*** (1/1)
Чем дальше текло общение Фостера и Киркманна, тем больше Блез вгонял себя в истерию.Для того, чтобы окончательно убедиться, что влюбленность не была мнимой, понадобилось два дня. Снова и снова перекладывая в голове аргументы за и против в равные кучки, врач понял весь масштаб своей трагедии: невыносимо тяжелое, мучительное чувство абсолютной лёгкости напрочь лишало его возможности хотя бы приемлемо работать и задумываться о смерти. И если второе его только радовало, то первое, ввиду и так-то не крупных успехов в карьере, окончательно выбивало из колеи.Он не мог перестать думать о Йане ни на секунду. Сначала образ маячил где-то на периферии сознания, но со временем все сильнее выходил в поле зрения. Сейчас Фостеру казалось, что детектив почти стоит рядом, и еще немного и он сможет с ним поговорить. Рыжего останавливала только мысль о том, что его посчитают психом, но правда заключалась в том, что если бы этот вымышленный Йан ему отвечал, то Блез болтал бы с ним без умолку.В принципе, он и так болтал. Попытки одергивать себя с треском проваливались, потому что Фостер не выпускал из рук телефона, надеясь, что блондин чиркнет пару слов или отправит хотя бы самую завалящую, древнюю картинку. Любой знак, что человек с той стороны сети помнит о твоем существовании, теплом отдавался до самых кончиков пальцев. Подобное нервное возбуждение давно не посещало Блеза, и он не мог определиться, мешает ли оно ему сейчас, в нынешнем течении жизни, как пятое колесо, или, напротив, дает больше сил.В пятницу врач вылетал с работы как пробка из шампанского. Отчаянная слепая надежда, что хотя бы сегодня, если он уберется дома, то завтра не придется краснеть перед Йаном, как будто он точно придет, заряжала его такой жаждой деятельности, что еженедельные уборки превратились в традицию. Если следователь не появлялся в субботу, что бывало довольно часто, то рыжий на целый день погружался в бренное бесцельное существование, разбавляемое треньканьем уведомлений смартфона.Засыпая в одиночестве в своей огромной кровати, он удивлялся тому, почему они, находясь в одном городе, так далеки друг от друга. Блез невыносимо, до боли в груди, до плотного кома в горле, тосковал по тем временам, когда Йан был здесь, на диване, в соседней комнате, осязаем и слышим. Теперь же блондин снова жил у себя, за много, много шагов от Фостера. Гораздо дальше, чем мог представить детектив.Перед сном он представлял лицо ныне любимого, в мельчайших деталях, складывая портрет снова и снова. Воображал эту лукавую усмешку, высокий изгиб брови с тонкой змейкой шарма, острые темные ресницы, каким-то чудом пробившиеся в северном типе Йана. Блез думал о гибких руках и засыпал, мечтая увидеть себя хотя бы в тех крепких объятиях у двери, боясь представить более нежную и романтичную ласку.Он хотел видеть Киркманна здесь, рядом. Он был нужен. Абсолютно точно необходим. Потому что теперь, когда он показал врачу, что такое забота и внимание по-настоящему, выжить без него в этом мире было просто напросто невозможно. Даже если бы вместо детектива пришел кто-то другой, такой же радушный и милый, он бы не смог заменить собой Йана. Блондин был исключительным, первым действительно достойным. На кого хотелось потратить жизнь. Как первое знание в школе, которое не забудешь никогда, как ни пытайся.***Проводя уже шестого пациента за вечер, Фостер чувствовал себя выжатым лимоном, но киснуть не имел права: со стола на него укоризненно смотрели чертовы истори болезни. Одну из них надо было дополнить новыми данными больного.Лениво открыв пластиковую обложку, Блез увидел фотографию грустного молодого человека. Он проходил по лечению анорексии, и регулярно проверялся у рыжего. Мельком пробегая глазами строчки личной информации, врач невольно завис на позиции "место рождения". Юноша, настолько светлый, что больше напоминал фарфоровую куклу, оказался родом из Исландии. Все бы ничего, вот только в Йане текла точно такая же нордическая кровь.Мысли Фостера улетучились практически мгновенно, оставив только волнующую его в последнее время информацию: детектив и его жизнь.Усилием воли рыжий, наконец, вырвал себя из болота розовых мыслей и посмотрел на часы. Полчаса. Он потратил полчаса так глупо.- Так все, хватит. Вот возьму и скажу. - Мужчина решительно сжал кулаки и уверенно поднял глаза, но сдулся и покраснел уже через пару секунд.***Первая часть плана прошла элементарно: на приглашение Йан ответил согласием и обещал приехать к семи вечера. Галочка в списке пунктов была поставлена, но вот дальше выходили закавыки.Сначала Фостеру все казалось просто: как говорилось в старой шутке, "подошёл, взял за руку, уверенно сказал", но вот чем ближе был долгожданный визит, тем больше Блез впадал в отчаяние, стоя в вагоне метро.
"Мы совсем разные. Что по жизни, что внешне. Как у нас что-то может получиться? Да даже если я признаюсь, будет ли это взаимно? Может, я для него вообще даже и не друг еще, а так, просто приятель. Может, он вообще не согласится. Не станет смеяться, конечно, но мягко откажет". - Поджав губы, врач сильнее сжал поручень. - "Идиот, конечно он откажет. Нахера ты ему такой сдался? Ты видел фото его коллег, друзей. Они все как на подбор, модели если не модных, так фитнес журналов. Даже этот, Марти, и тот хорош, спортсмен. А ты? Просто смехотворно, как грязь под ногами. Если он согласится, то только из жалости. Да и вообще", - рыжие ресницы нервно взметнулись вверх. - "С чего ты взял, что он свободен? Ты его видел? Он же мечта половины человечества. Такие не болтаются в одиночестве, как ты. У него обширный выбор пассий. Тем более, он сам тебе рассказывал, как легко меняет партнеров, по щелчку почти. Может, ему вообще не нужны отношения. Он самодостаточен, ты знаешь".В страдании и сомнениях доехав до дома, Блез в панике обнаружил, что до прихода Киркманна осталось всего пятнадцать минут. Пулей летая по и так чистой квартире, он думал о том, как построить фразу, когда звонок в дверь выстрелом дробовика убил все варианты в его мозгу, оставив только визг.- Я только ради чая. - С прохода схохмил Киркманн бледному хозяину и вошел в квартиру. - Ты белый, все хорошо?- Мхм... Да, я... Я бежал. С транспортом беда. - Ложь получилась сквозящей, но Йан или не слышал, или сделал вид, что не заметил.На кухне перекинувшись парой шуток о работах и жизни, Блез ставил чайник, тогда как Йан сидел на стуле и вещал что-то явно не особо важное из жизни звезд. Фостер стоял спиной к говорящему, и ему было абсолютно все равно, кто там с кем сошелся и разошелся, поскольку он думал только о том, как бы решить свои "сходы-расходы". Наконец, решившись, рыжий забрался на стул и посмотрел надетектива. Тот, качая ногой, смотрел в окно.- Йан, я...- Блин, знаешь, я хочу чего-нибудь перекусить. - Киркманн поднялся и перешел к холодильнику, за спину врачу. - Но ты говори, я тут.Вдохнув, Фостер уставился в пристенок перед собой, чувствуя, как греется лицо.- Я хотел сказать тебе, что, - в ушах зашумело, а пальцы плотнее сжали столешницу. Борясь с подступающим страхом полного провала, Блез практически вжался лбом в многострадальные побелевшие костяшки и засипел. - Мне кажется, я-я-я... Наверно, я... Черт, я люблю тебя. Вот... Думаю, ты должен знать и все такое, - он неопределенно махнул над головой одной рукой, все еще не поднимая головы и не открывая глаз.Возле холодильника царила тишина, но прежде, чем врач окончательно сгорел бы от стыда, оттуда донеслось простое и живенькое:- Да я знаю, в принципе.Фостер вскинул голову и увидел блондина, спокойно опирающегося на дверцу холодильника, придерживая свободной рукой остатки сыра.- В смысле?- Блез, я детектив и, возможно это новость для тебя, даже не идиот. По тебе заметно, только слепой не заметил бы.- Оххх, - Блез устало уронил лицо в ладони. - Так тупо, господи.- Почему? Я уважаю твои чувства, и тем более смелость их признать и выразить.Снова обернувшись на следователя, хозяин дома увидел, как тот нарезает сыр на хлеб, смазанный кетчупом.В этот момент Фостер понял, что ответного признания не будет. Осознание простой истины, как старое копье, пробило шею, но нечеловеческим усилием горло издало предсмертный хрип, обойдя запреты умирающего разума.- Можем ли мы попробовать... Что-то построить между нами?Жуя бутерброд, Киркманн пожал плечами и легко ответил:- Да, почему нет.Копье вышло из шеи и оказалось в руках рыжего. Он гневно всплеснул руками:- Так просто? "Да, почему нет"? Я чуть не сдох, а ты "да, почему нет"? Ешь мои бутерброды, нахал! В такой момент!- Ну а что я должен был сделать? - Йан вытер руки о полотенце. - Это максимум моих эмоциональных возможностей на данный момент. К тому же, ты просто предложил встречаться, это не конец света. Я согласен, а что еще ты хочешь от меня услышать?Блондин сложил руки на груди и мягко вопрошающе посмотрел на врача. Этот взгляд потушил негодование Фостера, и он спокойно ответил:- Ну, главное пока разобрали, так что ничего.Кивнув, Йан разлил кипяток по чашкам, и минуту спустя оба мужчины сидели застойкой, молча глядя куда-то вглубь чашек.Тягостная тишина, как обычно, была нарушена Йаном, но не словами: он просто, ничего не говоря, накрыл своей ладонью руку Блеза. Врач вздрогнул, но руки не убрал. Не моргая, он перевел взгляд с соседа на руку и обратно, и, видимо, неожиданно для самого себя, заплакал. Резко и стыдливо пытаясь утереть слезы, он бросил:- Прости, я просто...- Ну нет, не в мою смену. - Йан поднялся и обнял рыжего. Именно так, как тот всегда хотел, но боялся просить: тепло, мягко.Вдыхая знакомый аромат, Фостер впервые за долгие годы почувствовал себя защищенным. Откуда-то сверху донеслось:- Смею поздравить вас с удачным завершением завоевательной атаки, генерал.Ухмыльнувшись, доктор ответил:- Ой да иди ты нахуй, не порть момент.Хихиканье сверху окончательно убедило Блеза, что что-то да получится.