Часть 5 (1/1)

По расписанию летние тренировки ?Лисов? начинались с понедельника, десятого июня, однако все возвращались на день раньше, чтобы спокойно разместиться в общежитии. Время прибытия членов команды Хосок узнал из листка на холодильнике Кима. Лисы приезжали в промежутке между двумя и пятью часами вечера. Хосоку не терпелось собраться наконец полным составом — Джин тогда будет орать на других и оставит его в покое.Джину пока что удавалось скрывать свои страхи от Юнги. Видимо, за счет привычки ослепительно улыбаться журналистам, выработанной за годы жизни среди отмороженных родственничков-бандитов. Нервное напряжение, однако, требовало выхода, и самой подходящей мишенью Джин счел Хосока. Две недели со дня истерики Сокджина до старта летней практики дались Хосоку так тяжело, что он почти возненавидел не только его, но и экси. Если поначалу Джину было просто невозможно угодить, то теперь он сделался совершенно невыносим. Мины и Пак молча взирали на то, как он тиранит Хосока, и делали вид, что ничего не происходит.Нарываться на драки у Хосока получалось куда лучше, чем побеждать в них, но в этом случае он охотно согласился бы и проиграть, лишь бы приложить разочек кулаком Джину по морде. Впрочем, открытый конфликт плохо вязался с тем образом Чон Хосока, который он создал. Как ни противно выглядеть в глазах окружающих тряпкой, выбора у него нет. Нельзя, чтобы Джин или Юнги увидели его настоящего. Понимая это, Хосок покрепче стискивал зубы и терпел.Осталось продержаться всего несколько часов. Хосок и его спортивная сумка приехали на стадион в машине Ким Тэхёна, где тренер забрал связку ключей от их с остальными Лисами комнат в общежитии. Вместе с ключом Хосок получил бумагу, в которой перечислялись правила поведения на кампусе. Пробежав глазами по строчкам, он расписался в нужных местах. Ким забрал у него документ и всучил университетский каталог со списком учебных дисциплин. На раннюю регистрацию расписания Хосок не успел, потому что приехал слишком поздно, а потому должен был записываться на занятия в августе вместе с основным потоком первокурсников. Правда, спешить ему было некуда: профильные предметы он до сих пор не выбрал.Расположившись в комнате отдыха ?Лисьей норы?, Хосок принялся листать каталог. Учитывая, что он не задержится здесь даже до конца семестра, дисциплины можно выбирать наобум, просто ткнув пальцем, и все же любопытно, что предлагает своим студентам университет Тэгу. Шутки ради Хосок подумал было заняться изучением какого-нибудь совсем уж экзотического предмета, но практичность возобладала, и он отбросил эту мысль. Если попытаться извлечь из обучения хотя бы минимальную пользу, то выбор очевиден: иностранные языки — ключ к свободе, то есть к выживанию. Он бегло говорил на немецком и неплохо — на французском благодаря восьми месяцам, проведенным во Франции, и десяти месяцам в Монреале. В отсутствие практики знания выветривались, и, дабы не утратить навыки, Хосок читал и смотрел новости на зарубежных каналах. Для поддержки уровня немецкого он мог бы обратиться за помощью к Минам и Паку, но тогда вскроется, что он понимает их тайные разговоры. Насколько хорошо Джин владеет французским, Хосок не знал, однако в любом случае не собирался проводить с ним ни одной минуты сверх необходимости.Изучив раздел языковых дисциплин, Хосок заколебался. В качестве профильного предмета на выбор предлагались пять языков, и еще три шли как дополнительные. Испанский — вот самое верное решение. Те крохи знаний, которые когда-то имелись у него, давно стерлись под влиянием немецкого и французского, пригодившихся на практике. Если он как следует подтянет испанский, перед ним откроется мир южного полушария.Хосок потратил целый час, просматривая списки предметов и пытаясь составить идеальное расписание. Но едва он выбирал приемлемый вариант, тут же возникала нестыковка по времени, и приходилось перекраивать все заново. Главная проблема заключалась в большом количестве тренировок. С началом учебного года ?Лисы? будут тренироваться по два часа утром и по пять часов вечером. Сюда же требовалось втиснуть еженедельные пять часов университетских тренировок, обязательных для всех спортсменов Тэгу. Более-менее удачное расписание получилось у него только с шестой попытки.Хосок бросил взгляд на часы: осталось убить еще полчаса. Тогда он решил пробежать несколько кругов по стадиону и уже было поднялся, как в комнату вошла Джису.За прошедшее время Хосок виделся с ней несколько раз, в основном когда Киму было лень готовить. Сам он не искал общества Джису, поскольку это автоматически означало встречу с Юнги и его братцами. Как она вообще терпела эту компанию под своей крышей, у него в голове не укладывалось.— Привет, Хосок, — поздоровалась Джису. — Ты что-то рановато.— Тренер не пускает меня в ?Лисью башню? до приезда Чонгука.Джису сверилась с часами.— Он вот-вот будет здесь. Ну, раз ты все равно свободен, может, проведем медосмотр?— Медосмотр?— Как обычно: рост, вес и все такое. Лучше управиться сегодня, потому что ещё я должна взять у тебя кровь, а пока результаты анализов не будут готовы, на поле я тебя выпустить не смогу. Когда ты в последний раз был у врача?— Давно.— Не любишь докторов?— Скорее, они меня. Это обязательно?— Учитывая, что допуск на поле выписываю я, — да. — Джису отперла медкабинет и распахнула дверь. Вошла и щелкнула выключателем, не обращая внимания на то, что Хосок не сдвинулся с места. Несколько минут спустя она выглянула из кабинета снова. — В общем, желательно сделать это до вечера, а то вас у меня много.Хосок сполз с кресла, взял сумку с вещами и поплелся в кабинет. Поставив сумку под ноги, он сел на кушетку. Первая половина медосмотра, как и говорила Джису, прошла легко: она измерила вес Хосока и давление, проверила рефлексы. Кровь, взятую из левой руки, поместила в две пробирки, которые пометила ярлыками и заперла в шкафчике, а потом сказала:— Снимай толстовку.— Зачем? — испугался Хосок.— Через ткань не видно, есть ли у тебя следы от уколов.— Я не употребляю наркотики.— Вот и молодец. Так держать. Давай, снимай уже.Хосок посмотрел на закрытую дверь за спиной у Джису и не ответил. Она взглянула на него и тоже ничего не сказала. Пять минут они провели в молчании. Джису сдалась первой:— Я стараюсь, чтобы процедура прошла для тебя максимально безболезненно, но не смогу тебе помочь, если ты откажешься помогать мне. Почему ты не хочешь раздеться?Как бы это помягче выразиться? Хосок не придумал ничего лучше, как выдавить:— Со мной не все в порядке.Джису взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.— Хосок, я работаю с командой Лисов. Вы все не в порядке. Что бы ты там от меня ни прятал, вероятнее всего, я видела кое-что и похуже.— Надеюсь, нет, — безрадостно улыбнулся Хосок.— Доверься мне, — мягко произнесла Джису. — Я не собираюсь тебя осуждать. Я здесь, чтобы помочь. Я теперь твой врач, помнишь? Дверь закрыта на ключ. Все, что здесь происходит, здесь и останется.— Вы не расскажете тренеру?— Его это не касается. Это останется между нами. — Свободной рукой Джису указала сначала на себя, потом на Хосока. — Я говорю с ним только в тех случаях, когда считаю, что состояние игрока может повлиять на игру, или если член команды нарушает закон и я должна вмешаться.Хосок смотрел на Джису, размышляя, стоит ли ей верить, но понимал, что другого выхода нет. По телу побежали мурашки — он уже представлял, как она отреагирует на увиденное.— Только не задавайте вопросов, — наконец сказал он. — На эту тему я разговаривать не буду. Договорились?— Хорошо, — легко согласилась Джису. — Но имей в виду: если все-таки захочешь поговорить, я всегда рядом, и Бет тоже.Хосок кивнул, хотя с психологом не собирался общаться и вовсе. Джису опустила руку. Собравшись с духом, он через голову стащил толстовку.Джису полагала, что готова ко всему. Но Хосок знал, что это не так, и оказался прав. Ее губы разошлись в беззвучном вздохе, лицо исказила непроизвольная гримаса ужаса. Она быстро совладала с собой, однако Хосок успел заметить, как напряглись ее плечи. Она смотрела на него, а он следил, как ее взгляд изучает уродливые отметины кошмарного детства на его теле.Первый шрам начинался у основания шеи, петлей огибая ключицу; возле него краснел морщинистый рубец с рваными краями — след пули, ударившей в самый край бронежилета. Бесформенная заплатка тонкой бледной кожи от левого плеча до пупка обозначала то место, которым Хосок ударился об асфальт, выпрыгнув из машины на полном ходу и ободрав весь бок. Мелкие застарелые шрамы там и сям — свидетельства жизни в бегах, нелепых случайностей, отчаянных побегов и стычек с уличным отребьем. Через весь живот тянулись более заметные, наползающие друг на друга следы столкновений с людьми отца, гонявшихся за ним по всему свету. Прозвище Мясник просто так не дают: отец предпочитал топор для разделки туш. Его подчиненные владели холодным оружием не менее умело и не раз пытались заколоть Хосока, как свинью.На правом плече — четкий отпечаток раскаленного утюга. Он уже не помнил, чем так сильно разозлил отца. Скорее всего, дело было после очередного визита полицейских. Ни у полиции, ни у федералов не имелось на отца ничего конкретного, но при этом те и другие постоянно заявлялись к нему в дом в надежде что-нибудь нарыть. Во время таких посещений от Хосока требовалось сидеть тихо и не издавать ни звука. Видимо, в тот раз он слишком много ерзал на месте, потому что сразу после ухода визитеров отец выхватил у матери горячий утюг и ударил им сына. Хосок до сих пор помнил, как с него сползали клочья обгорелой кожи.Вывернув руки, он продемонстрировал Джису внутреннюю сторону локтей.— Ну как, есть следы уколов?— Хосок, — мягко произнесла она.— Так есть или нет?Ким Джису поджала губы; она с явным усилием заставила себя сосредоточиться на осмотре. Как только она кивком дала понять, что процедура окончена, Хосок быстро натянул толстовку. Документы Джису заполняла молча.— Это все, — сказала она, отложив ручку. — Хосок…— Нет. — Он сгреб сумку и поспешно вышел из медкабинета.Хосок почти ждал, что Джису бросится за ним, но она осталась на своем месте. Он снова принялся листать каталог, стараясь унять нервное возбуждение. Хотелось курить — так сильно, что сводило пальцы. Хотелось чего-то, что хоть немного приглушило бы тоску одиночества. Отложив брошюру, Хосок осмотрел себя, проверяя, не видны ли из-под толстовки отметины. Он нарочно выбирал рубашки и толстовки минимум на размер больше (мешковатые вещи лучше скрывали шрамы) — и все равно чувствовал себя голым.Хосок сунул каталог в сумку, перекинул лямку через плечо и зашагал по коридору с твердым намерением провести вторую половину дня на трибунах стадиона. Он уже дошел до фойе, когда за его спиной открылась дверь. Заколебавшись у выхода, Хосок обернулся: кто-то вошел в комнату отдыха с другого конца коридора.По сравнению с уже знакомыми Хосоку Лисами новоприбывший оказался неожиданно высоким. Если Чимин был под сто восемьдесят пять сантиметров ростом, а Джин сантиметров на пять его выше, то незнакомец выглядел на все два метра. Эффекту отчасти способствовала прическа: черные волосы, уложенные гелем, торчали вверх короткими колючими шипами. Прическа помешала Хосоку сразу узнать его — в прошлом году он выглядел не так лихо. Когда Хосок сообразил, кто перед ним, незнакомец уже преодолел разделявшее их расстояние и протянул ладонь для приветствия. Хосок взялся за нее, не сводя взгляда с лица Чон Чонгука. Это было нелегко: короткие рукава футболки не скрывали бледные, но безошибочно узнаваемые следы от уколов на обеих руках. Понятно, почему Джису была так непреклонна насчет проверки.— Чон Чонгук, — энергично стиснув пальцы Хосока, представился парень, — третьекурсник и центральный защитник ?Лисов?. А ты, должно быть, Хосок.Отвечать не пришлось. Услышав голос Чонгука, Ким Тэхён вышел из своего кабинета и запустил в него связкой ключей. Тот обернулся на звяканье, и связка чиркнула ему по щеке. Чонгук поднял ключи и состроил гримасу.— Господи, тренер, я тоже страшно рад вас видеть. А просто поздороваться нельзя было?— К тебе тот же вопрос. Прошлепал мимо моей двери, как будто так и надо, — парировал Ким.— Я думал, вы заняты.— Я всегда занят, но до сих пор это не мешало вам, засранцам, вламываться ко мне без приглашения.Гук пожал плечами и огляделся.— Где чудовища? — поинтересовался он.— Наверное, разносят по камешку ?Лисью башню?, пока мы тут болтаем, — ответил Ким. — Ты уже познакомился с Хосоком?— Как раз пытался это сделать. — Чонгук выразительно посмотрел на Хосока. — Удивительно, что ты не застрелился, находясь под одной крышей с тренером. Как тебе удалось выжить?— Редко бывал дома, — сказал Хосок.— Хосок ежедневно тренируется с Джином и Юнги, — заметил тренер.— Боже, — с чувством произнес Чон. — Тренер, вы просто зверь.— Хосок уже в курсе, — подала голос Джису, встав на пороге медкабинета и прислонившись к дверному косяку. — С приездом, Гуки. Добрался нормально?— Нормально, правда, столько кофе выдул, что неделю теперь не усну. — Чонгук снова перевел взгляд на Хосока. — В общаге устроился?— Тренер без тебя не пускал.— Помогал оттянуть удовольствие, — фыркнул Ким. — Забирай его, и проваливайте.— Идем, — обратился Чон к Хосоку. — Заброшу тебя на квартиру к тренеру, заберешь шмотки.— У меня все с собой.Чонгук скользнул взглядом по его спортивной сумке, затем поискал глазами чемоданы. Не обнаружив их, вопросительно посмотрел на тренера — тот лишь покачал головой — и опять на Хосока.— Это прикол такой? Видел бы ты, сколько барахла я впихнул в машину и сколько еще пришлось оставить! А ты, значит, собираешься целый год обходиться одной сумкой? Она у тебя изнутри больше, чем снаружи, или как?— На неделе свозишь его по магазинам, — велел Ким и подчеркнуто прибавил: — В свободное время. Ходит в одном и том же, смотреть уже тошно. Дай мне знать, когда соберетесь, я дам корпоративную карту.— У меня вообще-то есть деньги, — слегка оскорбился Хосок.— Вот и хорошо, — буркнул Ким. — Вы еще здесь?— Ни капельки по вам не скучал, — беззлобно бросил Гук. — Потопали, Хося.Фургон Чона был припаркован через две машины от автомобилей Кима и Джису. Казалось, эта синяя громадина способна протаранить стадион, даже не притормозив. Чонгук не шутил, когда говорил о количестве привезенных вещей: кузов фургона был под завязку набит мебелью, которую удерживала на месте лишь дюжина крепко натянутых веревок. Задние сиденья двойной кабины также были завалены коробками и чемоданами. Чонгук забрал с переднего пассажирского кресла объемистый рюкзак и бросил его назад, освобождая место для Хосока. Мотор завелся с утробным рычанием — Хосок скорее почувствовал, нежели услышал этот звук, — а полсекунды спустя заголосило радио. Выключив приемник, Чонгук захлопнул дверь со своей стороны.— Просто чтобы ты знал: мы не совсем конченые уроды, — сообщил он, выруливая с парковки. — Лиса очень переживала, каким будет твое первое впечатление. Боялась, что ты примешь нас за дебилов. Она была уверена, что к тому времени, как соберется вся команда, ты уже слиняешь, и даже собиралась вернуться с каникул пораньше, чтобы помочь тебе освоиться, но тренер сказал ей не дергаться. Типа рано или поздно тебе все равно придется иметь с ними дело.— Они интересные, — заметил Хосок.— Интересные, — повторил Гук. — Так мило о них еще никто не отзывался. Я серьезно: если будут тебя доставать, просто скажи мне. Я надеру Джину задницу.— Спасибо, я и сам справлюсь.— Я так и думал. — Чонгук провел пятерней по волосам, разлохматив прическу. — Хотя Юнги четко дал понять, что всех тут имел в виду. В общем, если передумаешь, ты знаешь, где меня искать. Предложение действует до конца учебы в универе.— Спасибо, — сказал Хосок, хоть и знал, что обойдется без помощи Чона.Гук показал пальцем в окно.— Вон она.Большинство учебных корпусов, административных зданий и общежитий университета Тэгу находились внутри гигантской петли под названием Окружная дорога. ?Лисья башня? относилась к немногим исключениям лишь в силу географических причин: одиноко стоящий холм прижимал дорогу к университетскому парку возле часовой башни. Холм мог бы стать прекрасным местом для студенческих пикников, если бы кому-то не взбрело в голову поставить на его вершине общежитие для спортсменов. Это было четырехэтажное здание с собственным компьютерным классом и отдельной парковкой.Парковка располагалась на заднем дворе, и сейчас на ней стояла только машина Юнги. Проигнорировав разметку, Чонгук остановил свой фургон у бордюра. Вдвоем с Хосоком они выгрузили весь его скарб на тротуар, после чего Гук отогнал автомобиль на стоянку, а Хосок остался его ждать. Затаскивать гору этого добра на третий этаж оказалось настоящим кошмаром, тем более что часть мебели не влезала в лифт, а лестничные пролеты были страшно узкими, и на поворотах сильно мешали перила. Отдельное неудобство доставляла разница в росте парней и то обстоятельство, что за спиной у Хосока болталась его громоздкая спортивная сумка, которую он предпочел не оставлять без присмотра и носил на себе.Им досталась трехместная комната под номером триста двадцать один. Справа, сразу за дверью, располагалась тесная кухонька, напротив входа — просторная общая гостиная. Три письменных стола, стоявших вдоль стены, ждали, когда на них разложат учебники и конспекты. Короткий коридор упирался в ванную, боковая дверь вела в спальню. У одной стены здесь стояла двухъярусная кровать, а у противоположной — кровать на подиуме высотой чуть больше метра, вмещавшем в себя полки и комод для белья. Шкаф был всего один, но внутри, на пустой рейке, висели разделители для одежды.Разместить все добро Чонгука стоило немалых трудов. Методом проб и ошибок парни в конце концов сдвинули письменные столы к окну, почти вплотную друг к другу, чтобы вдоль стены поставить диван, а посередине комнаты — кофейный столик. Перед перевозкой Чон вынул из тумбы для теле- и аудиоаппаратуры только полки, не разбирая каркас, поэтому ее сборка заняла буквально пару минут. Чонгук тут же водрузил на тумбу телевизор и игровую приставку. Оставив его разбираться с дисками, Хосок ушел в спальню.На кроватях лежали только матрасы, а это означало, что постельное белье ему придется купить. На нормальной кровати он в последний раз спал в Сиэтле. В Пекине Нил ночевал, забираясь на задние сиденья чужих машин, по дороге в Шанхай отсыпался в автобусе, а когда автостопом добирался до Кореи, дремал в кабинах дальнобойщиков. Дом в Пусане не был меблирован, и Хосок спал прямо на полу, вместо подушки подложив под голову одежду. Диван в квартире Ким Тэхёна стал для него самым роскошным спальным местом за целый год, а теперь у него появилась собственная кровать.Лежать одному будет непривычно. Хосок привык спать вместе с матерью — параноидальный страх не давал ей разлучаться с сыном ни на минуту. Они спали спина к спине, охраняя друг друга, а твердые горбы пистолетов под подушками хоть и мешали, зато успокаивали.— Я в аэропорт, встречать Лису и Розэ, — появившись в дверях, сказал Чонгук. — Поедешь?— Нет, мне надо в магазин, — отказался Хосок. — Тебе принципиально, на какой кровати спать?— Наверху я не помещусь из-за роста, — пояснил Гук, — а Феликс у нас полуночник, так что, если не боишься высоты, выбирай второй этаж. Я приеду где-то через час, и, когда девчонки заселятся, можем вместе прокатиться до стадиона. Лиса не поверит, что ты в порядке, пока не убедится собственными глазами.— Я вернусь к этому времени, — пообещал Хосок, и Чонгук ушел.Дождавшись, пока хлопнет дверь, Хосок снял с плеча сумку и снова обошел свое новое жилище, на этот раз с каким-то тревожным чувством. Его шкафчик в раздевалке — на другом конце кампуса, а запирающийся на ключ стол в кабинете Кима — еще дальше. Единственное более-менее безопасное место во всем помещении — комод, и то лишь потому, что ящики в нем задвигаются полностью. В комнате не запирается ничего, кроме входной двери.Может, взять сумку с собой? До магазина километра три, не больше. Подумав, Хосок отбросил эту мысль. Так много нужно купить, что обратно он все это просто не донесет. Он мысленно прикинул, сколько пройдет, пока Чонгук доедет до аэропорта, пока девушки получат багаж, пока все они доберутся обратно. Даже если Гук управится за час, в общежитие они вернутся приблизительно в одно и то же время. До тех пор можно обойтись и дверным замком, а на будущее Хосок присмотрит что-нибудь в магазине.Он вытащил из кармана сумки бумажник, а ее саму запихал в нижний ящик комода. Ящик закрылся, хоть и с трудом. Хосок еще раз прижал деревянную панель, собрался с духом и вышел, напоследок трижды проверив надежность замка.Дальше по коридору располагалась комната девушек, а за ней — комната братьев, в дверях которой маячил Чимин. Увидев Хосока, он заулыбался.— Привет, дружище! Ну, как тебе Чонгук?— Да вроде нормальный, — на ходу бросил Хосок.— Он и есть нормальный! — хохотнул ему в спину Пак.Хосок спустился вниз по лестнице, сверился с часами над входной дверью и побежал в магазин. Прохладный кондиционированный воздух торгового центра ласкал разгоряченную кожу. Хосок складывал в тележку нужные товары, не особо разглядывая этикетки. Он затарился всем необходимым, от постельного белья и краски для волос до продуктов, потом вспомнил, что ему понадобится сумка для учебников. В старой спортивной сумке прекрасно помещались все его вещи, но места для книг и тетрадей вней не было. Изучив скудный ассортимент отдела скобяных товаров и не обнаружив замка, который можно было бы установить в комнате, он вернулся в канцелярский отдел. В самом углу стояли несгораемые сейфы: спортивная сумка туда не влезет, одежда — тем более, но спрятать самое главное можно. Хосок притащил сейф на кассу и выложил на ленту вместе с прочими покупками. Обратный путь до общежития, мягко говоря, дался ему нелегко: сейф пришлось нести под мышкой, поскольку такую тяжесть не выдержал бы ни один пакет.Хосок вполне уложился по времени, однако самолет девушек, по-видимому, приземлился раньше, потому что фургон Чонгука уже стоял на парковке. Обойдя автомобиль, Хосок потрогал капот, но не смог определить, нагрелся ли тот на солнце или от работы двигателя. Придерживая плечом дверь общежития, Хосок втиснулся внутрь и с громко бьющимся сердцем поспешил наверх.Дверь в комнату Чимина была закрыта, а вот у девушек — приоткрыта. Проходя мимо, Хосок услышал голоса, но заглядывать и здороваться не стал — торопился к себе. Только удостоверившись, что замок надежно заперт, он вздохнул свободнее.Свалив пакеты на пол в спальне, Хосок принялся разбирать покупки. Постельное белье прямо в целлофане закинул на кровать, скудный провиант сложил на полке. Вскрыл картонную упаковку небольшого сейфа, пробежал глазами инструкцию, потом убрал все это в сторону и полез за своей спортивной сумкой. Выдвинуть ящик оказалось непросто — сумка ведь туда еле влезла, но в конце концов Хосок это удалось. Он разложил сумку перед собой, одним движением расстегнул молнию, откинул верхний клапан и замер.На первый взгляд, содержимое казалось нетронутым. Все вещи на месте, уложены, как и раньше, разве что немного примялись в тесном ящике. И все же кое-что было не так. Хосок, которому передалась материнская паранойя, складывал одежду особым способом. На его уловку попался бы даже самый осторожный вор, ведь хитрость заключалась в ярлыках: на футболке, лежащей сверху, он дважды загибал ярлычки. Кто-то копался в его вещах, а потом вернул все на место — в том же порядке, с той же аккуратностью, ничего не перепутав, — однако ярлыки на верхней футболке были расправлены чьими-то аккуратными руками.Вынув всю одежду, Хосок принялся лихорадочно рыться в сумке и наконец достал спрятанную на дне папку. Она от корки до корки напоминала досье, собранное фанатичным поклонником на объект своего обожания. Прозрачные файлы-вкладыши распухли от журнальных вырезок, фотографий и заметок — всего, что связано с Джином и Намджуном. Вырезки были наклеены на бумагу, сложенную так, что между листами получались специальные потайные кармашки. В них-то Хосок и прятал самое ценное, в основном деньги: чеки на пятизначные суммы, которые можно обналичить в любой момент; цифровые коды (в них были зашифрованы места, где Хосок с матерью хранили средства, скрываясь от преследователей); перетянутые резинками пачки купюр. Ближе к последним страницам находился список контактов на экстренный случай, замаскированный под незатейливую детскую считалочку. В Корее жил только один из упомянутых в списке людей. После замужества мать Хосока вошла в корейский преступный клан, но до этого она была частью британской мафиозной семьи. Стюарт Хэтфорд, её брат, передал ей этот список, когда она сбежала от мужа, а она, в свою очередь, перед смертью вручила список сыну.Следующая страница содержала номер телефона Стюарта, спрятанный в ворохе случайных чисел. Чтобы найти номер, следовало отсчитать сверху столько строчек, сколько было букв в настоящем имени Хосока, а в строке — слева направо отсчитать количество символов, равное количеству букв в его настоящей фамилии. Хосок ни разу не звонил родственнику и очень надеялся, что делать этого не придется. Нет смысла удирать от одной семейки гангстеров, только чтобы угодить в лапы другой.Последняя бумажка в папке — поддельный рецепт от окулиста. В очках Хосок не нуждался, но в рецепте значились диаметр и радиус кривизны, а не зная этих параметров, цветные линзы не купишь. В этом же кармашке лежал контейнер с коричневыми линзами.Он перебрал купюры и прикинул в уме. Цифры сошлись, но легче от этого не стало. Тот, кто изучал содержимое сумки и нашел эту папку, наверняка обнаружил и спрятанные в ней секреты. Как объяснить, откуда у него такие деньжищи? Только наличкой и чеками здесь была четверть миллиона.При мысли о том, что кто-то специально проник в комнату, чтобы порыться в его вещах, у Хосока вскипела кровь. Самое правильное в этой ситуации — притвориться, что он ничего не заметил, и подождать, пока злоумышленник не объявится сам. Именно так поступила бы мать. К сожалению, темперамент Хосок унаследовал не от нее, а от отца и терпеть подобное не собирался.Вряд ли это Чонгук. Не то чтобы он доверял Чону — он не доверял вообще никому, особенно новым знакомым. Но алиби Гуку обеспечивало время: он попросту не успел бы смотаться в аэропорт за девчонками, занести наверх их чемоданы и при этом тщательно исследовать сумку Хосока. Оставался только один подозреваемый.Просунув палец под корешок папки, Хосок извлек оттуда два тонких стержня — все, что осталось от набора отмычек матери. Зажав их в зубах, чтобы не выронить, он установил код на замке сейфа.Потом убрал в сейф папку, захлопнул дверцу и на ручку навесил второй замок. После Хосок с силой его подергал, проверяя, надежно ли все заперто, забросал сейф одеждой, взял отмычки в руку и решительно вышел из комнаты, задержавшись, только чтобы запереть дверь на ключ.У Юнги оказалось закрыто — Хосок этому не удивился. Склонившись над замочной скважиной, он принялся за дело. Раз-два, и готово. Замок — дешевка, ковырнуть его даже проще, чем тот, что был на двери шкафчика в пусанской раздевалке. Очевидно, при строительстве этого общежития умельцев вроде Хосока и Юнги в расчет не принимали. Хосок выпрямился, сунул отмычки в карман и распахнул дверь.Компания Юнги расположилась в гостиной. Шуга и Чимин утопали в одинаковых креслах-мешках и рубились в видеоигру на приставке. Джин читал журнал, сидя за одним из письменных столов, а Юнги взгромоздился на другой, ближайший к окну, и курил. Когда дверь открылась, все четверо замерли и уставились на вошедшего.Юнги пришел в себя первым. Щелчком отправив окурок на улицу, он ухмыльнулся.— Ошибся дверью, Хосок. Попробуй еще разок.Шуга поставил игру на паузу и посмотрел на Чимина.— Мы закрывали, — произнес он на немецком, скорее утвердительно, чем вопросительно.— Я сам проверял, — отозвался Пак, а потом дружелюбно обратился к Хосоку, переходя на корейский: — Я слыхал, Чонгук вернулся. А с Лалисой и Розэ ты уже познакомился?Лживость их слов и улыбочка Чимина привели Хосока в бешенство. Раз братья намерены переговариваться на немецком, думая, что они хитрее всех, — Хосок до последнего будет держать в тайне знание языка. Однако это не помешает ему дать отпор прямо сейчас. Сосредоточив всю свою злость на Джине, он рявкнул по-французски:— Не смейте трогать мои вещи! — Казалось бы, изумление на лицах всей компашки, вызванное его иностранной речью и свирепым тоном, должно было доставить Хосоку заслуженное удовольствие, однако он ничего не чувствовал. — Еще раз сунетесь, куда не положено, сильно пожалеете, обещаю.Молчание тянулось целую вечность. Чимин с разинутым ртом пялился на Хосока, Шуга же вопросительно смотрел на Джина, ожидая услышать перевод. Удивление Юнги сменилось эмоцией, которую по ошибке можно было принять за искренний восторг.— Ого, очередной талант нашего Хосока, — протянул он, подавшись вперед. — Сколько дарований в одном человеке!Хосок продолжал сверлить взглядом Джина.— Скажи, что понял.— Понял, — произнес Сокджин на французском. — Но мне насрать.— А зря. Я две недели позволял себя кошмарить, потому что знаю — ты на нервах из-за смены округа, но больше терпеть не собираюсь. Сегодня вечером Юнги обо всем узнает, так что лучше бы тебе отвалить от меня и подумать, как будешь его утихомиривать.— А тебе лучше бы подумать о своей рукожопости. С Юнги я как-нибудь сам разберусь.— Да уж разберись. Придержи своего ручного монстра, иначе это сделаю я.— Ты? Такое мелкое ссыкло?— Пошел на хуй, калека.Даже с другого конца комнаты было заметно, как побелело лицо Джина.— Что ты сказал?— Я сказал, что ты — отработанный шлак.Джин вскочил так резко, что опрокинул стул. Хосок, пятясь, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Он не сделал и двух шагов, как дверь снова распахнулась. В следующее мгновение Джин схватил его за горло и швырнул об стену. Хосок вцепился в его пальцы, стараясь ослабить хватку, потом попытался двинуть коленом, но Джин придавил его к стене всем своим весом.— Повтори, блядь! — прорычал он.Хосок не мог произнести ни звука — горло сдавливала рука Кима, — но это уже не имело значения. Вопль Джина и грохот, с которым Хосок ударился о бетонную стену, заставили Лисов высыпать в коридор. Первым в дверях появился Юнги, но к Джину бросился не он, а Чонгук: обхватил шею локтем и дернул, опасно заломив голову назад.— Пусти его, Ким, — рявкнул Гук.— Тише, тише, парни, — сказал Чимин, выглядывая из-за плеча Юнги. — Чонгук, хорош.Джин убрал одну руку с горла Хосока и двинул Гуку локтем под ребра. Тот крякнул и придушил Сокджина сильнее, вынуждая отпустить Хосока. Потом оттащил в сторону, но уже через пару шагов Джин вывернулся из захвата и набросился на него. Чонгук уклонился и одним ударом сбил нападавшего с ног.Судя по выражению лица Чонгука, это была только разминка, однако, прежде чем он успел вновь наброситься на Джина, между ними вырос Юнги. Стоя в расслабленной позе, он улыбался, но Чонгук слишком хорошо знал, на что способен этот мелкий псих, и предпочел не связываться. Сделав шаг назад и без слов завершив драку, он с тревогой покосился на Хосока. Джин за спиной у Юнги поднялся на ноги и теперь снова с ненавистью смотрел на новичка. Хосок, в свою очередь, не смотрел ни на кого, с превеликим интересом изучая дальнюю стену коридора.Девушки воспользовались паузой, чтобы вмешаться. Одна из них встала рядом с Гуком, обвела мрачным взглядом всю компанию и гневно спросила:— Вы что творите, а? Первый день после каникул, а вы уже сцепились!— Ну, мы вообще-то не уезжали, — подал голос Юнги, — да и Хосок тут уже несколько недель, так что первый день только у вас. — Склонив голову набок, он обратился ко второй девушке: — Привет, Розэ. Ты вовремя.Сердитая девчонка не дала Розэ открыть рот.— Юнги, потрудись-ка объяснить, в чем дело.— Не надо смотреть на меня так, будто это я виноват. — Мин наставил на нее указательный палец. — Лучше бы сперва разобралась. Хосок ворвался к нам в комнату и затеял драку. А ты очень предвзято ко мне относишься, Лиса. С твоей стороны это жестоко и непрофессионально.Следующим под капитанскую раздачу попал Хосок. Лалиса Манобан оказалась выше него ростом, хоть и ненамного. Безжалостно обкорнанные каштановые волосы были взлохмачены. Смерив Хосока быстрым оценивающим взглядом, она прищурила карие глаза:— Какие-то проблемы??Никаких проблем, — ответил Хосок, а когда Лиса жестом показала него и Джина, пожал плечами. — Просто небольшие разногласия. Так, ерунда.— Мы отлично ладим, — вставил Юнги. — Хосок даже согласился поехать вместе с нами на стадион.— Да ну? — скептически фыркнула Лиса.Все взоры обратились к Хосоку. Конечно, ехать с ними — самоубийство, но после того, как Юнги с дружками перерыли его вещи, это уже не имеет значения. Предстоит немало работы, чтобы устранить последствия.— Ага, — сказал он. — Я подумал, что у Чонгука и без меня тесно, и согласился.Лалиса хотела что-то возразить, но Чонгук успокаивающе коснулся ее руки. Лиса с подозрением покосилась на Юнги, затем качнула головой.— Не знаю, кто из вас первым затеял драку, но больше такого не повторится, ясно?— Ты ж наша оптимистка, — ухмыльнулся Юнги и отсалютовал Хосоку своим фирменным жестом — двумя пальцами. — Ну, увидимся. Только не убегай, ладно?— Даже не думал, — соврал Хосок.Юнги удалился к себе, Шуга и Чимин двинулись за ним, а последним ушел Джин. Напоследок окатив Хосока ледяным презрением, он хлопнул дверью. Хосок остался стоять в коридоре, глядя им вслед и размышляя, переживет ли эту поездку.