Часть 3 (1/1)

Хосок разглядел ?Лисью нору? задолго до того, как они въехали в парковочную зону. Рассчитанный на шестьдесят пять тысяч зрителей стадион располагался на окраине кампуса, угрожающе нависая над соседними зданиями, уступающими ему по высоте. Благодаря необычному цветовому решению стадион еще больше выделялся на окружающем фоне: ослепительно-белые стены были окантованы ярко-оранжевой полосой, и на каждой из четырех стен красовался гигантский отпечаток лисьей лапы. Хосок попытался прикинуть, в какие деньги обошлось университету его строительство и как горько раскаивалось руководство в столь неразумном вложении средств, учитывая паршивые результаты ?Лисов?.Проехав четыре парковочные площадки, они свернули на пятую. Там уже стояло несколько автомобилей, вероятно, принадлежавших работникам стадиона или слушателям летних подготовительных курсов, в то время как на обочине возле самого спорткомплекса ни одной машины не было. Стадион со всех сторон окружало ограждение с колючей проволокой, вдоль которого через равные промежутки друг от друга располагались входные ворота (специально чтобы распределять толпу в дни матчей) — все запертые на цепные замки.Хосок подошел к ограде и окинул взглядом территорию вокруг спорткомплекса. Ни души; сувенирные киоски и торговые точки с едой на лето забраны ставнями. Впрочем, легко представить, как они оживут с началом сезона. От приятного возбуждения кожа Хосока покрылась мурашками, а стук крови в ушах походил на тот, с каким мяч во время игры отскакивает от борта.Чимин хлопнул Хосока по плечу.— Скоро ты просто влюбишься во все оранжевое, — пообещал он.Хосок просунул пальцы через решетку, жалея, что не может ее выломать.— Впусти меня.— Идем. — Чимин повел его вдоль ограды.Они добрались до последних ворот: автомобиль припарковали у входа под номером двадцать четыре, а над следующим уже висела табличка с номером один. Между воротами темнела узкая дверь с электронным кодовым замком, за которой находился тоннель, разделявший внешнюю территорию спорткомплекса надвое. Тому, кто вошел на стадион через ворота номер двадцать четыре, а выйти хотел через ворота номер один, пришлось бы зайти на стадион, а потом подняться и спуститься по трибунам. Джин и Мины ждали Хосока с Чимином у этой самой двери. Шуга держал в руке бутылку виски.— Мы заходим здесь, — пояснил Чимин. — Код меняется примерно раз в два месяца, и тренер всегда нам об этом сообщает. Сейчас действует комбинация 0508. Май и август, месяцы рождения тренера и Джису, вкурил? Говорю же, они шпилятся. У тебя когда день рождения?— В марте, — соврал Хосок.— Жаль, мы пропустили. Зато в апреле тебя взяли в команду, так что можешь засчитать это как величайший в мире подарок. А подружка что тебе подарила?— Чего? — не понял Хосое.— Хорош придуриваться, у таких красавчиков, как ты, обязательно есть подружка. Если, конечно, ты не заглядываешься на парней. В таком случае говори прямо, чтобы я не терзался в догадках.Хосок удивленно смотрел на Пака, гадая, как можно думать о такой ерунде, когда стадион — вот он, рядом. Код замка известен, а они толкутся тут, как будто ответ Хосока и есть секретный пароль. Он перевел взгляд на цифровую панель, затем снова посмотрел на Чимина.— А тебе какая разница?— Просто спрашиваю.— Он хотел сказать, сгорает от любопытства, — уточнил Шуга.— Меня не интересуют ни те, ни другие, — отрезал Хосок. — Идемте уже.— Гонишь, — бросил Пак.— Не интересуют, — с легким раздражением повторил Чон. Не то чтобы соврал — так, слегка слукавил. — Мы идем или нет?В ответ Джин ввел нужные цифры и толкнул дверь.— Вперед.Дважды просить Хосока не пришлось. Он двинулся по тоннелю, теребя ключи. Тоннель заканчивался еще одной дверью с надписью ?Лисы?. Хосок вопросительно посмотрел на Сокджина, протянув ему связку, и тот указал нужный ключ.Странно было вставить его в скважину и услышать щелчок открывшегося замка. Эрнандес иногда разрешал Хосоку ночевать в школьной раздевалке, но снабдить его ключом тренеру и в голову не приходило. Наткнувшись на парня в раздевалке, он, наоборот, всякий раз отводил глаза, будто не замечая. Ключи же означали официальный допуск и полную свободу действий, означали, что Хосок — член команды.Сразу за входом располагалась комната отдыха. Бо?льшую часть пространства занимали три кресла и два диванчика, полукругом расставленные перед тумбой для теле- и аудиоаппаратуры. Экран телевизора был огромным до неприличия, и Хосоку уже не терпелось посмотреть на нем какой-нибудь матч. Над теликом к стене был прикреплен список спортивных и новостных каналов.А все остальные стены занимали фотографии. Одни были сделаны профессионально (общие фото команды, яркие голы), другие явно вырезали из журналов, но большинство, судя по всему, нащелкали сами Лисы. Их снимки были налеплены везде, где оставалось свободное место, и держались на скотче. Целый угол отводился фотографиям трех Лисиц — входящих в команду девушек.Экси относилось к совместным видам спорта, но редко какой университет жаждал видеть в рядах своей команды женщин. Как гласила история ?Лисов?, в первый год ректорат Тэгу отказал Ким Тэхёну, включившему в заявку девушек. Однако после провального первого сезона администрация сделалась чуть более сговорчивой, и Ким набрал в команду сразу трех. Более того, он назначил Лалису Манобан первой в истории НССА женщиной-капитаном среди команд первого дивизиона.Поклонники экси и так не жаловали ?Лисов?, но Лису буквально затравили. В первый год после назначения даже партнеры по команде не стеснялись прилюдно издеваться над своим капитаном. Отъявленные женоненавистники обвиняли во всех неудачах ?Лисов? исключительно ее. И все же, несмотря на весь сыр-бор, не имея поддержки ни от кого, кроме Кима, Лиса удержалась на своем посту. Только три года спустя стало ясно, что тренер не ошибся с выбором. ?Лисы? по-прежнему оставались аутсайдерами, однако под предводительством Лисы начали превращаться в сплоченную команду и мало-помалу набирать очки.Хосок представлял Лалису Манобан бессердечной стервой, но фотографии развеяли это представление. На всех снимках девушка сверкала улыбкой, жизнерадостной и опасной одновременно. Заметив, куда смотрит Хосок, Пак по очереди ткнул пальцем в лица на ближайшем фото.— Лиса, Розэ и Дженни. Лиса — классная девчонка, но на тренировках загоняет тебя до смерти. Дженни — коварная сучка, с ней лучше не связывайся. Ну, а Розэ — просто няшка. Смотри, не обижай ее.— Иначе прилетит в лоб? — озвучил Хосок то, что не договорил Чимин.Тот лишь улыбнулся и пожал плечами.— Идем, — поторопил Джин.Они прошли по коридору мимо двух дверей с табличками ?Ким Тэхён? и ?Ким Джису?. Третья дверь была отмечена простым красным крестом, а на двух следующих значилось: ?Женская раздевалка? и ?Мужская раздевалка?. Сокджин приоткрыл дверь в мужскую, позволив Хосоку беглым взглядом окинуть яркие оранжевые шкафчики, скамейки и выложенный плиткой пол. Хосок хотел задержаться и осмотреть все как следует, но Джин уже ушел вперед.Коридор заканчивался просторным помещением, которое Чон смутно помнил по фотографиям в газетах. Отсюда можно было выйти непосредственно на стадион, и только сюда ?Лисы? пускали журналистов для послематчевых интервью и фотосессий. В комнате стояло несколько оранжевых скамеек; белый кафельный пол пестрел отпечатками рыжих лисьих лап. В углу были свалены в кучу оранжевые конусы для разметки поля. Справа от входа находилась белая дверь, а напротив — оранжевая.— Добро пожаловать в фойе, — сказал Чимин. — По крайней мере, мы так называем эту комнату, хотя окрестил ее какой-то умник еще до нас.Юнги оседлал одну из скамеек и выудил из кармана пузырек с таблетками. Шуга протянул Джину сворованную бутылку виски. Тот передал ее Юнги, дождался, пока он вытрясет на скамью таблетку из пузырька, после чего забрал его себе. В следующий миг пузырек исчез в кармане Джина, а Юнги запил таблетку внушительным глотком виски.Покосившись на Хосока, Сокджин жестом указал на белую дверь.— Инвентарь — там.— Можно?.. — начал было Хосок.— Ключи доставай, — перебил Джин.Хосок подошел к оранжевой двери, и Джин показал, каким ключом она открывается. За порогом царил мрак. Потолок терялся где-то в вышине, и различимы были только стены. Чон последовал за Сокджином в темноту. Шагов через десять он сообразил, что вышел на поле.— ?Лисья нора? в лучшем виде, — раздался за спиной голос Чимина. — С приходом Джина в команду потекли денежки — хватило, чтобы обновить покрытие и стены. Теперь тут все блестит, как яйца у кота. Такой красоты не было с самого открытия.Свет из раздевалки падал на пятачок перед выходом, но до линии поля не дотягивал, так что в чернильном сумраке с трудом проглядывали очертания арены. Хосок закрыл глаза и попытался мысленно восстановить картину. Здесь, внизу, располагались места для судей, группы поддержки и членов команды. Где-то тут должна быть и домашняя скамейка ?Лисов?. Прозрачные плексигласовые ограждения растворились во тьме, как и сама арена, но от мысли, что он стоит на поле, сердце Хосока бешено застучало.— Да будет свет, — провозгласил сзади Шуга.Сперва раздался гул электричества, потом вспыхнуло аварийное освещение, а затем огни каскадом побежали по трибунам снизу вверх. Стадион оживал на глазах. Чередующиеся оранжевые и белые ряды уходили ввысь, теряясь под балками. Свет залил поле. Хосок метнулся к ограждению еще до того, как зажглись потолочные прожекторы. Вжавшись ладонями в толстый холодный пластик, он посмотрел вверх, на табло и светодиодные экраны для повторов, а потом опустил взгляд на гладкое деревянное покрытие поля. Оранжевые линии отмечали его центр и зоны голкиперов. Стадион был прекрасен, абсолютно прекрасен. У Чона захватило дух от восторга, и в то же время ему стало страшно: как вообще он сможет играть здесь после убогой пусанской площадки?Он закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, представляя хруст от столкновения игроков во время матча, голос диктора, бьющий по ушам невнятными обрывками, рев шестидесятипятитысячной толпы после забитого гола. Хосок совершенно точно знал, что не заслуживает такого счастья, что недостоин играть в ?Лисьей норе?, и все-таки жаждал этого так, что тело сводило судорогой. Три с половиной недели парни будут тренироваться впятером, в июне подтянутся остальные Лисы, а в августе стартует игровой сезон. Хосок открыл глаза, еще раз обвел взглядом арену и понял, что принял верное решение. Начхать на риск, оно того стоит. Сюда его привела судьба. Он должен сыграть на этом поле хотя бы раз; должен убедиться, что оглушительные вопли зрителей способны снести крышу. Ему обязательно нужно вдохнуть запах пота и еды, которую здесь продают втридорога, услышать сигнал, означающий, что мяч попал в белый прямоугольник на стене, и увидеть, как ее контрольные лампочки вспыхивают красным.— Ну-ну, — произнес Чимин, прислонившись к стене неподалеку от Хосока. — Неудивительно, что он выбрал именно тебя.Хосок посмотрел на него пустым взглядом; обращенных к нему слов он не понял и даже не услышал. В голове по-прежнему отчетливо тикал секундомер, отмеряющий время игры. Рядом с Чимином стоял Джин, на глазах у которого отец Хосока раскромсал человека и который в итоге вошел в национальную сборную по экси. Сокджин наблюдал за ним, но, как только их глаза встретились, указал подбородком на дверь.— Выдайте ему форму и инвентарь.Шуга и Чимин проводили Хосока до раздевалки. Юнги не выходил вместе с ними на поле, но и в фойе его тоже не было. Куда он запропастился, Хосока не волновало, поэтому он молча отправился в раздевалку. В передней ее части вдоль стены тянулись шкафчики с номерами и фамилиями игроков. В дверном проеме в глубине помещения виднелись раковины, из чего Хосок сделал вывод, что там находится душевая. Больше всего, однако, его сейчас интересовал собственный шкафчик.В последние недели учебы Хосока в Пусане Эрнандес и Ким Тэхён утрясали вопрос его будущей экипировки. Хоть он и знал, что в шкафчике найдет все необходимое, увиденное привело его в восторг. Пять комплектов формы для тренировок плюс по одному для домашних и выездных матчей. Бо?льшую часть просторного шкафчика занимала мягкая и жесткая защита; на верхней полке лежал шлем, а под ним — нечто кислотно-оранжевое, упакованное в пленку. Хосок осторожно ее развернул; оказалось, что это ветровка, по яркости не уступающая разметке поля. На спине светоотражающей краской значилось: ?Лисы? и ?Чон?.— Такую даже из космоса заметят, — заметил он.Чимин засмеялся.— Лиса заказала их нам почти сразу, как пришла в команду. Объяснила, что ей надоело быть невидимкой. Окружающие любят притворяться, будто таких, как мы, вообще не существует. Типа мы не их забота, а чья-то еще. — Он протянул руку и пощупал ткань. — Люди не понимают, с какой стороны к нам подступиться. Считают нас безнадежными и сразу сдаются, не сделав и шага навстречу. — Чимин тряхнул головой, и непрошеная грусть тут же сменилась бодрой улыбкой. — Ты в курсе, что часть прибыли от продажи билетов мы отправляем на благотворительность? Поэтому билеты на наши игры немного дороже, чем у других. Это Розэ придумала. Говорю же, она просто золотце. Ну, давай, натягивай уже лисью шкуру.Пока Чимин копался в своем шкафчике, Хосок взял все необходимое и направился в туалет. Переодеваться в кабинке было страшно неудобно, однако Чон проделывал это так часто, что превратил процесс в своего рода искусство. Скинул футболку, надел защиту для плеч и нагрудник. Покрутился туда-сюда, чтобы проверить, не жмут ли лямки, и сверху натянул игровую джерси. Решив, что дальше можно одеваться при всех, Хосок вернулся в раздевалку. Там он сменил джинсы на форменные шорты; усевшись на скамейку, закрепил на ногах щитки для голеней, поверх которых надел длинные гольфы, а затем обулся в специальные нескользящие бутсы. После он раскатал тонкие хлопчатобумажные перчатки, застегнул их чуть выше локтя, приладил налокотники. Рукавицы — краги — положил рядом со шлемом, чтобы забрать перед выходом на поле, волосы спрятал под оранжевой банданой. Оставалось надеть только защиту для горла — узкий ремешок с хитрой застежкой. Возни с ним было много, и порой Хосоку казалось, будто ошейник душит, однако получить удар мячом по горлу ему не хотелось.В фойе Чимин подвел Хосока к инвентарной кладовой, на которую чуть раньше указал Джин, и Хосок отпер ее своим ключом. Шуга достал корзину с мячами, а Хосок выдвинул стойку с клюшками. Клюшки, по паре на каждого, были расставлены согласно номерам игроков, и его пара стояла последней в ряду. Взяв одну из двух клюшек, Хосок медленно ее повертел, оценивая вес и удобство в руке. Она была темно-оранжевой, с единственной белой полоской у основания головки и белой веревочной сеткой, и пахло от нее новизной. Не клюшка — мечта. Чон едва удержался, чтобы не зарыться лицом в ее упругую сетку. В Пусане он играл старенькой клюшкой из общего набора, тогда как эту изготовили на заказ специально для него, и уже от одной этой мысли его сердце взволнованно затрепетало.Джин по-прежнему стоял у плексигласового ограждения. Он молча наблюдал, как парни надевают рукавицы и шлемы, и не сказал ни слова, когда Шуга повел Хосока к выходу на поле. Хосок отпер дверь третьим по счету ключом и для надежности сунул всю связку в крагу. После того как дверь за ними закрылась, он озадаченно посмотрел на Чимина.— А Джин сегодня не будет тренироваться?Чимин, казалось, удивился вопросу.— Наш Джин выходит на поле либо вместе с Юнги, либо в одиночку, только так. Осенью, когда голкипером станет Розэ, ему придется менять привычки, ну, а до тех пор мы позволяем ему корчить сноба.— А где Юнги?— Он же наелся таблеток, значит, лежит где-нибудь в отключке. Как очухается, снова включит психа, — пожал плечами Чимин.— А сейчас, по-твоему, он не псих?— Не-а. Скорее, просто бездушный автомат.Хосок ожидал, что Шуга встанет на защиту брата, но тот безмолвно двинулся к центру поля. Хосок шагал в ногу с Чимином, рассеянно тыча пальцами в сетку своей клюшки. Оглянувшись на Джина, который все так же следил за ними из-за прозрачного щита, он спросил:— Так Сокджин все-таки может играть? Говорили, будет чудом, если он когда-нибудь снова возьмется за клюшку.— Левая рука у него практически не работает, — пояснил Чимин. — Теперь он переучивается играть правой.— Серьезно? — вытаращил глаза Хосок.Довольный произведенным эффектом, Чимин ухмыльнулся:— Недаром же его зовут поехавшим гением.— Дело не в гениальности, — возразил Шуга. — Он просто хочет кое-кому досадить.— И это тоже, — кивнул Чимин. — Хотел бы я посмотреть на рожу Намджуна, когда он увидит нашу первую игру. Крысеныш поганый.Джин нетерпеливо постучал по ограждению, требуя приступать к тренировке. Чимин лишь небрежно отмахнулся.— Между прочим, у нас каникулы! — крикнул он, хотя Джин и не мог слышать его со своей стороны.— Кстати, спасибо за помощь, — запоздало промолвил Хосок.— Чего? А, не парься. Отблагодаришь меня потом, когда никто не будет путаться под ногами.— Ты можешь хотя бы не подкатывать к нему в моем присутствии? — фыркнул Шуга.— Тогда иди погуляй и дай нам с Хосоком познакомиться поближе.— Я все Эрику расскажу.— Да ладно! Когда ты в последний раз говорил ему хоть слово?Хосок не помнил ни одного Лиса с таким именем — ни среди бывших, ни среди нынешних.— Кто такой Эрик?— О, это мой муж, — радостно сообщил Чимин. — Ну,?будущий??муж. Я жил в его семье, когда учился в Берлине, а после окончания школы мы съехались.У Хосока екнуло сердце.— Ты жил в Германии?Он попытался прикинуть возраст Чимина. Когда примерно он мог учиться в старшей школе? Вероятнее всего, к тому времени, когда нога Пака ступила на немецкую землю, Хосок уже перебрался в Швейцарию, однако эта пуля пролетела так близко, что у Хосока перехватило дыхание.—?Ja?, — подтвердил Чимин. — Ты же слышал нашу тарабарщину? Это был немецкий. Близнецы даже взялись учить его в школе — с расчетом, что я поднатаскаю их к экзамену. Если в универе из дополнительных предметов выберешь немецкий, дай знать, я и тебе помогу.?Языком??владею мастерски.— Хватит трепаться, давайте играть. — Шуга поставил корзину с мячами на землю.Чимин театрально вздохнул.— Ладно, напомни потом, чтобы я показал тебе фото Эрика. У нас родятся прелестные детки!Хосок озадаченно нахмурил брови.— Он что, живет не здесь?— О нет. Эрик живет в Штутгарте. У него там любимая работа с большими карьерными возможностями, так что ко мне он переехать не может. Я собирался пробыть в Корее только до тех пор, пока близнецы не закончат школу, но, когда тренер предложил мне стипендию, Эрик посоветовал не отказываться. В разлуке жить тошно, сам понимаешь, но на прошлое Рождество Эрик приезжал ко мне в гости, а в этом году к нему поеду я. Если тут все заглохнет, вообще махну в Германию на все лето. — Чимин многозначительно посмотрел на Джина, по-прежнему стоявшего за ограждением.Следующие полтора часа Хосоку показывали набор стандартных упражнений. Почти все были ему хорошо знакомы, но кое-какие он раньше не выполнял и теперь был только рад обучиться чему-то новому. Закончили они небольшой тренировочной игрой: нападающий против двух защитников, без голкипера. В рейтинге НССА Чимин и Шуга считались далеко не самыми сильными защитниками, но все равно играли гораздо лучше любого старшеклассника из Пусана.Наконец Шуга объявил, что тренировка окончена, Хосок поймал мяч на отскоке и бросил его в ведро с другими мячами. Остальные парни начали расстегивать шлемы. Хосок был разочарован, что все закончилось слишком быстро, однако не стал упрашивать товарищей поиграть еще: Чимин и так подчеркнул, что ради него они прервали каникулы.Прижавшись щекой к плечу, Чимин рукавом утер пот и улыбнулся Хосоку.— Ну, как тебе?— Понравилось. Вы оба отлично играете.Чимин просиял. Шуга только фыркнул:— Джин убился бы об стену, если бы это услышал.— Он считает, мы зря коптим небо, — пожал плечами Чимин.— Что ж, радует уже то, что ты не потащишь нас на дно, — подытожил Шуга. — Конечно, потребуется полсезона, чтобы вытянуть тебя до нужного уровня, но теперь я понимаю, почему Сокджин тебя взял.— Кстати. — Пак указал подбородком в сторону ограждения. — Кажется, кое-кому уже не терпится испытать тебя в деле.Хосок проследил за его жестом. На домашней скамейке ?Лисов? он увидел Юнги (тот, лежа вдоль сидений, подбрасывал мяч) и Джина, в руках у которого откуда-то взялась клюшка. Сокджин лениво вращал ее в руке, наблюдая за игроками на поле. Несмотря на плексиглас толщиной в полтора сантиметра и расстояние в половину поля, Хосок физически ощущал на себе тяжелый взгляд Кима.— Берегись, — предупредил Чимин. — Методы у Джина жесткие, цацкаться с тобой он не будет. На поле он вздрючит кого угодно, даже обдолбанного Юнги. Точнее, кого угодно, кроме Розэ, но она вообще не человек, а ангел, так что это не считается.Хосок снова перевел взгляд на Юнги.— Я думал, из-за таблеток он будет ползать по полю, как сонная муха.— Весной мы убедились в обратном. — Чимин закинул клюшку на плечо и двинулся к выходу. — Видел бы ты это зрелище: Юнги чуть череп Джину не снес — и снес бы, если бы Джин не закинул его клюшку на другой конец поля. Прямо не терпится посмотреть, как ты будешь между ними скакать.— Охрененно, — пробормотал Хосок, подхватил ведро с мячами и зашагал вслед за остальными к трибунам.Услышав, как хлопнула дверь, ведущая на поле, Юнги сел и бросил мяч Чимину, потом достал из-под скамьи оставленную там бутылку виски и открутил крышку.— Долго же вы, — произнес он. — Пока дождешься, от скуки сдохнуть можно.— Ну, ты же дождался. — Пак повесил шлем на клюшку, чтобы освободить руки и забрать у него бутылку. — Слушай, может, тебе уже хватит? Джису меня запинает, если разнюхает, что ты пил.— Вообще не моя проблема. — Юнги одарил его белоснежной улыбкой.Чимин повернулся к Шуге, ища поддержки, однако тот молча направился в раздевалку. Тогда Чимин приставил палец к виску и изобразил, что вышибает себе мозги, после чего поспешил за товарищем. Хосок двинулся было за ними, однако по пути имел глупость посмотреть на Джина. Их взгляды встретились, и Хосок понял, что просто отвернуться уже не получится. Лицо Сокджина было непроницаемо, но Чону его выражение явно не сулило ничего хорошего.— М-да, сезон нам предстоит нелегкий.— Я же сказал, что не готов.— А еще ты сказал, что не будешь играть со мной в одной команде, и тем не менее ты здесь.Хосок пропустил эту подначку мимо ушей. Джин шагнул вплотную к нему, вцепился в сетку его клюшки и потянул снаряд на себя. Не говоря ни слова, Хосок лишь крепче стиснул рукоятку. Пожалуй, Джину удалось бы одержать верх, дерни он резче, однако он, судя по всему, не планировал этого делать.— Не хочешь играть со мной, будешь играть для меня, — бросил он. — Сам по себе наверх ты ни в жизнь не пробьешься, поэтому слушай, что я говорю.— На какой еще верх?— Если сам не понимаешь, тебя остается только пожалеть.Хосок молча уставился на Джина. Ясное дело, что таким как он, Чон Хосок, ?пробиваться? некуда. Наверное, Сокджин прочел это по его равнодушному лицу, потому что протянул свободную руку и накрыл глаза Хосока ладонью.— Забудь про стадион, — сказал он, — про ?Лисов?, про свою бездарную школьную команду и про семью. Не думай ни о чем, кроме экси и того, куда он может тебя привести. Что ты видишь?Свести жизнь к такому примитиву? Что за нелепость? Одним лишь усилием воли Хосок сдержал кривую усмешку, однако ее тень, видимо, все же мелькнула на его губах, потому что Джин снова дернул клюшку на себя.— Сосредоточься.Хосок попытался вообразить мир, в котором он не живет под чужими именами, в котором Чон Хосок — это он и есть. Его опять покоробило при мысли о том, какой примитивной могла быть его жизнь, однако он все же поборол отвращение и обратил мысленный взор к экси.А в действительности — рожден ли он для этого спорта или оказался здесь и сейчас случайно, в силу обстоятельств? Экси — единственный луч света в его загубленном детстве. Он помнил, как мать возила его на тренировки Малой лиги. Там никто не знал его отца, там тренеры давали ему играть по-настоящему. Мать громко болела за него, не обращая внимания Вооруженных до зубов телохранителей, которые следили за каждым их словом и шагом. На воспоминания, смутные и обрывочные, накладывала отпечаток кровавая реальность (деяния отца), и все же Хосок отчаянно за них цеплялся. Только в этих воспоминаниях его мать улыбалась.Он не помнил, как долго играл в команде Малой лиги, зато руки помнили тяжесть клюшки так же хорошо, как тяжесть пистолета. Эта мысль отрезвила его и одновременно вернула к действительности. Совсем скоро Чон Хосок исчезнет, перестанет существовать. Конечно, не стоило и мечтать о том, чтобы остаться Хосоком, но, с другой стороны, Джину ведь удалось убежать от прошлого… Как-то же он оставил позади то залитое кровью поле в университете Сеула и стал тем, кем стал? Хосоку до боли хотелось того же.— Тебя, — наконец выдавил он.Джин снова потянул клюшку на себя, и на этот раз Хосок разжал пальцы.— Я могу на тебя рассчитывать?Ничем хорошим для команды это не закончится, но сейчас лучше об этом помалкивать.— Можешь.— Хосок все понял, — объявил Джин, опустив руку и бросив на Юнги выразительный взгляд.— А-а, так его полагается поздравить! Ладно, но мне его поздравить нечем, а потому попрошу остальных, чтобы сделали это за меня. — Юнги поднялся на ноги и снова отхлебнул из бутылки. — Здорово, Хосок. Вот так встреча!— Мы сегодня уже встречались, — сказал Хосок. — Если это очередной твой фокус, то зря стараешься.Юнги ухмыльнулся, не выпуская изо рта горлышка бутылки.— Не будь таким подозрительным. Ты же видел, как я принимал таблетки. Если бы не закинулся, корчился бы сейчас где-нибудь от ломки, выблевывая собственные кишки. Правда, мне все равно хочется блевануть от этого вашего фанатизма.— Упоролся, — констатировал Джин. — Он всегда предупреждает меня, когда пропускает таблетки. Так как ты понял, что перед тобой он, а не брат?— Они похожи, но не во всем. — Хосок пожал плечами. — Один презирает твою страсть к экси, другого это не чешет.Джин перевел взгляд на Юнги, но тот смотрел только на Хосока. Переварив услышанное, Мин фыркнул:— О, у нас тут шутник завелся? Спортсмен, студент и комик в придачу — сколько достоинств в одном человеке! Как повезло ?Лисам?! Скорей бы уже посмотреть, что еще он умеет. Может, устроим конкурс талантов? Только попозже. Джин, погнали, я жрать хочу.Сокджин вернул Хосоку клюшку, и все трое пошли в раздевалку. Шуга и Чимин были в душевой. Услышав шум воды, Хосок опустился на скамейку.— К Джису в таком виде нельзя, — заявил Джин. — Прими душ.— Я не буду мыться вместе с остальными, — сказал Хосок. — Когда все выйдут, тогда и помоюсь. Не хотите ждать меня — езжайте, сам найду дорогу.— Опасаешься Чимина? — подмигнул Юнги.Хосока покоробило от этой безумной улыбочки, но еще меньше ему понравилась завуалированная угроза.— Чимин тут ни при чем. Это вопрос приватности.— Если хочешь стать звездой, про личное пространство забудь, — презрительно бросил Джин.Склонившись к нему, Юнги прикрыл рот ладонью, но понизить голос не потрудился:— Ему есть что скрывать, Джин. Я залез в кабинет тренера и полистал его личное дело. Как по-твоему, что наш Хосок прячет под одеждой — синяки или шрамы? Я думаю, шрамы. Вряд ли это синяки, раз колотить его некому. Родителей-то нет, а?Хосок похолодел.— Что ты сейчас сказал? — процедил он.— Какая разница? — не глядя на него, ответил Ким Мину.Мин, в свою очередь, пропустил мимо ушей реплику Кима и повернулся к Хосоку.— Душевые здесь отдельные. Когда достроили стадион, Ким Тэхён поставил кабинки. Ректорат отказался за них платить — типа к чему такая роскошь, так что тренер выложил денежки из собственного кармана. Сам убедись, если мне не веришь. Ты же мне не веришь, да? Кстати, правильно делаешь.Хосок, казалось, его не слышал.— Ты не имел права совать нос в мое личное дело!Он пожалел, что не заглянул в папку, когда Ким оставил ее на скамье. Неужели его бывший тренер писал Киму о таких вещах? Хотя да, должен же был Эрнандес обрисовать положение Хосока — или, по крайней мере, свое видение ситуации, — дабы убедить Кима в том, что Хосоку самое место в команде отщепенцев-Лисов. Чону до сих пор казалось, будто его предали, и к этому чувству примешивалась злость на Юнги, успевшего порыться в его бумагах.Довольный тем, что сумел задеть Хосока за живое, Юнги ухмыльнулся.— Ладно-ладно, расслабься, это я чутка присочинил. Твой пусанский тренер показывал нам с тренером Кимом записи ваших игр и сказал, что выцепить тебя будет легко — ты всегда идешь в душевую последним. Еще он сказал, что не может связаться с твоими родаками. Ким спросил, будут ли с ними какие-то проблемы, и мистер Пусан ответил, что вообще в глаза их не видел. Они, мол, день и ночь пропадают на работе, и на сына им пофиг. Но так-то я в точку попал, а?Хосок открыл было рот, собираясь огрызнуться, но потом передумал. Юнги его провоцирует, это ясно, а потому лучше сдержаться. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, он принялся мысленно считать до десяти. На счете ?пять? улыбочка Юнги выбесила его окончательно.Хосок не поверил Юнгм насчет кабинок, но решил не махать кулаками, а проверить все воочию, поэтому встал со скамьи и направился в душевую. Его взгляду предстали раковины с зеркалами высотой до самого потолка; по одну сторону от них располагался туалет, а по другую, за поворотом, душ. Заглянув за угол, Хосок убедился, что на этот раз Юнги не соврал: вдоль стены в ряд стояли отдельные душевые кабины. Высокие стенки обеспечивали полное уединение, а дверцы к тому же были оборудованы защелками.— Видал? — выпалил Юнги прямо ему на ухо. Из-за шума льющейся воды Хосок не услышал, как он подошел, и уже было инстинктивно двинул ему под ребра, однако Юнги успел перехватить его локоть и со смехом отступил. — Тренер так и не объяснил, зачем нам кабинки. Наверное, считал, что мы должны оплакивать наши феерические провалы в одиночестве. Все самое лучшее для восходящих звезд экси, да?— Восходящих звезд? Это вряд ли. — Потеснив Юнги, Хосок направился к своему шкафчику.— Согласен, — кивнул Мин, — ?Лисы? из дерьма не выберутся никогда. Но попробуй сказать это Лалисе, и она тебе уши отгрызет. — Захватив бутылку виски, он двинулся к выходу. — Джин, жду в машине!После того как Юнги ушел и дверь закрылась, Хосок взял вещи и пошел в душ. Наскоро вымылся, начал одеваться и недовольно поморщился. Вентиляторы исправно гоняли воздух, предотвращая появление плесени, однако в помещении все равно стояла тяжелая влажная духота, от которой одежда липла к телу. Хосок провел пятерней по мокрым волосам и вернулся в раздевалку. Чимин и Шуга показали, где хранить защиту, чтобы она проветривалась, и куда складывать грязную форму. Выходя, Шуга погасил свет, а Хосок запер дверь. Джин и Юнги ждали их у машины.Забрав у Юнги ключи, Чимин перебросил их Хосоку.— Сегодня можешь сесть впереди, но только в честь первого дня. Имей в виду, Джин ненавидит ездить сзади.— Мне не принципиально, — пожал плечами Хосок, но близнецы и Сокджин уже устроились на заднем сиденье: Шуга и Юнги — по бокам, Джин — посередине. Юнги оказался как раз позади Хосока, а потому тот понадеялся, что ехать придется недолго.Ким Джису жила в одноэтажном домике в пяти минутах езды от университетского кампуса. Поскольку подъездную дорожку уже занимали два автомобиля, Чимин припарковался на обочине.Парадная дверь была не заперта, и все пятеро вошли без стука. В ноздри ударил густой запах чеснока и горячего томатного соуса.Ким Тэхён и Джису хлопотали на кухне. Тренер рылся в ящике со столовым серебром и ворчал себе под нос. Не обращая на него внимания, Джису что-то помешивала на плите. Ким первым заметил Лисов и наставил указательный палец на Чимина:— Пак, иди сюда. Постарайся хоть раз в своей никчемной жизни принести пользу. Стол сам себя не накроет.Теперь обернулась и Джису.— Ну-у, тренер, — жалобно протянул Чимин, — почему всегда я? Вы же уже начали, так, может, сами и закончите?— Закрой рот и берись за дело, — прорычал Ким.— Эй, вы двое, ведите себя прилично, у нас все-таки гость, — приструнила их Джису, отложив в сторону ложку и направляясь к парням.Ким Тэхён окинул взглядом всю компанию.— Не вижу тут гостей. Хосок — один из Лисов, и только из-за того, что он первый день в команде, плясать вокруг него никто не будет. Пусть сразу зарубит себе на носу: в этой команде никто с ним нянчиться не будет, иначе в июне реальность преподнесет ему жестокий удар.— Тэхён, хватит уже чесать языком, следи лучше, чтобы в кастрюле с овощами не выкипела вода. Джин, посмотри, как там хлеб — он в духовке. Чимин, займись сервировкой. Шуга, помоги Чимину. Мин Юнги, если это то, что я думаю, ты у меня схлопочешь!Джису попыталась отнять у Юнги виски, но он лишь засмеялся и нырнул в коридор. Она как будто бы хотела броситься за ним, но ей помешал стоявший на пути Хосок. Он шагнул в сторону, уступая дорогу, однако Джису ограничилась тем, что метнула убийственный взгляд на Чимина.— А что я должен был делать? — виновато потупился Пак, вместе с Джином и Шугой приступая к своим обязанностям. — Отнять силой? Я что, идиот?Джису оставила его реплику без ответа и посмотрела на Хосока.— Значит, ты у нас Хосок. А я — Джису, командный медик и временно квартирная хозяйка этой братии. Они тебя не обижают?— Не волнуйтесь, всему свое время, — откуда-то подал голос Юнги. — К августу мы его пообтешем.— Только посмей повторить прошлогоднюю историю… — начала Джису.— И сюда пригремит Би, — перебил ее снова появившийся в дверях Мин. Бутылку он где-то оставил и, дабы умиротворить Джису, предъявил пустые ладони. — С Чонгуком у нее хорошо получилось, да? Хосока она запросто расщелкает. Вы ведь пригласили ее на ужин?— Пригласила, но она отказалась. Сказала, не хочет создавать неудобств.— Там, где Юнги и Чимин, всегда сплошные неудобства, — буркнул тренер Ким.Юнги не стал утруждать себя оправданиями и перевел взгляд на Хосока.— Би — универский мозгоправ. Раньше работала с малолетними преступниками, потом перешла к нам. Приглядывает за потенциальными самоубийцами и психами, всякое такое. Она наша персональная нянька. В августе тоже с ней поболтаешь.— Это обязательно? — спросил Хосок.— Да, спортсмены обязаны беседовать с психотерапевтом раз в семестр, — подтвердила Джису. — Первая встреча — просто знакомство; узнаешь, где ее кабинет, расскажешь о себе. Второй раз будет весной. Конечно, если понадобится, ты можешь прийти к ней в любое время и вообще договориться о регулярных посещениях. Консультации психотерапевта входят в стоимость обучения, так что пользуйся возможностью.— Бет отличная, тебе она понравится, — заверил Чимин.Хосок сильно в этом сомневался, но промолчал.— Ну что, начнем? — Джису жестом пригласила Хосока и Юнги пройти в комнату.Есть Хосоку расхотелось, но деваться было некуда, и он сел за стол — подальше от Джина и Юнги.Рассевшись, все умолкли и наполнили тарелки, но, когда принесли горячую лазанью, беседа возобновилась. Хосок старался помалкивать; его больше интересовало, как ведут себя другие. Время от времени общий разговор разделялся на беседы поменьше: Джин и Ким обсуждали весенние тренировки и новобранцев из других команд, а Чимин развлекал остальных болтовней о фильмах и сплетнями о неизвестных Хосоку звездах. Юнги слушал Джина и тренера, но не вмешивался, а лишь бормотал себе под нос что-то нечленораздельное и гонял еду по тарелке.В одиннадцатом часу вечера Ким решил откланяться, и Хосок ушел вместе с ним. Поездка в автомобиле вдвоем с тренером стала для него самым серьезным испытанием за день. Юнги, конечно, шизанутый, но к мужчинам, годящимся ему в отцы, Хосок испытывал стойкое недоверие. Всю дорогу он просидел на пассажирском сиденье напряженный, как струна. Вероятно, Ким это почувствовал, потому что до самого дома не проронил ни слова и, только заперев за ними входную дверь, задал вопрос:— Проблемы с парнями?Хосок покачал головой и незаметно отодвинулся от него подальше.— Разберусь.— Они не знают границ, — вздохнул Ким. — Если зайдут слишком далеко и у тебя не получится поставить их на место, обращайся ко мне, понял? Полного контроля над Юнги у меня нет, но Джин — мой должник, и я могу действовать через него.Кивнув, Хосок направился в кабинет, чтобы забрать из ящика стола свою сумку. Несмотря на то что она весь день пролежала под замком, он вывалил ее содержимое на диван для проверки. Едва пальцы нащупали на дне папку, сердце Хосока забилось сильнее. Он хотел открыть ее и убедиться, что все на месте, но ему мешал Ким, наблюдавший за ним с порога.— Будешь весь год носить шесть футболок? — поинтересовался он.— Восемь, — поправил Хосок, — и — да, буду.Ким изогнул бровь, но от комментариев воздержался.— Прачечная на цокольном этаже. Стиральный порошок в тумбочке под раковиной. Бери все, что нужно, и на кухне тоже не стесняйся. Лучше уж ты выгребешь последнюю ложку хлопьев, чем будешь шугаться, как уличный кот.— Я понял, тренер.— Мне надо заняться бумагами. Ты как, нормально?— Хочу выйти на пробежку.Ким молча кивнул и удалился. Отложив в сторону спортивные штаны, Хосок запихал под диван пижаму, сбегал в туалет переодеться и вернулся в кабинет, чтобы убрать сумку и снова запереть ящик письменного стола на ключ. Ким, погруженный в работу, даже не поднял головы, хотя на прощание что-то буркнул. Хосок закрыл за собой дверь, сунул ключи в карман и двинулся вниз по лестнице. Он и сам не знал, куда идет и где окажется, но это было неважно. Стоит лишь задать ногам направление, и они унесут его прочь от всех мыслей. Именно этого он сейчас и хотел.