*** (1/1)

Глупая навязчивая мелодия супермаркета покрывала звуковой волной все пространство павильона, поэтому даже при большом желании спрятаться от нее было абсолютно невозможно. В принципе, эта музыка не особо раздражала детектива, и Йан в какой-то степени даже подпевал наиболее удачные куски, насвистывая себе под нос.Стоя возле молочного отдела и мучительно выбирая между рисовым и соевым молоком, детектив поправил горлышко блейзера, натянув его повыше, опасаясь застудить кадык. Рядом с ним остановилась парочка азиатов: бледная точеная девчонка с ярко розовыми волосами и бритвенно острыми стрелками цепко схватила стилетными пальцами жестянку с чем-то явно кокосовым, пока ее компаньон, парень с невообразимо узкими глазами и необъятной курткой, лениво пялился на блондина. Поймав взгляд друга, розовая тоже посмотрела на Йана. Следователь улыбнулся и неопределенно подмигнул любопытным незнакомцам. На этот никому конкретно не предназначавшийся жест, девушка закатила глаза и фыркнула, а вот юноша слабо ухмыльнулся в ответ и потупил взгляд, отходя от стоек. Проводив их взглядом, Киркманн прикинул свои шансы на заведение разговора с девчонкой."Парень и так оценил, а вот она штучка посложнее. Выходной день, времени вагон. Можно было бы-"Размышления прервал вибросигнал телефона. Достав его, следователь уже предполагал, кто это может быть, и интуиция не обманула. Сообщение от Фостера спрашивало, может ли Йан сегодня заехать на чай. В целом, Киркманн был свободен, но планы по завоеванию восточных самураек захватили его голову, поэтому он коротко набрал, что "нет, прости, у меня планы", и выскользнул в проход между рядами, не забыв взять кокосовое молоко.Парочку удалось взять под наблюдение почти на кассах. Киркманн решил не сильно обнаруживать себя и предусмотрительно уткнулся в телефон, пристраиваясь следом за целями. В тот же момент, как девушка потянулась за разделителем покупок, Йан вскинул руку, из-за чего коснулись пластика они одновременно.- Простите, - блондин виновато улыбнулся.- Все нормально. - Она развернулась к своему другу и прочирикала. - Zhè shì fùzǐ de shūdāizi?- Páiduì bùshì fànzuì. - Детектив ответил тихо, но достаточно внятно, рассчитывая, что его услышат.Лицо девушки моментально покраснело, и она повернулась к блондину.- Простите, это было невежливо с моей стороны.- Ничего, я правда не очень похож на того, кто знает китайский.Она чуть улыбнулась, и взглянула на его покупки.- Это молоко отвратительно. Не советую его брать, самое малое, как я могу исправить свою грубость.- Правда? - Киркманн делано удивился, хотя все было рассчитано: он специально взял самое мало раскупаемое из предложенного. - Спасибо, буду знать.Китаянка помолчала, и сказала:- Ксия, - и протянула руку.Йан пожал ее, отвечая:- Красивое имя, весьма иронично с вашими, ну, - он взмахнул рукой, указывая на ее волосы. Девушка засмеялась, передавая карту продавцу.- А вы, оказывается, еще и шутник, мистер?- Йан, и да, я шутник.- Что ж, мистер шутник, тут недалеко есть занятная забегаловка. Хотите перекусить с нами? Мэймун, ты же не против?Молчавший парень, пожал плечами, тоскливо переводя взгляд куда-то вдаль."Попалась" - подумал Киркманн перед тем, как согласиться.***Девушка была прехорошенькая. Весьма неглупая, забавная, но и в меру серьезная, все так, как Йан и любил. Единственное, что странно беспокоило детектива, он неожиданно не мог объяснить - просто что-то было не так. Отмахнувшись от этого чувства, он решил двинуться по накатанному пути: схема работала как часы, надо было только отклоняться туда-сюда в зависимости от характера азиатки. В конце концов, ближе к вечеру, они машинально обменялись номерами и распрощались.Добравшись до дома, Киркманн взглянул на салфетку с острыми черточками цифр и букв. Очередная победа. Всегда так легко. Чуньшен, Цзинсун, теперь и Ксия - еще одна вполне возможная китайская пассия в списке. Сев на стул в кухне, Йан хотел было перенести номер в смартфон, но остановился. В голове змейкой мелькнула мысль о том, что ему стоит рассказать Фостеру о такой умопомрачительной удаче в простом супермаркете. Вот только эта идея сразу же отравила желание забивать контакты розовой головы в память. Следователь еще раз посмотрел на бумажку и поднял глаза на стену. Он попытался заново собрать в голове портрет новой знакомой. Естественно, все получилось, но в этой картинке не было важного - его собственной заинтересованности. Казалось, словно блондин познакомился с девушкой просто по инерции, привычке. А нужно ли это было?

Задумчиво сведя брови, Йан отложил исчириканную салфетку на столик, уже зная, что никогда не позвонит хозяйке этих каракуль.***Жизнь Киркманна текла своим чередом. Работа, дом, время от времени вылазки с коллегами и друзьями, в том числе и с Блезом. Йан больше и не вспоминал об азиатке, но это его не удивляло. Стало ясно, что она не была чем-то необходимым или хотя бы интересным.Гораздо больше детектива волновало состояние Фостера. С одной стороны, врач выглядел явно бодрее, чем в начале их неловкого знакомства, но с другой - оставалось множество аспектов, беспокоящих Киркманна. Он правда хотел помочь этому человеку, от чистого сердца тратя на него свое время. Йан считал, что рыжий достоин хорошего отношения, ведь, по большому счету, его вины во всех жизненных катастрофах было не так уж и много. По мнению детектива, врач не заслуживал всей ненависти общества и такого порицания.Бывая у Блеза, приглашая его к себе, блондин все равно отчетливо ощущал исходящие от мужчины опасливость и одиночество. Эта уязвимость друга будила в Йане своеобразное чувство долга: во что бы то ни стало он обязан вытащить врача из бед, свалившихся ему на голову. Киркманн был уверен, что рыжий нуждается в надежном человеке под рукой, в какой-то моральной опоре, и этой опорой он и хотел стать. Блондин был заинтересован в благополучии Фостера, потому что он ему нравился. Достойный мужчина, которого нужно было поднять на ноги. Благотворительность.

Так он думал изначально. Только со временем что-то поменялось. Йан начал ощущать не только простое расположение к Блезу, а скорее явную приязнь. Ему действительно доставляло удовольствие общение с врачом, за стеной холодности которого пряталась чувствительная, остроумная и внимательная личность. Дни сменялись ночами, и они все чаще списывались и собирались вместе везде, где только выпадала возможность. Они всегда находили темы для разговора.Блондину нравилось, как рыжий себя держит. Несмотря на помятость, в нем чувствовалась стать, достоинство. Он был как маленькая, но полноценная версия светского человека, что сразу бросалось в глаза тем, кто умеет смотреть. Йан достаточно крутился среди влиятельных лощеных людей, чтобы легко понять принадлежность Фостера к этой группе. А общение с интеллигентом приятнее вдвойне.Эти мысли жили в ежедневном рое размышлений Киркманна на постоянной основе, и вскоре он перестал особо их замечать. Думы про Фостера стали естественными спутниками, маячили где-то на фоне первостепенных задач, но не исчезали бесследно. Он просто смирился с тем, что врач его занимает.Однажды, стоя перед раковиной и моя посуду, Йан опять задумался о Блезе, но размышления направились в иное русло, в которое в принципе уже очень давно не затекала ни одна шальная мысль мужчины."У вас реально сильное духовное единение, это полезно для него. Но ты сам-то давно чувствовал такое"?Настолько глубокие чувства Киркманн испытывал к чужому человеку только дважды. К Джер и к Харрису. И оба раза это закончилось резко и случайно.Если Джермани прошла по пути важного человека в жизни Йана довольно далеко, практически до замужества, то Харрис Гейт трагично сошел с дистанции очень рано. Они уже встречались около трех месяцев, когда парень, пожарник, погиб на работе во время теракта. Слепая случайность лишила Йана любимого человека, хоть и ударила не так больно, как смерть невесты.Детектив начал перебирать в уме все свои бывшие отношения. Джер ему хотелось защищать, но тем не менее иногда она показывала зубы, и тогда ончувствовал, что они равны в своих ролях. С Харром же они всегда были наравне, опирались друг на друга во всех вопросах. Две недели с японкой Ханако он в расчет не брал, поскольку они закончились слишком быстро, а ее отец мягко намекнул, что Йану в этой семье не рады. А месячный роман с Брут, темнокожей боксершей, он считал самой большой ошибкой, так как, хоть Йан и чувствовал себя защищенным и обеспеченным принцем у мамочки, спортсменка много пила и время от времени могла отработать пару приемов на самом детективе.И вот теперь в жизни Йана есть Блез. Человек, по отношению к которому блондин сам ощущает роль защитника и помощника.Киркманн перестал тереть тарелку губкой."Это что получается? Чисто логически, я что, влюблен что ли"? - Зависнув на секунду, он продолжил мытье. - "Да нет, ерунда какая".Йан не понимал понятия влюбленности. Мужчине казалось, что он всегда как-то опаздывает и неосознанно пропускает тот момент, который люди называют расплывчатым термином "влюбился". Для него существовала только пара "один - с кем-то". Остальное же было шелухой, не заслуживающей внимания. Он не мог признать для себя, что перешел черту от дружбы к любви, потому что сам этого не понимал. Не был в состоянии осмыслить.

Более менее чувствовать свое сердце блондин мог, только если был пьян или дремал - упрямый разум расслаблял узел, позволяя душе вскрывать то, что все время глушилось культурой отмены мозга.

Выставляя чистые тарелки на сушилку, Киркманн подумал:"Ну, посмотрим, что будет".

Сердцем он почувствовал, что уже пропустил момент перехода, но белый шум в голове перекрыл эти ощущения.

"Вы друзья. Потому что вы не вместе. Хватит думать о ерунде".

"Но как мы можем стать "вместе", если мы все время друзья"?

Ответа от логики не последовало, а сам Йан отвлекся на протирку пыли.Во всем должен быть порядок.