Глава 16. Еретическая истина. (1/2)
Глава 16. Еретическая истина.
«Сожги еретика. Убей мутанта. Преследуй нечисть».
Warhammer 40.000
«Теперь говорят, что нельзя наказывать за ересь. Я часто думаю, вправе ли мы наказывать за что-либо другое».
Гилберт Честертон
Шаги гулким металлическим эхом разносились по коридору тюремного блока – адамантиевой «кишке», стены которой могли похвастать сотнями мощных дверей, ведущих в камеры. Некоторые из них пустовали, иные были обитаемы – преступники из числа членов экипажа, свихнувшиеся во время варп-перехода матросы и гвардейцы, дожидавшиеся прихода медикуса или штатного псайкера-мозгоправа. Но всё это, так сказать, дело житейское. В условиях постоянного военного времени здесь обычно держали тех, чьи проступки не были достаточно серьёзны для вынесения смертного приговора или – что хуже смерти – переделки в сервитора.
Караул несли гвардейцы, сменявшиеся четыре раза в течение корабельных суток. В целом работа была не пыльной. Но только для тех, кого не направляли в особую секцию. Впрочем, встретить в особой секции гвардейца можно было с той же вероятностью, что и техножреца на светском рауте, посвящённом дню рождения представителя какого-нибудь не слишком знатного аристократического дома, в качестве шеф-повара. То есть, теоретически, конечно, такая вероятность существовала, но фактически она была исчезающе мала. Всё дело в том, что в особой секции и «гости» были особыми: опасные ксеносы, псайкеры и так далее. А раз так, то к ним требовался и особый подход. Выражался он в том, что помимо автоматических систем безопасности, всецело подконтрольных корабельному машинному духу, секцию охранял отряд астартес.
Именно туда – к массивным воротам в дальнем конце коридора – и лежал путь немолодого мужчины. И хотя со всей определённостью можно было сказать, что он не молод, но определить его возраст от этого становилось не легче, ибо он терялся где-то в промежутке между сорока и шестьюдесятью, хотя при всех достижениях современной медицины и генной терапии с тем же успехом ему могло быть и сто, и двести. Серые, стального цвета, глубоко посаженные цепкие глаза и крючковатый нос делали его похожим на коршуна, а благородная седина лишь дополняла образ, намекая на внушительный жизненный опыт. Впрочем, не меньше суровый образ мужчины дополняли силовая броня «Игнатус», в которую тот был облачён, и инквизиторская инсигния, закреплённая на поясе, соседствуя с плазменным пистолетом.
Мужчина шёл неспешно, величественно, совершенно не обращая внимания на суетящихся сервиторов, устранявших поломки, вызванные варп-переходом, на гвардейцев, отдающих честь, и выдыхающих с облегчением, когда он проходил мимо. Всё это было фоном. Как и корабельные шумы, доносящееся откуда-то издали эхо очередного объявления по системе оповещения о скором выходе в район боевых действий, и так далее.
Сегодняшний день должен был быть совершенно обычным. Насколько может быть обычным день вступления в бой с приспешниками губительных сил, атаковавших систему в стратегически важном секторе, где располагался мир-кузница Тигрус. Однако судьбе было угодно разбавить военную обыденность очень неожиданным сюрпризом.
Инквизитор – а сомнений в этом не было решительно никаких – подошёл к воротам особой секции. Использовав специальный ключ, активировал терминал, врезанный в стену и казавшийся элементом скудного интерьера. Набрал нужную последовательность рун, прошёл процедуру биометрической идентификации. Врата с гулом, медленно и тяжеловесно разошлись в стороны, оставив меж створками небольшую щель, достаточную для того, чтобы в неё мог пройти один человек. Инквизитор шагнул внутрь, и врата так же тяжеловесно затворились.
Особая секция тюремного блока представляла собой цепь из трёх помещений, не слишком просторных, прямоугольных в сечении. Под потолком турели лениво водили дулами тяжёлых болтеров из стороны в сторону. Три астартес в сине-золотой броне ордена «Ультрамаринов» стояли на страже. Шесть камер – по три двери слева и справа. Двери массивные, забранные силовыми полями.
- Лорд-инквизитор Ортелий, - склонил голову в приветствии один из астартес – капитан. Суровое мясистое лицо, словно вырубленное из камня, лоб, перечёркнутый внушительным шрамом, - библиарий ждёт вас.
- Я знаю, - кивнул Ортелий. Его скрипучий голос был неуютен, неприятен, и вызывал ассоциацию с ножом, скребущим по стеклу. По жесту капитана другой воин отворил дверь, ведущую в следующее помещение. Инквизитор проследовал внутрь, чтобы увидеть точно такую же картину, как и за миг до этого. Только действующие лица здесь были иными – библиарий седьмой роты «Ультрамаринов», «Цезарийских защитников», Иеремия Кассий, а так же магос Кай.
Кассий, облачённый в обычную неброскую силовую броню, выделялся на фоне остальных библиариев, которых знал Ортелий уже хотя бы тем, что подобный выбор боевого облачения в бою позволял ему сохранять относительную анонимность, не привлекая внимания противника – инквизитор знал, что Кассий предпочитал сражаться в обычной, но модифицированной необходимыми системами, силовой броне. Это говорило о предусмотрительности библиария и отсутствии у него стремления к личной славе.
Что же касается магоса, раскинувшего из-под своего красного плаща с капюшоном механодендриты, и пристально глядящего на Ортелия десятком глаз-визоров, то инквизитор мог дать ему сразу две оценки – эмоциональную и профессиональную. Согласно эмоциональной Кай был эксцентричным занудой. Как в нём сочеталось и то, и другое, понять было сложно, но, тем не менее, иногда он опускался до того, что мог нудеть о необходимости досконального соблюдения всех необходимых священных ритуалов при эксплуатации какой-нибудь ерунды вроде инфо-планшета, и с той же лёгкостью был способен на-гора выдать чрезвычайно удачную и перспективную модификацию «Грозового ястреба», которую более ортодоксальные адепты машинного бога наверняка сочли бы техноересью. При этому, если у него было совсем хорошее настроение, то Кай даже мог начать травить анекдоты. Правда, их всё-равно никто не понимал, ибо в такие моменты он переходил на священный лингва-технис.
- Лорд-инквизитор, - слегка наклонил голову в приветствии Иеремия. Магос просто моргнул визорами.
- Как они? – спросил Ортелий, взглядом указав на двери камер.
- Пришли в себя, - отозвался библиарий.
- Что ж, в таком случае настало время поговорить, - вымолвил инквизитор, кивая магосу – тот безшумно подплыл к ближайшей двери, начав ритуал отключения защитного поля.
- Не было проблем со второй группой? – пока Кай возился с защитный полем, Спросил Ортелий Иеремию. Тот поморщился, будто речь зашла о чём-то неприятном и даже гадком.
- Нет. И я всё ещё уверен, что присутствие парии – излишне.
- Нам всем приходится мириться с неудобствами, - философски изрёк старик, пожав плечами. – Ради победы и безопасности человечества. Анатолий просто делает свою работу… И я не хочу рисковать, - Ортелий издал звук, похожий на смешок.
- Да, - туманно выдохнул Кассий. Присутствие парии заставляло его испытывать определённый дискомфорт, пусть даже тот и был в соседнем помещении и не открывал свой шлем. Парии. Неприкасаемые. Люди, не имеющие отражения в варпе, из-за чего их ещё звали бездушными. Полная противоположность псайкерам, чьи души в имматериуме сияли подобно маякам, привлекая демонов и вынуждая носителей психического дара быть крайне осторожными в его применении. Часто одно только присутствие парии действовало как глушитель любой психической активности, прерывая связь псайкера с варпом. Их странная аура вызывала у окружающих дискомфорт, который мог различаться от почти незаметного недомогания, ощущения зловещего взгляда в спину, до непередаваемого безотчётного ужаса и нестерпимой мучительной боли. Эффект был тем сильнее, чем больше была связь живого существа с имматериумом. Но особо ужасны для любого псайкера и варп-сущности парии были из-за того, что душа любого создания, погибшего в ауре неприкасаемого, уходила в небытие, уничтожалась без остатка. Из-за своего редчайшего дара, который скорее можно назвать проклятьем, парии были изгоями в обществе, жили обособленно, люди сторонились их. Нередко их жизнь была связана с криминалом. Однако, столь же уникальные, как и редкие, парии были объектами пристального внимания Инквизиции и храма ассасинов Кулексус, ибо являлись слишком ценным ресурсом. Всё это было прекрасно известно библиарию. Тем не менее, присутствие парии поблизости его как минимум не радовало. Да и дискомфорт, который Кассий испытывал, в связи с этим, был вовсе не лёгким.
Кай, наконец, отключил защитное поле, и массивная дверь камеры отошла в сторону…
Крутов очнулся от того, что ему было холодно. Первое, что он увидел, открыв глаза – стена из тёмного металла прямо у него перед носом.
Чихнул.
Звук разбился о стены небольшого помещения – три на четыре метра, которое он увидел, сев на жёстких стальных нарах. Мысль стремительно заработала, восстанавливая в памяти картину прошлого, когда он опустил взгляд на себя, поняв, что одет в одно исподнее. Куда подевалась нано-броня, выполнявшая для него функцию одежды, оставалось только гадать.
Память работала, подсовывая внутреннему взору картины минувшего. Мерзкий багровый мир, полный страха, боли, ужаса и чудовищ. Гигантский корабль-собор в готическом стиле. Полёт в воронке безумных энергий. Само безумие, едва не овладевшее им. Незнакомый космос. Незнакомый, но такой родной после ужасов варпа. А потом – молнии и забвение.
Судя по тому, где он очнулся, ответ на вопрос «что случилось?» был очевиден. Его захватили. Вопрос «кто?» тоже не стоял. Корабль, воронкой перехода которого они воспользовались, чтобы вырваться из настоящего ада, был поблизости, когда Дейв сообщил ,что с него был запущен какой-то объект. вероятно, сейчас он пребывал как раз на том самом корабле, что стал для его отряда и магов своеобразным «золотым ключиком», открывшим путь в нормальную реальность.
«Дейв!» - мысленно позвал Крутов, надеясь, что ИИ его брони отзовётся, используя наниты, циркулирующие в его крови. Не отозвался. И это было странно. Впрочем, это могло означать, что есть риск перехвата сигнала. «Плохо. Интересно, однако, за каким хреном мы им понадобились. Кем бы они ни были», - учитывая, что ничего иного в своём нынешнем положении ему не оставалось, Крутов принялся размышлять. «Во-первых, что с остальными? Стоит надеяться, что раз уж меня оставили в живых, то и с ними обошлись так же. Что до брони – наверняка сняли, когда доставили на корабль. Наверное, по какой-то причине Дейв позволил это сделать. Посчитал, что это будет оптимально в сложившейся ситуации? Но что могло заставить его принять такое решение?»
Впрочем, долго размышлять ему не дали – он услышал некую возню по ту сторону двери, закрывавшей его камеру, а затем она отворилась, уйдя в сторону и впустив в помещение неведомое существо, имеющее поразительное сходство с механическим антропоморфным пауком, который для приличия накинул красный балахон. Создание безшумно подплыло к опешившему Сергею Ивановичу, буравя того пристальным взглядом десятка своих зелёных глаз-визоров. Следом за ним вошёл старик в украшенной искусной резьбой силовой броне округлых очертаний. Он сразу не понравился Крутову на каком-то подсознательном уровне. А вот третье действующее лицо, показавшееся в проёме, вызвало непроизвольную реакцию удивления и шока, отразившуюся на лице. Трёхметровый великан в силовой броне, слишком похожей на ту, что носил Кхарн, едва не прикончивший их всех, и Драйго, благодаря которому они сумели спастись!
«Драйго?» - прогремел в голове Сергея Ивановича могучий чужой голос, от звука которого он вздрогнул – это совершенно определённо был телепатический контакт! «Но «нейрозащитник»…» - Крутов машинально коснулся виска за правым ухом. Ожидаемо дуги «нейрозащитника», с которой Крутов не расставался уже много лет, не было на положенном месте. От этого становилось неуютно – уже давно его разум не был открыт всем и каждому, кто имел дар телепатии. К счастью, Сергей Иванович был достаточно предусмотрителен и подготовился даже к такому повороту событий. И здесь речь шла именно о подготовке как таковой – под руководством штатных телепатов «Особого отдела» и даже Магнуса, того, другого, из истинной линии времени, он прошёл обучение по противодействию телепатическому вторжению в свой разум. Конечно, это было не легко, ведь у него не было врождённых способностей к телепатии и прочей экстрасенсорике. Но даже так Крутов сумел достичь внушительных результатов. Впрочем, пока он решил не использовать это умение, и спрятал мысль о нём под ворохом образов и размышлений, которым придал видимость навязчивой важности.
Старик смотрел в глаза Крутову. Серые стальные глаза против таких же стальных глаз. Твёрдый уверенный взгляд против такого же уверенного взгляда. А потом старик что-то сказал, обращаясь к Сергею Ивановичу на языке, являвшем собой странную, но кажущуюся неуловимо знакомой, смесь латыни, немецкого и ещё полудюжины других языков, в которой Крутов иногда узнавал обрывки слов, но точно понял только два: «Абрахам Ортелий». Судя по всему, так звали старика.
Воцарилось молчание. Посетители пытливо уставились на Крутова, который предусмотрительно встал с нар, как только они вошли. Очевидно, они ждали, что он ответит.
- Я вас не понимаю, - произнёс Сергей Иванович, переводя взгляд с «бронированного» старика на «механического паука» в красном балахоне, а с него – на великана. У него зародилось смутное чувство дежавю – как будто эти персонажи напоминали ему что-то…
- Что он говорит? – Ортелий обернулся к магосу. Языковой барьер, обозначившийся с ответом заключённого, не то, чтобы был неожиданным. Просто раздражал.
- Что не понимает нас, - вместо магоса ответил Иеремия. Что-то в этом немолодом человеке, стоявшем перед ними в чёрной майке и трусах, было странное. Его поверхностные мысли не были похожи на мысли гражданина Империума. А ещё он не излучал страха, что было бы типично для ситуации, в которой он оказался.
- На каком языке? – вопрос инквизитора снвоа был адресован магосу. Тот пристально смотрел окулярами на Крутова, пребывая в задумчивости.
- Произвожу сравнение по лингвистической базе данных, - сухо ответил Кай.
- Я прочитал в его разуме упоминание о Калдоре Драйго, - заметил Кассий. Не только этот человек был странным. Странными были все, кого они захватили после выхода корабля из варпа. Силовая броня, в которую были одеты все члены этой группы, не значилась в реестре ни одного мира-кузницы, в архивах Адептус Механикус не было упоминания о чём-то подобном. Изъятое оружие имело сходство с хеллганами, но было куда совершеннее и мощнее, и так же нигде не значилось…
- Нашёл! – победно возвестил магос, шевельнув механодендритами. – Один из редчайших диалектов Вострои – древний русский.
- Отлично, - кивнул Ортелий. Теперь мы можем поговорить.
Магос так же кивнул. В его вокодере что-то заскрежетало, порождая звук от которого Абрахам нахмурил лоб, как и пленник. Затем всё стихло.
- Я – лорд-инквизитор «Ордо Еретикус» Абрахам Ортелий. Вы находитесь на корабле «Ira justorum» линейного флота Коронус, - инквизитор говорил, и его слова тут же дублировал Кай, переводя на язык, понятный пленному. В любой другой ситуации Абрахам не стал бы прибегать к подобным ухищрениям, просто приказав одному из своих аколитов-псайкеров выпотрошить память этого человека и остальных пленных. Но обстоятельства их захвата были слишком нетривиальными. Чутьё подсказывало Ортелию – здесь и сейчас он натолкнулся на нечто важное. Быть может – самое важное за последнюю тысячу лет. Едва только они вошли в варп, как астропаты доложили о чём-то странном, что творилось в имматериуме вокруг корабля. И не только они – о том же стали докладывать другие псайкеры, включая Иеремию Кассия. Оказалось, что все псайкеры на корабле одновременно почувствовали то, чего раньше в варпе не ощущали никогда. Присутствие живых существ! Не этих нерождённых демонических отродий, не другой корабль, но настоящих живых существ! И бурю, полную злобы, жадности, ярости, азарта и безумия, что клокотала вокруг них. А потом, когда корабль покинул океан душ, Иеремия и несколько астропатов, которым было отдано особое распоряжение следить за этими странными «живыми», сообщили, что те вышли из варпа вместе с кораблём. И вот теперь Ортелий смотрел, судя по всему, на одного из тех, кто совершил невозможное – сумел выжить в варпе без защиты поля Геллера, не подвергся мутациям, сохранил свой рассудок и вернулся. Это вполне тянуло на нечто важное. Абрахам не хотел рисковать. И потому предпочёл мягкий вариант, дипломатию.
Если Крутов и удивился тому, как быстро был преодолён языковой барьер, то виду не подал. Хотя куда больше его удивили слова – как теперь оказалось – инквизитора. Разум заработал с удвоенной силой, вырабатывая максимально безопасную линию поведения. Одного взгляда на этого Ортелия и его сопровождающих было достаточно, чтобы уяснить – с ними шутки плохи. Не стоило сбрасывать со счетов телепата. А уж если здешняя инквизиция имела хоть что-то общее с той, что была известна Сергею Ивановичу по истории средних веков, то дело было – труба. Впрочем, сейчас он мог только вступить в диалог, стараясь получить как можно больше сведений.
- Крутов Сергей Иванович. Бывший глава Федеральной службы безопасности Российской Федерации.
- Что ж, эти названия мне ни о чём не говорят, - молвил Ортелий, буквально препарируя Крутова взглядом. У него уже были данные медицинского обследования этих заключённых. И ему очень не понравилось то, что магос биологис обнаружил в крови этого человека. Повышенное содержание железа. Самую малость, но паранойя инквизитора уцепилась за этот факт, говоря, что в этом что-то есть. – Теперь, когда приличия соблюдены, я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов.
- Полагаю, лорд-инквизитор, - непривычное словосочетание оставило у Сергея Ивановича странное ощущение нереальности происходящего, хотя он прекрасно отдавал себе отчет, где он, и в каком положении оказался, - что вы рассчитываете не продолжительную беседу.
- А разве в таких случаях бывает иначе? – едва заметная тень хищной улыбки отразилась на устах Ортелия.
- Я отвечу на ваши вопросы. Кроме тех, которые могут подвергнуть опасности выполнение моей миссии, - Крутов понимал, какую реакцию могут вызвать его слова. Понимал, что к нему могут применить допрос с пристрастием, а учитывая присутствие здесь телепата, он сомневался, что сможет что-то скрыть от инквизитора, даже если использует навыки противодействия ментальному вторжению в свой разум. Тем не менее, он решил сразу честно обозначить свою позицию.
Взгляд инквизитора стал острым, как лезвие меча. Изменился в лице Иеремия. Такая дерзость была непростительна. Однако Ортелий сдержал желание перейти к «жёсткому варианту» - это всегда успеется. И потом – за всю его долгую службу в Ордо Еретикус разве было так, чтобы арестованные добровольно шли на сотрудничество? Этот Крутов, по крайней мере, был честен.
- Так или иначе, но вы ответите. А пока – что это за миссия, о которой вы упомянули? – наконец спросил Абрахам.
- Вряд ли вы поверите, но я пытаюсь спасти свой мир, - Крутов и сам бы не поверил, если бы ему кто-то заявил нечто подобное. Лет десять-пятнадцать назад точно не поверил бы. До тех пор, пока не взялся за дело Медведева, пока не познакомился с работой «особого отдела» и материалами, которые собрал Дмитрий Алексеевич.
- Отвечайте, а я уже решу – стоит верить вашим словам, или нет, - отрезал инквизитор, и, собравшись с мыслями, Сергей Иванович начал свой рассказ.
Светало.
Густые тени, окутывавшие Нью-Йорк, взрезанные по всей его площади дорожками света городской иллюминации были ещё достаточно сильны. Они нехотя сдавали позиции, уступая первым лучам Солнца, которое где-то там, за горизонтом, неторопливо карабкалось вверх. Небо светлело медленно, и на нём ещё игриво перемигивались звёзды. В вышине летел авиалайнер, сверкая габаритными огнями. Стая птиц, шумно голося, сорвалась с деревьев в Центральном парке, устремляясь на юг.
А Нью-Йорк жил своей жизнью. Люди спали, гуляли, танцевали и выпивали в клубах, занимались любовью в своих квартирах, смотрели кино или слушали музыку. Они дрались, крали, грабили, попрошайничали, торговали наркотиками и оружием, рылись в мусорных баках, спали в подворотнях в картонных коробках или на лавках, прикрывшись газетами. Они ехали в полупустом загаженном метро, рискуя нарваться на разборку или бандитский нож. Выли сирены, возвещая о том, что служители Фемиды не дремлют, внушая ложное чувство защищённости и успокоения. Где-то полыхал пожар. Скорая помощь неслась по городу, стремясь успеть в клинику, чтобы спасти чью-то жизнь.
Люди жили. И иногда – умирали.
А посреди всего этого, возвышаясь над всеми прочими зданиями и превосходя даже самые высокие небоскрёбы в несколько раз, молчаливым свидетелем городской жизни стоял Старейший Дом. Незримый для всех, он стоял здесь и наблюдал за тем, как люди вокруг суетятся. Как возводятся и сносятся дома. Как угасают одни, и зажигаются другие жизни. Как одни возносятся на недосягаемые вершины, а другие низвергаются в такие пучины, что и помыслить страшно.
Никто не знал, когда был построен Старейший Дом. Никто не знал, был ли он построен вообще. Просто однажды агенты «Федерального бюро контроля» нашли его стоящим посреди города и никем не замечаемым. С тех пор споры об истинной природе Старейшего Дома среди учёных «Бюро» не утихали ни на минуту. Не пролили свет на эту тайну ни многолетние исследования Дома, ни даже экспедиции, отправленные к его основанию. Впрочем, некоторые высказывали гипотезу, что дом стоял здесь всегда. Но он не всегда был именно домом, зданием. Предполагалось, что раньше он мог иметь другую форму. Основываясь на мифологии коренного населения, мировой мифологии, анализе находок, сделанных в процессе исследования дома, а так же символов, найденных в так называемом «Лесу колонн», что скрывался за карьером чёрного камня, было выдвинуто предположение, что раньше Старейший Дом мог иметь форму гигантского титанического дерева, которое в мифах многих народов звалось мировым древом.
Сегодня в Старейшем Доме бурлила работа. Происходила опись имущества, изъятого у «Диких гусей», каталогизация, систематизация, определение на хранение, исследования. Научные коллективы уже бились над разгадкой секрета технологий, захваченных у наёмников. Медицинская служба латала тех, кто пострадал в ходе проведения штурма. Составлялись объёмные отчёты, характеристики, описания, писались записки, отправлялись запросы, и так далее, и тому подобное. «Бюро», несмотря на экстраординарность недавней операции, работало как хорошо отлаженный и смазанный механизм. Механизм, в котором некоторые чувствовали себя лишними.
Я вот прямо сейчас ощущал себя лишним на этом «празднике жизни», сидя за столом в конференц-зале и глядя то на директора Тренча, то на Дарлинга, заливавшегося соловьём по поводу того, насколько полезной с научной точки зрения оказалась спасательная операция. Были получены опережающие технологии, открыты невероятные возможности звука в воздействии на физическую реальность, разработана черновая версия теории, объясняющая явление магии. И так далее. А ведь я сейчас мог быть где-нибудь в другом месте. Например, вместе с Драком и Самарой осматривать так называемый «Паноптикум» - хранилище изменённых предметов и предметов силы. Куратором этого хозяйства был стрёмный мужик по фамилии Лэнгстон, и он с дозволения Тренча сейчас проводил ознакомительную экскурсию для инопланетных гостей. Но судя по тому, как он смотрел на них и СУЗИ, когда нас представляли, у меня закралось подозрение, что Лэнгстон был бы не прочь заполучить и их в свою коллекцию всякой параестественной хренотени. Что касается СУЗИ, то мне с ней было не тягаться – удивительно, но гордец Дарлинг обратился к ней за помощью в анализе технологий, добытых у «Диких гусей». А уж когда она вскользь упомянула, что разработала свою теорию магии основываясь на точных эмпирических данных, то Каспер едва ли не утащил её в физическую лабораторию, где она, похоже, и пребывала поныне. В отличие от самого Дарлинга. Чёрт! Я бы даже согласился оказаться на месте Моро, который сейчас отлёживался в лазарете после травмы. Но я был вынужден присутствовать здесь по требованию самого Тренча. Однако, я так и не понял, зачем ему понадобился – мы уже битый час слушали доклад Дарлинга, который иначе как завуалированной хвалебной одой самому себе и назвать было нельзя. Под «мы» я понимаю себя, самого Тренча, и Маршалл, которая в последние полчаса с завидным постоянством копировала известный жест капитана Пикара. Признаться, мне уже начало казаться, что где-то рядом мог притаиться хитрый Кью, готовый вот-вот явиться пред наши светлы очи в сером облегающем трико и втянуть нас в какую-то безумную авантюру-испытание.
Впрочем… у нас был свой Кью. Если, конечно, судить по уровню сверхъестественной силы. Только наш был лыс и немногословен. Да, Оракул тоже был здесь. И, насколько я мог судить по выражению его лица, излучавшему просто неестественное спокойствие, он тоже был не в восторге от затянувшегося монолога Дарлинга. Только скрывал своё отношение к происходящему очень хорошо.
- На этом у меня всё, - наконец, закончил доктор, оглядев присутствующих триумфальным взглядом Цезаря, всё-таки покорившего галлов. При всём моём уважении к нему как к учёному, как человека я его терпеть не мог. Дарлинг сел. Тренч потянулся за сигаретой. Закурил.
- Что ж, - пыхнув дымом, - сказал директор. – Итоги операции для «Бюро» оказались очень полезны. Но…, - казалось, что он собирается с мыслями, - чёрт побери, Грей, в какое дерьмо вы нас втянули?
- Я? – вопрос вызывал у меня искреннее удивление, ведь я ожидал чего-то совершенно иного.
- Ладно, не вы. Совет. Не суть, - проворчал Тренч, махнув рукой. – Сначала вы приводите к нам инопланетян, потом – настоящих волшебников, говорите о других мирах, а затем выясняется, что «Дикие гуси» сотрудничают с пришельцем из иной реальности, работающим на могущественную параестественную сущность.
- Вмешательство параестественной сущности не доказано, - тут же возразил Дарлинг. Похоже, он действительно любил быть в центре внимания.
- Каспер, это частности, - прервал его Тренч. – Особенно учитывая ситуацию с этим похищенным – как вы это назвали, Оракул?
- Духовный ключ.
- Да, «Духовным ключом». Это уже непросто альтернативное мировое событие, которое может произойти. Не просто угроза национальной безопасности. Это нечто куда большее, - пристальный тяжёлый взгляд директора упёрся в Оракула. Да, Тренч уже был осведомлён о том, что такое «Духовный ключ». Сам Химмериш ему рассказал. И с тех пор Тренч глядел на него волком – лишь только после того, как стало известно, что такое «Духовный ключ», пришло осознание истинных возможностей Оракула. И это не могло не тревожить Тренча, теперь видевшего в нём реальную угрозу.
- Что говорит спасённая вами госпожа Лин? Ей известно хоть что-то о планах противника?
- К сожалению – нет, директор, - качнул головой Химмериш. Я слышал как напряжён был его голос. Все слышали. Могу поспорить – в оценке ситуации он был солидарен с директором. А ещё я бы на его месте чувствовал себя как уж на сковородке – ведь получалось, что он дал уйти похитителю. Дал уйти ему с «Духовным ключом» Ян Лин, позволил ему остаться безнаказанным за убийство Эндарно. Наверняка не так он себе представлял итоги спасательной операции. И – зная его, пусть даже и поверхностно – винил себя. Но если бы не он и принятое им тогда решение, то я бы не сидел сейчас здесь. Ни меня, ни стражниц, ни Ян Лин с инопланетянами и СУЗИ сейчас не было бы в живых. И за это я был ему благодарен. – Но…
- Что «но»? – насторожился Тренч.
- Я всё размышляю над тем, почему «Дикие гуси» напали на Кандрокар. И меня не покидает ощущение, что похищение Ян Лин не было их первоначальной целью.
- Поскольку о тех событиях мы можем судить лишь с ваших слов и мистера Грея, прошу пояснить, что вы имеете в виду.
- Они устроили настоящий штурм Башни Туманов. Сражение в ней длилось больше часа. Если они хотели просто похитить обладателя «Духовного ключа», то это было совершенно излишне. Тем более первым с предводителем наёмников столкнулся Эндарно. Можно было забрать его. Но вместо этого его убили…
- Постойте – вы говорите, что таинственный некто убил человека, владеющего способностями, дарованными «Духовным ключом»? – подался вперёд Дарлинг.
- Да, - коротко и ёмко подтвердил Оракул. А сокрытый в этом простом слове смысл можно было прекрасно додумать исходя из контекста. Я додумал. Дарлинг, судя по всему – тоже. И нам обоим не понравились выводы, к которым мы пришли.
- Пожалуйста, продолжайте, - кивнул Тренч, затушив сигарету в пепельнице. Там уже были «похоронены» три её предшественницы. Директор курил слишком много. Мне кажется, что это уже была не просто вредная привычка.
- Я думаю, что изначально цель «Диких гусей» при нападении на Кандрокар была в чём-то ином, - Химмериш на мгновение задумался. А у меня в памяти как раз всплыл образ Башни Туманов, небеса над которой начали затягиваться черными, как смоль, облаками, прямо как небо над Нью-Йорком в первой части «Охотников за привидениями». И тут меня осенило!
- Чёрные небеса! – воскликнул я в невольном порыве, привлекая к себе внимание.
- Чёрные… небеса? – в этот момент лицо Оракула просияло, и он стал похож на бухгалтера, у которого в конце года сошёлся баланс. Но теперь слова лились из меня рекой – мысль требовала, чтобы я её высказал. Он вспомнил, что сам сразу после нападения на Кандрокар уже высказывал предположение о цели «Диких гусей». Но сейчас Грей опередил его. При этом, похоже, и сам наёмник уже позабыл о том разговоре. И только сейчас начал что-то припоминать. Это даже немного позабавило мага.
- Да. Могу поспорить, что чёрное небо для Кандрокара совершенно нехарактерно, - дождавшись кивка Химмериша, я продолжил, - а значит, они хотели сделать что-то, что должно было изменить условия в вашем мире. Не знаю, что – я не учёный. Может, Дарлинг потом поймёт. А что происходит, если изначальный мир меняется? – тут я посмотрел на Оракула, и вспомнил, как мы беседовали на эту тему ещё там, в Предвечной Цитадели. Стало немного неловко, но тут уж ничего не поделать.
- Меняются все миры, связанные с ним, - холодным как льды Арктики тоном сказал Оракул. И даже мне стало жутко от того, как это прозвучало, и значения этих слов.
- Но это… немыслимо! – Каспер Дарлинг был потрясён. Похоже, впервые в жизни у него не нашлось слов. Но я, конечно, его не слушал, продолжая выплёскивать истину, что стремилась наружу:
- Думаю, та странная штука, похожая на каштан-переросток, которую уничтожили стражницы, и должна была что-то как-то изменить. Может это был генератор, или ещё что. Когда же врагу стало ясно, что защитников Кандрокара не удастся сдержать на достаточное время, и генератор будет уничтожен, было принято решение забрать обладателя «Духовного ключа», который – как мы теперь знаем – позволяет менять реальность.
В конференц-зале повисла напряжённая тишина, которую нарушила молчавшая до этого Маршалл:
- Итак, господа, мы в заднице. У кого какие предложения?
Космос вздыбился, сверкнул, расходясь огромным сверкающим разломом, в котором бушевала неистовая энергия, и оттуда израненный, но не побеждённый, вынырнул корабль «Тень». Всё, что осталось от секретной мобильной базы «Фронта освобождения».
Корабль возник на краю небольшой планетарной системы со звездой причудливого зеленоватого оттенка, и лёг на курс, ведущий к предпоследней планете – небольшому каменному шару, отдалённо напоминающему помесь Луны и Меркурия.
Планет в системе было всего четыре. Лишь две из них находились в так называемой «зоне жизни». Но одна, та, что была ближе всех к солнцу, пребывала на самом краю этой зоны, и жара там стояла серьёзная. Это если не обращать внимания на состав атмосферы, в которой безраздельно властвовал аммиак. Вторая планета, пользуясь классификацией Объединённой Федерации планет, являлась миром класса «М», то есть планетой земного типа, пригодной для углеродных форм жизни. Два её континента, находившиеся на противоположных сторонах небесного тела, имели причудливые очертания и пестрели оранжевым и красным. Вероятно, растительность там была, и имела весьма непривычные цвета.
Четвёртая планета была типичным газовым гигантом синевато-зелёного оттенка. Она обладала уймой разномастных спутников и даже собственным кольцом. Но спутники были небольшими, кольцо – куцым, а планета не представляла интереса для появившегося здесь корабля.
Гигантский купол, покрытый оплавленными бороздами, рваными ранами, заплатками, с зияющими кое-где дырами в обшивке, неспешно двигался к каменистой планете под номером три. Вернее – не к ней самой, а к орбитальной верфи, фермы которой уже показались вдали.
Эта система была расположена очень далеко от территорий Рейха, и являлась перевалочным пунктом для всех трёх мобильных баз «Фронта освобождения».
Джексон был угрюм. Даже более угрюм, чем при атаке «Люфтваффе». Больше, чем при нападении левиафанов и разборках с инопланетной заразой. С тех самых пор, как они покинули Кандрокар, его не покидала мысль, что всё происходящее – какая-то плохая вселенская шутка. Там, в Кандрокаре, он получил три удара. Первый – когда узнал, кто руководит «Фронтом». Второй – узнав об истинной природе их реальности, возникшей только потому, что кто-то решил вмешаться в изначальный ход вещей. И третий – когда столкнулся с новыми суперсолдатами Рейха, которым приставка «супер» подходила как влитая.
- Коммандер? – в третий раз повторила Нийота, обеспокоенно глядя на Дэвида. Таким она не видела коммандера ещё ни разу. Джексон, наконец, вздрогнул, и обратил на неё внимание.
- Да.
- Верфь «Галилей» вышла на связь.
- Передайте коды, - кивнул Джексон. Что ж, у него ещё будет время подумать над случившимся. Но прямо сейчас нужно было разобраться с важными текущими задачами. – Предупредите их о биологической опасности. Пусть пришлют нам всех роботов-уничтожителей, каких только смогут выделить – нужно избавиться от инопланетной заразы, пока хитрый трюк Доктора ещё действует. Мы не пристыкуемся в верфи до тех пор, пока последнее чудовище, последняя спора, последняя цепочка инопланетной ДНК не будет уничтожена, - коммандер подпёр голову рукой, опершись локтем на подлокотник кресла – резервный мостик вновь исправно выполнял свои функции. Подумав немного, Дэвид тронул пару кнопок на панели подлокотника, активируя систему внутрикорабельного оповещения. – Внимание экипажу! – произнёс он, и голос его разнёсся эхом из динамиков по всем палубам, которые не пострадали в этом рейсе. – Мы находимся у верфи «Галилей». Но в связи с повышенной биологической опасностью, которую представляют инопланетные существа на нижних палубах, на корабле объявляется карантин. Мы не будем стыковаться с верфью, а каждый член экипажа должен пройти медицинское полное обследование. Верфи уже отправлен запрос на ремонтных дронов, материалы и роботов-уничтожителей, которые займутся окончательный решением инопланетной проблемы, - когда Джексон закончил говорить, то взгляд его снова был мрачен.
- Вы уверены, что карантин поможет? – спросила Нийота, глядя Дэвиду прямо в глаза. Сама уроженка Базилиада, увидев записи, на которых инопланетная «фауна» представала во всей своей красе, не на шутку перепугалась, хотя за её плечами был серьёзный опыт участия в боевых действиях и диверсионных операциях против Рейха. Но то, что представляли собой чудовища из глубин вселенной, даже у неё вызывало оторопь.
- Я уже ни в чём не уверен, - вздохнул Джексон, проведя рукой по лицу. Ему очень захотелось спать. Он уже не помнил, когда нормально спал в прошлый раз, а сейчас усталость навалилась с особенной силой. – Я пойду к себе, - вставая, сказал он девушке, - отдохну. Сообщи, когда прибудут челноки с верфи, - попросил мужчина, и, дождавшись кивка, покинул мостик.