Глава 17. Рабство иллюзий. (1/2)

?Здесь молятся Богу и Сатане –

Без хозяина трудно прожить.

И каждый построил себе по тюрьме,

Веря в правильность царственной лжи.

Но я не был никогда рабом иллюзий,

Но я не был никогда рабом иллюзий?Карлос Кастанеда.Нестерпимый шум диссонирующей какофониейдолбился в истерзанный болью разум, внося свою лепту в бездонный колодец страданий. Шум был чудовищен, многослоен. Он состоял из множества шумов поменьше, накрадывающихся один на другой. И на третий. И на четвёртый. И так до бесконечности.

От такой чудовищной громкости барабанные перепонки уже давно должны были лопнуть, но нет – они держались, хотя болели так, что, быть может, лучше было бы лишиться слуха. Шум и боль не давали сконцентрироваться, не давали думать. Да и о чём думать?

Глаза… С ними творилось что-то неладное. Глазные яблоки дико чесались изнутри. А ещё было странное световое пятно, время от времени вспыхивавшее под закрытыми веками. И тогда сквозь веки начинали проступать капилляры, а так же оконце, что было перед самым носом, за которым… Нет, что там было за оконцем, рассмотреть не удавалось – мгновения ?прозрения? оказывались слишком короткими.Тело ощущалось сломанной куклой, в которой не осталось ничего целого. Кости как будто сломали и заставили срастись несколько раз, а всё остальное… Наверное тот, кого свежуют заживо, чувствует примерно то же самое.Но было кое-что ещё. Ощущение силы. Мышцы полнились ею. Они стонали от боли, словно трудились непрерывно целое десятилетие, но были сильны как никогда прежде. Даже сейчас, сквозь боль, это ощущение пьянило.А ещё чувствовалось, что рядом кто-то есть. Ощущение было похоже на смутное восприятие, возникающее на грани сознания, момента, когда включается телевизор, но звук и изображение ещё не пошли – иногда в таких случаях можно услышать, а скорее ощутить необычный звук, похожий на писк.Ганс не знал, сколько он уже здесь. В памяти отпечатался лишь миг перед тем, как он залез в капсулу – и то частично. А потом был свет и такая боль, какой он не испытывал никогда в жизни. Казалось, что свет проникал в каждую клетку его тела, оставался там и что-то менял. И именно это было очень болезненно. Только их он и запомнил – свет и боль. Был даже момент, когда он захотел потерять сознание, но не потерял. Спустя ещё какое-то время всё настойчивее о себе начали заявлять мысли о смерти, но он не умер.И ему пришлось погрузиться в боль, утонуть в ней, захлебнуться, утратив не только счёт времени, но и ощущение реальности. А потом – совершенно неожиданно, когда агония достигла просто запредельных высот, всё прекратилось. Свет погас, уступая место кромешной тьме, но боль осталась. И, похоже, она не собиралась так просто уходить. Однако теперь её присутствие отчего-то не сбивало мысли с пути, не заставляло их путаться или концентрироваться на себе. Напротив – она как будто отточила все мыслительные процессы.- Герр Геринг, - внезапно в капсуле раздался голос Штрассе, оказавшийся настолько громким, что вызвал боль в ушах. Ещё одну боль. Ганс поморщился от режуще-огненного ощущения в ушах. – Как вы себя чувствуете? – Герингу захотелось, чтобы этот голос звучал как можно тише, и он вдруг осознал, что с каждым словом речь Вильгельма и впрямь сбавляла громкость, пока не стала приемлемой.

- Как будто меня разобрали, а потом собрали заново, но не правильно, - собственный голос не слушался, прыгая по высоте и тембру. Это было неприятно, в том числе и для собственного слуха – иногда голос сам собой начинал звучать слишком громко, нанося ещё один удар по слишком чуткому слуху. А ещё в такие моменты возникало ощущение, что капсула немного трясётся. Мелькнула мысль, что он разучился контролировать свою речь. Но на удивление это открытие не вызвало тревоги. – Скажите, Вильгельм, у вас там случайно не завалялось от меня лишних деталей, которые вы ненароком забыли поставить на место?- Хо-хо, юмор – хороший признак! – скрипуче, как иссохшее старое дерево, засмеялся голос Штрассе.

- Может быть - для вас. А я чувствую себя прескверно.- Это остаточный эффект процедуры. Он скоро пройдёт, - безапелляционность и уверенность тона учёного привнесла немного спокойствия и ясности. – Что вы ощущаете конкретно?- Разве у вас не выводятся мои показания?- Устный опрос необходим – он позволяет выяснить индивидуальные психологические реакции на процедуру, - пояснил старик.- Имеют место нарушения слуха, зрения, частично – контроля речи, - сухо перечислил ?симптомы? Геринг. – Так же присутствует субъективное ощущение постороннего присутствия и серьёзного прироста физической силы.- Славно, - послышался хлопок. Похоже, Штрассе хлопнул в ладоши! А это могло знать только одно – он доволен результатом. – Ваш организм привыкает к изменениям. В скором времени дискомфорт пройдёт, и вы приспособитесь к новым возможностям. А пока, молодой человек, вам предстоит пройти обследование, чтобы мы могли понять, насколько успешной процедура была на этот раз.- Вы о побочных эффектах? – догадался Ганс. Странно – ведь он, вроде бы, не знал о том, что у процедуры, пройденной им, есть побочные эффекты. Знание всплыло как бы само собой.- О них, - каким-то странным тоном ответил Штрассе, и капсула, бывшая временным пристанищем Ганса Герина, с шипением и свистом начала открываться…Зиверс буравил взглядом Валькирий, сидящих на гостевом диване. Судьба снова свела их вместе. А вернее – не завершённое дело, над урегулированием которого на протяжении уже почти двух недель работал ?Отдел временного контроля? ?Аненербе?, само существование которого было одной из строжайших тайн оккультной организации.

Валькирии прибыли два часа назад с фюрером, и тот уже сказал своё слово. Вольфраму, по сути, оставалось только выполнять прямой приказ. Но прежде он решил поговорить с теми, кого фюрер ценил столь сильно, что ради них готов был лететь на другой конец планеты.

Вилл Вандом неотрывно смотрела на главу ?Аненербе?, сидевшего в чёрном кресле закинув ногу на ногу и сложив пальцы рук домиком. Убранство его кабинета в берлинской штаб-квартире попросту сбивало с толку. Заходя сюда, Вилл ожидала увидеть классический кабинет высокого начальника, вроде того, что был у Гарольда Хейла. Но помещение, избранное Зиверсом для работы, а может и специально спроектированное для этого, совершенно выбивалось из ?классического? образа. Хотя бы потому, что оно имело форму пятиконечной звезды. К тому же было совершенно не понятно, как Зиверс здесь вообще умудряется работать, ибо рабочий стол, компьютер, инфо-система и вообще хоть что-то, имеющее даже малейшую ассоциативную связь со словосочетанием ?рабочее место? здесь отсутствовало как класс. Кабинет скорее напоминал комнату отдыха со всей этой мягкой мебелью, старинными книжными шкафами, картинами и целым мини-баром, в названии которого слово ?мини? было явно неуместным.

А ещё кабинет Зиверса походил на музей истории немецкого оккультизма и научного прогресса: в шкафах, на специальных стеллажах, полках или постаментах здесь красовались древние фолианты, написанные неизвестными символами или рунической вязью и необычные артефакты с одной стороны, а с другой – макеты различных устройств, чертежи или фотографии, а иногда даже оригиналы изобретений, изменивших мир: вихревой двигатель Шаубергера, прототип первого лучевого карабина, чертежи боевых экзоскелетов времён последней войны… Наука здесь соседствовала с магией в каких-то невообразимых комбинациях, и это не могло не бросаться в глаза.- Я устала! – звонко нарушился вязкую тишину Ирма. Она не любила сидеть без дела, если только речь не шла о школьных уроках. Но этот этап жизни уже миновал.

- Устали сидеть? – приподнял правую бровь Вольфрам, не проявив ни тени эмоций. – Оригинально.- Говорите, что хотели, Герр Зиверс, сказала Вилл, будучи полностью солидарна с шатенкой – она тоже устала ждать.- Как вам мой кабинет? – вместо ожидаемого начала серьёзного разговора спросил глава ?Аненербе?.- Как музей.

- слишком вычурно.- Старьё!Валькирии честно поделились своим мнением. Зиверс хмыкнул – примерно этого он от них и ждал. Молодые. Куда им понять всю ценность собранных здесь вещей? Но они правы – пора было переходить к делу.- Вы уверены, что сможете отыскать беглецов? – сохраняя прежнюю позу, спросил Вольфам. Впрочем, дело было не в том, уверены ли Валькирии, а в том, действительно ли они это смогут. Его люди, обладая всеми ресурсами ?Аненербе?, пока не смогли.- Мы их найдём, - твёрдо заявила Вилл, внутренне обрадовавшись тому, что разговор, наконец, пошёл. Находясь в обществе Зиверса, она чувствовала себя неуютно. Порой он смотрел на неё и девочек так, словно они были уникальными подопытными, которых тот готов был с удовольствием препарировать. Жуткий взгляд.- Как? – последовал новый вопрос. – Традиционные методы и магия не дали результатов.

- Пока не окажемся на месте – сложно сказать, - Вилл задумалась над ситуацией. А ситуация была довольно странной – обычно когда ?Аненербе? желало кого-то найти, то неизбежно находило, как искомый ни скрывался и кем бы ни был. Было множество случаев, когда даже сильнейшие маги оказывались в цепких руках особых команд оккультного общества. ?Аненербе? всегда справлялись с такими задачами. Самостоятельно. Что в этот раз пошло не так? – У вас есть предположения, что мешает выйти на след?- Отсутствие следа, - усмехнулся Зиверс.- След остаётся всегда, - флегматично заметила Корнелия. – Но, похоже, случилось нечто действительно аномальное, если ваши специалисты не смогла отыскать зацепку.

- Что ж, нечто аномальное действительно имеет место быть, - кивнул Вольфрам. На самом деле даже несмотря на недавнюю совместную работу и ворох прошлых заслуг он не мог сказать, что полностью удостоверился в профессионализме и компетентности Валькирий. Данный разговор должен был немного прояснить этот вопрос лично для него. – Мы обнаружили стремительное истощение магического следа, оставленного, судя по всему, мировым камнем.- Сердце Кандрокара, - процедила Вилл, вспомнив стражницу, с которой её свела судьба сначала в Заветном Городе, а затем в Пенемюнде 1939 года. Сама мысль о том, что артефакт подобной мощи оказался в руках азиатки, представительницы низшей расы, воспламенила в её душе расовую ненависть, выпестованную воспитанием и идеологической подготовкой.

- Именно так, - продолжил, меж тем, глава ?Аненербе?, кивнув. – Его энергетическая сигнатура привела нас к болотам у столицы Меридиана, но после этого след начал ?таять? со стремительной скоростью. Гораздо быстрее, чем это происходит обычно. В итоге мои люди даже не успели развернуть оборудование.- Возможно, это как-то связано с самим камнем, - задумалась Вилл. Наверняка у ?Отдела контроля времени? был богатый опыт поисково-розыскных мероприятий в различных эпохах. И единственным отличием их прошлой практики от нынешнего случая было именно наличие Сердца Кандрокара.

- Определённо, - согласился Вольфрам – и он сам, и его аналитики пришли к тому же выводу. Но этот вывод не давал ровным счётом ничего. Почти ничего без привлечения к делу Валькирий. – Именно поэтому я решил обратиться к Фюреру с просьбой о вашем участии.Вольфрам посмотрел на девушек тем самым взглядом вивисектора, увидевшего самый желанный биологический образец. Взгляд мелькнул и угас, оставляя на душе гнетущее, гадливое ощущение.

- Та-а-ак, я уточню, - протянула Ирма, своим скучающим видом нагоняя тоску не только на подруг, но и на самого Зиверса. – Нам нужно будет снова закручиваться узлом в вашей машине времени, а потом ковыряться в грязи, собирать улики и вынюхивать простывшие следы?- Не драматизируй, - вздохнула Корнелия. – В твоём случае грязевая ванна будет даже полезной.- Извини, но грязь – это как раз по твоей части, - с готовностью, но как-то лениво парировала шатенка. Удивительно, но пребывание в таком скучном месте, как кабинет Зиверса, отбило у неё охоту препираться с заклятой подругой.

- Дамы, - глава ?Аненербе?, наконец, сменил позу, перестав напоминать лощёного психоаналитика. – Фроляйн Лэр, ваше описание утрировано, но – да. Примерно этим я и прошу вас заняться. А уж придётся ли вам для достижения цели ковыряться в грязи или даже экскрементах – решать уже вам.- Фу! – возмущённо отвернулась Корнелия. Она была лучшего мнения о манерах человека, занимающего столь высокий пост.

- Что ж… Если вы больше ничего не хотели с нами обсудить, то мы готовы к переброске, - заключила Вандом. Признаться, за время отпуска и пребывания в больнице бездействие ей дико надоело. Она жаждала действий.

- Не готовы, - тихо проворчала Ирма, но её никто не слушал.Вольфрам встал. Да. Была ещё одна причина, из-за которой он пригласил Валькирий на эту встречу. Но раскрывать её вот так, в лоб, было бы неосмотрительно. Нужно было ?подготовить почву? и тщательно выбирать слова.

- Скажите, Вилл, и вы, Корнелия, и вы, Ирма, каким вы видите своё будущее? Ну, допустим, лет через десять-двадцать.- Ну…, - вопрос оказался настолько неожиданным, что Вилл растерялась.- Полагаю, мы и дальше будем служить Фюреру, - ответила Корнелия. Для неё вопрос Вольфрама тоже прозвучал неожиданно. И, тем не менее, иногда она задумывалась, что с ними тремя будет потом. – По крайней мере, пока это у нас получается лучше всего.- Трудоголичка! – замотала головой Ирма, в корне не согласная с заключением блондинки. – Я намерена уйти в отставку, захомутать какого-нибудь красавчика и отправиться в путешествие.

- О, - вздох разочарования сорвался с уст повелительницы земли, а рука сама прикрыла лицо.

- И нечего здесь мне ?окать?, - насупилась та, волком поглядев на подругу, словно она оскорбила Ирму в лучших чувствах.

- Ясно, - кивнул Зиверс, принимая эти ответы. – Ну, а что же вы, фроляйн Вандом?- Я… честно говоря я не знаю, - призналась девушка. И даже не столько Зиверсу, сколько самой себе. Служба Валькирией Фюрера казалась ей чем-то настолько незыблемым, нерушимым, что мыслей о будущем в ?отрыве от производства?не возникало. Казалось, что они втроём всегда так и будут Валькириями. Всегда на страже. Всегда там, где нужны больше всего. В конце концов Фюрера ведь не зря уже давно зовут ?Вечным?.Но сейчас, всерьёз размышляя над вопросом главы ?Аненербе?, начало приходить понимание того, что всё неизбежно измениться. Не может не измениться, ведь таково свойство времени. Они станут старше, мир станет другим. Будет ли в новом мире вообще место Валькириям, если наступит то время благоденствия и безопасности, подкреплённое неодолимой мощью Рейха, о котором так часто говорят партийные лидеры? А даже если не наступит – хотела ли она сама всю свою жизнь положить на алтарь служения Родине? В отличие от Ирмы и Корнелии ответ на этот вопрос для Вилл не был таким лёгким. – Думаю, к тому времени всё изменится, и мы станем совершенно другими.

- Понимаю, - кивнул Зиверс. Он наблюдал. Язык тела, малейшие движения, мимика. В копилке его обширных познаний, приобретённых за неестественно долгую жизнь, было и знание психологии. – Всё действительно может измениться. И измениться.

- Хм… о чём вы? – Вилл показалось, что это был не просто комментарий к её мыслям.- Об эволюции, - мужчина подошёл к муляжу первого двигателя Шаубергера. – Взгляните. Это устройство стало революционным скачком в двигателе- и авиастроении, навсегда изменив не только облик летательных аппаратов, но и мира в целом. До Шаубергера в авиации человечество тащилось словно улитка, а после него, отбросив идею неэффективных двигателей внутреннего сгорания и реактивной тяги, мгновенно вырвалось в космос. Это живой пример эволюционного скачка.- Я всё никак не пойму, к чему вы клоните, - упёрла руки в бока Ирма, что в сидячем положении смотрелось весьма комично.

- К тому, фроляйн Лэр, что сейчас человечество, похоже, стоит на пороге такого скачка, в сравнении с которым двигатель Шаубергера – детские каракули на обоях против величайших шедевров искусства. Причём вместе взятых. Только в этот раз изменяться будет само человечество, а не его инструменты. Идеальные, совершенные люди, обладающие возможностями, которые и вообразить сложно… Мечты Фюрера и других партийных лидеров о расе сверхлюдей могут стать явью. Потому, что каждый сможет стать сверхчеловеком, а магия окажется пережитком прошлого, - с грустью в голосе ответил Зиверс, нежно коснувшись муляжа двигателя.- Сверхлюди? – переспросила Вилл. Действительно ли то, что сейчас сказал фон Зиверс – правда? Похоже, что да – телепатия не сигнализировала девушка о присутствии лжи. Либо Зиверс мог обманывать телепатию Валькирий. Скорее всего мог. Но Вилл совершенно не казалось, что всё им сказанное было розыгрышем или враньём. Для него в этом не было смысла. Но если это правда… Почему он вообще завёл этот разговор? И кто мог подойти настолько близко к созданию сверхчеловека? Едва у неё оформился этот вопрос, как память услужливо подсказала единственный вероятный ответ на него.- Вижу, вы уже поняли, фроляйн Вандом, - улыбка была совершенно не тем, чего можно ожидать от человека, занимающего пост главы оккультного ордена. Это была улыбка, полная грусти.

- Штрассе, - кивнула та.- Что-о-о? – удивление Ирмы не знало границ, а вот Корнелия, похоже, и сама была того же мнения.- Он слишком хорошо изучил этого путешественника… Игоря. И процесс уже запущен.- Но… вроде же это хорошо, разве нет? – с самого детства Ирма постоянно слышала о великой мечте Рейха – сверхлюдях, идеальных людях. Это была великая цель. Идея внедрялась в сознание через литературу, кино, мультфильмы, комиксы, игры. И теперь, когда этот момент был так близко, было не понятно, почему так огорчён Зиверс.

- Да, возможно, - согласился глава ?Аненербе?, вновь усаживаясь в кресло. Пока всё шло именно так, как он и предполагал. Главное – не напортачить в конце. – Но если все станут сверхлюдьми, к чему ещё будет стремиться? Все тайны станут известны, все открытия – сделаны, а достижения – достигнуты. Таким людям будет доступно всё и сразу. Это – потолок. Выше развиваться просто некуда. К чему бы ни стремилось такое общество, какие бы цели перед собой ни ставило, оно неизбежно скатиться в пучину стагнации и деградации, являющихся естественным следствием отсутствия развития, научного или любого иного поиска...- Вы не правы, - вдруг возразила Ирма. Она даже сама не ожидала, но раз уж слово было сказано… - Насчёт потолка. Его можно пробить и двигаться на чердак, а потом – в небо.И в этот момент Зиверс засмеялся.

- Так что ты узнал? – это было первое, что спросил Крюгер, едва только Шрёдингер в свойственной себе манере появился из зеркала, шагнув в реальный мир из его отражения. Строго говоря, Дитриху зеркало было без надобности – он в нём не отражался. Тем не менее, он продолжал хранить его все эти годы как напоминание о том, кем был когда-то, и кем следовало оставаться, не поддаваясь чудовищу, в которое он превратился.Это был склеп. Вернее так это помещение называл сам Дитрих. На самом же деле от классического склепа в этом месте, стилизованном в данный момент под комнату в средневековом замке со стенами из массивных кирпичей, свечами на длинном деревянном столе, уставленном яствами и напитками, гобеленами с символикой германских правителей древности и рыцарскими доспехами по углам, не было ровным счётом ничего. Даже такой неотъемлемый атрибут, как гроб, мистически связанный с высшим вампиром благодаря научному прогрессу заменила внушительная прямоугольная капсула нарочито белого, почти стерильного цвета, стоявшая на специальном ступенчатом возвышении там, где должен был быть трон. Конечно, всё это окружение было лишь голографической иллюзией. За исключением зеркала, капсулы и деревянного резного стула с высокой спинкой, на котором, закинув ногу на ногу и сложив руки, восседал оберфюрер, казалось, никогда не расстававшийся со своей чёрной формой. По крайней мере, никто никогда не видел, чтобы он ходил в какой-нибудь иной одежде.- Мрачновато у тебя тут, - меланхолично заметил Шрёдингер, садясь на край стола, поправ тем самым все правила приличия. Это были не простые голограммы. Новое поколение проекторов было способно создавать плотные, твёрдые фотонные объекты, которые могли взаимодействовать с окружающим миром так же, как и их реальные прообразы.

- В самый рад, - обнажил клыки в ухмылке вампир, рассматривая гостя через наполовину полный бокал красного… это было точно не вино. Крюгер не понимал этого ?вечного подростка?. Шрёдингеру уже давно за восемьдесят, но он, сохранив внешность шестнадцатилетнего юноши, часто и вёл себя на эти шестнадцать лет. В особенности Дитриха раздражали манера поведения унтерштурмфюрера и его периодические попытки подшутить над всеми и каждым, кто окажется в поле зрения.

- Для скучного высшего вампира – пожалуй, - с готовностью согласился юноша.

- У нас разные представления о скуке, - отмахнулся Дитрих. – Кстати, не хочешь вина? – глаза вампира полыхнули красным и бутылка с названным напитком, стоявшая на столе, сама собой пододвинулась к гостю.- Уже лучше, оберфюрер. Но голографическим вином трудно напиться, - усмехнулся Шрёдингер, спрыгнув на пол. Дитрих лишь улыбнулся уголками губ. – У Базы 211 есть секретные уровни. Сверхсекретные. Настолько экранированные и защищённые, что даже мне было о них не известно.- До недавнего времени, - уточнил вампир, подавшись вперёд – было отрадно и неожиданно, что Шрёдингер так резко перешёл к делу, вместо того, чтобы ещё какое-то время разыгрывать клоунаду.

- До недавнего времени о них никто не подозревал, - пожал тот плечами, мол ?ну, что поделаешь – такова жизнь?.

- А фюрер?- Не знаю. Как и насчёт остальных Рыцарей Чёрного Солнца.

- Они наверняка знали.- Всё возможно. Сейчас я бы ни за что не поручился, - юноша задвигал ушами,к чему-то прислушиваясь. – Благодаря Страннику – а именно так зовёт себя путешественник, с которым ты сражался – и его сообщнику по кличке ?Доктор?, я смог не только узнать об этой тайной части базы, но и проникнуть туда… Кстати, ты знал .что она не указана ни на одном плане и чертеже? Так вот, я мельком посмотрел, что там творится, пока квантовая защита не вышибла меня прочь. КВАНТОВАЯ, понимаешь, Дитрих? – Шрёдингер выделил слово интонацией. Сейчас в его голосе Крюгер услышал то, чего не слышал от ?юноши? никогда – тревогу.- И?- У нас нет таких технологий. Я знаю – я проверял. Как нет и магии, способной меня удержать. Ни у нас, ни у кого-то ещё, - парень буквально сорвался с места и навис над Крюгером, который даже бровью не повёл. Но, хотя могло показаться, что Дитрих был полон скепсиса по поводу рассказа собеседника, на самом деле это было не так.

- Что ты там видел? – холодный, как надгробный камень, тон Дитриха, заставил унтерштурмфюрера немного успокоиться. И, всё же, воспоминания о сверхсекретной части Базы 211 не шли у него из головы. Там он впервые столкнулся с тем, что могло противостоять его способности быть везде и нигде. Это просто не могло не тревожить его.

- Немного. Внушительные наработки по созданию сверхлюдей, генетические эксперименты, но большинство проектов оказались за гранью моего понимания. Но самое главное – я ощутил что-то совершенно противоестественное где-то в самом низу, куда ушли Странник и Доктор.- Противоестественное? Серьёзно? – невольный смешок вырвался сам собой – восьмидесятилетний мальчик с кошачьими ушами рассказывает вампиру о противоестественном? Ну, да. Это ведь точно в порядке вещей. Впрочем, Шрёдингер истолковал эти слова по-своему.- Я не знаю, что это было. Казалось, что само время рвётся, дробится, истончается и стонет от боли.- Почему ты не пошёл за странником? Хотя нет – угадаю. Защита?- Верно, - признаться, Шрёдингер вовсе не жалел о том, что не увидел источника этой ?противоестественности?. Потому что обострённая интуиция подсказывала – добром бы это не кончилось.- Время, говоришь…, - теперь настала пора задуматься Крюгеру. Секретная база имела ещё более секретную часть. В этом не было ничего необычного. Стандартная практика. Но Монтана не стал бы поручать им разобраться во всём этом просто так. Штрассе было что скрывать. Да и сам старик, в принципе, был большой загадкой, о самом существовании которой знали лишь немногие избранные. Что бы ни происходило на сверхсекретных уровнях Базы 211, это было чрезвычайно важно. – Что сам думаешь по этому поводу?- Впервые в жизни я осознал, что есть вещи, в которые мне не хотелось бы совать нос.

- Очень поучительно, - улыбнулся Дитрих. Тем не менее, это ?откровение? от Шрёдингера, славившегося своей ?безбашенностью?, если так можно выразиться, являвшейся следствием его почти неуязвимости, заставило ещё раз задуматься. Технологии, которых нет в распоряжении Рейха. Но тогда откуда они у Штрассе? И почему он не выдал их, как это предписано специальными научными протоколами? Даже просто слушая поверхностный рассказ унтерштурмфюрера, Дитриху все меньше и меньше нравилось то, что происходило под покровом тайны на Базе 211. – Рейхсмаршал хочет выяснить, что скрывает Штрассе. И я, честно говоря, тоже заинтригован, - это было правдой. Почти так же, как и сражаться с достойными противниками, коих, впрочем, можно было пересчитать по пальцам одной руки, Крюгер любил вести расследования. И чем сложнее было дело, тем лучше. А сейчас загадка была действительно сложной.

- Я больше не сунусь туда без подготовки, - покачал головой Шрёдингер, прижав уши к голове.

- Я этого и не предлагал. Залог успеха любого расследования – внимание к деталям и тщательное изучение, а так же анализ всей доступной информации.- Оберфюрер, в вас снова пробудился сыщик?- Он и не засыпал, - Дитрих поднялся настолько резко, что собеседник отшатнулся от неожиданности. – Собирайтесь, коллега. Мы отправляемся в Берлин. Посмотрим, что нам смогут предложить секретный архив Рейхсканцелярии и ?Аненербе? насчёт личности Вильгельма Штрассе, - азартная улыбка скользнула по лицу Крюгера, когда тени метнулись к нему со всех сторон, заключив в кокон, рассеявшийся мгновенье спустя.- Позёр, - в опустевшей комнате раздался недовольный голос Шрёдингера – тот исчез, едва только Дитрих перестал на него смотреть.Тесты, тесты и ещё раз тесты. Интеллектуальные, медицинские, физические, психологические и прочая, и прочая.

Когда Штрассе сказал, что ему придётся пройти обследование, Ганс подумал, что речь идёт о классическом медосмотре и заборе анализов, помноженных на специфику того, что с ним сотворили учёные. Как оказалось, всё было несколько… сложнее.

Он перемещался из кабинета в кабинет, от специалиста к специалисту и уже давно утратил счёт времени. Проверка рефлексов, проверка зрения, МРТ, электроэнцефалограмма, рентген, электрокардиограмма и куча других ?-грамм?, о существовании которых Геринг с удивлением узнал только сейчас. А ещё тесты уровня развития познавательных процессов, интеллекта, определение личностных характеристик, да даже чёртовы задачи по алгебре за пятый класс и стоматолог! К чему вообще во всём этом списке был стоматолог?Штрассе всё время был рядом, принимая самое деятельное участие в проведении всех этапов обследования, которое с течением времени начало казаться скорее пыткой, чем оправданным научным действом.

На его вопрос, почему лаборатория, где происходила процедура, которой его подвергли, не была оборудована для проведения и последующего обследования, Вильгельм, прищурившись, сказал, что ?так надо?.И они продолжали шататься по этажам от кабинета к кабинету.

Наконец они оказались на испытательном полигоне. Вернее – оказался Ганс, в то время как Штрассе находился в будке управления вместе с другими сотрудниками полигона.Полигон, по мнению Геринга, выглядел очень странно – это было огромное кубическое помещение размером с пару ангаров и высотой чуть ли не с девятиэтажный дом. Гигантский куб с белыми стенами, полом и потолком, освещёнными так странно, что они как будто сливались воедино. Здесь не было никаких стендов или испытательных установок. Здесь не было вообще ничего, кроме самого Ганса Геринга, одетого в обтягивающий белый комбинезон, напоминающий костюм водолаза. Слева под потолком виднелись окна будки управления. У Геринга появилась шальная мысль, что сейчас здесь будут испытывать его.- Внимание! – разнёсся из динамиков подобно грому, эхом отражаясь от стен, голос Штрассе. – Начинаем серию продвинутых физических тестов под номером ?S-01 альфа?. Испытуемый Геринг, вы готовы?- Что от меня вообще требуется? – на самом деле сейчас унтерштурмфюрер был готов уже на что угодно, лишь бы череда этих тестов, наконец, закончилась. Чувствовал он себя заметно лучше – боль прошла, а слух и зрение почти перестали шалить. Почти. Иногда казалось, что он слышит чьи-то разговоры, происходящие где-то невообразимо далеко, а ещё временами могло почудиться, будто он видит то, что видеть невозможно. Например, внутреннее устройство стен со всеми коммуникациями, трубами и проводами, и даже саму структуру супербетона.

- Вы будете выполнять усложняющиеся задания, направленные на проверку ваших физических возможностей.- А разве мы это уже не проходили? – вспомнился спортзал. Вот уж действительно было что вспомнить – все силовые упражнения, которые ему давал, Ганс выполнил с невероятной лёгкостью, что немного шокировало его самого. Особенно после того, как он сумел одной рукой, нисколько не напрягаясь, поднять полностью снаряжённую штангу над головой. Вот тогда он, наконец, осознал, что процедура, сопровождавшаяся светом и болью, действительно что-то в нём изменила. Это немного пугало. Но ведь именно ради этого он и обратился к Штрассе.

- Это будут ПРОДВИНУТЫЕ тесты, унтерштурмфюрер, - тоном сварливого учителя, объясняющего нерадивому ученику элементарную тему, ответил Вильгельм.

- Хорошо. Я готов. Давайте уже поскорее закончим с этим, - кивнул Ганс, ощущая бурлящую в себе силу. Его буквально распирало от скрытой внутри мощи и желания её выплеснуть.

- Испытание 1. Силовое, - прозвучал голос, и тут же в полу впереди открылся внушительный квадратный люк, из которого выдвинулся стальной куб размером три на три метра. Брови Ганса поползли вверх: ?И что, по их мнению, я должен с этим сделать?? Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать.- Испытуемый, сдвиньте куб на десять метров.Возможно, ещё несколько часов назад это прозвучало бы как дурацкая шутка. НО после того, что Герингу с такой лёгкостью удалось сделать в спортзале, Ганс воспринял всё довольно серьёзно и даже с азартом.

?Хорошо?, - подумал он, кивнув, и подошёл к стальному кубу, который был выше него почти в два раза. Идеально гладкие стороны, отполированные до зеркального блеска, с которых на него смотрело отражение, казались настоящими зеркалами, а не сторонами очень своеобразного спортивного снаряда.

Ганс обошёл ?снаряд?, а потом, не долго думая, просто упёрся в него руками и начал толкать. Пару секунд казалось, что вообще ничего не получается – куб нерушимым монументом самому себе так и стоял на месте даже не шелохнувшись. Но Ганс не чувствовал обычного в таких случаях непреодолимого сопротивления преграды. Было ощущение, что он может это сделать. А потом он понял, что по привычке толкает этот куб так и с такой силой, как делал бы это до процедуры, изменившей его. Не работает в полную силу из-за подсознательных установок.Тогда Геринг напрягся, упершись плечом в зеркальную стенку, вкладывая в это всю бурлящую в нём силу, и… куб с диким скрежетом начал двигаться! Мужчина сделал шаг, другой, третий – руки уже ныли от прилагаемых усилий, как и ноги, чудовищный скрежет разносился по полигону, но унтерштурмфюрер продолжал двигать огромный куб. И к его удивлению с каждым шагом это становилось всё легче, вызывая чувство ликования и совершенно невероятной эйфории! Сила, которая тебе была подвластна ему, поражала воображение и пьянила!- Достаточно, - прозвучал скрипучий голос Вильгельма, вновь отразившись эхом. – Переходим к испытанию номер два.

- Надеюсь, в этот раз будет что-то поинтереснее? – с нескрываемым задором спросил Геринг, поглядев вверх, на окна будки управления. Ему начинало нравиться то, что с ним сделал Штрассе. Уже одна только физическая сила открывала невероятные возможности!- Определённо, - всё так же сухо ответил ?череп? - именно так за глаза называли Штрассе те, кто хоть что-то о нём знал. Конечно, в появлении такого прозвища некоторую роль сыграла его травма, но в куда большей степени – методы, которые он использовал в процессе научного познания. – Поднимите этот куб над собой и удерживайте десять секунд.- Что-о? – лицо испытуемого вытянулось от удивления. Даже несмотря на невероятно возросшую силу, куб всё ещё был очень тяжёл. По прикидкам Ганса – как минимум тонн двадцать пять. А потому задание казалось совершенно… странным. Но тут же напомнила о себе мысль о том, что он продолжал думать как обычный человек. – Хм… Ну, посмотрим.

И Ганс действительно принялсясмотреть на куб. Вокруг не было совершенно ничего, что могло бы помочь выполнить задание Штрассе. А значит предполагалось, что он должен сделать это сам, своими силами.Геринг примерился и попытался схватиться за нижний край куба. Естественно это ему не удалось – зазора между кубом и полом не было совсем. Тогда он попробовал приподнять ?снаряд?, ухватившись за одну из боковых граней. Но куб оказался настолько гладким, что выскальзывал из рук. И тогда Гансу в голову пришла одна мысль. В любом другом случае она бы показалась бредом сумасшедшего, но сейчас всё было иначе. Решив, что попробовать стоит, Ганс примерился и молниеносно, вкладывая всю доступную чудовищную силу, ударил куб возле самой грани!От мощи этого удара вздрогнул весь полигон, а куб с диким грохотом отскочил на несколько десятков метров, загудев так, словно был под завязку набит неправильными пчёлами.

Было удивительно, но Ганс не почувствовал совершенно никакой боли, а ведь по идее от такого удара его рука вообще должна была превратиться в фарш! Зато у него от грохота заложило уши. Особой дыхательной гимнастикой унтерштурмфюрер, удивлённый невероятным результатом собственных действий до крайней степени, избавился от этого состояния пока подходил к кубу. В месте удара на нём образовалась внушительная вмятина, за край которой, находившийся достаточно близко к грани, можно было ухватиться.

И Ганс ухватился, прикладывая столько сил, что металл начал мяться у него под пальцами подобно пластилину! Потянул вверх… Это казалось невозможным. Но только казалось. Напрягая мышцы так, что те чуть не лопались, до боли и треска в костях, Геринг вдруг почувствовал, как ?снаряд? отрывается от земли! Выкладываясь из последних сил, он продолжил сначала тянуть, а потом толкать свою ношу вверх, пока она, наконец, не вознеслась над головой!Гротескное, невозможное зрелище! Гигантский зеркальный куб стали размером с небольшую комнату над собой держал человек! Вес в двадцать пять тонн, способный расплющить почти любое живое существо! А он держал его над головой! Из последних сил, на трясущихся руках, но держал!

Мыслей не было никаких. Эти десять секунд слились в единый миг, наполненный невозможной борьбой.-Достаточно, - спасительный голос Штрассе потонул в чудовищном металлическом грохоте, когда Ганс попросту бросил свою ношу, отпрыгнув в сторону. Ощущение смертельной, невозможной усталости овладело им, и казалось, что теперь он должен как минимум два дня проваляться в кровати, усиленно питаясь, но вдруг усталость начала стремительно исчезать. – Испытание номер три. Проверка скорости.Ганс даже не стал ничего говорить. Он просто наблюдал, как по периметру полигона из пола, раздвинувшегося в стороны, начали выныривать секции беговой дорожки точь-в-точь как на любом стадионе со всей полагающейся разметкой.

- Ваша задача – пробежать десять километров на максимально возможной скорости. Сразу предупрежу, Ганс – будьте осторожны на поворотах. Инерцию ещё никто не отменял.- Что-то мне подсказывает, что это надолго, - молодой человек бросил полный сомнений взгляд на окна под самым потолком, и зашагал к дорожке.Здесь было на удивление жарко и душно. Под ногами хлюпало при каждом шаге, а земля, которая была чем угодно, но точно не землёй, пружинила с противным чавканьем.

Сумрак царил здесь постоянно, да и солнце как будто не особенно желало заглядывать в столь неприветливое, а, по мнению многих – гиблое место. Звенела мошкара, заставляя постоянно быть в напряжении. Потому, что мошкарой ЭТО называли по привычке. На самом деле размеры каждой кровососущей насекомоподобной твари достигали сантиметров десяти. И рой таких летающих, вечно голодных живых ?шприцов? не мог не напрягать. Представлять, что будет с несчастным, которого ужалит ТАКОЕ, совершенно не хотелось. Как и проверять последствия на себе.

Впрочем, жужжание насекомых было не единственным звуком, создававшим местную акустическую палитру. Болото, простиравшееся впереди, иногда извергало пузыри газа, булькая и смердя. Зверьё периодически оглашало округу своими криками. Слышались шорохи, какой-то клёкот в переплетениях колючих растений вверху, толстых, мощных, сплетавшихся в некое подобие полога, который простирался на многие мили, почти не пропуская солнечных лучей.Влажность была чудовищной. А ещё здесь смердело. И причина была не только в болотных газах. Десятки, сотни искалеченных, четвертованных труповгигантских зелёных гусениц-ларвеков были повсюду, куда только падал взгляд! Они устилали землю, лежали на редких твёрдых островках посреди болота, валялись в кустах, но больше всего их было наверху, среди настоящих террас и дорог, образованных вьющимися стволами колючих растений, по которым спокойно можно было ходить! Они лежали там кусками обуглившейся плоти, свивали с гигантских шипов или нанизанные на длинные тонкие, словно спицы, древесные иглы, выросшие там, где их быть не должно, и напоминали коллекцию безумного энтомолога-гигантомана, любящего отрывать крылья мухам.

И, конечно, всё вокруг было залито густой, уже свернувшейся, кровью этих тварей, которая воняла ещё сильнее, чем их трупы, коих здесь было слишком много, чтобы лес и его обитатели смогли их быстро пожрать. Конечно, во многих местах виднелись остатки хитиновых панцирей, красноречиво свидетельствуя о работе падальщиков. Рои жирных мух вились на этой импровизированной скотобойне, птицы-падальщики, стаями слетавшиеся на тела, облепляли их, медленно разрывая на куски. Как и твари наземные самых разных видов.

Естественный ход вещей.

Ирму стошнило, едва только зловонные миазмы достигли её незащищённого носа. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, а ?запах? оказался столь мощным, что девушка просто не успела побороть рвотный позыв.

- А ведь я предупреждала, - флегматично заметила Корнелия, даже не глядя в сторону оконфузившейся подруги. Сама она попросту игнорировала местные ?ароматы?, поскольку загодя одела кислородную маску. Как и Вилл.- Я…, - что хотела сказать Ирма, никто так и не узнал, поскольку новый позыв рвался наружу.

- Вот, понюхайте. Это поможет, - молодой человек в полностью герметичном жёлтом костюме биологической защиты вынул из сумки на поясе коричневый пузырёк, откупорил его и протянул девушке. Ирма последовала его совету незамедлительно. В нос ударил настолько чудовищно могучий запах какой-то химии, основанной на спирте, что глаза моментально заслезились, в носу засвербело, и чародейка чихнула, распугав всех птиц поблизости!- Поможет? – едва отдышавшись и придя в себя, возмутилась Ирма, надевая кислородную маску. – Да я теперь вообще запахов не ощущаю!- Это пройдет. Зато вас больше не тошнит, - последовал ответ, и молодой человек убрал пузырёк.

- Так что здесь произошло? – голос Вилл, осматривающей окрестности, из-за маски звучал приглушённо. Они прибыли на Меридиан 1939 года всего пять минут назад, не забыв при этом облачиться в чёрную силовую броню.Вокруг своими делами занимались ещё человек десять в таких же жёлтых костюмах, как и их гид – работали со сложной аппаратурой, изучали останки ларвеков, занимались сканированием и тому подобным.- Там на берегу, - мужчина указал вперёд на небольшую ?полянку?, окружённую потрёпанными кустами, что располагалась почти у самого берега, - остатки лагеря. Кострище и всё такое. Именно там в последний раз мы фиксировали сигнатуру мирового камня.- Я вот про эти ?художества?, - Вилл красноречиво обвела взглядом трупы ларвеков. Будучи Валькирией, ей приходилось выполнять самые разные задания. Она сполна насмотрелась на человеческие трупы. Но то, что она видела здесь… было омерзительно. Наверное, потому, что ларвеки были гигантскими мерзкими плотоядными гусеницами, в которых изначально абсолютно всё вызывало отвращение. А Вилл к тому же терпеть не могла гусениц.

- Ну, тут всё просто – ларвеки напали на беглецов, и те отбивались. Судя по всему – с помощью магии, иначе бы точно не смогли положить эту прорву хитина, - пожал плечами гид, которого звали Эрнест. Свою фамилию он Валькириям не назвал.- Кто-нибудь ещё жалеет о том, что мы успели пообедать до того. Как явиться сюда? – спросила Ирма. Всё, что она видела вокруг, ей не нравилось. Вызывало отвращение. А тем более – то, что она здесь успела понюхать.- Просто молчи, - нахмурилась Корнелия, приложив руку к маске. Она точно не была рада преждевременному обеду – местная обстановка даже без отвратного зловония не располагала к нормальному усвоению пищи.

- Что вам вообще удалось выяснить? – Вилл старалась не обращать внимания на отталкивающие ?декорации? и сконцентрировалась на деле. Не могло же быть так, чтобы спецы Зиверса просто топтались на месте всё это время. Они должны были узнать хоть что-то, пусть даже и не относящееся к цели Валькирий.- Хм…, - Эрнест нахмурился, что было видно сквозь прозрачное забрало его шлема. – Было кое-что ещё необычное. Идёмте, - не дожидаясь ответа, он зашагал к берегу в направлении покинутого лагеря. Девушки последовали за ним, и остановились, когда мужчина замер у кострища с остатками углей и золой. – В районе этого места почти сразу по прибытии мы зафиксировали быстро затухающий след внушительной магической активности.- Вы установили, что это за активность?- След аномально быстро исчез, но по собранным предварительным данным можно сделать вывод о том, что владелец… владелица, - поправился мужчина, - мирового камня пыталась совершить магический переход между мирами.- Пыталась? – навострила уши Ирма. Зачастую она могла казаться абсолютно беззаботной и ничего не воспринимающей всерьёз. В большинстве случаев так оно и было. Но сейчас был один из тех уникальных случаев, что являлись редкими исключениями, когда повелительница воды действительно была сосредоточена на деле. Потому что окружение оказалось настолько отталкивающим, что напрочь испортило всё настроение, и чтобы хоть как-то отвлечься от мерзких гигантских мёртвых гусениц-людоедов Ирма с угрюмым видом внимательно слушала Эрнеста.

- Выброс имел характерные особенности прерванного процесса перемещения, - кивнул мужчина. Он вёл себя настолько выбешивающе спокойно и отрешённо, что Вилл уже хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжёлым. И эти люди были специалистами Зиверса? Она оглянулась назад, скользя взглядом по людям в жёлтых костюмах, копошащимся среди четвертованных трупов ларвеков. Не удивительно, что при таком отношении они нисколько не продвинулись!- Не знаете, куда она могла пытаться уйти? – спросила Корнелия.- Мы не всесильны, хотя и стремимся к этому, - пожал плечами мужчина. – Если бы переход был завершён, то узнать координаты места назначения было бы не сложно. Но тут всё сложилось неудачно – и аномально быстрое исчезновение магических следов, и незавершённый переход.- Но как-то они, всё же, ушли, - Вилл взялась за подбородок, пытаясь самостоятельно воспроизвести в уме ход событий, произошедших здесь. Пнула несколько углей в кострище, испачкав носок в саже. ?Беглецы прибыли сюда сразу из Пенемюнде, из нашей засады. Наверняка им потребовалось время, чтобы прийти в себя, восстановить силы и выработать новый план действий. Предположим, именно этим они и занимались. Если их целью осталось изменение хода исторических событий и недопущение победы Рейха в войне, то к чему они могли бы прийти? А ведь они к чему-то пришли, раз попытались куда-то отправиться, пусть и неудачно. Вряд ли такие люди бросили бы дело на полпути. Но, не зная о Штрассе и его вкладе… Кстати в таком случае секретность вокруг его имени вполне себя оправдала…?- Вилл? – девушку из раздумий вывел голос Ирмы и её рука, легшая на плечо. – О чём задумалась?- О том, как и куда ушли наши диверсанты.

- И какие мысли?- Ну, они точно не ушли пешком – дроны прочесали всё в радиусе ста километров, а магический поиск не выявил следов, вглубь этой поганой болотной чащи, - сообщил Эрнест. – Следы беглецов маги обнаружили в лагере и на деревьях, - его перст указал вверх, на гигантские колючие лианы, с которых, точно гирлянды на ёлке безумного маньяка, свисали части тел, а иногда и целые трупы ларвеков. – Но их следы были обнаружены только там и на этом пятачке.- Значит, это была телепортация в пределах мира, - заключила Корнелия. Она слушала разговор вполуха. Но не потому, что не считала его важным, а потому, что используя свою связь с землёй, слушала ещё и здешний лес. Тёмный, искажённый, он всё равно мог многое рассказать тому, кто был способен слушать. Как шёпот, льющийся в уши на грани слышимости. Как шелест острых листьев, трепещущих на промозглом холодном ветру.– Если они не смогли переместиться в иное измерение, а следов технологического перемещения вы не обнаружили…- Не обнаружили, - кивнул Эрнест, сохраняя абсолютно бесстрастное лицо.- Значит, единственный вариант для них – попытать счастья в пределах Меридиана, - заключила блондинка, продолжая вслушиваться в едва уловимый голос леса. Она не хотела ?касаться? его всерьёз, ибо этот голос вызывал гадкое ощущение прикосновения к чему-то склизкому и липкому, как личинка. – И сделали они это с помощью стражницы, раз след телепортации не обнаружен – он та же был подвержен аномально быстрому исчезновению.- Корнелия – ты гений, - фыркнула Ирма, которую, впрочем, рассуждения ?коллеги? приободрили – стало немного яснее, что здесь произошло.

- Мы пришли к тому же выводу, - подтвердил Эрнест, и тут терпение Вилл кончилось – она резко повернула мужчину лицом к себе и жёстко произнесла:- Могли бы сразу об этом упомянуть, а не корчить постную рожу! О чём ещё вы забыли нам поведать?Вопреки ожиданиям Эрнест даже бровью не повёл. Только взгляд его стал укоризненным.- Уверяю вас, фроляйн Вандом, я рассказал всё, что нам известно.- Вы уже должны были найти беглецов сами!- Меридиан – это целая планета. Не говоря уже о вселенной, в которой она находится. Как вы предлагаете искать кого-то, когда даже примерно не известно направление, в котором следует искать? На этот раз наши техника и маги оказались не достаточно хороши.

- Расслабьтесь оба, - спокойный ледяной голос Корнелии прошёлся по Вилл и Эрнесту отрезвляющим ведром холодной воды. – Возможно, я смогу сделать то, чего не смогли ваши маги.- Ты хочешь…, - глаза Ирмы расширились от удивления, когда догадка пронзила её разум.

- Не хочу. Но так надо.- Ты же говорила, что больше никогда не станешь этого делать! – выпалила шатенка настолько взволнованным тоном, что это казалось просто невероятным, учитывая их с Корнелией взаимоотношения. Но сейчас ни в её голосе. Ни в её взгляде не было ни капли той напускной язвительности и наигранного соперничества, которые обычно сопровождали почти каждый её разговор с блондинкой. Только искреннее волнение.

- Говорила, - согласилась Корнелия. Признаться, тревога Ирмы её тронула. Конечно, она никогда бы никому в этом не созналась, кроме самой себя, но факт оставался фактом. – Но ситуация, кажется, не оставляет нам выбора.- Ты ведь уже знала, что так будет. Ещё до того, как мы сюда прибыли, - поняла Вилл. Она вспомнила, какой была подруга сразу после встречи с Зиверсом. Ещё тогда можно было догадаться. Но Вандом была слишком поглощена тем, что Вольфрам сказал в конце беседы.

- О чём идёт речь? – поинтересовался Эрнест, напоминая о себе. Зря.- Эрнест, это уже не ваша забота. Благодарим за то, что вы нам рассказали, - сухо отозвалась Вилл. Мужчина, поняв, что его присутствие сделалось нежелательным, поспешил удалиться в направлении коллег.

- Ты уверена, что это действительно необходимо? – с сомнением спросила Ирма.

- Да. И хватит вести себя так, будто я собираюсь тут самоубийство совершить, - подбоченилась Хайл, напустив в голос побольше надменности. Но это было для виду. Сама она волновалась куда больше, чем Вилл и Ирма вместе взятые. Потому, что единение с собственной стихией, а через неё – с растительным миром в прошлый раз едва не уничтожило её как личность. Она помнила весь тот ужас накатывающего небытия, от одной мысли о котором кровь стыла в жилах. Но разве всё это будет иметь значение, если беглецы добьются своей цели? У неё был долг. И это, пусть и ненамного, но перевешивало страх. Вернее – долг твердил ей делать всё возможное несмотря ни на что. Корнелия боялась. Очень боялась потерять себя. На этот раз окончательно. Но пусть хоть подруги видят её спокойной. – Другого способа найти беглецов нет, и вы это знаете.

- Если они вообще на этой планете. И насчёт другого способа я бы поспорила, - начала было Вилл, но уже была готова к тому, то никакие её аргументы в расчёт приниматься не будут. Такова уж была Корнелия – если что решила, то отговорить её становилось почти невозможно. Даже если её решение далеко не идеально.- Не стоит.- Хорошо! – Ирма с досадой, в которую обратилось её проигнорированное волнение, топнула ногой. – Но если ты в итоге пустишь корни и превратишься в дерево или камень, то не говори потом, что я тебя не предупреждала!- Если я превращусь в дерево, то вряд ли смогу говорить, - усмехнулась блондинка, направившись к ближайшему изогнутому стволу, усеянному шипами. Он извивался, устремляясь вверх, где терялся в переплетениях других таких же колючих гигантов.

- Если что – мы тебя вытащим, - сказала ей в спину Вилл, совершенно не одобряя того, что собиралась сделать Корнелия. С одной стороны. С другой – Хейл действительно была права, говоря, что это единственный способ. Вилл это признавала, хоть и сказала, что могла бы поспорить. Предложить ей в этом плане было нечего.

Ирма шла следом, что-то возмущённо бурча под нос и пиная всё, что оказывалось в зоне досягаемости – ветки, мелкие кочки и камни, даже части тел ларвеков.Подойдя к стволу, Корнелия нашла место, где почти не было шипов, каждый из которых был размером с кухонный нож, и прислонилась к нему всем телом, обняв.- А теперь не шумите, - попросила она, и закрыла глаза.

Темнота.Шелест листьев. Скрип и потрескивание древесной коры. Стук сердца, отдающийся в ушах звоном наковальни в кузнице. Тихие разговоры учёных ?Аненербе?.

Вдох-выдох.Мысли замедлились, почти замерли, рождая в сознании необычное, но приятное ощущение объёмной тишины и спокойствия.

Искра.

Яркая зелёная искра вспыхнула перед внутренним взором. Её внутренняя сила. Визуальное воплощение связи с магией земли. Она всегда была где-то там, в глубине, сколько Корнелия себя помнила. И теперь, как и много раз до этого, она потянулась к искре снова. И почувствовала, как эта сила начинает струиться по её венам, как электрическими импульсами передаётся по нервной системе. Как связывает её миллиардами невидимых нитей со всем, что есть в земле, с тем, что ею уже рождено, и тем, что она может сотворить, если её попросить. Или заставить.

Сила начала пульсировать в такт биению сердца, объединяя всё вокруг и расходясь зелёными энергетическими волнами, подсвечивающими деревья, землю, все растения и тварей, что хоть как-то были связаны с землёй – жили в ней, ходили по ней. И это было видно даже сейчас. Даже во тьме состояния, намного превосходящего обычный транс. Волны прокатывались по столам и корням, по всем растениям вокруг и даже внутри земной тверди – всё глубже и глубже. Они касались каждого атома, каждой частицы, каждой элементарной связи.

И Корнелия видела.

Видела болотный лес, трясину, всё, что росло в самом болоте и вокруг. И этот лес, искажённый, неприятный, был связан единой корневой системой. Он шептал. Медленно. Тягуче. Растягивая каждое слово на десятилетие. И тянулся к Корнелии, касаясь её разума, личности и вызывая ощущение отвращения от этих липких, мерзких прикосновений. Но Корнелия должна была слушать. И слушала.?Двуногие?. ?Магия?. ?Кандрокар?. ?Не понимаем…?РАСТВОРИСЬ В НАС!Слово, произнесённое громогласным повелительным кличем, зазвучало в разуме Валькирии, уже не осознававшей себя как Корнелию Хейл – человека, но ощущающую себя частью чего-то неизмеримо большего. Частью леса!Она чувствовала, как течёт сок в стволах миллионов деревьев. Кровь в её венах. Она чувствовала, как корни тянут влагу и минеральные вещества из почвы. Пища, дающая жизнь. Ощущала, как каждую секунду происходит рост. Везде и всюду. Естественный цикл жизни.Она чувствовала, а лес шептал. Лес, с которым она стала одним целым.

?Смерть?. ?Голод?. ?Огонь?. ?Страх?. ?Магия?. ?Пустыня…?СТАНЬ НАМИ!Теперь силу земли уже не требовалось направлять. Она, казалось, начала действовать сама по себе. А волны убегали всё дальше, с каждой секундой охватывая всё большую территорию, с каждой волной гася то, что ещё оставалось от сознания Корнелии. Волны распространялись по корням растений, сплетавшимся воедино под землёй. Они бежали по земле и внутри самой её тверди. Бежали как импульсы по нервной системе, высвечивая всё, что встречалось на пути во всех подробностях.Тук-тук.

И из центра, из сердца всей этой невообразимой системы, коим стала Валькирия, пошла очередная волна. Очередной импульс, расширявший после восприятия того, чем стала Корнелия. Десятки и сотни городов, тысячи квадратных километров земли, горы и степи, ущелья и луга – всюду, где были растения, была и Корнелия. Всюду, где была земля, была она. Ибо теперь они были едины. Как части гигантского невероятно сложного организма.Спокойствие. Умиротворение. Блаженство. Тихая радость бытия.Безмятежность.И ощущение силы, кажущейся безграничной, что дурманило разум, от которого и так мало что осталось.

ТЫ С НАМИ.А волны силы всё пульсировали в её нервной системе. Всё дальше и дальше, увлекая внимание за собой. Прочь от болот. Прочь от столицы. Прочь…Перед внутренним взором мелькали образы. Миллионы образов – растения и животные, города и люди. Корнелия, а вернее то, чем она стала, чувствовало каждый из них. Каждый росток, каждый побег, каждое семя – где бы они ни были, они были в её власти. Золотые жилы, кимберлитовые трубки, месторождения нефти и других полезных ископаемых – все это было ей ведомо. Всё это было ей частью!А волны силы расходились всё дальше и дальше, захватывая континенты, острова и океанское дно. Они стали так мощны и интенсивны, что теперь нигде на Меридиане не осталось ничего, что бы не видела так, кто когда-то была Корнелией Хейл, которая ныне стала чем-то большим. Чем-то большим.

Страх в темноте и забвении.