Часть 4 (1/1)

Следующее утро Хосок провел, исследуя кампус и запоминая, где что находится. Убедившись, что теперь не заблудится, он отправился на длинную пробежку. Сделал круг, вернулся в исходную точку. До тренировки оставался еще час. Хосок позавтракал и пришел на стадион загодя, чтобы спокойно переодеться, пока никого нет.Когда подтянулась вся команда, он уже ждал на поле.Джин проводил Юнги к воротам. Мин смеялся, однако Хосок не мог разобрать, что же такого смешного говорит ему Джин. Чимин помог Шуге расставить мячи вдоль линии первой четверти поля, а еще несколько мячей послал в сторону Хосока. Тот, в свою очередь, встал на средней линии и разложил их вокруг себя.Тренировка началась с упражнений; почти все Хосок уже выполнял вчера, хотя пара-тройка оказались новыми. Сложность постепенно возрастала, и Юнги отбивал все атаки, поэтому, посылая в его направлении очередной мяч, Хосок слегка морщился от досады. Слабым утешением служило то, что Чимину и Шуге везло не больше, зато почти треть ударов Сокджина поразила цель. Для бывшего чемпиона страны результат, быть может, и слабый, однако, учитывая, что Джин всю жизнь был левшой и теперь переучивался, — весьма впечатляющий. Атаковать Мина правой — само по себе проявление отчаянного мужества, а еще и забивать при этом — вообще фантастика.Через полтора часа Джин отправил игроков попить воды, но в раздевалку за ними не последовал. Он остался на поле вместе с Юнги и продолжил отрабатывать удары. Хосок наблюдал за ними, вывернув шею.— Я первый его увидел, — заявил Чимин.— У тебя же есть Эрик, — сказал Хосок.— Есть, но Джин тоже в списке. — Хосок озадаченно нахмурил брови, и Чимин поспешил объяснить: — В списке знаменитостей, с которыми нам разрешено мутить. Джин значится у меня под номером три.Хосок притворился, будто все понял, и сменил тему:— Каким образом ?Лисы? умудряются проигрывать с таким вратарем?— Юнги хорош, да? Правда, в прошлом году он почти все время провел в запасе. — Чимин пожал плечами. — Когда Ким Тэхён взял нас в команду, третий голкипер ему был не нужен, так что Юнги полировал скамейку аж до ноября. А потом КРЭ пригрозил выкинуть ?Лисов? из первого дивизиона, если мы не начнем хоть изредка выигрывать. Тренер уломал Юнги спасти наши задницы — подкупил его хорошей выпивкой.— Подкупил?— Юнги хорош, — повторил Чимин, — но ему по барабану, выиграем мы или проиграем. Чтобы он играл на результат, его надо стимулировать.— Да не может вратарю такого уровня быть по барабану.— Ты прямо как Джин. Скоро набьешь те же шишки, что и он в свое время. Этой весной Джин дал Юнги как следует просраться, — пояснил Чимин по пути в раздевалку. Шуга первым подошел к питьевому фонтанчику, а Чимин, не сводя глаз с Хосока, прислонился к стене. — После этого Юрий целый месяц не выходил на поле и пообещал сломать себе пальцы, если тренер снова заставит его работать с Джином.При мысли о том, что Юнги сознательно зарывает свой талант в землю, у Хосока сжалось сердце.— Но ведь теперь он играет?Как только Шуга отошел от фонтанчика, Чимин сделал несколько торопливых глотков и утер рот рукавом.— Только из-за Джина. Когда Сокджин стал одним из ?Лисов? и с клюшкой в правой руке вышел на поле, вслед за ним вернулся и Юнги. Раньше они грызлись как кошка с собакой, а теперь не разлей вода, чуть ли не фенечки друг другу плетут.— Но почему? Джин повернут на экси, а Юнги его одержимость раздражает.— Черт его знает. Как разберешься, свистни. — Чимин подвинулся, уступая Хосоку фонтанчик. — Я давно бросил ломать голову. Можешь спросить у них сам, но ни один, ни второй тебе не ответят. Хочешь бесплатный совет? Прекрати пялиться на Джина. Мне стремно за твою жизнь.— В смысле?— Юнги страшно ревнив. Помню, я сказал, что мечтаю хорошенько напоить Джина, чтобы он забыл, что натурал, и уложить в койку… Так Мин мне врезал! — Чимин показал на лице место удара. — В общем, мне придется подождать, пока Джин ему не надоест, а до тех пор переключиться на более безопасные объекты, то бишь на тебя, поскольку Чонгук занят, а я себе не враг, чтобы подкатывать к Феликсу. Так что поздравляю.— Успокойся уже, извращенец проклятый, — вздохнул Шуга.— А что такого? — удивился Чимин. — Раз он еще не определился, надо его немножечко подтолкнуть.— Не надо меня подталкивать, — сказал Хосок, — мне и так хорошо.— Руку еще не перетрудил?— Всё, закрыли тему. Сейчас и вообще, ясно? Чимин, мне все равно, какой ты ориентации, но я пришел сюда играть. Все, что мне нужно от команды, — чтобы на поле вы выкладывались на полную.Дверь, ведущая со стадиона в раздевалку, распахнулась: наконец явился Юнги. Он обвел всех троих долгим взглядом, словно не понимал, почему они еще здесь.— Джин спрашивает, где вы застряли. Забыли дорогу?— Чимин фантазирует, как трахнет Хосока, — сообщил Шуга. — План у него не без недостатков, но рано или поздно он что-нибудь придумает.— Ну ты и мудак, — вздохнул Чимин и направился к двери.— Ого, Чимин, — хмыкнул Юнги, — быстро ты на этот раз.— Разве меня можно винить? — С этими словами Пак многозначительно посмотрел на Хосока. От Юнги он отвел взгляд лишь на секунду, но Мин тут же бросился на него. Он сгреб Чимина за майку, грубо толкнул его к стене и прижал всем телом. Чимин охнул, но не сделал попытки освободиться.Хосок вопросительно глянул на Шугу, однако тот и бровью не повел, словно такая вспышка агрессии его ничуть не удивила. Хосок снова перевел взгляд на Юнги и стал дожидаться, чем все закончится.— Эй, Чимин, — громким шепотом произнес Юнги на немецком, — не трогай его, усек?— Ты же знаешь, ничего плохого я ему не сделаю. Но если он сам согласится…— Я сказал, не трогай.— Какой же ты жмот, — фыркнул Чимин. — У тебя уже есть Джин, зачем…Он вдруг умолк, но до Хосока не сразу дошло почему. Юнги приставил к джерси Чимина короткий нож. Откуда у Мина взялось оружие, Хосок не представлял; страшно даже подумать, что Юнги прячет его под формой и выходит с ним на поле. Это наверняка против правил. Меньше всего Хосоку хотелось, чтобы Юнги пырнул кого-нибудь в разгар матча — после такого ?Лисов? просто дисквалифицируют.— Ш-ш-ш, Чимин, ш-ш-ш. — Юнги словно успокаивал трудного ребенка. — Что за кислый вид? Все будет хорошо.Хосок много раз сталкивался с насилием и слышал в свой адрес самые разные угрозы, но еще не встречал никого, кто угрожал бы с такой лучезарной улыбкой, как у Юнги. Равнодушие, гнев, безумие, скука — эти мотивы агрессивного поведения Хосок знал и понимал, однако Мин улыбался так, будто и не нацелил острие ножа точно между ребер Чимина. И он ведь не шутил. Если только Чимин не так вздохнет, Юнги порежет его на лоскуты, и плевать на последствия.Интересно, под этими таблетками Юнги сможет грустить хотя бы на похоронах у Чимина или так и продолжит лыбиться? И вообще, есть ли от них толк? Хосок гадал, в чем причина такой агрессии: психическое расстройство или прием лекарств? Может, Юнги настолько удолбан, что не отвечает за свои поступки? Или таблетки лишь добавили улыбочку, а склонность к насилию прочно сидит у него внутри?Хосок посмотрел на Шугу в надежде, что тот вмешается. Шуга напряженно, но молча взирал на лезвие в руке брата. Хосок выждал еще секунду, но больше тянуть было нельзя. Толчком могло послужить что угодно, и проверять, от чего именно у Юнги сорвет крышу, Хосок не собирался.— Эй, — он устремил взгляд на Юнги, — хватит.— Тихо, — еле слышно выдохнул Чимин на корейском, — тихо. Всё под контролем.— Эй, — снова позвал Хосок. Что говорить дальше? Усомнишься в психическом здоровье Мина или спровоцируешь его — и Чимин угодит в больницу. Но притворяться, что ему приятны намеки Пака, лишь бы успокоить Юнги, Хосока тоже не будет. Нужно отвлечь его от Чимина, переключить фокус на что-то более важное. Точнее, на кого-то.— Мы идем играть или как? — спросил он. — Джин ждет.Юнги остолбенело посмотрел на него.— И правда, идем, а то что-то мы задержались.Юнги отпустил майку Чимина и круто развернулся. Нож исчез у него под одеждой еще до того, как он взялся за дверную ручку. Выходя, Шуга ободряюще сжал плечо Чимина. Тот потрясенно смотрел вслед близнецам, но, как только сообразил, что Хосок за ним наблюдает, растянул губы в улыбке, которой Хосок ничуть не поверил.— Если подумать, ты вообще-то не в моем вкусе, — сказал Чимин, когда братья удалились. — Будешь еще пить или пойдем на второй заход?— Это ненормально. — Хосок жестом указал на дверь.— Ерунда, — отмахнулся Чимин и двинулся к выходу.Хосок схватил его за руку, вынудив остановиться.— Не спускай такие вещи на тормозах.Секунду-другую Ники просто смотрел на Нила, и его улыбка вконец поблекла.— Ох, Хосок, ты так и ищешь проблем на собственную задницу. Послушай… — Он высвободил руку и развернул Хосока к двери. — Юнги слегка поехавший. Он видит все по-своему, и, даже если тебе кажется, что он переходит грань, ему этого не втолкуешь, хоть ты тресни. Более того, он тебя даже не услышит, так что лучше не вставай у него на пути.— Он ведет себя так, потому что ему все сходит с рук, — настаивал Хосок. — Из-за этого он опасен для всех нас.— Это был мой косяк. — Чимин открыл дверь и пропустил Хосока вперед. — Я распустил язык и получил по заслугам.Хосок аргумент не убедил, но так как во время конфликта Юнги и Чимин говорили на немецком, большего он требовать не мог, а потому вышел из раздевалки. Проводив взглядом Юнги, трусившего к средней линии, Хосок посмотрел на Джина: тот стоял на отпечатке лисьей лапы — логотипе команды, расположенном в центре поля. Шуга ждал Чимина и Хосока у бортика, и на поле они вышли втроем.Джин едва дотерпел, пока они подойдут поближе, и, щелкнув пальцами, разделил их на команды:— Шуга, ты со мной. Чимин, Юнги, берите к себе ребенка. Играем два на три, наши ворота без голкипера.— Я не ребенок, — нахмурился Хосок. — Ты всего-то на год старше. — На самом деле Джин был старше аж на два года, однако Хосок не собирался признаваться, что соврал не только насчет дня рождения, но и насчет возраста.Джин проигнорировал его замечание.— Может, лучше возьмешь Юнги к себе? — предложил Чимин. — Тогда Хосок сможет попрактиковаться в ударах по воротам.На лице Джина появилось выражение скуки.— Если бы я допускал, что он вообще пробьется к воротам, я бы так и сделал.— Да это вызов! — ухмыльнулся Пак, повернувшись к Хосоку. — Сделаем их, а, мелкий?Несмотря на то что игроков было всего пятеро, позиции они заняли как в полноценном матче: Хосок и Джин встали на средней линии, Чимин — на линии первой четверти, Шуга — на дальней линии защиты, то есть на линии третьей четверти. Юнги, стоявший на домашних воротах, взял на себя роль полузащитника и выбил мяч на другую половину поля. Заслышав стук его клюшки, Хосок рванул за мячом, стараясь опередить Шугу. По идее, Джин должен был действовать так же и обогнать Чимина, но он почему-то остался на средней линии. Шуга тоже не стал суетиться и даже не попытался поймать мяч с отскока. Однако размышлять, почему всё так, было некогда, и Хосок просто поймал мяч в воздухе.Не прошло и двух секунд, как перед ним словно из ниоткуда вырос Джин. Он хрястнул своей клюшкой по клюшке Хосока с такой силой, что мяч улетел в одну сторону, а снаряд Чона — в другую. Хосок глухо выругался: его руки пронзила острая боль.- Начинай вести счет, — бросил Джин и побежал за мячом.Хосок поднял клюшку и поспешил следом, но уже потерял драгоценное время и угнаться за ним не успел. Тогда наперерез Сокджину вышел Чимин, однако Джин с легкостью его обвел и несколько секунд спустя забил гол. Юнги, которому полагалось защищать ворота, просто стоял, опираясь на свою здоровенную клюшку, и даже не почесался, когда лампочки на стене у него за спиной вспыхнули красным.— Мог бы хоть попытаться, — заметил Джин.Чуть подумав, Юнги ответил:— Ага, наверное, мог бы. Ну, как-нибудь в другой раз.Чимин поймал мяч и перебросил Юнги, который перехватил его толстой вратарской перчаткой. Игра возобновилась, и голкипер снова мощным ударом отправил мяч на другой конец поля. Джин побежал в сторону Чимин, предоставив Хосоку разбираться с Шугой. Хосок метнулся за мячом, Шуга — тоже. Хосок уже готов был перехватить мяч, но Шуга использовал силовой прием и врезался в него на полном ходу. Потеряв равновесие, Хосок пошатнулся и, дабы не упасть, уперся клюшкой в землю. Шуга поймал мяч и, перебросив его у Хосока над головой, отдал пас Джину.Юнги лениво проследил, как мяч снова бьет по прямоугольнику ворот.— Что делает Юнги? — не понял Хосок.— Ничего, — дал простой и очевидный ответ Шуга.На двадцатой минуте Джин прижал Хосока к борту, надавил ему на грудь перчаткой и прошипел:— Шевелиться вообще собираешься?Хосок попытался его оттолкнуть, но Джин и так уже убрал руку и побежал за мячом, чтобы забить очередной гол.Для команды всего из двух человек поле сразу становилось гораздо больше, а правило, согласно которому владение мячом не должно превышать десяти секунд, заставляло играть от борта. Этот непривычный стиль был Хосоку совсем не по душе, а его неподготовленность лишь упрощала задачу Джину и Шуге, которые полностью владели игрой.С каждой подачей Хосок старался все сильнее и двигался все быстрее, но это был не Пусан. Против спортсменов такого уровня ему не хватало его детского опыта и скорости. Сначала Хосок испытал досаду, потом пришел в изумление, потом снова разозлился и так и остался в этом раздраженном состоянии. Пару раз он даже забил, однако для него самого голы не имели никакой ценности: подумаешь, достижение — попасть в пустые ворота.Через сорок минут Джин неожиданно остановил игру и указал клюшкой на защитников:— Выметайтесь с поля. Вы оба, живо.— Слава тебе господи, — простонал Чимин и потрусил к выходу.После того как Шуга закрыл за собой дверь, Джин сгреб Хосока за решетчатое забрало на шлеме и потащил его к воротам Юнги. Мин наконец-то заинтересовался происходящим и выпрямился. Когда Хосок встал на отпечаток лисьей лапы, обозначающий линию штрафного броска, Джин его отпустил.— Мяч сюда, — приказал он.Юнги выполнил команду. Джин ткнул мячом в грудь Хосока.— Будешь стоять тут и бить по воротам, пока Юнги не выдохнется. Может, разок даже попадешь.— Ой-ей, — засмеялся Юнги, — боюсь, это плохо кончится.Джин развернулся и ушел с поля, громко хлопнув дверью. Хосок поплелся в угол, где во время тренировок стояло ведро с мячами, принес его и поставил на ближнюю линию защиты, а сам вернулся на пятачок с лисьей лапой и приготовился к первому броску.Юнги, во время игры с Джином не пошевеливший и пальцем, в поединке с Хосоком явно изменил тактику. Широким замахом своей массивной клюшки он услал мяч так далеко, что тот отскочил от дальней стены поля. Хосок оглянулся, взял из корзины другой мяч и сделал вторую попытку.А дальше он потерял счет времени. Удары и минуты слились в изнурительную круговерть. Мышцы уже давно горели, однако Хосок не останавливался — останавливаться было нельзя. В конце концов боль в руках сменилась полным онемением. Юнги с его тяжелой клюшкой к этому времени тоже должен был устать (тем более что каждый мяч он отражал так, словно хотел пробить дальнюю стенку), однако продолжал работать как заведенный.Хосок понял, что дошел до предела, когда клюшка просто выпала у него из рук, со стуком ударилась о покрытие поля и отлетела к воротам. Мин с усмешкой запустил мячом прямо в беззащитного Хосока. Тот инстинктивно прикрыл лицо руками, однако мощный удар не смогли смягчить даже налокотники. Хосок покачнулся и метнул на Юнги испепеляющий взгляд.— Давай-давай, не тормози. Время тикает. Мне тебя до вечера ждать?Хосок понимал, что зря это делает, но все равно пошел за клюшкой. Поднял — и то с трудом, а когда попытался замахнуться, правую руку резко свело судорогой. На этот раз клюшка упала ему под ноги.— О, нет, — пропел Мин, — кажется, у нашего Хосока неприятности.Скрючившись, Хосок снова потянулся за клюшкой. Мышцы предплечья и запястья ныли, словно сжавшись в тугой комок, и все же Хосок заставил пальцы сомкнуться на рукоятке. Юнги поставил свою клюшку вертикально, оперся на нее, уложив подбородок поверх рук, и безучастно наблюдал за Хосоком, который с ослиным упрямством опять пытался замахнуться. Подняв клюшку до уровня плеч, он снова не сумел ее удержать. Мячик безобидно откатился в сторону.— Ты родишь или как? — поинтересовался Юнги.Хосок тяжело опустился на землю рядом с клюшкой. Во рту стоял кислый вкус поражения.— Я всё, — выдохнул он.Юнги вышел за линию ворот и, остановившись в шаге от Хосока, наступил на его клюшку. Хосок попробовал выдернуть ее у него из-под ноги, но сил не хватило. Попытка оттолкнуть Юнги принесла еще меньше успеха, зато боль его скрутила такая, что потемнело в глазах.— Слезь с моей клюшки.— А ты меня заставь. — Юнги изобразил приглашающий жест. — Ну хоть попробуй.— Не нарывайся.— Ой-ой, как страшно, — с издевкой произнес Юнги. — Умом ты определенно не блещешь. Типичный тупоголовый спортсмен.— От такого слышу.Юнги поднял вверх большой палец и прошел мимо Хосока, напоследок пихнув его плечом. Сохранить равновесие не удалось — рука подломилась, Чон рухнул на спину и больше не пытался встать. Лежа в полном изнеможении, он слушал удаляющиеся шаги Юнги. Хлопнула дверь. Хосок повернул голову набок и проводил взглядом товарищей по команде за плексигласовой стеной.Убедившись, что все ушли, он, превозмогая боль, собрал с поля все мячи. Руки горели огнем, когда он стягивал с себя форму, а последующее одевание и вовсе далось ему с неимоверным трудом.— Черт, — шепотом выругался Хосок. Стремясь угнаться за другими, сегодня он зашел слишком далеко. Если он не одумается и не будет увеличивать нагрузку постепенно, то в августе попросту не сможет играть.Хосок добрел до дома Кима, передвигаясь медленнее обычного, и кое-как поднялся на седьмой этаж. Дверь квартиры была не заперта; тренер дожидался его в коридоре, держа в руке жестянку с молотым кофе.— Звонил Джин. Сообщил, что завтра ты на тренировку не выйдешь, поэтому я должен развлечь тебя записями прошлых игр. Сказал, ты чуть руки себе не отбил в игре против Юнги. Я возразил, что ты не настолько глуп. Кто из нас прав?— Я немного увлекся… — признался Хосок.Ким бросил ему жестянку. Хосок машинально ее поймал, но удержать не сумел. Банка упала ему под ноги, крышка слетела, и кофе рассыпался по всему полу. Тренер с перекошенным от злости лицом шагнул к Хосоку.— Идиот!Хосок рефлекторно отшатнулся от разъяренного мужчины и, только когда тот замер, понял, что сделал это по привычке. Лицо тренера почти угрожающе лишилось всяких эмоций, и Хосок опустил глаза. При этом он старался не выпускать Кима из поля зрения, чтобы следить за его движениями. Когда он уже что-нибудь скажет? Колючее молчание тянулось без конца, и вдруг Хосок понял, что должен заговорить первым.— Сегодня я допустил ошибку, — тихо произнес он. — Этого больше не повторится.Ким не ответил и не сдвинулся с места. Наконец он ткнул пальцем в пол рядом с собой.— Подойди. — Хосок потянулся было за жестянкой, но Ким его остановил. — Нет, оставь это.Хосок перешагнул через рассыпанный кофе и встал перед тренером — чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Этот навык он отработал с детства: ему хватало одного взгляда на руки человека, чтобы определить безопасную для себя дистанцию. Если кулак полетит в его направлении, он наверняка успеет увернуться. Но даже если не успеет, сила удара будет не полной.— Посмотри на меня, — приказал Ким, — сейчас же.Хосок неохотно поднял глаза. Непроницаемое лицо тренера по-прежнему внушало Хосоку опасения, однако на этот раз взгляд он не отвел.— Хочу, чтобы ты кое-что усвоил, — начал Ким. — Я вспыльчивый, крикливый тип. Часто ору и швыряюсь чем ни попадя. Но я не распускаю руки и никогда никого не ударю, если только какой-нибудь кретин не сунется ко мне первым. Я ни разу в жизни не бил кого-то без повода и, уж поверь, не собираюсь начинать с тебя. Понял?Хосок не поверил, но кивнул:— Да, тренер.— Я говорю с тобой совершенно серьезно. Не смей бояться меня больше, чем Юнги.Хосок мог бы объяснить, что все дело именно в возрасте тренера, но вряд ли Ким обрадовался бы, услышав это. Так что делать было нечего.— Да, тренер, — повторил он.— Я уже поел… — Ким указал большим пальцем себе за спину и отступил на шаг в сторону. — …Но со стола еще не убирал. Я займусь полом, а ты займись собой.Хосок умял все подчистую. Расправившись с едой, он обнаружил, что Ким сидит у себя в кабинете, так что пришлось сразу идти укладываться на диван. Хотелось, конечно, достать сумку и полистать свое личное дело, однако Хосок решил не мешать Киму. Он лег и стал смотреть в потолок, пока не уснул.* * *Через две недели Хосок пришел к выводу, что ожиданий Джина он никогда не оправдает. Дошло до того, что холодный осуждающий взгляд Ким Сокджина начал мерещиться ему на каждом шагу. Хосок либо не понимал, что делает не так, либо понимал, но исправиться не мог. Бегал он быстрее всех, зато остальные были сильнее и техничнее. Джин знал, что Хосоку недостает опыта, однако промахов ему не прощал. Хосок не хотел, чтобы его жалели, но отчаянно нуждался в понимании. В какой-то момент он сдался и обратился к Чимину за советом, как поладить с Джином. Пак на это лишь улыбнулся: ?Я тебя предупреждал?.Издерганного Хосока это, ясное дело, не утешило. К счастью, злость на себя и ненависть к снисходительно-презрительной тренерской манере Джина не оставляли сил и времени на страх. Хосок уже две недели тренировался с этой неадекватной командой, а Сокджин все еще отказывался его признавать, замечая лишь косяки, число которых, судя по всему, с каждым днем только росло. После двух недель брезгливого недовольства со стороны Джина терпение Хосока, несмотря на всю его решимость, иссякло. Да пусть бы он снова отбил себе руки, только бы Джин перестал обращаться с ним как с сопливым детсадовцем.Вся жизнь Хосока теперь подчинялась экси, начиная с утренней пробежки до спортзала, после занятий в котором следовала изнурительная тренировка на поле, и заканчивая длинной пробежкой после ужина. По вечерам Хосок наматывал круги вокруг кампуса, а кроме того, бегал вверх-вниз по трибунам на стадионе. Однако, несмотря на все старания, он по-прежнему отставал от других членов команды, пускай к ночи и падал замертво от усталости. К началу третьей недели на него вдобавок напала бессонница: он не мог спать, потому что постоянно анализировал допущенные ошибки.Однажды ночью он сердито отбросил одеяло и вышел из дома. Было что-то около двух часов, и на улице стояла непроглядная темень. Прохладный воздух намекнул, что пижамные штаны стоило бы сменить на что-нибудь потеплее. Впрочем, по пути к университету Тэгу Хосок быстро согрелся. В окрестностях дома Ким Тэхёна освещение было скудным, но, как только Хосок вышел на извилистую Окружную дорогу, огибавшую кампус, фонарей стало больше.Хосок мог добраться до стадиона даже в темноте, даже с закрытыми глазами. На парковке, как обычно, стояло два-три авто; по второй площадке, судя по силуэту, ходил охранник. Хосок ввел цифры кода, открыл дверь и собрался щелкнуть выключателем, но его рука замерла в воздухе: свет уже горел.Хосок запоздало осознал, что прошел мимо машины близнецов — слишком уж привык видеть ее у стадиона, когда приходил на тренировку. Он обернулся и нахмурил брови: что, если Ким Тэхён слышал, как он ушел, и послал ребят приглядеть за ним? Отогнав эту мысль, Хосок закрыл за собой дверь и направился в раздевалку.Он заглянул во все углы, но никого не обнаружил. В фойе сделал растяжку, затем толкнул заднюю дверь. До его слуха донесся стук мяча, отскакивающего от стены, но отсюда он не видел, кто играет, потому что обзор по обеим сторонам закрывали высокие трибуны. Уже почти у выхода на поле Хосок разглядел Джина. Стоя в одиночестве на линии первой четверти, тот доставал мячи из ведра и методично посылал их в стену. Хосок молча взирал на это странное упражнение и только после дюжины ударов сообразил, что Джин добивается попадания в одну и ту же точку — отрабатывает меткость ударов правой рукой.Глядя на то, как он занимается этим, упрямо и истово, посреди глухой ночи, Хосок почти простил его. От себя Сокджин требовал не меньше, чем от других. Он сам задрал планку, сам тянулся к ней, не жалея сил, и не понимал, почему этого не делают остальные.Хосок продолжал наблюдать за ним, но довольно скоро почувствовал, что кто-то смотрит и на него. Оглядываться нужды не было: такой тяжелый, сверлящий взгляд мог принадлежать лишь одному человеку. Хосок не стал оглядываться, а просто произнес достаточно громко, чтобы Юнги его услышал:— Не сыграешь с ним?— Нет, — отозвался Мин откуда-то слева.Хосок подождал, но продолжения не последовало.— Ты мог бы ему помочь, — заметил он.— И?Хосок медленно развернулся, скользнул взглядом вдоль пустой домашней скамейки запасных и по местам позади нее и увидел Юнги. Тот сидел в проходе, примерно десятью ступеньками выше, подавшись вперед и уложив скрещенные руки на колени. Хосока поразил непроницаемый взгляд Юнги. Последние несколько недель тот постоянно находился под воздействием таблеток, и Хосок привык к его возбужденному состоянию.Он уже хотел снова упрекнуть Юнги в нарушении судебных предписаний, но потом вспомнил, который час. Очевидно, на ночь Мин таблетки не принимал. Впрочем, внимание Хосока привлекло не только его спокойное поведение, но и одежда — мешковатая футболка и спортивные штаны. Когда Юнги забирал Хосока из аэропорта, на нем была джерси, а после Хосок встречал его только в форме. Теперь, без громоздкой амуниции и вратарских перчаток, Хосок наконец увидел неизменный атрибут Юнги: черные повязки на обеих руках от кисти до локтя. Как утверждала ехидная шутка, по ним-то окружающим и следовало различать близнецов. Зачем Мин намотал их посреди ночи, было непонятно.Спрашивать, однако, не пришлось. Проследив за взглядом Хосока, Юнги сунул два пальца под одну из повязок и извлек оттуда длинное узкое лезвие. В свете прожекторов коротко блеснул металл — Юнги спрятал нож обратно.— Это такая растянутая попытка самоубийства или у тебя там реально есть ножны? — поинтересовался Хосок.— Ага, — ответил Юнги.— Ты не им собирался порезать Чимина. Сколько их у тебя?— На всех хватит.— А если судья застукает тебя с оружием во время игры? Вряд ли отделаешься красной карточкой. К гадалке не ходи — тебя арестуют, а команду отстранят от соревнований, пока не убедятся, что мы нормальные. Что тогда?— Буду горевать до самой смерти, — равнодушно отозвался Юнги.— За что ты так ненавидишь экси?Юнги вздохнул, точно его утомило столь назойливое любопытство.— Да положить мне на твое экси. Ненавижу — скажешь тоже. Просто экси — чуть менее тоскливая штука, чем жизнь, поэтому я решил какое-то время в него поиграть.— Не понимаю.— Твоя проблема.— Разве играть тебе не по кайфу?— Меня уже спрашивали об этом два года назад. Знаешь, что я ответил? Я сказал ?нет?. Такая бессмысленная херь не может быть по кайфу.— Бессмысленная? Но у тебя же настоящий талант.— Лесть скучна, и я на нее не ведусь.— Я только констатирую факты. Ты себя недооцениваешь и мог бы многого добиться, если бы захотел.Юнги улыбнулся, сухо и холодно.— Вот сам и добивайся. Джин говорит, ты будущий чемпион. Через четыре года станешь профи, через пять будешь играть в сборной страны. Он лично пообещал тренеру. И ректорату. Уламывал их, пока они не согласились тебя взять.— Он… что? — Хосок вытаращил глаза, пытаясь переварить услышанное. В висках запульсировала кровь. Юнги врет, не мог Джин такого сказать, потому что едва выносит присутствие Хосока на поле. Но зачем тогда Юнги сочиняет эти небылицы? Хочет его позлить?— В общем, Джин добился своего, и вот ты здесь, — подытожил Юнги. — Странно только, что чувак, у которого такие способности, который так тащится от игры и имеет все шансы на успех, от всего этого отказывается. Почему, а?Если Юнги не обманывает, значит, это Ким Сокджин наврал товарищам, а пойти на такие ухищрения он мог только по одной причине. Выходит, он все же узнал Хосока и был готов наговорить что угодно, лишь бы заполучить его в команду. В таком случае что конкретно известно Джину? Как много он сумел понять или запомнить из событий, случившихся восемь лет назад? Знает ли он настоящее имя Хосока? И догадывается ли, что это означает?— Вранье, — наконец произнес Хосок, потому что ему хотелось, чтобы это было ложью. — Джин меня ненавидит.— А может, ты его? — сощурился Юнги. — Никак не разберу. Что-то тут не сходится.— Я тебе не задачка по математике.— Но я все равно тебя расколю.Хосок молча отвернулся. Джин закончил тренировку и теперь собирал мячи. Когда он направился к выходу с поля, Юнги за спиной у Хосока зашевелился. Послышался шорох ткани: Мин встал и тихонько спустился вниз по трибуне.— Ты головоломка, — бросил он на ходу.— Ну спасибо.— Это тебе спасибо. — Юнги, не оглядываясь, прошел мимо Хосока. — Мне как раз нужна новая игрушка.— Я не игрушка.— Поживем — увидим.Джин закрыл дверь на поле, снял шлем и, скользнув глазами по Юнги, уперся взглядом в Хосока. Чон выдержал этот взгляд, пытаясь прочесть на лице Джина правду и найти подтверждение громким словам Юнги. Джин никак не мог слышать их разговор, однако Хосок почему-то ждал, что он произнесет его настоящее имя.— А ты что здесь забыл? — вместо этого спросил Джин.— Хотел потренироваться, — ответил Хосок.— Толку-то.Грубо, но именно это Хосок и надеялся услышать. Значит, врет Юнги. Глядя на Джина, Хосок почувствовал, что дышать стало чуть легче. Поставив ведро с мячами под ноги, Ким положил клюшку и шлем на трибуну, чтобы снять защиту. Стянул перчатки, ткнул их под мышку, просунул пальцы под лямки нагрудника. Когда он закончил, Юнги забрал у него снаряжение, затем подцепил за решетку шлем.— Юнги? — позвал Джин, снова беря в руки клюшку.— Уже иду, — сказал Мин и двинулся в разде?валку.Хосок все так же сидел на трибуне и смотрел на поле. Когда они ушли, он даже не обернулся и только услышал, как закрылась дверь. Потянувшись к ведру, Хосок достал мяч и принялся крутить его в пальцах.— Поле, — прошептал он и вздрогнул.До боли стиснув мячик, Хосок мысленно повторил пройденный путь. Память воскресила черный песчаный пляж на диком побережье Чеджу, где мать оставили последние силы. Он тогда даже не понял, какую серьезную рану она получила, столкнувшись с его отцом в Сеуле. В Ульсане мать истекала кровью, однако Хосок не подозревал, что все настолько плохо. Он не знал о внутреннем кровотечении, о пробитых печени и почке, о других тяжелых повреждениях внутренних органов.Когда мать поняла, что ей уже не выкарабкаться? Возможно, она почувствовала это еще там, но страх гнал ее дальше. А может, она не догадывалась о своем состоянии до того самого момента, когда они пересекли границу Чеджу и она начала терять сознание. Ей срочно нужно было в больницу, а она свернула на извилистую дорогу к заброшенному пляжу. Их автомобиль остановился буквально в нескольких метрах от воды, и она заставила Хосока повторить все обещания, которые он давал раньше: не оглядываться, не останавливаться, никому не доверять. Быть кем угодно, только не собой, менять имена, внешность и места как можно чаще.Когда он сообразил, что мать с ним прощается, было поздно. В последний раз набрав в грудь воздуха, она умерла, напоследок выдохнув не то его имя, не то собственный страх, не то что-то еще. Хосок до сих пор помнил, как она вонзала ногти ему в руку в отчаянной попытке продержаться еще немного, и от этого воспоминания его пронзила дрожь. Живот матери был раздутым и твердым как камень. Хосок попытался вытащить ее из машины, но похожий на треск липучки звук, с которым присохшая кровь отрывалась от виниловой обивки сиденья, заставил его оцепенеть от ужаса.Он просто сжег машину — вылил на сиденья весь запасной бензин, купленный по дороге, — чтобы огонь уничтожил тело. Он не проронил ни одной слезы, когда занялось пламя, и не испытывал страха, когда вытаскивал обугленные кости. Останки матери он сложил в ее же рюкзак и, унеся на расстояние трех с половиной километров, закопал на пляже, насколько мог глубоко. К тому времени, когда Хосок снова оказался на трассе, из-за шока он ничего не видел и не слышал. Он провел в таком состоянии еще день, а потом рухнул на колени у обочины и едва не выблевал все кишки. Каким-то чудом добравшись до Кванджу, он пробыл там всего сутки и двинулся в направлении Пусане. Один день — один шаг, один километр; более сложные задачи объятому горем разуму были непосильны.Глядя на поле, Хосок судорожно сглотнул, отгоняя подступающую тошноту. Вот почему контракт с Ким Тэхёном, честолюбивые замыслы Джина и слова Юнги в конечном итоге ничего не значат. Какая разница, что все они ему предлагают и сулят. Хосок не такой, как они. Он никто и ничто, и этого не изменить. ?Лисья нора? не для него и ему подобных. Хосок будет учиться и получать удовольствие от игры, пока есть возможность, но рано или поздно с мечтой придется расстаться. Грезить о большем — только усугублять неизбежную боль в будущем.Он бросил мяч в ведро и пошел в раздевалку. Удостоверившись, что Джин и Юнги нигде не прячутся, надел форму и вышел на поле. Он нарочно изнурял себя тренировкой, чтобы избавиться от мыслей о ?Лисах?, экси и своем прошлом.Когда Хосок закончил тренировку и собрал мячи, уже светало. В квартиру он решил не возвращаться — во-первых, слишком устал, а во-вторых, пока он доползет, Ким как раз сядет смотреть утренние новости. Рассудив так, Хосок обмылся в душе, переоделся и завалился спать на кушетке прямо в ?Лисьей норе?.Проснувшись около полудня, он зашагал обратно и в здание попал с помощью ключа, а вот квартирная дверь опять оказалась не заперта. Хосок хотел уже было указать тренеру на его легкомысленное отношение к безопасности, однако в следующую секунду и думать об этом забыл. Несмотря на то что дверь была приоткрыта всего на несколько дюймов, из-за нее отчетливо слышались возбужденные голоса: кто-то яростно ссорился. Приложив ухо к щели и затаив дыхание, Хосок прислушался.— Черт возьми, Сокджин, я сказал, сядь!— Не сяду! — Если бы Ким не назвал Джина по имени, Хосок ни за что не узнал бы искаженный паникой голос.— Как вы могли такое допустить?!— От меня ничего не зависело, и ты сам это знаешь! Эй, ты что?Послышался глухой стук, точно кто-то ударился о стену. Воспользовавшись потасовкой, Хосок прошмыгнул внутрь и бесшумно закрыл за собой дверь, хотя мог бы и не таиться. Судя по звукам, Ким и Джин крушили все подряд. Услышав звон разбитого стекла, Хосок невольно поморщился.— Смотри на меня, — рычал тренер, — смотри мне в глаза, чтоб тебя, и дыши!— Я предупреждал Юнги, что он за мной придет! Я говорил!— Это совершенно неважно. Ты подписал контракт со мной.— Он вернет универу затраты на мое обучение, и глазом моргнуть не успеете! Он может, и вам это тоже известно. Откупится и заберет меня домой, а я… я не могу туда вернуться! Не могу, не могу, не могу… Мне пора. Я должен ехать прямо сейчас, пока он сюда не явился. Может, если я вернусь сам, он меня простит, а если ему придется снова гоняться за мной, то он точно меня убьет.— Заткнись, — отрезал Ким. — Никуда ты не поедешь.— Я не могу сказать Намджуну ?нет?!— Значит, молчи. Держи рот на замке, а болтать будем мы с Юнги. Да, я и Юнги. Только не говори, что забыл про этого психа. Номер Бет у меня на быстром наборе. Хочешь, соединю вас через нее? Расскажешь Юнги, что собираешься дать заднюю?Воцарилась тишина. Хосок ждал не дыша. Наконец Ким Тэхён заговорил снова, уже тише, но из-за волнения его голос звучал скорее угрюмо, нежели ободряюще:— Я никуда тебя не отпущу. С какой стати? По контракту ты — мой. Пускай платит сколько угодно, но контракт в силе до тех пор, пока ты его не расторгнешь, а ты этого делать не обязан, ясно? Предоставь этого еблана Намджуна нам с Юнги. Твоя забота — команда и место в турнирной таблице. Ты обещал мне четвертьфинал.— Это было раньше, — уныло отозвался Джин. — А сейчас все изменилось.— В КРЭ обещали не оглашать новость до июня. Они видели, какие меры предосторожности мы предприняли в связи с твоим переводом, и теперь ждут общего сбора команды. Я рассказал тебе, потому что так было надо, но Юнги пока что посвящать в это не стоит. Поклянись, что будешь держать себя в руках, когда сегодня с ним встретишься.— Юнги сам догадается, он не идиот.— Тогда ври лучше, — отрезал Ким. — КРЭ только и ждет повода выгнать Юнги, и обратно мы его уже не вернем. Что ты тогда будешь делать?Оба надолго умолкли — Хосоку даже показалось, что разговор окончен, но в конце концов Джин произнес:— Дайте телефон.— Если думаешь, что я позволю тебе звонить Юнги в таком состоянии…— Жану, — перебил Джин, — я позвоню Жану. Я должен услышать это от него.Очевидно, Кима компромисс устроил, потому что он больше не спорил. Хосок оглянулся, размышляя, не пора ли сдернуть. Что происходит — непонятно, но, в любом случае, это что-то ужасное, если с бывшего чемпиона страны в мгновение ока слетела вся спесь. Хосок уже прикидывал, сумеет ли выйти так же беззвучно, как вошел, но тут Джин заговорил опять. Хосок замер: его поразил не только тусклый голос Сокджина, но и французская речь.— Скажи, что это неправда, — попросил он в трубку. — Что он этого не делал.Ответа Хосок разобрать не смог, но хлесткий звук захлопнувшегося телефона подсказал, что услышанное Джину не понравилось. Заскрипела мебель — расстроенный Джин тяжело опустился на диван.— Жди здесь, — приказал Ким Тэхён и несколько секунд спустя оказался в коридоре. Заметив в дальнем конце Хосока, он слегка вздрогнул от неожиданности, но не промолвил ни слова и сразу скрылся на кухне. Щелкнул замочек домашнего бара, звякнули стеклянные дверцы. Ким вернулся в кабинет с порцией водки для Джина. — Выпей, — донесся до Хосока его голос. — Я сейчас.Он снова появился в коридоре. Хосок вопросительно ткнул большим пальцем на входную дверь у себя за спиной, и Ким вслед за ним вышел на лестничную площадку. Хосок огляделся по сторонам — не подслушивает ли кто? — но все двери были закрыты.— Я собирался молчать об этом до июня, — сказал Ким. — Много успел услышать?— У Джина нервный срыв, — пожал плечами Хосок. — Причина мне неизвестна.— Команда Сеула подала в КРЭ заявку на перевод, и сегодня утром эту заявку одобрили. С первого июня ?Вороны? входят в наш округ.Смысл дошел до Хосока не сразу, а когда это наконец произошло, внутри у него все перевернулось. Мало того что в Пусане он столкнулся с Джином, так теперь ему грозит встреча еще и с Намджуном. Нет, рисковать нельзя. Джин его не вспомнил, но на Намджуна надеяться не стоит. Если память у него окажется получше, Хосоку несдобровать.— Не может быть, — возразил он.— Может. ?Вороны? — единственная команда по экси в Сеуле, входящая в НССА, так что перевод — дело плевое. Проголосовали, подписали, готово.— Не может быть, — опять сказал Хосок. — Мы ?Воронам? не соперники. Комитет что, рехнулся? Кто в здравом уме выставит сильнейшую команду против слабейшей?— Тот, кто знает, что на этом можно хорошо погреть руки, — сказал Ким. — Переход Джина вызвал массу негатива, но в то же время породил новую волну зрительского интереса к экси. Комитет хочет довести ситуацию до логического конца: Джин и Намджун снова выходят на поле вместе, но — впервые! — как противники. И без разницы, кто победит. Этот фокус привлечет массу внимания и денег.— Я не могу играть против Намджуна, — сказал Хосок, — я просто не готов.— Намджун не твоя проблема, предоставь его Чонгуку. Твоя задача — обойти защиту и вратаря.— А если подать протест? В этом матче победитель известен заранее.— Подать протест можно, но смысл? КРЭ своих решений не меняет, особенно если это ударит по Джихану. Тебе нужно кое-что знать об этой семье, хотя рановато, конечно, для такого разговора. Я думал, сперва ты освоишься или, по крайней мере, поближе узнаешь ребят, а потом уже я тебя во все это посвящу, но, раз комитет торопит события, выбора у меня нет. Собственно, это секрет Полишинеля, то есть мы все, — Ким пальцем нарисовал в воздухе круг, очевидно, имея в виду Лисов, — это знаем, но за пределами команды языки никто не распускает. И так и должно оставаться, ясно? Иначе кто-то может пострадать, даже погибнуть.Хосок махнул рукой в сторону других дверей на лестничной площадке.— А как насчет соседей?— Я на этаже один, — ответил Ким. — Дом построили примерно в одно время с ?Лисьей норой?. Спонсоры рассчитывали, что ?Лисы? будут регулярно побеждать и людям захочется жить поближе к стадиону, чтобы посещать игры. Ну, а мы все время лажали, и квартиры остались не раскуплены. Нижние этажи заселены полностью, средние сдаются в аренду на время футбольного сезона, а два верхних пустуют. И — нет, нелегально заселиться в одну из этих квартир нельзя, даже не думай.Нил проигнорировал обвинение.— Ближе к делу, тренер.Ким скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Хосока.— Тебе известно, как Джин оказался в университете Тэгу?— Сломал руку, — ответил Хосок. — Играть не мог, вот и перевелся сюда помощником тренера. Пришел вслед за Юнги, так?— Я его привел, — сказал Ким. — На зимнем банкете он ввалился ко мне в номер, и вместо руки у него было кровавое месиво. Ничего не хотел: ни ?Воронов? ставить в известность, ни в больницу ехать. Джису подлатала его как могла, а я посадил его в наш автобус и вместе с командой привез в Тэгу.— Ничего не понимаю, — нахмурился Хосок. — Как он попал с лыжного курорта в ваш гостиничный номер?— Он не ездил ни на какой курорт.— Но ведь он сломал руку, когда катался на лыжах!— Херня. Никакого несчастного случая не было.Хосок в замешательстве уставился на тренера. Коротко кивнув, Ким продолжил:— За несколько дней до зимнего банкета комитет провел собрание по итогам года. Разговоров только и было, что о Намджуне и Сокджине. Членам комитета не нравилось, как проходит сезон. По их мнению, Намджун оттирал Джина, а Джин не отыгрывал в полную силу, чтобы его не затмевать. Морияму заставили объясниться по поводу тренерской тактики. В ответ он устроил поединок между Джином и Намджуном. Выиграл Намджун, но лично я сомневаюсь, что победа была честной, иначе все сложилось бы по-другому. Как только Морияма отпустил обоих с поля, Намджун сломал Сокджину руку.Хосока словно ударили под дых.— Что?Ким провел большим пальцем по тыльной стороне кисти, обозначая место травмы.Джин не рассказывает, каково ему было в ?Воронах?, но я почти уверен, что Намджун и тренер Морияма дубасили его и раньше, только теперь Джину хватило ума собрать манатки и сбежать. Вот тебе и семья, да?— Я не верю в семьи.— Я тоже.Ким произнес это совершенно серьезно, и Хосок наконец осознал, что значил тот взгляд, который тренер бросил на него в Пусане, то абсолютное понимание в его глазах, обезоружившее Хосока. Чон попытался прочесть в лице тренера историю, скрывавшуюся за его измученностью. Что бы ни сломило Кима, это произошло давно, и горечь с годами рассеялась, однако произошедшее явно наложило на него глубокий отпечаток, раз он посвящал ?Лисам? столько времени.— Почему о поступке Намджуна никто больше не знает? — осведомился Хосок.— Потому что вторая фамилия Намджуна — Морияма, — устало ответил Ваймак. — С этого места начинается грязь. — Минуту он собирался с мыслями, затем поднял вверх указательные пальцы. — Клан Морияма делится на две семьи, главную и побочную. В главную входят старшие сыновья, в побочную — все остальные. Тренер Морияма, Джихан, возглавляет побочную семью, а его старший брат Кенго рулит главной. У Кенго двое сыновей, Итиро и Намджун. Итиро, рожденный первым, остался с Кенго в главной семье. Намджун родился позже, поэтому вошел в побочную, а Джихан сделался его официальным опекуном. Улавливаешь?— Вроде да.— Семьи существуют раздельно, — продолжал Ким. — Кенго и главная семья находятся в Нью-Йорке, где он рулит международной торговой компанией. В будущем его бизнес перейдет к Итиро. Джихан и Намджун получают процент от прибыли, но важными шишками не считаются и в делах ничего не решают. Именно поэтому Джихан беспрепятственно уехал в Японию и изобрел там экси. До тех пор пока это не наносит ущерба репутации семьи, он волен заниматься чем пожелает, а чего он желает? Создать самую сильную и беспощадную команду по экси в стране — тут никакого секрета нет.Хосок посмотрел на дверь позади Кима, вспоминая истерику, в которой бился Джин.— В чем тогда секрет?— Настоящий бизнес семьи Морияма — убийства.Хосок метнул на тренера быстрый взгляд — Ким с мрачным видом вскинул руку, упреждая вопросы.— Морияма — иммигрировавшая в Корею группировка якудзы. Знаешь, что такое якудза? Японская мафия. Лет двадцать назад отец Кенго перевез своих дружков в Южную Корею и обосновался там. Что конкретно они творят, ведать не ведаю. Я не в курсе, как много знает Джин — он ведь связан с побочной семьей — Намджун и Джихан, — но ему точно известно, что главная семья использует матчи ?Воронов? в качестве прикрытия для крупных сходок. Сеть у них обширная, а университет Сеула — очень удобное место, куда постоянно приезжает уйма народу. Обычно они заседают в отдельных ВИП-залах на верхних этажах и там обделывают свои дела.— Банда, — медленно произнес Хосок.Ким кивнул, пристально глядя на него и ожидая реакции. Хосок этого даже не замечал, вспоминая последний раз, когда видел Джина и Намджуна вместе. Шла тренировка, все трое активно работали с мячом, а потом игра вдруг прервалась — их вызвали наверх. Если зажмуриться, то можно вспомнить в подробностях, как выглядело то помещение, начиная от высоких, до потолка, окон с тонированными стеклами и заканчивая массивным столом для переговоров, занимавшим бо?льшую часть зала. На полу лежали ковры, но сверху кто-то постелил брезент — впитывать кровь.До Хосока только сейчас дошло, где — и по какой причине — он тогда оказался. Все это время он не понимал, каким образом тренировка сменилась сценой убийства и почему Намджун с Джином тоже там присутствовали. Если Морияма — мафиозный клан, то картинка наконец складывается. Отец Хосока раздавал приказы из Инчона, железной хваткой держа восточные порты. На западе он доходил до определенной точки. В этом смысле он приходился соседом Джихану Морияме и по этой же причине привлек внимание Кенго. Отцы Хосока и Намджуна были деловыми партнерами, поэтому Хосоку разрешали тренироваться на стадионе Сеула.Ким принял его затянувшееся молчание за испуг.— Я рассказываю тебе эту историю, потому что остальные уже слышали ее от Джина. Но насчет якудзы не волнуйся. Как я уже говорил, Кенго и Итиро сидят в Нью-Йорке, и им насрать, чем заняты Джихан и Намджун. Просто надо понимать, почему эти двое, Джихан и Намджуном, ведут себя как отъявленные мерзавцы. За ними стоит клан Морияма, а это большая власть. К тому же у них непомерно раздутые представления о собственной значимости. Ну, а у нас есть кое-что, что они считают своим.— Джин.— Я надеялся, что они поставили на нем крест, — вздохнул Ким. — Все говорили, что Сокджин больше не выйдет на поле. Из-за тяжести травмы университету пришлось расторгнуть контракт, и, когда я взял Джина помощником тренера, Джихан не возражал. Мне казалось, они готовы его отпустить. Однако Джихан забрал Джина к себе не по доброте душевной; он растил будущую звезду экси, угрохал на его развитие кучу времени и денег. Для Джихана Джин — ценная инвестиция. Любые его доходы по праву принадлежат семье Морияма.— Но Джин практически инвалид!— У него осталось имя.В голове у Хосока воцарился кавардак.— Он хочет вернуть Сокджина в состав ?Воронов??— Если бы Джихан этого хотел, он бы так и сказал.— Но Джин все равно бы не вернулся, — заметил Хосок. — После того, что сделал Намджун…Ким посмотрел на него с жалостью.— За все годы Джихан так и не оформил опеку над Джином. Знаешь почему? Морияма не признают чужаков. Джихан дал Джину кров и тренировал его, но при этом в буквальном смысле ?подарил? его Намджуну. Сокджин для них — не человек, а финансовый проект. Домашний питомец, чьим хозяином значится Намджун. То, что ему удалось сбежать, — настоящее чудо. Если завтра Джихан позвонит и прикажет Джину вернуться домой, Джин выполнит приказ. Он слишком хорошо знает, что Джихан сделает с ним в случае отказа. Джин просто не посмеет сказать ?нет?.Хосок почувствовал подкатывающую тошноту. Хватит с него, он больше ничего не желает слышать. Ему хотелось бежать и бежать, пока в голове не прояснится или хотя бы пока не оттает кровь в жилах.— Тогда зачем вся эта возня со сменой округов? — удивился он.— Морияма намерены до последнего извлекать выгоду из своего вложения, — пояснил Ким. — На триумфальное возвращение Джина никто всерьез не рассчитывает, но тем не менее он подписал контракт с ?Лисами? и выйдет на поле. Его самоуверенность заразительна, и в этом сезоне он все еще звезда. Правда, если он облажается, фанаты и критики найдут другой объект восхищения и быстро о нем забудут. Джихан считает, что сиять Джину осталось недолго, поэтому нужно пользоваться моментом. В этом сезоне ?Лисы? и ?Вороны? просто озолотятся. Публика будет следить за каждым нашим шагом и делать ставки на игры. Сюжеты на ТВ, разнообразный мерч с нашей символикой, мощная реклама — вот это вот все. Джихан сталкивает Намджуна и Джина лбами, заранее зная исход. Он пойдет ва-банк, позволит ?Воронам? раздавить нас на поле, соберет урожай побед, вознесет Намджуна на пьедестал как лучшего игрока всех времен и народов, а Джина спишет в тираж.Хосок нервно сглотнул.— Что, если Джихан просто-напросто запретит ему играть?Ким молчал, казалось, целую вечность, потом наконец произнес:— Джин решился на побег только из-за сломанной руки. Поступок Намджуна стал последней каплей. Это дает мне основание надеяться, что Джину хватит мужества противостоять и Джихану, хотя столь же вероятно, что мы больше никогда не увидим его с клюшкой. Но в тот день, когда Ким Сокджин перестанет играть, он умрет. У него ничего нет, кроме экси. В жизни он умеет только одно: играть. Его так воспитали, понимаешь? А потому мы не имеем права проиграть ?Воронам?. Джина это убьет.— Но ведь обыграть их нереально, — сказал Хосок. — Мы худшая команда в стране.— Значит, пора перестать быть худшими. Пора взлететь.— Вы же на самом деле не верите, что у нас получится.— Если ты сам в это не веришь, что ты здесь делаешь? Ты не стал бы подписывать контракт, если бы заранее опустил руки. — Ким повернул голову. — Я должен присмотреть за Джином, а то еще вздумает вены вскрыть. Сейчас, наверное, лучше, чтобы он тебя не видел. Могу попросить Джису забрать тебя, если хочешь поболтаться с ребятами, только уговор: до июня с командой эту тему не обсуждать. Мне нужно подумать, как нам продержаться в этом сезоне.— Я буду молчать, — пообещал Хосок и отступил на несколько шагов. — Обо мне не беспокойтесь — я схожу на пробежку или еще как-нибудь себя займу.— К четырем Джина здесь не будет, — сообщил Ким. — В это время у Юнги заканчивается сеанс психотерапии. Чимин поедет за ним в офис Бет и по дороге подхватит Джина.Кивнув, Хосок вышел из квартиры и спустился по лестнице на первый этаж. Еще недавно он боялся, что Сокджин вспомнит парнишку, чей отец — жестокий убийца, но все оказалось гораздо хуже. Джин может помнить его потому, что сам принадлежит к не менее чудовищной семье. Воспоминаний о клане Морияма у Хосока не осталось, а вот они определенно могли его запомнить, если вели дела с отцом. Мясника так просто не забудешь, как и его жену, которая сбежала вместе с их единственным сыном, прихватив пять миллионов долларов. Мясник поставил на уши всех своих людей, и его ищейки долгие годы гонялись за беглецами. Об этой истории слышал весь криминальный мир.Где-то там Комитет по регламенту экси правит расписание игр, которое в недалеком будущем обещает Хосоку встречу с кланом Морияма. До этого времени он должен сделать ноги. Иного выбора нет. Он отыграет все матчи, а перед поединком с ?Воронами? смоется. Если повезет, эта игра состоится в конце осеннего сезона, и его уход не так сильно ударит по команде.Конечно, тянуть даже до этого времени — глупость и самоубийство. Уходить нужно сейчас, до знакомства с остальными Лисами, прежде чем Комитет огласит его фамилию и даже до того как он впервые выйдет на поле в связке с Ким Сокджином. Раньше такой риск казался ему приемлемым, поскольку люди отца спортом никогда не интересовались. Вероятность того, что кто-то из них увидит Хосока по телевизору во время трансляции матча, была ничтожна, если только его не узнал и не выдал бы Ким Сокджин. Теперь, когда Хосок знает, что Морияма — мафиози и что они непременно его увидят, задерживаться в команде — чистое безумие.Раньше Хосок часто задавался вопросом, почему Джин и Намджун оказались вместе с ним в той комнате восемь лет назад и как сумели пережить тот кошмар. Почему их судьбы сложились так по-разному и Намджун с Джином стали чуть ли не мировыми звездами, а жизнь Хосока стремительно неслась под откос? Все эти годы он одновременно ненавидел и боготворил обоих, завидовал их успехам и отчаянно мечтал превзойти. Выходит, Хосок жестоко ошибался: Джину тоже не удалось избавиться от прошлого. Неважно, чего они добились и кем стали, это им не поможет.Хос6 с такой силой пнул дверь на лестничной площадке, что она громыхнула о стену. В вестибюле он перешел на бег и помчался на улицу, едва не спотыкаясь. Однако обогнать собственные мысли он все равно не сумел.