большой редкостью.
Отто остановился на балконе в метре от Фюрера. Поднял лицо к звёздному небу, подставляя под тусклый свет Луны. Шрам на его щеке превратился в чёрный каньон, а в глазах отразился безразличный свет звёзд. Он закурил.
- Мандраж? – произнесённое им слово как будто укуталось в клубы сигаретного дыма. Да, Рейхсмаршал Испании и Италии мог позволить себе всё – и регенеративную медицину, и дорогие сигары, и многое другое. И в чём-то он себе это «многое» позволял. Но были и вещи, в которых он оставался неизменен. Например – нежелание расставаться со старым шрамом, или пристрастие именно к сигаретам.
- Кто я, по-твоему, Отто? – усмехнулся Гитлер.
- Очень уставший человек, - окинул тот Фюрера беглым оценивающим взглядом.
- Что ж… Может и так.
- Может, - утвердительно кивнул Скорцени.
- Всё готово? – спросил Фюрер, загоняя тревогу и волнение подальше – туда, где никто их не сможет найти. Даже он сам.
- Пять минут, - Отто сделал ещё одну затяжку.
- Что ж, надеюсь, Великие неизвестные дадут дельный совет.
- А бывало иначе? – спросил Скорцени. Вопрос был риторическим. Таинственные силы, назвавшие себя Великими неизвестными, установить контакт с которыми удалось медиумам общества «Туле» ещё в середине двадцатых годов прошлого века, всегда давали дельные советы. Они вели, наставляли, делились знаниями и силой, предупреждали. Покровительствовали. Во многом сегодняшний рейх существовал именно благодаря Великим неизвестным.
Помолчали.
Снова подул ветер. На этот раз он обнаружил для себя интересную игрушку – сигарету Скорцени. Нагло попытался её затушить. Не вышло. Тогда, обиженный, он улетел шалить где-то ещё.
А потом – вдруг – Фюрер ощутил… Нечто. Нечто невозможное. Нечто настолько тёмное и чуждое, что не хватало слов. Нечто могущественное! Как будто судорога боли прокатилась по ментальному полю всей планеты, некий грозный зов… и этому зову вторили отовсюду нарождающиеся жуткие м6ентальные голоса, заполонившие всё!
Гитлер и Скорцени переглянулись.
- Неужели…, - начал Отто, не веря своим ощущениям.
- Началось, - тяжело, будто изрёк приговор, сказал фюрер, и пулей метнулся прочь с балкона под своды замка Вевельсбург, где вот-вот должен был состояться экстренный сеанс связи с Великими неизвестными.
Барьеры рухнули в одночасье – вместе со взрывами подземных генераторов, от которых содрогнулись, кажется, сами горы! И энергетическая мозаичная плёнка начала таять. А с неба вниз уже падали, подобно метеорам расчерчивая огнём и дымом за собой, обломки кораблей флота прикрытия Земли, застигнутого врасплох внезапной атакой орудий ПКО Гималаев. Они падали повсюду огненным дождём – на горные кряжи, взрываясь фонтанами пламени, обрушивались в ущелья, и, конечно, падали на космодромы, уничтожая здания, топливные склады, корабли, стоявшие на стартовых площадках…
Хаос.
Крики. Стрельба – и на земле, и в небе.
Грохот взрывов. Много взрывов.
Леденящие кровь вой и утробный рык чудовищ.
И метаморфозы. Отвратительные. Противоестественные.
Прошла всего какая-то жалкая пара секунд, а Крюгер уже оказался посреди боя. Или бойни. Десятки если не сотни сбитых мятежными системами ПКО кораблей лежали вокруг, горя и дымя. Остальные резко уходили прочь, маневрируя, чтобы не последовать за ними. Небо каждую секунду прочерчивали сотни и сотни лучей, импульсов, взрывов. Было удивительным везением, то ещё ни у одного сбитого корабля до сих пор не взорвалась силовая установка…
Чудовища самых разных видов, форм и размеров – они пёрли, кажется, изо всех щелей. Чёрт! Даже из-под земли! А вместе с ними, пробивая прочнейший супербетон, вырастали гигантские щупальца, обстреливая всё вокруг сотнями игл и шипов. Дитрих видел, что случалось с теми, в кого они попадали. Мгновенная мутация. И чем больше шипов попало, тем больше, чудовищнее и гротескнее было то, во что обращались такие бедолаги, тут же вступавшие в бой на стороне врага.
Бойцы гарнизона – элитные части СС, вооружённые по последнему слову науки и техники – делали всё, что могли. И сначала казалось, что им при поддержке роботов и тяжёлой техники, выбравшейся из гаражей, удастся остановить этот вал беснующейся, клокочущей, рычащей и хрюкающей плоти. Но потом – вдруг – начали превращаться в монстров некоторые из них, внося сумятицу. К тому же среди монстров стали появляться огромные бронированные туши, несущие на спинах нечто вроде огромных биопушек. Процесс их появления был отвратителен – несколько монстров сбегались в кучу, сливаясь друг с другом в новое отвратительное существо. Проблема была в том, что их пушки стреляли кристаллами концентрированной кислоты такой силы, что они пробивали насквозь даже сверхтяжёлые танки «Саблезубый»! А ведь благодаря мощнейшей броне и системам защитных экранов их не брала даже магия! Но чёртовы чудовища рвали их в клочья – остовы уже нескольких огромных машин, усеянных орудийными башнями и турелями, дымились, расплавленные кислотой более чем наполовину…
Всего несколько мгновений – и уже катастрофа!
Но что было отвратнее всего – все корабли, кроме одного, с бойцами «Последнего батальона», оказались подбиты. Они лежали огромными тушами вдали, полыхая яростным пламенем и чадя дымом.
Но…
Дитрих чувствовал их, всех солдат «Последнего батальона»! Они были… нет, не живы, ибо это понятие уже давно нельзя было к ним применить. Но они не сгинули в пламени взрывов, не сгинули при крушении своих кораблей. Этой вселенной нужно было что-то посерьёзнее нашествия гротескных чудовищ, чтобы их уничтожить!
И Дитрих позвал их. Похвал так, как мог звать только он. Зов высшего вампира, на который не могли не ответить остальные.
В этот момент для него поле боя как будто замерло. Замерли лучи и сгустки плазмы. Замерли батальоны роботов, схлестнувшиеся врукопашную с огромными, бугрящимися мышцами, тварями, закованными в хитин. Замерли танки, изрыгавшие смерть, и орды человекоподобных отродий, что совершали немыслимые прыжки. Замерли взрывы и кислотные кристаллы, щупальца, что вырастали из-под земли, и шипы. Замерли корабли в небе и обломки уничтоженных судов.
Замерло всё.
И Крюгер пошёл вперёд – туда, где лежали остовы венерианских транспортов. Туда, где ему отвечали пять тысяч вампиров. Пят тысяч вампиров и пять офицеров. И – он сам. А это значило, что по силе они превосходили десятимиллионную армию!
Крюгер пронёсся по полю боя, ведь замерло оно только для него, двигавшегося с запредельной скоростью. Пронёсся, голыми руками разрывая на части тех чудищ, что посмели оказаться у него на пути. А затем замер перед кораблями, присланными с Венеры.
Он воззвал:
- Солдаты! – голос его потонул в грохоте взрывов и стрельбы. Но его услышали.
- Да, герр командир! – донеслось с разных сторон: из-под обломков, изнутри горящих кораблей, и даже сверху – бойцы «Последнего батальона» шли по обшивке, они выбирались из-под завалов, выходили из огня, мгновенно регенерируя. Они спрыгивали сверху, с корпусов кораблей, приземляясь на ноги мягче и изящнее, чем кошки. И они всё прибывали, стягиваясь к Дитриху со всех стороны.
Вокруг кипел бой, а на них, казалось, никто не обращал внимания!
- Вы все знаете, зачем нас сюда послали! – продолжил Дитрих. Нет, конечно, он не «майор» - куда ему до красноречия и харизмы Монтаны? Но сейчас ему казалось, наступил тот самый момент, когда слова должны быть сказаны. – Но враг нанёс упреждающий удар. А это значит, что мы вступили в войну.
- Война! Война! Война! – прокатилось по рядам кровопийц, закованных в чёрную силовую броню. Они казались в ней полчищами тьмы, которые изрыгнула сама бездна. А в их глазах и на их лицах было лишь одно желание – убивать!
- Великая война, братья и сёстры! – воздел руку горе Дитрих. – То, что происходит здесь, творится по всей планете. Вы же чувствуете все эти смерти, все эти души, что в одночасье стали блуждать вокруг! Они взывают к нам об отмщении!
- И мы отомстим, - вальяжной походкой, одетый в бежевый костюм и плащ, при фетровой шляпе, вышел из-за спин бойцов Альгамбра. Он приподнял поля шляпы пальцем, взглянув на Крюгера.
- Отомстим, - донеслось сверху. И из разбитой кабины корабля с высоты почти в полсотни метров спрыгнула, облачённая в броню, Рип ван Винкль. Её волосы цвета воронова крыла взметнулись, напомнив ночную тьму, а волшебный мушкет хищно блеснул на солнце.
- Наша задача, - кивнул им Дитрих, - зачистить космопорт от заражённых, а потом – найти мозговой центр противника.
- Оставьте зачистку на нас, и выдвигайтесь, - это был третий голос, принадлежащий молодому, аристократического вида, мужчине с бледным, тонких черт, лицом. Стильные очки, длинные светлые волосы. Белый – с иголочки – костюм.
- Точно-точно, братишка. Мне не терпится опробовать новые пушки, - хлопнул его по плечу развязный брюнет с хамской рожей и чёрной банданой на голове, одетый в армейский костюм старого образца. Он был увешан оружием как новогодняя ёлка – игрушками.
Братья Валентайн. Люк и Ян.
- Хорошо. Космодром на вас, - согласился Крюгер. – Действуйте. Все заражённые должны быть уничтожены.
- Так точно, - козырнул «бледнолицый» Люк, и они с братом принялись раздавать команды своим подчинённым.
- Зорин! Долго ещё будешь держать свою иллюзию? – Альгамбра задал вопрос, казалось, в пустоту. – Мне надоело, что нас игнорируют.
- Как скажешь, модник, - раздался из воздуха грубый женский голос. В то же миг солнце стало чуть светлее, а прямо перед Крюгером появилась коротко стриженная женщина, своими габаритами не уступавшая культуристам-мужчинам. Она была в облегчённой версии брони суперсолдат, а на её плече покоилась гигантская коса, которой, казалось, можно было вскрывать танки.
Их заметили сразу. Со стороны бойцов гарнизона раздались ликующие возгласы, и люди усилили сопротивление. А вот чудовища взвыли так, что кровь застыла в жилах! Их вой разнёсся над всем космодромом, заглушая звуки боя!
Они ощутили ту смертельную угрозу, что исходила от пяти тысяч вампиров! И все они – тысячи и тысячи – со всех концов космодрома устремились к ним, бросив всё, что делали прежде!
Лавина плоти и когтей понеслась к «Последнему батальону»!
- Да вообще не проблема, - вальяжно бросил Ян, поигрывая в руках тяжёлым «Расщепителем». – Мы разберёмся.
- Итак, куда нам стоит отправиться в первую очередь? – взгляд Крюгера упал на Альгамбру и Рип.
- Дрезден, - ответила брюнетка. – Расшифровать память вируса сложно, но то, что уже понятно – всё началось в Дрездене.
- Ясно, - кивнул Дитрих.
Волна чудовищ накатывала со всех сторон подобно цунами под рёв и клёкот, под шипение и вой. Две тысячи солдат по приказу братьев Валентайн метнулись в стороны чёрными призраками, создавая периметр.
И тогда Дитрих призвал тени. От остовов кораблей, от зданий, от самих чудовищ и даже от гор они потянулись к нему, окутывая коконом тьмы вместе с Рип, Зорин и Альгамброй. Вместе с тысячами вампиров «Последнего батальона». И когда, наконец, войска Валентайнов вступили в бой, тьма схлынула, оставляя после себя лишь пустоту.
Всё было готово. Это потребовало чуть больше времени, чем он рассчитывал, но теперь Вильгельм был уверен – главный узел изменения реальности в безопасности. Теперь ни Странник, ни кто-либо ещё не сможет ничего сделать, даже если окажется в Кандрокаре. Ловушка, которую он здесь оставил, была прозаична, груба, но эффективна. Банальная засада и чуть менее банальная возможность отправить кого угодно вечно блуждать в разломе временной воронки. Впрочем, «вечно» в этом случае было понятием относительным. Разлом времени уничтожал всё, что попадало в него, не имея защиты. И уничтожение это было абсолютным, неизбежным.
Гроза… Вечная гроза продолжала сверкать молниями за окном, заливать ливнем, греметь громом и завывать ветром. Но Штрассе это даже нравилось. Он с гордостью взирал на «Ядро парадокса» - огромное устройство, похожее на каштан, ощетинившийся длинными иглами, над которым под потолком зала рождались чёрные облака, сплошным потоком «изливавшиеся» из окон наружу, подпитывая хмурую облачность, царившую в Кандрокаре. Было символично, что устройство, ставшее основой… всего, парило над постаментом Орамеров.
Позади раздались громыхающие сталью шаги. Штрассе даже не оглянулся, зная, кто идёт, и заворожённо глядя на проблески иных версий реальности, иных исторических линий, образы которых миражами порой мелькали вокруг «Ядра парадокса». Как Повелитель времени, он ощущал, насколько неправильно здесь течёт время. Насколько болезненно оно перекраивает реальность. Но… ему нравилось это чувство.
- Докладываю, - прозвучал за спиной лишённый эмоций глухой синтетический голос. Вильгельм… нет – Мастер обернулся. Конечно, это был КиберПовелитель. Один из них. – Кибер-флот занял позиции за пределами облачного слоя и перешёл в режим ожидания.
- Замечательно, - кивнул Штрассе. Всё-таки было в этих созданиях что-то… неправильное. Сейчас, глядя на этого золотистого киборга, облачённого в алые церемониальные одеяния повелителей времени, Мастер чувствовал некую… злость, что ли? Эти бездушные железяки унаследовали всё, чем были повелители времени, но… Они оставались всё такими же скучными и предсказуемыми. А ведь в своё время идея мести собственному народу путём превращения их в это казалась захватывающей. – Ваша основная задача – охрана этого сектора и в первую очередь – данного объекта, - Вильгельм указал на «Ядро». – Никто, кроме меня и того, кто подаст кодовый сигнал, не имеет права находиться здесь. За исключением КиберПовелителей. Все остальные подлежат уничтожению.
- Задача принята, кибер-лидер, - пробубнила жестянка, глядя на Мастера своей золотой маской, изображающей схематичную пародию на лицо.
- Выполняйте, - приказал Штрассе. КиберПовелитель кивну, приложил руку к груди, и исчез в бледно-синей вспышке телепортации.
Вильгельм остался один. Было кое-что, не на шутку его тревожившее.
- Оракул, или… Нет, это точно был не Оракул, - произнёс он про себя, обходя кругом постамент. Звуки его шагов разлетались по залу, приглушённые шумом грозы. «Но если не Оракул, то кто?» Теперь, после разговора с Фюрером, после отправки в «Мидгард-2» сверхлюдей, после получения информации об инопланетном вирусе, он мог предположить, кто именно встретился ему здесь в прошлый раз. И то, что он предполагал, ему совершенно не нравилось. Он мог встретиться здесь с заражённым тем самыми вирусов Оракулом. Хотя скорее – с кадавром, тварью, порождённой вирусом на основе ДНК Оракула. Потому, что сам Оракул не мог покинуть пределы созданной им самим тюрьмы под Завесой, иначе изменение затронуло бы и его. А вот кадавр… Получив знания и возможности Оракула он мог экспериментировать. И то, что завеса была снята, говорило об этом. Это было вероятно. Тем более учитывая возможности вируса, о которых поведал Фюрер. Но как Оракул мог заразиться? Кадавр не мог появиться сам по себе. Значит, Оракул заразился. Как? Штрассе было известно, что его посетили четыре человека. В двух из них он узнал Странника и своей соотечественника, чьего имени он не знал. Ещё двое были ему не знакомы. Но судя по тому, что рассказывал Геринг, на тот момент проблем со здоровьем у Оракула не было. Вирус занесли к нему гости? Или он уже был заражён, являясь «спящим»? Вариант с гостями казался более вероятным и логичным. Хотя были и другие версии. Но как Оракул заразиться, не почувствовав перед этим угрозу заражения?
Однако даже не это в первую очередь тревожило Штрассе, а итоги скоротечного сражения. Вернувшись на базу в Антарктиде, Вильгельм выявил в своей версии технологии межпространственного переместителя, позаимствованной у Странника, существенный изъян – вероятность сбоя навигационной системы в процессе перехода, из-за чего могло занести чёрте куда и чёрте когда. Изъян Вильгельм, конечно, устранил. Но что если подобный дефект проявил себя в тот момент, когда он отправлял кадавра в фотосферу ближайшей звезды? Что если… тварь выжила благодаря злому случаю?
Это нельзя было оставлять на самотёк. И потому сейчас Штрассе был здесь. Кадавр был опасен, ведь он владел не только памятью, но и способностями Оракула вкупе с собственными знаниями. Если тварь выжила… Он должен был удостовериться.
Он коснулся белой пластины на наруче переместителя, который был надет на левую руку. Тотчас включилась голографическая панель управления. Пролистав пару страниц, отразившихся в виде световых окон в фокусе голографического проектора, Вильгельм, наконец, нашёл то, что ему было нужно.
- Приступим, - тихо молвил он. От переместителя во все стороны прянула голубая световая волна-сфера. А затем ещё раз. И ещё. В воздухе проявились несколько искрящихся белым туманных сфер – следу порталов, которые открывались здесь ранее.
Штрассе направил левую руку на ближайшую. На наруче переместителя сбоку выросло некое устройство, метнувшее луч в направлении искрящегося тумана. Голографическое окно сразу начало выводить данные. Штрассе качнул головой. Это был остаточный след портала, который привёл его сюда в этот раз. Никаких аномалий, все показания в пределах нормы.
И тогда его взгляд пал на более тусклое и мелкое «облако», висевшее в воздухе в средней части зала. Именно в том месте – если Вильгельму не изменяла память – он открыл портал, который должен был сбросить чудовищного кадавра в фотосферу звезды. Луч переместителя метнулся туда, и…
- Шайсе! – выругался старик, а лицо его исказила гримаса гнева. – Ну почему всё не могло пройти строго по плану?!
Он нашёл то, что искал. Подтверждение своим худшим опасениям. И – естественно – он понял, откуда взялся в Рейхе вирус, поставивший под угрозу существование всего человечества и так встревоживший всё верховное руководство. Они не мог этого не понять, учитывая, что - как показывали данные сканирования – именно его недоработанная на тот момент технология отправила порождённое вирусом чудовище в прошлое на два года по координатам Дрездена!
Злая ирония судьбы!
Это был серьёзный удар по самолюбию. Но что было ещё хуже – он сам из-за своей неосторожности поставил планы Неведомого и свои собственные под угрозу, создав проблему, способную уничтожить всё, чего он достиг!
Хуже всего было то, что он не мог последовать за кадавром в прошлое и задавить проблему в зародыше. Ведь он сам являлся частью той линии времени, в которой вирус распространился по Рейху. Стереть это означало – стереть себя. Он этого не хотел. Более того – даже если бы он и пошёл на этот шаг, то сейчас, как Повелитель времени, он чувствовал, что появление кадавра в прошлом на Земле – это один из тех немногих моментов во времени, которые невозможно изменить. Ключевой момент, закреплённый в истории законами мироздания.
Оставалось только одно – действовать здесь и сейчас, не надеясь на «Последний батальон» Монтаны… Монтаны, которого он приказал убить марионетке-Крюгеру ещё до того, как узнал про вирус!
Столько проколов за раз!
Нужно было действовать немедленно. Нельзя допустить, чтобы кто-то узнал о его роли в появлении вируса на Земле. Тогда никакая протекция, социальное положение, личная армия КиберПовелителей и другие, скрытые от руководства Рейха возможности ему не помогут. Нет – он не боялся правителей Рейха, хоть те и были весьма могущественны. Против каждого из них давно были выработаны контрмеры. Он боялся – и в этом Мастеру не стыдно было признаваться себе – Неведомого. Силы этой сущности выходили за рамки… за любые рамки. И ошибок Неведомый не прощал, как и сам Мастер. А Штрассе хотел жить. И потому тотчас скрылся в портале, оставляя Кандрокар под надёжной защитой кибер-флота…
В зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН было шумно. Ряды кресел – все до единого – были заняты делегатами. Представители всех стран мира взволнованно говорили, что-то выкрикивали, активно жестикулировали. Зал, устроенный в форме перевёрнуой полу-чаши, стены которой полукругом охватывали внушительное помещение, благодаря своим акустическим свойствам усиливал эффект шума, создавая впечатление хаоса и даже растерянности.
Там, впереди, на высокой трибуне, с которой в своё время Хрущёв, стуча ботинком, обещал показать «Кузькину мать», в не меньшей на вид растерянности пребывал, стоя под огромным символом Организации Объединённых Наций, схематично изображавшим Землю в обрамлении оливковых ветвей, генеральный секретарь ООН – Пан Ги Мун. Пожилой уроженец Южной Кореи, он выглядел незначительно на фоне огромного зала, символики, довлеющей над ним, и взволнованных делегатов.
- Господа делегаты! Прошу тишины! – трижды постучав по микрофону, изрёк генсек, и его голос разнёсся по всему залу. Только после этого гвалт начал стихать. Не намного. – Я понимаю, что ситуация, с которой мы столкнулись, нетривиальна…
- Нетривиальна? – раздался голос представителя Китая. Надтреснутый, полный боли голос человека, испытывающего сильнейшие душевные терзания. – Это катастрофа!
- Именно поэтому мы должны проявить хотя бы внешнее спокойствие и сдержанность, подавая пример людям всего мира. А иначе что они подумают, увидев нас… в раздрае? Нам не нужна ещё большая паника, - со стороны представителей Лиги Арабских государств прозвучал голос разума.
- Благодарю вас за поддержку, господин Низами, - кивнул генсек. – Мы столкнулись с ситуацией, не имеющей аналогов в истории. Многие мировые лидеры либо убиты, либо пропали без вести. Волна хорошо спланированных терактов захлестнула мир. А в довершение…
- Сверхлюди, генеральный секретарь. Сверхлюди, - подал голос представитель Российской Федерации. Он был мрачнее тучи, но его лицо, будто высеченное из камня, не проявляло более никаких эмоций.
- Именно поэтому мы должны выработать единую стратегию действий и противостояния агрессии…
- Мы должны выложить на стол все наши секретные разработки, - не меняя выражения лица, продолжал представитель РФ. – Всё то экспериментальное оружие, которое разрабатывалось всеми нами в тайне друг от друга, чтобы вывести войну на новый уровень – всё это нужно сейчас. Козыри на стол – тогда, может быть, появится хоть какой-то шанс…
В этот момент за пределами зала громыхнуло! Тут же раздались звуки хаотичной стрельбы, которые почти сразу стихли, заставив многих делегатов возроптать.
Главная дверь с грохотом распахнулась, слетая с петель, и…
Съёмочные группы новостных каналов обратили объективы камер ко входу в зал заседаний, ибо там, на пороге, держа за шею обмякшее тело бойца службы безопасности, в полуметре над полом, попирая все законы физики, парил…
Зал взорвался паническими возгласами! Откуда-то с верхних ярусов раздалась стрельба. И трижды в ответ полыхнули багровые лучи, обращая стрелявших в пепел.
Это был Ганс Геринг собственной персоной. Он швырнул тело убитого бойца в сторону с такой лёгкостью, будто оно ничего не весило, и на чистом английском произнёс:
- Вы заблуждаетесь, господин представитель, - он взглянул на делегата из России, презрительным тоном выделяя слово «господин». – Шансов у вас нет.
И в повисшей гробовой тишине никто не посмел ему возразить, никто не посмел ничего сказать. Все просто затаили дыхание, в страхе ожидая, что будет дальше. Было совершенно очевидно, что они сейчас все в полной власти этого человека. Впрочем, был ли он человеком, обладая такими возможностями?
Геринг плавно поплыл по воздуху к трибуне. Величественно. Зловеще. Как предвестник чего-то ужасного. Он чувствовал страх всех этих людей, слышал, как часто бьются их сердца. Впрочем, не все были напуганы. Китаец излучал волны ненависти, а русский… он смотрел холодно, без ненависти и ярости. Смотрел как на врага, которого надо изучить и победить, и перед которым нельзя склоняться.
Не имело значения. Все они уже проиграли. Проиграли в тот самый миг, когда отряд Геринга оказался здесь, в этом мире.
Ганс опустился за трибуну. Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы генерального секретаря как ветром сдуло.
- Вы! – Геринг указал пальцем в сторону репортёров, замерших в оцепенении. – Снимайте. И передайте каждое моё слово!
А потом он начал говорить…
Всё утро Сьюзан не находила себе места. Проснулась она с неким дурным предчувствием. Сначала она подумала, что Вилл опять с утра пораньше решила улизнуть из дома к подругам. Но – нет. Та была в кровати, разбуженная будильником только что.
Потому Сьюзан решила, что будут какие-то проблемы на работе. Но явившись в «Симультек» к началу рабочего дня, она выяснила, что вроде бы всё в порядке.
Всё изменилось во второй половине дня. Именно тогда стала понятна причина её тревоги. Экстренный выпуск новостей, который всё расставил по своим местам. Тогда они все – весь офис с замиранием сердца слушали об атаке, уничтожившей Норфолк. О теракте в Лондоне, погубившем правительство Британии… Тогда ещё не было ничего известно о взрывах на атомных электростанциях в Южной Америке, об атаках на столицы крупнейших стран мира. Но Сьюзан каким-то интуитивным образом ощутила – в мир пришла беда. И не только она это чувствовала – многие из тех, с кем она смотрела первый экстренный выпуск новостей, оказались встревожены, напуганы.
А потом один за другим последовали новые выпуски. И новости в каждом следующем были хуже, чем в предыдущем. Но Сьюзан их уже не смотрела – сразу, едва стало известно о падении Норфолка, она отпросилась с работы, чувствуя тот, леденящий душу, страх, который может испытывать только родитель, тревожащийся за своего ребёнка.
Вилл не отвечала на звонки!
Машина миссис Вандом проносилась по улицам Хитерфилда, едва не нарушая правила дорожного движения. А город, похоже, начинал впадать в панику. И женщина прекрасно понимала, почему – она ехала с включённым радио, где теперь постоянно в режиме реального времени крутили новости. И чем больше она слушала, тем страшнее становилось.
Теракты в Австралии и Канаде.
Противоречивые и даже невероятные сообщения из Китая, где армия вела бой с неизвестным противником, атаковавшим столицу. И точно такие же сообщения приходили из России, стран Западной Европы, Африки… и даже крупных городов США!
В «Серебряном драконе» Вилл не оказалось, хотя Сьюзан знала, что ресторан – излюбленное место сбора Вилл и её подруг. Родители Хай Лин так же были не на шутку взволнованы, ведь их дочь так же не отзывалась на телефонные звонки. И её не было в гостях у других подруг – Кук, Хейл, Лер.
Самые мрачные мысли обосновались в голове Сьюзан Вандом, а сердце разрывалась от страха за дочь, когда она вместе с четой Лин отправилась в полицейский департамент Хитерфилда, чтобы заявить о пропаже детей – дозвониться в полицию они не смогли.
А мир, похоже, трещал по швам - СМИ только подливали масла в огонь нарождающейся паники. Люди заполонили улицы города. С испуганными и встревоженными лицами они стояли в очередях в магазины, сметая с полок всё, закупаясь впрок. Особой популярностью пользовались оружейные магазины – они проехали мимо одного такого, в котором было полно народу. А ещё на улицах заметно прибавилось машин. И многие из них, гружёные багажом, двигались в направлении пригородов.
Подумать только! А ведь ещё утром ничто не предвещало ничего подобного!
А потом они попали в пробку возле площади перед новым торговым центром, на фасаде которого висел огромный экран, транслировавший рекламу. Машина встала, зажатая между «Шевроле», «Фордом», автобусом и «Пежо». Колонна автомобилей, нервно сигналящих друг другу, растянулась вдоль всей улицы, и было не похоже, что пробка скоро рассосётся.
- Миссис Вандом, мы не можем себе позволить стоять здесь и тратить время, - обратилась к Сьюзан Джоан Лин с заднего сиденья. Женщина была очень взволнованной, напряжённой. И Сьюзан чувствовала себя так же.
- Хай Лин до сих пор не отвечает. И ваша дочь – тоже, - сообщил мистер Лин, который всё это время пытался связаться с детьми по телефону. – А в полицию не дозвониться – там постоянно занято.
- Ладно. Дойдём пешком, - кивнула Сьюзан, отстёгивая ремень безопасности. Сейчас ей было плевать на машину, которую придётся оставить. Главное – найти детей.
Они выбрались из машины и направились к площади перед торговым центром, пройдя которую можно было серьёзно сократить путь к полицейскому департаменту. Здесь было полно народу. Все какие-то «взмыленные», эмоционально «взъерошенные». Люди буквально волнами накатывались на ТРЦ, либо покидали его, гружёные всем тем, что они считали предметами первой необходимости в экстренной ситуации.
Где-то неподалёку, будто дразня, выла полицейская сирена.
Родители уже почти миновали площадь, как вдруг экран на фасаде торгового центра замело снегом помех, резанувших по уху громким шипением, заставляя обратить на себя внимание. А потом на экране появилось изображение. И это была не реклама.
Зал заседаний Генеральной Ассамблеи ООН. Зал был полон делегатов, но их бледные лица, взгляды, в которых читался страх… У Сьюзан сжалось сердце в предчувствии чего-то очень плохого.
А потом камера навелась на человека, что стоял за трибуной. Голубоглазый блондин с худым, вытянутым лицом, крючковатым носом и сталью во взгляде, не предвещающем ничего хорошего. Он был необычно одет для делегата – в странный облегающий чёрный комбинезон с какой-то нашивкой на правом предплечье.
«Жители Мидгарда-2… Жители Земли!»- скрипучий голос этого человека прокатился над площадью, вызывая оторопь своими интонациями. «Наверняка здесь, в этом зале на этом месте вы ожидали увидеть другого человека. Возможно – генерального секретаря ООН», - мужчина простёр руку, и изображение под сдавленный возглас оператора навелось на первый ряд кресел. Там, в полуметре над полом, держась за горло, парил безо всякой видимой опоры Пан Ги Мун! Лицо его покраснело, он дёргал ногами, словно находился в петле и пытался её ослабить, но тщетно.
Жуткий блондин опустил руку, и в тот же момент генсек ООН повалился на пол, жадно хватая воздух ртом. Камера вновь навелась на выступающего. Он смотрел в объектив холодно. Так холодно, что Сьюзан почувствовала, как этот холод просачивается в её душу, взрастая миазмами страха.
«Сегодня, жители Земли, вы получили ответ на вопрос, одиноки ли вы во вселенной. К вам из-за барьера реальностей пришли мы», - продолжил блондин. «И мы пришли не с миром, но принесли вам войну. А вы… Вы оказались так слабы, что не продержались даже семи часов. Хотите увидеть, что происходит с вашим миром? Что мы делаем с вашим миром? Я вам покажу…»
В то же время в Нью-Йорке, на Тайм-Сквер, где под новый год происходит главное новогоднее шоу страны, огромный экран, установленный на фасаде небоскрёба, как будто разрезавшего улицу надвое, показывал то же самое, что и в Хитерфилде. И многотысячная толпа горожан собралась здесь – люди стояли, задрав головы вверх, и внимали словам незнакомца.
«Взгляните», - сказал блондин. И картинка сменилась. Теперь на экране был не зал заседаний генассамблеи ООН. Теперь там был город. Город, превращённый неведомым катаклизмом в ледяные руины. Дома, развалины, дороги, деревья – всё промёрзло до основания, и было занесено снегом. Как и машины на улицах. Как и трупы. Как и… люди! Люди, превратившиеся в ледяные скульптуры, промёрзшие до костей и застывшие в таких позах, словно замерзание произошло мгновенно, застигнув их врасплох.
Под тяжестью снега с хрустальным звоном обломилась ветка дерева, и упала рядом с застывшей человеческой фигурой. Фигурой, которая тотчас потрескалась и рассыпалась на куски.
Замёрзший, покрытый белым саваном город, простирался на километры, а вокруг простирались поля и леса, не тронутые странной стихией. Запустение и смерть. Царство уныния.
«Это Пекин», - произнёс за кадром голос того самого блондина. Произнёс так спокойно, что становилось страшно. «Дальше».
Вновь картинка сменилась. Теперь это была пустынная местность, залитая солнцем. Внизу, вдалеке – богатый город на побережье. Он пылал. Дым поднимался до небес от чадящих им разрушенных небоскрёбов, а песчаная равнина вокруг была усеяна обломками и остовами горящей военной техники. Здесь были танки, БМП, военные джипы, спецтехника, куски самолётов. И все были либо расплавлены, разрезаны странным образом, либо смяты так, будто получили удар чудовищной силы.
- Эй, смотри! Вон там ещё один остался! – прозвучал за кадром задорный женский голос. Изображение показывало вид сверху, его трясло, как будто оператор сам находился в воздухе.
- Ненадолго, - отозвался другой, грубоватый. Естественно, поняли эти фразы только те, кто знал немецкий, ведь разговор шёл именно на нём.
А затем – вдруг – в кадре мелькнула женская фигура в чёрном, летящая по воздуху в направлении удирающего, поднимая клубы пыли, танка «Абрамс». У бронированной машины не было ни шанса. Незнакомка догнала его в секунду и буквально обрушилась на танк с воздуха, сминая его ударом чудовищной силы!
Люди на Таймс-Сквер вздохнули, вскрикнули или ещё как-нибудь отреагировали на увиденное, ибо увиденное было невозможно…
Лондон. Город, пребывающий в трауре и борющийся с паникой. Пожарные и спасатели всё ещё работали на руинах здания правительства и Букингемского дворца. А простые граждане сидели по домам, напуганные, забившиеся в свои квартиры, загнанные туда страхом, объявленным чрезвычайным положением и комендантским часом. Они сидели, снедаемые самыми хмурыми мыслями, и смотрели новости, слушали новости по радио, или пытались выйти в интернет. Но везде сейчас было одно и то же – по телевизору, по радио, в интернете и даже в телефонах. Трансляция из штаба ООН в Нью-Йорке.
«Это Дубай», - прокомментировал голос за кадром. А потом картины начали сменяться одна другой – разрушенные столицы стран мира сменялись кадрами боевых действий, в которых против целых армий выступали люди, наделённые противоестественными силами, свойственными лишь супергероям из комиксов. Но только это были не комиксы. А те, кого сейчас видели жители всего мира – трансляция велась повсеместно, буквально из каждого утюга – уж точно не были героями. Массовые убийства, резня, разрушенные города, уничтоженные военные базы, сотни сбитых истребителей и потопленных кораблей…
«Я думаю, вы поняли суть происходящего», - наконец череда ужасных картин снова сменилась залом заседаний Генеральной Ассамблеи ООН. И трибуной, с которой вещал один из тех, кто сумел организовать масштабную и сокрушительную атаку планетарного уровня. «Ваши войска уже разбиты, ваши лидеры – уничтожены. А те, кто ещё живы, будут уничтожены в ближайшее время. Вы уже проиграли эту войну. Всё, что вам теперь остаётся – сдаться. Вскоре сюда прибудет наша военная администрация, которая установит справедливый и единственно верный порядок…»
В доме, где сейчас обитал лорд Седрик, изгнанный на Землю и лишённый своих сил, тоже работал телевизор. Бывший слуга Фобоса тоже смотрел трансляцию вместе со всеми остальными жителями Земли. Но, в отличие от большинства, на его лице застыла странная, совершенно неуместная улыбка.
«И этот порядок называется Рейх!» - возвестил блондин с трибуны генассамблеи ООН. «И я, Ганс Геринг, унтерштурмфюрер СС, во славу Вечного Рейха и нашего фюрера, Адольфа Гитлера, объявляю – ваша планета теперь под нашим контролем!»
Багровые лучи полоснули по залу, обращая в пепел всех делегатов. И после этого в мире воцарилась паника…
Фюрер ворвался в ритуальный зал Вевельсбурга, где уже собрались все остальные рыцари ордена «Чёрного солнца».
- Мой фюрер! – тут же вскинул руку Гиммлер.
- вы чувствуете это? – не обратил на него внимания Гитлер, сверля взглядом присутствующих.
- Чувствуем… что? – переспросил Борман.
- Но вы-то, Вольфрам! Вы чувствуете? – спросил фюрер главу «Аненербе», когда в зал вошёл Скорцени.
- Я…, - Зиверс нахмурился. Он видел фюрера таким впервые. И если он говорил, что они должны что-то чувствовать… Зиверс прислушался к себе, максимально «распушил» свои сверхъестественные чувства… и едва не закричал от боли! На его разум обрушились миллионы и миллионы жутких чужеродным ментальных голосов, доносившихся отовсюду, разобрать которые было почти невозможно! Казалось, что вся планета вдруг была заполнена чем-то, чего здесь быть не должно. Чем-то чуждым, зловещим, противоестественным. Чем-то роящимся.
Вольфрам схватился за голову, из его уст вырвался сдавленный хрип, и если бы не Розенберг с Шаубергером, то он бы упал.
- Что это значит, мой фюрер? – спросил слегка растерявшийся Шахт.
- Он почувствовал! И вы тоже – прислушайтесь к тому, что происходит прямо сейчас!
И они прислушались. И они услышали. И они поняли.
- Паскудство! – выругался Геббельс, нервно раскуривая сигару.
- Значит, то, чего мы боялись, началось, - хмуро констатировал Геринг. – Я думал, у нас больше времени. Стоит ли теперь рассчитывать на успех вампиров Монтаны?
- И есть ли смысл в ритуале теперь? – проворчал Риббентроп. – Мы должны действовать немедленно…
- Именно поэтому ритуал нужен сейчас! – веско сказал Гитлер. Он понимал, что чувствовали остальные. Жгучее желание действовать, быть там, где катастрофа захлёстывала мир, в эпицентре. Руководить обороной и контратакой. Делать всё, что от них зависит, чтобы катастрофа не стала концом для всего человечества. Это было естественно. Он сам сейчас чувствовал то же самое. Но всему своё время. Прямо сейчас силы «Вермахта» и СС по всему миру вступили в бой с чудовищными порождениями разумного вируса, решившего заявить о себе, давая главам Рейха немного времени на подготовку ответных действий. Нужно было использовать это время с умом.
- Все слышали! – рявкнул Скорцени. – Проводим ритуал как планировали!
Возражений не было. Все поняли. И все заняли отведённые им места в сложной пентаграмме, выложенной плиткой на полу.
Ритуал начинался…
Эдди бежал. Бежал так быстро, как не бегал никогда в жизни. Он бежал переулками, тёмными даже сейчас, днём, а вокруг раздавались крики. Кричали люди. Истошно, надрывно, жутко. Кричали так, что становилось не по себе. Молили о пощаде…
Эдди бежал, не оглядываясь. Крики, звук бьющегося стекла, взрывы, грохот разбивающихся всмятку автомобилей, вой сирены как при воздушной атаке на город. Он бежал, и ему было до усрачки страшно. Кто же мог предположить, что обычный день в Нью-Йорке вдруг превратиться в настоящий ад с чертями?
Страх не покидал его, перерастая в дикий животный ужас. Он бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь, ориентируясь на звук – где-то неподалёку стреляли. А где стрельба - там шанс выжить…
Но как же ему было страшно!
Потому, что кричали не только люди. Ещё кричали… они. Жуткие, не похожие ни на что, звуки разносились над городом. Звуки, которые не способно издавать ни одно живое существо. Эдди не знал, кто они такие. Он просто знал, что они – не люди, которые до поры притворялись людьми. Когда продавец в магазине – добродушный толстяк, с которым он каждый день перекидывался парой слов – вдруг прямо на глазах покупателей стал оплывать плотью, подобно восковой свече, а его голова обратилась в мерзкую лепестковую пасть, полную жутких зубов, Эдди дал дёру первым. И, похоже, правильно сделал, ведь как только за ним закрылась дверь магазина, оттуда донеслись такие звуки, что он решил не оглядываться.
Но на улице, куда он выбежал, зовя полицейских, оказалось не лучше – сотни прохожих вдруг одновременно начали превращаться в столь омерзительных тварей, что ни в одном фильме ужасов таких не увидишь! Они превращались, и тут же набрасывались на людей, разрывая их в клочья, пожирая заживо, ассимилируя, сращивая с собой, или… обращая в себе подобных!
Несколько патрульных дирижаблей вдруг врезались в небоскрёбы и взорвались, а из окон зданий повсюду, разбивая стекло, вылетали расчленённые трупы, вырастали гигантские щупальца, или выпрыгивали мерзкие летучие твари…
И Эдди побежал. Разум отказывался принимать увиденное, но и не принимать было невозможно. Звуки, которые издавали чудовища – от них замирало сердце, а душа уходила в пятки. Они, казалось, были повсюду, заполонив город в один миг – а в автобусах, в магазинах, в домах, на улицах, они пёрли даже из метро. Люди в панике бежали прочь, а чудовища гнались за ними… Тысячи людей…
А когда Эдди увидел, как огромная тварь склизким щупальцем с раззявленной на конце пастью заглотила женщину с ребёнком, то у него уже не осталось сил смотреть по сторонам. И именно тогда он понял, что если остановится – то в лучшем случае умрёт.
Он не останавливался.
Под дикий, рвущий барабанные перепонки, женский крик, перерождающегося в отвратительный клёкот, раздавшийся сверху – из открытого окна квартиры – Эдди «вынырнул» из переулка на площадь перед Центральным парком… Позади сверху разбилось стекло, и что-то большое, мощное, крылатое выпрыгнуло из окна, устремляясь вслед за ним.
Площадь. Солдаты. Техника. Три образа, которые Эдди успел узреть прежде, чем чёрная тень накрыла его. В тот миг он осознал, что не успел. Что ему оставалось всего ничего – и он мог рассчитывать на спасение. Было… обидно.
Тень настигла его!
Но он не умер.
Алые лучи прошипели у него над головой, обдавая жаром. Застрекотал старый добрый пулемёт. И тень, готовившуюся учинить над ним расправу, смело!
Подбежал боец в чёрном, пока его товарищи, образовав периметр, отрабатывали по тварям, прущим с соседних улиц и даже из парка. Он жёстко и властно спросил:
- Ранения есть? Царапины? – дуло излучателя уставилось прямо в лицо Эдди. Тот не ощутил даже удивления – не в том состоянии он был. Облегчение и счастье от спасения вперемешку с адреналином и шоком от происходящего. – Руки, лицо, шея! Показать! – потребовал солдат. Эдди подчинился, хотя ему стало ещё страшнее – чудовища продолжали наступать на небольшой клочок земли, удерживаемый бойцами. Судя по форме и отличительным знакам, они были из «Гестапо». Чудовища наступали осторожно. На этот раз, они не лезли под огонь. К тому же появились какие-то новые твари, которые были достаточно шустры, чтобы перебежками успешно приближаться к обороняющимся, ловко уклоняясь от огня и держась укрытий. Боец осмотрел кожные покровы Эдди. – Чист! – заключил он. – Идём, - они вместе устремились к трём бронированным транспортам, выстроенным в подобие круга, внутри которого заняли оборону остальные гестаповцы.
И в этот момент земля под ногами вздрогнула. В окружающих зданиях со звоном полопались окна, а некоторые дома – старые, построенные ещё не из супербетона – начали давать трещины. Монстры в округе взвыли. И Эдди, добравшемуся до безопасного периметра, где было ещё несколько десятков гражданских в подавленном состоянии, стало не по себе от этого воя… Его интонация как будто была… ликующей?
- Вы знаете, что происходит? – спросил он первого попавшегося бойца. Ответа не было. От него лишь отмахнулись.
Постоянная пальба, сверкание лучей…
А потом что-то ударило Эдди в темя, и наступила тьма…
Труп Эдди рухнул на землю ничком, вызывая панику среди гражданских – сзади к его проломленной голове присосалось нечто, более всего похожее на бледную, лишённую перьев, уродливую птицу! Оно стремительно срасталось с телом, видоизменяя голову…
- Воздух! – истошно заорал кто-то из гестаповцев. Но было поздно. Огромная стая птиц, которые лишь на первый взгляд казались голубями, синхронно спикировала вниз, на людей, подобно метеоритному дождю! Мелкие летучие твари крушили кости, проламывали черепа, расшибались в лепёшку об асфальт и броню транспортов, забрызгивая всё вокруг алой – человеческой – кровью, и своей собственной – бледной и маслянистой.
Не было смысла стрелять в них. Это был лишь жест отчаяния.
За одно жуткое мгновенье всё было кончено. Смертоносный град плоти убил всех, кто не успел скрыться в машинах. А потом началось… невообразимое. Заражённые птицы, сросшись с телами людей, начали их менять, переделывать, и от каждого тела, которые - вполне вероятно – на самом деле ещё были живы, к остальным потянулись нити и жгуты, словно из жидкой плоти. Они становились всё толще и толще. Они начали подтягивать тела друг к другу, сливая, сплавляя их друг с другом, формируя нечто ужасное…
И в этот момент город сотряс второй толчок…
Эйфелева башня рушилась, разъедаемая коррозией, щедро рассыпая вокруг обломки. Это был настоящий хаос из металла, от которого стоял неописуемый грохот. И всё это происходило под ядовито-зелёное сияние кислотных кристаллов, которыми их позиции обстреливали огромные – размером с грузовик – чудовища, похожие на помесь ходячих пушек с детородными органами, обтянутыми бледно-белой кожей. С глухим свистящим звуком они выплёвывали всё новые кристаллы, с лёгкостью прошивавшие насквозь любой материал.
Анри не хотелось думать о том, сколько несчастных парижан было использовано неведомыми отродьями, в одночасье заполонившими Париж, для создания этих мерзостных орудий.
Их позиции… Ещё час назад это действительно были позиции. С танками, защитным полем и ротой отборных бойцов из личной гвардии гаулейтера Франции, Эрнста Рёмма. Теперь же, спустя час, они были просто недобитками. Щит – выведен из строя. Танки – уничтожены. Половина личного состава – убиты в бою. Половина от оставшейся половины – уничтожены при проявлении признаков заражения.
Да. За этот час они навидались такого, от чего впору поседеть и сойти с ума. Настоящий биологический кошмар. Сначала, пока ещё были в черте городской застройки, они пытались отбиваться и защищать гражданских. Но очень скоро выяснилось, что абсолютно любой человек на самом деле может человеком не быть. Шок, который они испытали, когда часть спасённых напала на них, стремительно превращаясь в уродливых тварей, убивающих всех вокруг, было ни с чем не сравнить.
После этого они уже не пытались никого спасать. Самим бы выбраться целыми – таков был приказ гаулейтера. Организовать эвакуацию для него и его солдат. Пока ещё была связь с командованием, условились, что их подберут с площади у Эйфелевой башни.
Анри понимал Рёмма. Потому, что и сам не хотел подыхать здесь от лап этих чудовищ. Или – ещё хуже. Потому, что пока добирались сюда, они видели и куда более жуткие вещи. Как твари срастались друг с другом, превращаясь в более жутких чудовищ. Как они поглощали людей, становясь больше и опаснее, либо принимая их облик. Как люди, поражённые шипами, что выплёвывали отродья, похожие на помесь тигра, кальмара и ещё какой-то жути, начинали мутировать. Или обращались в безформенные комки плоти, в биомассу, что начинала стремительно разрастаться, устилая землю и взбираясь на здания отвратительной кожаной плёнкой, в которой быстро появлялись мерзкие поры, наросты, жгуты, коконы…
Это и впрямь был настоящий биологический ад. Город превращался в месиво из плоти и бетона. Но каким-то чудом им удалось добраться к точке эвакуации и закрепиться. Открытое место у Эйфелевой башни, где к тому моменту не осталось ни одного человека – только чудовища или трупы. Или чудовища, пожирающие трупы. К тому моменту, когда связь была безвозвратно утрачена, и о какой-либо скоординированной обороне города не могло уже идти и речи.
Анри знал – в городе полно патрулей, боевых дронов, военных и даже две дивизии боевых роботов, не говоря о небольшом флоте цеппелинов «Люфтваффе». Этой силы было более чем достаточно, чтобы отразить любое традиционное нападение. Но можно ли было назвать то, что происходило вокруг, нападением? Ещё в самом начале, когда связь худо-бедно работала, стало ясно, что подобное творится не только у них. Не только в Париже. Анри боялся, что это самое настоящее вторжение. Это выглядело как чёртово настоящее вторжение!
А силы обороны Парижа… С потерей связи они оказались раздроблены, дезорганизованы и предоставлены сами себе. Тем более если они тоже столкнулись с заражённым, которые до поры притаились в их рядах… Они были обречены.
Буквально пять минут назад, атакованный стаей каких-то очень странных птиц, рухнул, красочно расцветая взрывом, последний полицейский дирижабль, до этого полосовавший улицы города лучами из своих орудий, выжигая чудовищ. И теперь, похоже, у города вообще не было шансов…
Земля вздрогнула. На этот раз – особенно сильно, довершая разрушение Эйфелевой башни. Анри крепче вцепился в свой излучатель, вжимаясь в броню подбитого танка, по которой с другой стороны с грохотом барабанили шипы. Те самые шипы, которые почти мгновенно превращали человека… во что угодно. Даже малейшей царапины было достаточно, чтобы начался необратимый процесс превращения товарища в злобное отродье.
Взвизгнул станковый излучатель на башне танка, посылая яркую смерть в сторону чудовищ. Обстрел шипами прекратился.
- Огонь! – гаулейтер Рёмм всё ещё был жив. Потрёпан – силовая броня спасла – но жив. Выжившие бойцы, высунувшись из укрытий, ответили слаженным залпом. Мелкие твари заходили с левого фланга. Сотни отвратительных чудищ, похожих на скелеты, обтянутые бледно-молочной маслянистой кожей. Вёрткие, быстрые. Нельзя было их подпускать…
Снова раздался глухой свист.
- Кислота! – закричал кто-то – в горячке боя Анри не разобрал, кто именно. Они буквально нырнули под днища танков, что их сопровождали. Кислотные кристаллы пролетели чуть выше позиций отряда, «орошая» своё путь мелкими осколками. Та ещё зараза – не такие едкие, как основное тело кристалла, они тоже доставляли немало хлопот, медленно разъедая всё, чего касались. Асфальт и броня танков уже были изрыты оплавленными дырами. К счастью, осколки быстро испарялись, взаимодействуя с воздухом. Но в такие моменты лучше было не дышать. Спасали противогазы, встроенные в силовую броню каждого гвардейца, но фильтры у них почти кончились. И Анри прекрасно понимал, что будет, когда они закончатся совсем.
- Твою мать! Это что-то новое! – выругался Жорж, выглянув из-под танка, под которым прятался. Увиденное передалось на визоры остальным.
Со стороны спуска в метро по направлению к башне тяжеловесно брели три твари. Огромные – с двухэтажный дом – они опирались лишь на две мощные суставчатые ноги, волоча мускулистое тело, оканчивавшееся хвостом, по земле. Их безглазые, абсолютно гладкие вытянутые каплевидные головы вызывали оторопь одним своим видом. Чудища целенаправленно брели к их позиции.
Никому не нужно было говорить, что делать – объединённый залп обрушился на чудовищ, кромсая и выжигая их плоть, вырывая куски из тел… Но что-то было не так.
Чудища… Они не падали. Не останавливались. Даже не издавали звуков. А потом Анри заметил – когда одного из монстров прошило насквозь из станкового лучемёта – существо мгновенно регенерировало, замещая повреждённые ткани новыми или восстанавливая их с такой скоростью, что казалось, будто лучи и пули влипают в чело чудища как в тесто или воду!
Это заметил и Рёмм.
- Сконцентрировать огонь! – приказал он, яростно отстреливаясь, и прекрасно понимая, что пока они пытаются завалить этих больших уродцев, стая уродцем помельче обходит их с флангов, неумолимо приближаясь.
Его послушали. Вал свинца и энергии обрушился на центральное чудище. И оно, наконец, взревело. Глухо, надсадно, почти на ультразвуке, вызывая боль в ушах. Оно заполыхало, и начало рассыпаться, крошиться пеплом.
Двое других тотчас ломанулись вперёд с удивительной прытью, а позади в опасной близости от позиций гвардейцев уже раздавалось стрекотание и повизгивание тварей-«скелетов», клацанье их когтей по асфальту и бетону…
С неба вдруг обрушился настоящий ураган света и смерти, буквально выжигая, испаряя чудовищ, что уже были готовы покончить с отрядом! Стая «скелетов», регенерирующие «танки», даже живая артиллерия – всё это обратилось пеплом! Все твари, окружавшие гвардейцев Рёмма в один миг стали пылью, сражённые точными выстрелами лучевых пушек огромного дисколёта, зависшего над площадью!
«Гаулейтер Рёмм!» - раздалось в шлемофонах всех бойцов по открытому каналу. «Мы прибыли за вами и вашими людьми. Включаем гравитационный лифт. Поторопитесь».
В днище «летающей тарелки», накрывающей едва ли не всю площадь, возникло сияющее отверстие, из которого вниз ударил столб света.
И Анри, наконец, возрадовался! Это было ликование, даже облегчение! Всё-таки, они смогли! Они продержались! Они выжили в этом аду! Спасение было в двух шагах. Буквально.
Рёмм первым устремился к лифту, остальные потянулись следом, а дисколёт продолжал вести непрерывный огонь, обращая в пыль чудовищ, что, завидев летающую машину, устремились сюда.
Но…
Земля содрогнулась. Содрогнулась по-настоящему сильно. Так сильно, что здания по всему Парижу там и тут начали рассыпаться. Город и без того уже был объят пожаром, а многие дома заплыли, затянулись биомассой, выбрасывавшей в стороны огромные щупальца…
Встряска повторилась. И была ещё сильнее. И над всем городом разнёсся громкий звук. Трубный, вибрирующий, мощный, он пробирал до костей, заставляя сердце сжиматься от безотчётного ужаса! И этот звук шёл… из-под земли!
Трещины зазмеились по площади, взламывая асфальт, перекинулись на улицы, и целые участки земли начали уходить вниз, обваливаться в какие-то пустоты. Уходили под землю деревья, здания, даже руины Эйфелевой башни частично ухнули вниз, в огромный провал! Поднялись тучи пыли от рухнувших зданий.
Но всё это было фоном. Фоном были проваливающиеся здания вдали, фоном были трещины, расползавшиеся по улицам Парижа, фоном были стремительно возникающие провалы, крики и смерти людей. Сотен тысяч людей.
Потому, что там, в центре города, из-под земли, вздымая огромные фонтаны почвы и обломков, поднималось то, в существование чего невозможно было поверить.
Нечто огромное. Нечто гротескное. Нечто ужасающее. Оно всё поднималось и поднималось, уже превосходя высотой самые высокие здания города, что ещё уцелели. Всё вокруг рушилось, дымило, исходило пылью и пламенем, а оно поднималось, становясь всё больше и больше. Узловатое, молочно-бледное, уродливое, похожее на титаническое древо из плоти, раскинувшее свои отвратительные ветви-щупальца, усеянные шипами и пастями, над городом!
А потом оно, наконец, остановилось. Оно извивалось, колыхалось, стегало воздух щупальцами размером с квартал, но больше не росло.
Анри, Рёмм, Жорж – все они потеряли дар речи. Увиденное было невозможно, немыслимо. Но оно было. И оно ужасало.
И вот оно разверзло свои пасти – все по всей площади своего титанического тело, и наружу хлынули облака спор. Гнездо роя, первое из многих, созрело, и начало засевать побеги новой жизни…
Дрезден пылал. Пылали дворец Цвингер и опера Земпера. Терраса Брюля лежала в руинах. Парк Грессен Гартен превратился в выжженное дотла кладбище, усеянное обуглившимися остовами деревьев…
Город был охвачен яростным пожаром, который, похоже, никто не собирался тушить. Но скорее – его просто уже некому было тушить. В текущих условиях это было и не мудрено.
Тени сгустились на крыше одной из типовых высоток. Они как будто превратились в текучую субстанцию, формируя подобие колышущейся водной глади. И оттуда, из кромешной тьмы, на свет пожара шагнул Дитрих Крюгер. Он подошёл к краю крыши, окидывая придирчивым взором гибнущий город. И первое же, что приковало к себе его внимание – титаническая туша, нависшая над городом, что напоминала мерзкое дерево из плоти, раскинувшее свои ветви-щупальца на многие сотни метров. Оно извивалось, подрагивало, постоянно было в движении и издавало гулкие звуки. А над городом, центр которого уже был полностью разрушен, оседали густые молочно-белые облака.
Крюгер прислушался. Ни его острый слух, ни иные обострённые чувства вампира не улавливали ни одного ростка привычной жизни вокруг. Лишь где-то глубоко под землёй – вероятно в бомбоубежищах – мерцали огни человеческих жизней.
Всё вокруг было пропитано смертью. Смертью, ужасом и отчаянием, эманации которых были необычайно сильный. Он чувствовал кровь, которой пропитались улицы города, чувствовал души людей, что блуждали теперь здесь. Но их – душ – было куда меньше, чем он ожидал. Он уже знал, что это значит. Многие жители стали узниками собственной плоти, восставшей против них. Увиденное там, внизу, на разрушенных улицах Дрездена, лишь убеждало Дитриха в верности этого вывода.
Молочно-белые облака осели. И тут же повсеместно, где они опустились, начался буйный рост чуждой экосистемы. Плоть прорастала сквозь асфальт и супербетон. Трупы людей «таяли», обращаясь в биомассу, из которой тут же вырастали странные уродливые подобия растений с перепончатыми листьями. Те же, кому не повезло остаться в живых и вдохнуть этот туман, оставаясь в сознании, крича от ужаса, претерпевали чудовищные мутации, становясь единым целым со стремительно развивающейся экосистемой – они обращались в монстров, они обращались в основу для коконов, продолжая сохранять человеческую часть – голову, например, врастая в каких-то тварей, и так далее… Всё вокруг зарастало плотью, наростами, лесом жгутов, растяжками и перепонками, ямами с кишечными соками, какими-то буграми, источающими смрад, пастями, щупальцами, тянущимися от здания к зданию, и, конечно – коконами. Тысячами коконов. И тысячи чудовищ самых разных форм и размеров бродили по улицам, занятые какими-то своими, чудовищными делами. Во всём этом действе, однако, не было хаоса. В нём чувствовалась некая упорядоченность, системность, подчинённая чуждой воле и целям.
- Обширные охотничьи угодья, - за спиной раздался голос Рип. Она встала рядом, закинув свой мушкет на плечи по типу коромысла. Огонь городских пожаров отражался в её очках, и на её лице застыла хищная, акулья улыбка.
- Сколько грязи! – с лёгким акцентом произнёс Альгамбра, явившийся следом. – Только посмотрите, во что они превратили один из самых красивых городов Рейха!
- Мерзость. Не терпится порвать их на куски! – зло процедила Зорин, выходя из всё той же чёрной тени.
Дитрих отвернулся от Дрездена и взглянул на тех, с кем ему предстояло провести самую, пожалуй, сложную и ответственную операцию в истории «Последнего батальона».
- Помните – мы здесь не для веселья, - сказал он.
- Я помню, можешь не волноваться, - заверила Зорин.
Из чёрного портала один за другим выходили солдаты со светящимися алым глазами. Многие сразу, одним прыжком, перемахивали на крыши близлежащих зданий, ибо на этой места для всех точно не хватило бы. И с каждой секундой солдат становилось всё больше.
Происходило это под звуки, совершенно чуждые вообще всему земному. Это была фантасмагория, созданная чудовищами. Только одни чудовища были из глубин вселенной, а другие и вовсе имели сверхъестественную природу.
Дрезден стремительно менял свой облик под натиском чужеродной агрессивной экосистемы.
- Мозговой центр… всего этого, - Дитрих указал себе за плечо, - точно здесь?
- Точно был здесь два года назад, - ответила Рип. – Но я ещё не до конца расшифровала, что или кто это мог быть.
- Мне нужен образ, - потребовал Крюгер. Женщина кивнула, обнажила шею. Дитрих склонился к ней, ибо был выше на две головы. Укусил, едва пробуя холодную кровь…
Образ!
Десятки, сотни, тысячи образов! Большинство связаны с Рип. Но это – не то. Он отмёл их как не нужные. И тут же зацепился за нечто странное, необычное. Эти образы были непривычны и чужды. Словно файлы, записанные в совершенно другом формате. И их было очень много! Слишком много даже для тысячи жизней!
Количество информации… потрясало. Но большая часть была пока недоступна, непонятна. Хотя кое-что уже можно было познать. И Дитрих принялся изучать их одно за другим, проносясь по памяти Рип и впитанным ей с кровью заражённых воспоминаниям совершенно чуждой формы жизни.
Поиск и впрямь привёл в Дрезден по цепочке смыслов. Но при попытке идти дальше, глубже во времени, он наткнулся на стену неопределённости – это была иная «кодировка» жизненного опыта, расшифровывать которую можно было годами. Если только…
- Проклятье, - отняв уста от шеи Рип, выругался Дитрих. – Действительно – больше ничего.
- И как нам искать то, не знаю, что? – резонно спросил Альгамбра.
Дитрих подошёл к краю крыши. Посмотрел вниз, на чудовищ, что были заняты какими-то неведомыми делами. На то уродство, в которое они превращали Дрезден.
- Как обычно, - сказал он. – Как обычно. Их кровь нам поможет. Только её потребуется много.
И на лицах вампиров появились зловещие улыбки…
Штрассе падал.
Это было неожиданно. Это даже на миг сбило с толку. Но уже через секунду портативный «левитатор» сначала замедлил, а затем и вовсе остановил его падение, и Вильгельм завис в ночном небе над полями и лесами, укрытыми тьмой. Только тьма эта была отнюдь не кромешной – помимо звёзд вдали, на горизонте, виднелись огни Дрездена. Но вопреки ожиданиям, это были не привычные огни электрической иллюминации. Это был настоящий пожар! И этот пожар освещал уродливую титаническую тушу, распростёршую над городом исполинские узловатые ветви, которые при ближайшем рассмотрении оказались щупальцами.
- Нет! Нет-нет-нет-нет! – протараторил, опешив от увиденного, Штрассе. Это не укладывалось в голове! Сколько он отсутствовал? Два часа? Три? И за это время случилось… такое?
Он тотчас начал проверять все доступные каналы связи, все частоты вещания. Но везде было одно и то же – хаос помех там, где следовало быть упорядоченности сигналов. Иногда, всё же, удавалось найти трансляции из разных уголков Земли, и тогда стало понятно – не только Дрезден, но вся планета подверглась внезапной скоординированной атаке! Города восточного побережья Североамериканских территорий уже были полностью захвачены. Есть ли выжившие – не известно. В Южной Америке все равнинные территории так же отошли неведомому жуткому врагу, наращивавшему свою численность ударными темпами благодаря преобразованию богатейшей флоры и фауны. И только в Андах, где размещался один из трёх главных космопортов планеты, а по совместительству – мощнейший укрепрайон противокосмической обороны, войска вели ожесточённые бои с противником, давая отпор. С Австралией связи не было, и это наводило на самые мрачные мысли. Гималаи сражались и теснили заражённых благодаря поддержке венерианского «Последнего батальона». Из Азиатско-тихоокеанского региона приходили обрывочные сведения. Но, похоже, там так же шли масштабные бои. Европа… Европа пылала. И лишь благодаря внушительной концентрации войск её ещё не пожрали чудовища, в которых одновременно по всему миру превратился едва ли не каждый пятый житель планеты.
А Берлин был единственным городом, который не только успешно отбил атаку, начавшуюся изнутри, но и вёл теперь наступление на юго-западном направлении в сторону наибольших скоплений врага, оказавшегося в самых густонаселённых районах – Баварии и Вестфалии.
Не было известно, что происходит на восточных евразийских территориях – там, где раньше была Россия. Зато Штрассе поймал рапорты «Люфтваффе» о катастрофических потерял флота прикрытия Земли, внезапно атакованного средствами ПКО Гималаев…
Это была катастрофа!
Противный липкий холодок пробежал по спине Штрассе, заставляя впервые с Войны времени чувствовать страх. Тогда это были далеки, штурмовавшие Галлифрей. Сейчас… это. Биологическое безумие! И всё, что происходило вокруг здесь и сейчас на Земле – это было из-за него! Все его планы, всё, что он здесь делал для Неведомого – всё это в один миг накрылось медным тазом! Это была не просто катастрофа. Это было нечто большее.
В небе, сверкая огнями, стремительно мелькнула сцепка боевых дисколётов. Машины уверенно шли на Дрезден. Сверкнула радуга лучей, устремляясь к гигантскому «дереву», выросшему в центре города, впиваясь в его плоть, кромсая, срезая и испаряя огромные щупальца. Но «дерево» устояло. Стремительно регенерировало. И тут же… ответило! Щупальца изогнулись, отрастив биопушки, и выпустили облако шипов и сияющих зеленью кристаллов! Оно метнулось к дисколётам, но те были слишком быстры, с легкостью уклонились, и вдарили уже по основанию ствола…
Штрассе не намеревался следить за сражением. Он теперь даже не намеревался идти за кадавром – было уже поздно. Теперь ему оставалось самое главное – во что бы то ни стало защитить машину парадоксов на «Базе-211». И, вновь активировав переместитель, он исчез в яркой вспышке телепортации…
Тьма опустилась на них внезапно. Кромешная, всеобъемлющая. Но так и должно было быть. Именно здесь, в этом чёрном «нигде» и происходили всегда встречи с «Великими неизвестными». Хотя встречами в полном смысле назвать это было сложно – «Неизвестные» никогда не являлись сюда ни в виде своих эманаций, ни в виде астральных аватаров. А вот рыцари «Чёрного солнца» всегда появлялись в этом месте, являющимся, вероятно, некоей областью иного, тонкоматериального плана, в виде именно астральных проекций, хоть дорога в астрал для них всех и была закрыта.
Так было и в этот раз – все одиннадцать человек появились здесь, выстроившись в ряд, в виде сияющих «духов», точно копирующих их физические тела.
- Великие неизвестные! – воззвал Фюрер к своим покровителям, выступая вперёд по невидимой плоскости.
Тишина была ему ответом. Такое тоже бывало, но не часто. Порой приходилось подождать, пока на зов ответят. Но в этот раз ожидание не продлилось долго – по субъективным ощущениям уже через пару минут ниоткуда и отовсюду прозвучал голос:
- МЫ ЗДЕСЬ, - голос был громок, почти нестерпим. В нём не было ничего человеческого. Скорее так могла бы говорить гора, оживи она и получи дар речи.
- Земля атакована! – тут же сообщил Гитлер.
- ЭТО… НЕУЧТЁННЫЙ ФАКТОР. МЫ НЕ ПРЕДВИДЕЛИ, - голос умолк. Было такое впечатление, что «неизвестные» задумались. – ТЕПЕРЬ МЫ ВИДИМ…
- Инопланетный вирус распространяется с катастрофической скоростью. Все наши меры противодействия малоэффективны. Человечество на грани истребления. Как этому помешать? – в надежде задал вопрос Гитлер. Он действительно надеялся – больше ничего не оставалось. «Великие неизвестные» столько раз помогали, не бросят же они его теперь?
- КЛЮЧ К ВЫЖИВАНИЮ, КАК И КЛЮЧ К ВЫМИРАНИЮ В НЕБЕ МЕРИДИАНА. ОДИН – УЖЕ, ИНОЙ – ВСКОРЕ. ТОРОПИТЕСЬ! – проскрежетал голос и резко – одномоментно – тьма исчезла, буквально «выплёвывая» рыцарей «Чёрного солнца» в их физические тела. Все одиннадцать человек разом упали на пол, испытывая сильнейшую слабость и истощение. Но сейчас не было времени на слабость. Фюрер, превозмогая слабость, поднялся. Отряхнул одежду. Начали вставать и остальные.
- Что они имели в виду, говоря о ключе к уничтожению и выживанию в небе Меридиана? – озвучил мысль вслух Ялмар Шахт.
- Наверное, то, что сейчас всем нам стоит отправиться на Меридиан, и выяснить всё лично, - заключил Фюрер. Что ж, если так говорят «Великие неизвестные», то он готов последовать их совету, даже если это означает – оставить Землю на время без присмотра в самый трудный час в истории.
Он развёл руки в стороны, и хлопнул. И все одиннадцать человек, присутствовавшие в ритуальном зале замка Вевельсбург, исчезли…
Город под куполом защитного поля сражался. Выстрелы гремели постоянно. Сверкали лучи. Кварталы оглашались жутким воем и иными звуками, которое не способно издавать ни одно живое существо. Город сражался, а над ним сиял жёлтый купол энергии, ограждавший его от всё ещё неблагоприятной венерианской атмосферы.
Монтана стоял у окна в своём кабинете, и наблюдал за происходящим. Теперь, благодаря улучшениям, он мог видеть на многие километры, мог подключаться к сети камер безопасности столицы и следить за происходящим на улицах. Он мог подключаться даже к спутникам, дронам и отрядам боевых роботов, управляя ими одной лишь силой мысли.
И он, конечно, этим пользовался. Присутствуя подобным образом везде и сразу, имея представление о действиях врага, он смог не только организовать эффективный отпор заражённым в первые минуты вторжения, но и спасти максимальное число гражданских. Когорты роботов под его контролем отбивались от яростных атак чудовищ, наводнивших город, и сопровождали людей в убежища. Но получить доступ туда могли только те, кто проходил на КПП проверку у бойцов «Последнего батальона», способных выявлять заражение в скрытом виде. Остальные уничтожались на месте как вражеские агенты и носители опаснейшего патогена. А поскольку не было ясно, выживает ли вирус в огне, в ход шли расщепители. Чтоб уж наверняка.
И, всё же, основные боевые действия вели именно солдаты «Последнего батальона» - под командованием Уолтера К. Долнеза и Ганса Гюнше оставались две тысячи бойцов, которые показывали высокую эффективность в борьбе с мутантами, даже учитывая способность врага к быстрой адаптации.
Искусственные глаза Монтаны увидели переливающийся блеск на площади перед штабом. Он дал увеличение. Это был Уолтер. Его окутывало мерцание – смертоносные нити из сверхпрочного материала, которые тот виртуозно использовал в качестве оружия, сплетали вокруг него непроницаемую защиту. Казалось, что он даже не шевелится, а кислотные кристаллы не просто разбивались, не долетая до него сотни метров, но рассыпались в пыль, что мгновенно испарялась. Та же участь поджидала и сотни шипов, которыми его обстреливали сотни тварей, засевшие на крышах окружающих зданий и в их внутренних помещениях.
Десяток огромных туш со змееподобными телами на мощных ногах и головами в форме вытянутой капли, неслись на вампира, который в мирное время выполнял роль личного дворецкого Монтаны. Он даже одет был соответствующим образом – белая рубашка, чёрные брюки и туфли, жилет, монокль!
Уолтер сделал лёгкое движение кистью руки – словно муху отгонял. Мерцание хлестнуло по «тушам», прокатилось по крышам зданий и залетело во внутренние помещения. Ещё целый миг чудовища продолжали обстрел. Ещё целый миг десятка огромных мутантов неслась на невозмутимого дворецкого. А потом – через мгновение – будто волна прокатилась по рядам монстров, и все они моментально распались на идеально разрезанные куски плоти!
И больше никто не стрелял в Уолтера.
Месиво, в которое превратились десять огромных мутантов, колыхалось, регенерировало, сливаясь в одну титаническую тушу, формируя нечто новое и более мерзкое.
Сверкнуло!
Сверху, подобно лучу серебряного света, на полуоформившееся чудовище, которое уже сейчас размерами могло поспорить со средней многоэтажкой, рухнуло… нечто.
Огромный волк, похожий на призрака, с серебристо-седой шерстью, объятый сиянием! Ганс Гюнше в своей звероформе был неостановим. Мощь его удара оказалась такова, что оформившаяся часть тела мега-мутанта разлетелась в клочья. А затем Гюнше в мгновение ока обернулся человеком, и выдал залп с двух рук из расщепителей, превращая всё, что осталось от мутанта, в атомную пыль.
- Похоже, наши дела не так уж и плохи… По сравнению с остальными, - вечно юный голос Шрёдингера как всегда раздался внезапно. И как всегда – за спиной. Монтана обернулся.
- Ты, всё же, решил выйти из затворничества? – понимающая улыбка появилась на его лице, сменив улыбку военную. Да, «майор» и впрямь получал странное, даже противоестественное удовольствие от происходящего. Но война сама постучала к нему в двери. Кто он такой, чтобы отказывать долгожданной гостье в подобающем приёме?
- Думаю, у Штрассе и Зиверса сейчас есть более важные дела, чем месть мне, - улыбнулся унтерштурмфюрер.
- На Земле…
- Всё не так хорошо, как у нас.
- Как будто эти твари знали, что мы идём, и сработали на упреждение.
- Может быть.
- Ты не знаешь?
- Представьте себе, «майор», - пожал плечами Шрёдингер, как будто извиняясь.
- Что ж, этот мир продолжает преподносить сюрпризы, - философски изрёк Монтана, пожимая плечами. – Как там Дитрих и остальные?
- Идут по следу в Дрездене, - Шрёдингер «плюхнулся» в кресло, садясь поперёк и свешивая ноги через подлокотник.
- Ты можешь их направить? – вопрос не был праздным – если благодаря Шрёдингеру удастся быстрее выйти на мозговой центр вторжения, то это самое вторжение закончится быстрее. Но Шрёдингер молчал. И Монтане не нравилось, когда тот молчит.
- Я могу… наверное, - унтерштурмфюрер прижал кошачьи уши к голове. Похоже, ему не очень нравилась затронутая тема. – Я пытался найти. Честно. Но смог выявить только примерную область, где он может быть.
- Вот как.
- То, что скрывается там, в этой области – оно владеет мощной магией. Сродни той, что есть у Валькирий, только гораздо сильнее. Именно эта магия мешает мне точно узнать, кто или что скрывается в этой тёмной зоне, куда мне хода нет.
- Ты уверен, что это – именно мозговой центр неприятеля?
- А что ещё может находиться в самом густонаселённом регионе Земли после Европы, уже захваченном заражёнными чудовищами?
- Значит, Австралия, - кивнул своим мыслям Монтана. – Насколько сильна магия, которая тебе помешала?
- На уровне рыцарей «Чёрного солнца».
Рейхсмаршал нахмурился. Известие было не из приятных. Конечно, хорошо, что Шрёдингер вышел из своего затворничества и уже произвёл разведку, ведь вся операция разрабатывалась с расчётом на то, что он будет скрываться от Штрассе и Зиверса и не сможет оказать поддержку. Но в свете полученных им сведений…
- Ступай к Дитриху и предупреди его. Расскажи всё, что рассказал мне, - распорядился «майор». И тон его был достаточно серьёзен, чтобы, чтобы Шрёдингер вскочил с кресла. – А потом возвращайся. Как только здесь будут подавлены последние очаги заражения, доставишь на Землю Ганса и Уолтера. Думаю, Дитриху пригодиться их помощь.
- Будет исполнено, «майор»! – козырнул Шрёдингер, и рейхсмаршал вновь повернулся к окну, уже зная, что за спиной его собеседник просто исчез. А ему ещё предстояло проконтролировать окончание боевых действий в столице Венеры, пока являющейся единственным городом на этой негостеприимной планете…
Ян ворвался в реакторную, поливая плазмой всё, что двигалось. Двигалось здесь всё! сотни мутантов разной степени уродливости охраняли внушительную махину реактора, которую облепила мерзкая биомасса, вытягивающая энергию и пузырящаяся сотнями коконов, где стремительно развивались всё новые чудовища. Да и всё немалое помещение уже походило на макабрический кошмар в духе картин Босха, только ещё более утрированный.
Волна энергии смела первые ряды чудовищ, кинувшихся к Яну, чтобы разорвать в клочья. Но вот те, кто шли вторым эшелоном, оказались слишком ловкими. Похожие на скатов, вдруг отрастивших мускулистые тела о четырёх лапах и длинные пучки щупалец вместо хвостов, оканчивающиеся костяными наростами, с зубастыми пастями. Это уже были не те членистоногие гады, которых «Последний батальон» встретил в начале вторжения. Эти, новые, хоть и походили на оных, но были куда быстрее, ловчее и сильнее.
Неприятно было признавать, но чем дольше длилось противостояние, тем сильнее становились чудовища. Поначалу казалось, что их с Люком двухтысячное войско вампиров за полчаса справится с противником. И минут двадцать они действительно рвали мутантов в клочья как туалетную бумагу.
А потом что-то произошло, и все чудовища, оставшиеся в живых к тому моменту, вдруг начали меняться. Их сила и скорость возросли, появились новые способности, многие покрылись панцирями, защищавшими от пуль и способными в некоторой степени держать удар из энергетического оружия. Конечно, против «расщепителей» не спасала никакая броня в принципе, но их в распоряжении войск под командованием братьев Валентайн было мало.
А ещё появились твари, чья регенерация не уступала регенерации вампиров. И это стало, пожалуй, самым неприятным сюрпризом. Пусть они и были велики, медлительны, но эти антропоморфные чудища не уступали вампирам в силе.
И контратака начала замедляться.
Вот и сейчас вторые ряды чудовищ с такой ловкостью уклонились от огня Яна, что он даже присвистнул от удивления.
- Братишка, тут как раз для тебя работа! – крикнул он. И в ту же секунду белый вихрь, едва различимый глазом, пронёсся мимо, расшвыривая монстров, буквально рассекая их на части в промышленных масштабах.
Ян, смеясь, отбросил плазмомёты, которые ему и так уже наскучили. Вместо них он взял притороченный за спиной тяжёлый излучатель, какие обычно устанавливали на танки. Он спокойно держал его, не испытывая никаких неудобств.
Вихрь мелькнул мимо, шепнув голосом брата:
- «Регенераторы», трое, на семь часов.
Хохоча, Ян развернулся в указанном направлении, и вдавил гашетку. Тугой мощный луч вырвался из орудия, освещая всё вокруг жгучим жёлтым сиянием, прожигая и плавя всё на своём пути и протягивая вслед за собой раскалённую докрасна дорожку на металлическом полу. Он впился в трёхметровых уродливых гигантов, мгновенно их испаряя! Чудовищам не помогла даже их невероятная регенерация.
А потом, следуя за командирами, в реакторную ворвались солдаты «Последнего батальона». И ситуация резко переменилась – завизжали излучатели, засверкала плазма, замелькали стремительные силуэты, сходясь в смертельной схватке с порождениями сумрака космической бездны. Буквально в течение пары минут реакторную удалось зачистить. Не без труда – у некоторых бойцов по итогу были оторваны руки или ноги. Но их можно было прирастить заново, или вырастить новые.
Трупы чудовищ огнемётчики тут же подвергали «агрессивной термической обработке», превращая в пепел. Но вот реактор…
- Хм… Как же они не оригинальны, - с выражением разочарования на лице, изрёк Люк Валентайн, глядя на биомассу, которой зарос реактор.
- Чёрт! Меня это бесит! Я задолбался вычищать это дерьмо из каждого грёбаного реактора! – вспылил Ян, плюнув на пол. – Какой это уже по счёту?
- Четвёртый, - спокойно ответил его брат. Он давно привык к манере общения Яна.
- А сколько их здесь всего?
- Восемь.
- Твою мать!
- Три до сих пор удерживаются войсками гарнизона, - казалось, ничто не способно нарушить спокойствие Люка. Он выглядел настолько флегматичным, что его можно было делать эталоном, иллюстрацией того, как должен выглядеть настоящий флегматик.
- А, кстати о гарнизоне, - Ян оглянулся на дверь, ведущую из реакторной. – Они на подходе – слышу, как громыхают их жестяные болванчики.
- Поживее, парни, - обратился к солдатам Люк. – Нельзя оставлять здесь очаги заражения, - в этот момент лучи вспороли коконы, которые росли на биомассе, опутавшей реактор. С противным звуком они разорвались и обуглились вместе с почти сформировавшимися внутри монстрами.
Вампиры принялись вычищать эту мерзость из реактора, орудуя ножами, сапёрными лопатками, либо просто голыми руками. А после предстояло отбить ещё один реактор и вырубить питание орудий ПКО и зенитной системы, управление которыми всё ещё удерживалось неприятелем. Ещё одним неожиданным и неприятным сюрпризом для обороняющихся стало то, что вирус не всегда превращал людей в чудовищ. Порой он использовал их в человеческой форме, сохраняя знания, умения и навыки носителя. А это значило, что у «Последнего батальона» в Гималаях всё ещё было полно работы…
Он нёсся над городом чёрной, сеющей смерть, тенью. Туманом. Стаей нетопырей. И подчинённые не отставали. Волшебная пуля из мушкета Рип разила без промаха, выкашивая монстров сотнями. От пули, что сама находила себе цель, было невозможно скрыться, от неё не защищали ни панцирь, ни регенерация – волшебная пуля всегда находила уязвимое место и била в него, превращая внутренности мутантов в фарш, разрывая их изнутри, а магия не давала ранам заживать…
В другом квартале орудовал Альгамбра. Франт. Картёжник. Даже в бою он находил возможность покрасоваться. Колода его волшебных карт не бездействовала. Вихрь, созданный из шестёрок и королей, восьмёрок и валетов, дам и тузов вился вокруг него, неспешно идущего по улице. И об этот вихрь разбивались любые атаки – шипы не могли его пробить, кислота не брала волшебные карты, а любые биоформы, оказавшиеся рядом, превращались в тонкую нарезку. Порой он «отпускал» свои карты, и те устремлялись во все стороны, прошивая насквозь стены зданий, разрушая руины, кромсая чудовищ…
Зорин действовала более прямолинейно. И грязно. Она, едва началось вторжение, ощутила связь между заражёнными. Ментальную связь. А по совместительству – их способ восприятия мира. Они не видели в привычном смысле слова. В первую очередь заражённые воспринимали реальность с помощью очень урезанной экстрасенсорики, что давало им неоспоримое преимущество… и делало уязвимыми.
Это был просто подарок!
Сила иллюзий, которой Зорин владела в совершенстве, позволила ей с лёгкостью «взломать» восприятие мутантов, скрыв себя и своих солдат от них. И теперь они просто расстреливали ничего не подозревающих чудовищ как в тире. Конечно, огромная коса не простаивала без дела, собирая обильную жатву.
Кровь чудовищ лилась рекой, пропитывая улицы Дрездена, смешиваясь с кровью убитых ими людей. Она стекала по мостовым, собираясь в ручейки, впитывалась в землю…
Но этого всё ещё было мало. Нужно больше.
Дитрих спикировал в переулок, увидев с высоты чудом уцелевших в этом аду гражданских – мать с двумя детьми. Каким-то невероятным образом чудовища до них ещё не добрались. Они скрывались в нише между уцелевшим зданием и рухнувшей многоэтажкой, засыпавшей всё вокруг обломками. Похоже, они только что выбрались из какого-то подземного помещения…
Их почуяли. Не могли не почуять. В округе бродило достаточно чудовищ. Но Дитрих успел раньше. Спикировав, он оказался перед перепуганными людьми, и тут же скрыл их тенями. Конечно, дети успели закричать. Но Крюгеру нужно было отправить их в безопасное место. И он отправил их на Венеру. Да, такое ему тоже было подвластно.
Чудовища приближались. Гротескные изломанные худые тела, похожие на людей. Рваной неестественной походкой они шли к нему. А в толпе среди них грузно ковыляли огромные распухшие туши. Толстяки, переваливающиеся с ноги на ногу. В их животах бурлила кислота. Они изрыгали её, метя в Дитриха, разбрызгивая вокруг, и всё, чего она касалась, стремительно плавилось. Всё, кроме самих чудовищ, которые были к ней совершенно неуязвимы.
Дитрих не собирался тратить время на них. Просто тени метнулись к стае чудовищ со всех сторон, окутывая их, поглощая. Конечно, они пытались сопротивляться. Но разве можно навредить тени? Чудовища были обречены. Тени пожрали их, укутав чернотой, что выжала из их тел всё их гнилую кровь.
Но и этого было мало.
И тогда взор Крюгера вознёсся вверх. Он взглянул на чудовищное древо плоти, выросшее в центре города. Оно вновь выпустило облако спор, оседавшее на город, который ещё быстрее стал зарастать биомассой. Здание, у которого Крюгер спас чудом избежавшую смерти и обращения семью, ещё пару минут назад было нетронутым. Но теперь же его наполовину скрыл покров мерзкой бледной плоти, что продолжала быстро распространяться, перекидываясь «соплями» растяжек и перепонок от здания к зданию, поглощая и разрушая руины, взламывая асфальт… И на этой отвратительной плоти быстро росли коконы, гигантские щупальца, поля огромных грушевидных бутонов, в каждом из которых был заключён ассимилированный человек, сращённый с этой мерзостью, и вещи ещё более отвратительные и ужасные.
«Древо» из плоти захватило внимание Дитриха. Было в нём нечто зловещее, что даже у него вызывало тревогу. Но… Если использовать кровь этого исполина, её точно должно хватить!
А в небе всё ещё сверкали лучи. Дисколётов, атакующих гротескное «растение» было уже десять. Где-то на подступах к городу гремела канонада – войска, выдвинувшиеся из Берлина, работали быстро и слаженно. Но вот дисколёты уже не достигали тех успехов, которые имела их первая атака – как будто гигантское создание стало более устойчивым к их разрушительному оружию! Теперь летающим машинам приходилось концентрировать огонь, чтобы резать щупальца-ветки, которые с грохотом падали вниз, разрушая то, что ещё оставалось от города. Попытки же срезать дерево под корень и вовсе не увенчались успехом.
Но было и ещё кое-что, осложнявшее жизнь пилотов «Люфтваффе». Вся поверхность чудовищного «древа» поросла биопушками, непрестанно выплёвывавшими сотни тысяч шипов и кислотных кристаллов в секунду, создавая почти непроницаемую завесу зенитного огня. Конечно, щиты дисколётов были хороши, и держали удар, но…
Дитрих ощутил нечто неладное. Некая едва различимая судорога прокатилась по всему телу исполинского древа, сопровождаемая низкочастотным глубоким звуком, который не смог бы услышать человек, зато прекрасно слышал вампир.
А потом Дитрих понял, чем было это чудовищное древо на самом деле!
Это… существо, настоящий био-титан, раззявило все свои пасти – сотни зубастых пастей - и из них наружу повалили тысячи и тысячи чудовищ самых разных видов!
Оно было не просто «фабрикой» по производству спор и чуждой экосистемы! Это было настоящее гнездо, инкубатор, способный за короткий срок создать полчища новых опасных биоформ!
Дитрих выругался про себя, понимая, что из-за неверной оценки ситуации «Последний батальон» в Дрездене мог столкнуться с… непредвиденными трудностями.
Чудовища излились уже не на улицы города, но в извилистые каньоны и ходы в горах плоти. Сотни же летающих юрких тварей рванули вверх, к дисколётам, от неожиданности прянувшим врассыпную.
А Дитрих… Он почувствовал ещё кое-что. Почувствовал опасность. Взор его обострился, и теперь он мог рассмотреть каждую чешуйку на «теле» гнезда. И он увидел, как из чрева этого ужаса на свет звёзд и луны выплыло, паря в воздухе, огромное, подобное личинке существо, изборождённое извилинами. На первый взгляд оно было лишено любых органов чувств, кроме рудиментарных щупалец в нижней части. Дитрих сразу понял – оно опасно. А ещё он понял, что это неведомое существо смотрело именно на него…
«База-211» была охвачена хаосом. Это стало понятно, едва только Штрассе появился здесь в своём секретном убежище, откуда обычно выходил на связь с Неведомым. Он украдкой, даже с некоторой опаской бросил взгляд на терминал связи. Но тот бездействовал. Хоть что-то хорошее в этой сплошной череде разочарований.
Взмах руки и кодовое слово на галлифрейском активировали контрольную систему – с её помощью Вильгельм мог тайно управлять всеми процессами и техническими системами базы. Первым же делом он вывел на голографические экраны трансляции с камер секретного уровня «Омега» - того самого, где в специальной камере, сочетавшей функции системы маскировки, усилителя и концентратора энергии времени находилась машина парадоксов. На этом ярусе шёл бой – солдаты элитной дивизии СС «Стальная длань», прошедшие глубокую киборгизацию, и верные лично Штрассе, вели бой с отвратительными мутантами, порождёнными вырвавшимся на свободу вирусом. Теперь Мастер смог рассмотреть их детально, и готов был признать, что настолько уродливых созданий прежде ему видеть не доводилось.
Судьба солдат, однако, его волновала в последнюю очередь. Главное – они и автоматические системы защиты, которыми секретные этажи были напичканы под завязку, успешно сдерживали чудовищ, не подпуская их к камере с машиной парадоксов. Однако Штрассе не собирался всё оставлять на самотёк. У него было достаточно средств, чтобы разодраться с этой ситуацией в свою пользу.
Сложный жест, кодовая фраза на смеси галлифрейского и ещё десятка не известных никому языков, вот вдруг в свободном углу комнаты, будто по волшебству, появился… куб. Метр на метр, серо-стального цвета с зеленоватыми прожилками, он как будто был создан на стыке архаичных и запредельных технологий, сочетая такие элементы, как шестерни и непонятные механические узлы с голографическим интерфейсом и прочими «наворотами». Но вместо того, чтобы работать с появившимся интерфейсом, Мастер просто коснулся куба.
И куб ожил!
Зелёный свет заструился по прожилкам, озарив части конструкции, куб начал раскрываться по одной из своих вертикальных граней, а внутри… Любому стороннему наблюдателю, буде такой оказался бы здесь, это бы показалось нелепым. Внутри куба на небольшом, но технически сложном постаменте под кучей систем защиты лежала латная перчатка. Конечно, специалист бы сразу сказал, что она, хотя и имеет сходство со средневековыми элементами доспехов рыцарей, но на самом деле не имеет с ними ничего общего и является «новоделом», ибо ряд конструктивных и технических решений, применённых в перчатке, не были доступны людям того периода.
Что ж, такой специалист был бы на верном пути, но всё ещё неизмеримо далёк от истины. Это была не обычная латная перчатка. Это был плод научного гения Повелителей времени. Могущественное оружие, которым владел последний Президент Повелителей времени.
- Что ж, Рассилон, - произнёс Мастер, осторожно беря перчатку и надевая её. В этот момент он ощутил, как неукротимая сила времени проходит сквозь него, концентрируясь в перчатке. – Твой последний дар сегодня должен послужить мне.
Куб закрылся. И Мастер активировал переместитель…
- Знаете, что мне это напоминает? – с сомнением глядя вниз, в чёрную бездну с отвесными стенами, уходившими безконечно вверх и вниз, спросил Моро. Там, на другой стороне пропасти, прямо напротив был огромный проём из белого камня, от которого до середины бездны тянулся каменный мост. На середине он обрывался.
С той стороны пропасти таких проёмов на обозримом участке Джефф насчитал по четыре справа и слева. К некоторым из них с их стороны вели нормальные, ещё не разрушенные мосты.
Контраст был разительным. И дело было не только в чёрном камне, из которого состояли стены бездны, взгляд на которые, казалось, высасывает душу. Контраст был в том, что прямо за спиной Моро находился коридор, каких было полно в Старейшем доме, так стремившимся и снаружи, и внутри маскироваться под офисное здание. Но иногда встречались… вот такие вещи. Своеобразное напоминание о том, что Старейший дом – не то, чем кажется. Что он – самое невероятное из всех аномальных явлений на планете.
- И что же? – поинтересовалась Самара. Просто для приличия.
- «Алиса в стране чудес». Только мне не понятно, кто же в таком случае я.
- Зато я точно знаю, с кем можно ассоциировать этого Ахти, - голос СУЗИ прозвучал… раздражённо.
После разговора с Маршалл они последовали её совету и отправились на поиски таинственного уборщика. Но кто же знал, что всё будет настолько… запутанно? В подсобке, где по заверениям встреченных по пути агентов, Ахти бывал довольно часто, - в том числе – в свободное время, уборщика не оказалось.
Пришлось отправляться на ближайший пост охраны и просить операторов поискать камерами уборщика. Тот нашёлся в секторе технического обслуживания возле насосов АЭК, и группа выдвинулась туда. И, конечно, прибыв на место, они Ахти уже не застали. Пришлось повторять манёвр с заходом на ближайший пост охраны. И снова. И снова. Ахти был неуловим! Каким-то немыслимым образом он всякий раз успевал оказаться в другом конце здания, умудряясь исчезнуть как раз к приходу троицы. Если он действительно был параестественным существом, то явно не горел желанием общаться с пришельцами из иного мира и времени.
Наконец Джокеру это надоело, и он предложил попытать счастья в поиске прохода в отель «Оушен-Вью». Всё это происходило в условиях настоящего аврала и суматохи, которые всё больше охватывали Старейший дом. Пока они втроём как минимум час мотались туда-сюда, информация из внешнего мира продолжала поступать. И с каждым разом она становилась всё мрачнее…
Это заставляло торопиться. Пришлось связаться с Маршалл и сообщить ей о своих «успехах» в поиске Ахти. Хелен, пусть и со скрипом, рассказала, как найти проход к отелю, и что нужно делать, попав туда.
И вот они были здесь, на пороге бездны из чёрного камня. Проход должен был быть неподалёку. Проблема заключалась в том, что, как и любой параестественный феномен, проход имел свой собственный характер. А это значило, что он мог появиться в указанном месте, а мог и не появиться.
- Дай угадаю! – обернулся Джефф, благоразумно отходя подальше от края пропасти. - Чеширский кот.
- Я нахожу эту аналогию на удивление верной, подтвердила СУЗИ.
- Возможно, мы не там ищем, - Самара решила напомнить о главной задаче.
- К сожалению, мои сенсоры здесь безполезны, - виновато пожала плечами гиноид. – Сейчас я в состоянии постоянной сенсорной перегрузки – Старейший дом излучает во всех известных и множестве неизвестных диапазонов…
- Это был риторический вопрос, - пожала плечами азари.
- Так. А вот это странно, - Моро, успевший пройти по коридору немного назад – до лестницы, что вела сюда от пустующего ныне КПП, остановился, озадаченно глядя в сторону стены. – Если только это не розыгрыш, то похоже…
- Это то, что мы ищем, - заключила юстициар, подходя к пилоту. Сейчас их взгляды были устремлены на нишу в стене, которой ещё пару минут назад здесь не было. Она была оклеена перекрещивающейся чёрно-жёлтой лентой с надписью «Осторожно!», какой обычно полиция огораживает места преступлений. Но в этой нише не было ничего преступного и примечательного. За исключением шнура-выключателя, опускавшегося с потолка ниши.
- Это точно соответствует описанию, которое дала Маршалл, - задумчиво глядя на конструкцию, резюмировала СУЗИ. С тех пор, как началось их с Джеффом и Самарой путешествие, она сильно изменилась. Стала… человечнее. Постигла концепцию эмоций, начала чувствовать… И вот сейчас она ощущала эмоцию, которую следовало называть удивлением.
- Его надо дёрнуть, - взявшись за подбородок, Джокер пристальным, даже подозрительным взглядом буравил этот шнур, появившийся здесь с нишей невесть откуда. Он не верил этому шнуру. Он вообще не верил всему параестественному, что происходило в Старейшем доме, всегда ожидая подвоха.
- Трижды, - уточнила Самара. Сама она, повидавшая ужасы галактики и сражавшаяся со жнецами, не хотела прикасаться к… этой вещи. Было у неё странное чувство, что именно ей этого делать не следует. Можно было бы считать подобное слабостью или глупостью, но после знакомства со Старейшим домом она убедилась, что здесь стоит доверять своим предчувствиям порой даже больше, чем логике.
- Да. Кто-то должен дёрнуть, - кивнула СУЗИ. И посмотрела на Джеффа.
- Действительно, - хмыкнул тот, не замечая, как две пары глаз устремили на него красноречивые взгляды. – Кто-то должен…, - Моро обернулся от ощущения сверлящего взгляда в спину. – Ах, вот как? Действительно, Джефф, почему бы тебе не дёрнуть странную штуку, которой здесь не должно было быть? Что может пойти не так?
- Джефф, - СУЗИ использовала ту самую интонацию, которой Джокер не мог противиться.
- Ладно. Но если нас забросит в центр галактики без скафандров – я не виноват, - поднял руки Моро, признавая поражение.
- Мы учтём, - было не слышно, но Самара сказала это с облегчением. Потому, что ей казалось, будто именно Джокер должен сделать то, что нужно.
- Подходите. А то вдруг сработает только на меня.
Дамы подошли. Джокер взял выключатель. И дёрнул!
Эффект был моментальным! Освещение вокруг мгновенно изменилось! И дело было не просто в свете ламп – свет как таковой бак будто изменился, перейдя в синий спектр! Звуки стихли или стали значительно глуше. Всё вокруг стало каким-то… не таким.
СУЗИ растерянно озиралась – поток излучений, который она всё это время фиксировала от Старейшего дома, резко изменился в сторону значений, которые она считала невозможными. А больше половины излучений и вовсе исчезли. Но гиноид была уверена – это потому, что появились новые, не известные, пришедшие на смену прежним, и у неё просто не было сенсоров, способных фиксировать их.
Самара с удивлением ощутила странное покалывание по всему телу. Особенно сильным оно было там, где располагались узлы нулевого элемента. Как будто само это место взаимодействовало с уникальным веществом, вызывая некую реакцию…
Моро дёрнул шнур второй раз.
И световая гамма извинилась, став приятно-жёлтой. Звуки окружающего мира исчезли вовсе.
СУЗИ вскрикнула – электрические процессы в её платформе… теле вдруг начали протекать странно, необычно. Зато Самара вздохнула с облегчением – покалывание прекратилось.
- А теперь – третий! – объявил Джокер.
И дёрнул шнур в третий раз.
Тьма окутала всё вокруг. Пустая, непроницаемая. Джефф никогда не видел такой тьмы, а ведь он считал себя специалистом в этой области - как пилот космического корабля он на тьму насмотрелся. Но у космической тьмы всегда были оттенки. У этой же не было ничего. Как вата, она облепляла, укутывала, лезла в рот, но и уши…
Джокер уже начал думать, что они все оказались на пути в Вальхаллу, но в этот момент тьма исчезла, и они обнаружили себя стоящими у стойки регистрации захудалого загородного отеля! Это даже нельзя было назвать холлом! Так, небольшой тамбур, от которого в обе стороны уходили короткие коридоры с номерами для постояльцев. Белая входная дверь за спиной, торговый автомат с чипсами у стены, кулер. Жалюзи на окнах у двери были закрыты ровно настолько, чтобы создавать таинственный полумрак, прорезанный солнечными лучами, лившимися на стену и пол через щели. За стойкой никого не было. Стул, шкаф с картотекой, ещё один – с ключами, папки документов. На стойке – телефон, какие-то бумаги и туристические брошюры, и звонок для вызова персонала.
И всё! Больше взгляду зацепиться здесь было не за что.
- Полагаю, мы, всё же, прибыли на место, - немного ошалело произнёс Джокер, оглядываясь по сторонам. Невозможно было привыкнуть к таким вот вещам. По крайней мере, он точно пока не смог.
- Теперь остаётся понять, что делать, - Самара подошла к стойке. Она видела похожие места по всей галактике. Конечно, интерьеры были иные, как и техническое наполнение помещений, но в целом – ничего удивительного. Такие места обычно располагались либо где-нибудь на отшибе, куда редко кто забредает, либо в очень живописных местах.
- Насколько я понял объяснения Маршалл, нам нужно открыть какую-то из дверей, которые в нормальном отеле вели бы в номера, - пожал плечами Моро. Тронул звонок – громкое «дзынь» разнеслось по коридорам. Но ничего не произошло. Тогда Джефф, сказав «хм», повторил процедуру. С тем же результатом. Конечно, он не особенно рассчитывал.
- Здесь никого нет, - положила ему руку на плечо СУЗИ. Здесь, в этом месте, она впервые ощутила себя… растерянной. Её сенсоры не фиксировали вообще ничего! Такого не могло быть, и, тем не менее… Это рождало неясную тревогу.
- Я знаю, - кивнул Джефф. И нажал звонок в третий раз. Просто так. Ему понравился звук.
Но в этот раз – неожиданно – последовала реакция! С тихим скрипом отворилась первая дверь в левом от стойки коридоре с солнечной стороны! Свет яркими полосами вырвался в коридор и ударил в стену, разгоняя царивший там сумрак.
- Это… неожиданно, - молвила Самара, которую окутало биотическое свечение.
- Кажется, Маршал что-то такое объясняла про ритуалы и число три, - припомнил Джокер последний разговор с начальницей оперативного отдела «Бюро».
- А ещё она говорила быть осторожными с дверями, - проворчала СУЗИ. У неё не было плана. Не было даже возможности его составить, ведь само это место находилось вне любой привычной логики и известных законов. И даже то, что она узнала о природе магии и параестественных феноменов тут, похоже, не могло серьёзно помочь. Отель «Оушен-Вью», судя по всему, жил по своим собственным законам, которые предстояло постичь эмпирическим путём. То есть – методом научного тыка. И, хотя действовать подобным образом СУЗИ претило, иного выхода не оставалось.
- Мне вот интересно, как это работает? – Джокер двинулся к открывшейся двери. Остальные – следом. – Вот, допустим, мы как-то найдём нужную дверь и откроем. И что? Там за ней будет сразу Кандрокар?
- Я бы не удивилась, - сказала юстициар. Они остановились у открывшегося номера. Заглянули внутрь. Комната как комната. Стол, стулья, несколько полок на стене, кровать, тумбочка, небольшой шкафчик. На подоконнике – старинный переносной радиоприёмник чёрного цвета. Он скрипел и шипел помехами, силясь что-то сказать. – Воодушевляюще, - прокомментировала азари, входя.
- Могу сказать, что это явно не та дверь, которая нам нужна, - СУЗИ осталась у порога – комната была слишком мала, чтобы вместить трёх гостей сразу.
- Давайте посмотрим, что там за другими дверьми, - предложил Моро, взяв приёмник с подоконника. Поднёс к уху. В шипении помех угадывались обрывки слов, но разобрать, о чём говорят, было невозможно.
- А что насчёт осторожности?
- Так мы осторожно, - усмехнулся Джефф, ставя радио на место и выключая – шипение, которое оно издавало, лишь нагоняло ненужной жути в таком месте.
- Других вариантов всё-равно нет, - развела руками Самара. СУЗИ кивнула, отошла, давая друзьям выйти из номера.
- Предлагаю разделиться, чтобы…, - азари не закончила мысль, прерванная протестом активно жестикулировавшего Моро.
- Стоп-стоп-стоп! Вы хоть раз смотрели какой-нибудь фильм ужасов? Мы в другом измерении. Разделимся – и неведомое зло схватит нас одного за другим. Неведомое зло из другого измерения очень любит так делать.
- Должна признать, что хотя по форме изложения твоё предостережение и выглядит комично, но в целом оно очень уместно, - согласилась СУЗИ. – Лучше держаться вместе. На всякий случай.
- Возможно, вы правы. Просто мы потеряли много времени на поиски Ахти, а агрессор за это же время успел устроить катастрофу серьёзнее той, что учинили жнецы. Кодекс…
- Мы понимаем. За дело, - Моро решительно двинулся к следующей двери. Дёрнул ручку. Заперто. – Ну, ещё бы! – кисло усмехнулся он, переходя к следующей. Но и она была заперта. Самара и СУЗИ проверили номера на противоположной стороне. С тем же успехом. Прошли в другой коридор. Но и там всё было закрыто.
- И что дальше? – Джокер воззрился на дам, будто ожидая, что те знают ответ на вопрос. Но они были в том же положении. Конечно, у него была одна мысль. Но уж слишком радикальная.
- Если звонок на стойке открыл одну дверь, может, откроет и другие? – предположила СУЗИ.
- Логично, - согласился пилот.
- Постойте, - интонация Самары заставила остальных оглянуться на неё. Азари стояла у одной из дверей, и смотрела на неё. Пристально смотрела. – Значки…
- Значки? – переспросил Джефф.
- Символы на дверях, - уточнила азари. И тогда пилот обратил внимание на одну странную, незаметную на первый взгляд, деталь – на дверях этих номеров не было цифр. Вместо них на каждой красовалась схематичная картинка – перевёрнутый чёрный треугольник, два кольца – одно над другим – сцепленные вместе с точкой в соединении, линия, заключённые в три прямоугольника, спираль, белый треугольник, круг с «ручкой», отходящей вниз, заключённый в полукруг. - Могу поспорить, что это важно, - сказала юстициар. В каждом символе таилось нечто. Казалось, что они – грозное предупреждение вроде черепа с костями на трансформаторной будке, символа радиации или биологической опасности. Только о чём предупреждали эти пиктограммы понять было невозможно. Если они вообще о чём-то предупреждали.
- А что на тех дверях? – спросил Джокер, оглянувшись назад, в сторону другого коридора, где всё ещё оставалась открытой дверь в один из номеров.
- Цифры. От 222 до 227, - отозвалась СУЗИ, обратившись к своей абсолютной памяти. Теперь ей самой показалось очень странным, что поначалу она не обратила внимания на такую важную деталь. Как будто здесь, в этом отеле, что-то мешало вниманию концентрироваться.
- Как по-вашему, что эти картинки означают? – у Моро было полно вопросов. К сожалению рядом не было никого с готовыми ответами. Он подошёл к одной из дверей. Прислушался. На миг ему показалось, что он слышит какой-то шёпот, складывающийся в многоголосую неразбериху слов, обладающую… - Чёрт побери! – отпрянул Джокер, ощущая, как в душе утихает охвативший его ужас! Пара мгновений, в течение которых он слушал шёпот, едва не стоила ему его самого! Те слова из-за двери обладали такой гипнотической силой, что он едва вырвался!
- Что случилось? – тут же спросили спутницы.
- Это – плохая дверь! – ткнул пальцем в направлении символа воронки-спирали Джефф. Что бы там ни скрывалось за этой дверь, он был уверен – оно не несёт ничего хорошего. – Там такой гипнотический хор, что меня чуть не скрутило!
Самара с недоверием посмотрела на дверь. Это место, кажущееся на первый взгляд таким спокойным, таило в себе великую опасность. Она ощутила это сразу, едва они оказались здесь. И вот теперь Джокер подтвердил её опасения.
- Как ты, Джефф? – с участием спросила СУЗИ, чем растрогала Моро до глубины души. Он всё ещё привыкал к тому, что СУЗИ стала такой… живой.
- Спасибо. Нормально, - ободряюще улыбнулся он.
- Но, похоже, мы нашли ответ на вопрос, как определить нужную дверь, - Самара не рискнула прислушаться к тому, что могло доноситься с той стороны. – Если она здесь вообще есть.
- Но риск…
- Других вариантов у нас, похоже, нет.
- Если только картинки на дверях не указывают, что скрыто за ними.
- Я не силён в разгадывании шарад, а вы? Хотя… Вон та, с перевёрнутым чёрным треугольником почему-то напоминает то место, где мы встретили…
- Астральный Совет, - закончила за него юстициар. – Что ж, это логично – и Совет, и этот отель связаны со Старейшим домом, так что…, - закончить она не успела. В глухой вязкой тишине, которой был пропитан отель, вдруг раздался телефонный звонок! Трель прогремела со стороны регистрационной стойки подобно раскату грома, заставляя и без того находящихся на взводе гостей напрячься ещё больше.
Звонок повторился. Долгий. Протяжный. Страшный.
- Ответим? – посмотрела на остальных Самара. В этом месте ничто не происходило случайно – она была уверена. Звонок был важен. Но что за ним последует?