зарисовка по отп; вайлу (1/1)

Состоять в отношениях для секса и ради секса — забавно. Если, конечно, оба партнера осознают это, не ждут чего-то большего, не надеятся на обязательства, знают допустимый порог и довольствуются им.Луи знал и довольствовался. Несколько дней в неделю, по часам, как деловые встречи, только встречи ради секса; ради холодного тона в самое ухо, отдавающего приказы; ради бурного, восхитительного действия, ради царапин на его теле, ради едва заметных синяков на ее теле; ради такого оргазма, от которого крышу сносит сильнее, чем от травки, от которой она отказалась и запретила ему, когда они вместе.Он не знал, почему разрешил ей устанавливать правила, не касающиеся их секса. Не знал, но был этому рад. Будто бы это имело смысл.Ощутимо оно обрело смысл тогда, когда все пошло по пизде.Утро этого дня началось не так, как обычно, и, честно, лучше бы оно не начиналось вообще.У па- Дональда в руке взорвался чайник. Внезапно, просто взял и взорвался, хотя до этого был исправен, был цел, Лу знал это, потому что делал себе низкосортный рамен в два часа ночи, но речь не об этом.Дядю быстро увезли в больницу, и об этом шептались все, но никто не говорил с ним, и это ранило. Еще вчера все было хорошо, а сегодня его родителя увозят на скорой, и о том, что случилось, он узнал, когда вместе с братьями поехал к нему; узнал напрямую от него, слушая родной тихий голос и параллельно этому разглядывая гипс на руке.Он пролежит в больнице еще пару дней, чтобы восстановиться, а после длительный процесс заживления руки, и все это звучало как смертельный приговор, слово за словом. И вроде бы его вины здесь нет, но Луи натянул капюшон еще в больничном коридоре, чтобы никто не видел его слез — и не снимал до сих пор, хотя, кажется, уже было за полночь.Стресс накрыл его с головой, и Лу забыл обо всем, даже о назначенной встрече. Забыл, но сидел в их комнате, потому что это единственное место, где его никто и ни за что не тронет, не наругает за зажженный косяк, не наругает за слезы, стекающие по лицу; место, где он может сдаться и просто выпустить пар; место, являющееся его зоной комфорта.Зоной комфорта, в которую входила Вайлет.Она зашла тихо, в своей привычной манере, но ничего не сказала. Стояла возле закрытой двери и смотрела на него — сломанного и жалкого. На него, который вызывал не возбуждение внизу живота — трогательные чувства в груди.— Дай руку.Конечно же, она знала. Знала о случившемся — узнала от Вебби, которая рассказала ей все, что знала сама, а знала много, потому что была свидетелем, — и о том, как ему дорог дядя.Луи не поднял головы. Уткнулся лицом в собственные колени и бесшумно пускал слезы, то ли игнорируя присутствие Вай, то ли дожидаясь, пока это пройдет, чтобы после обслужить ее.Ее это не остановило.— Хочешь вколоть мне что-нибудь? — дрожащий голос хрипел, но Лу смог вложить в него ехидную усмешку. — Что это? Транки? Антидепрессанты?— Хочу взять тебя за руку, — она села на пол рядом с ним, вкладывая его ладонь в свою и переплетая их пальцы, — чтобы тебе стало лучше.Хотелось рассмеяться, горько рассмеяться, попросить ее больше не делать таких глупостей и уйти к девочкам, или уйти домой, чтобы он остался один, чтобы он прорыдался один, чтобы… Луи лишь на краткий миг задумался об этом, и тут же сжал ее ладонь в ответ, ощущая, как нуждается сейчас в этом жесте. Как нуждается в ее поддержке. В ней.