Между двенадцатым и тринадцатым (1/1)

На следующее утро Керри просыпается от ощущения колючей щетины Ви на своей щеке. Грубый спросонья голос шепчет на ухо:– Вставай и сияй.Керри не может сдержать улыбку. Он открывает глаза – Ви лежит на боку и усмехается ему в ответ. Он весь взъерошенный как воробей. Стального цвета волосы торчат соломой, на щеке отпечатались складки от наволочки, от него пахнет шампанским, потом и сексом. И все же, он – самое прекрасное зрелище, которое только можно увидеть проснувшись. Ви нежно проводит костяшками пальцев по щеке Керри.– Пойду приму душ, – говорит он, и Керри закрывает глаза, собираясь поспать еще несколько минут.Оставшись в постели в одиночестве, он потихоньку проваливается в сон. На самом деле, у них с Ви нет причин для беспечного веселья. Понадобится целая куча стимуляторов, чтобы преодолеть наступающее похмелье. Через пару часов Ви отправится на Луну или еще куда, а Керри останется здесь, в квартире Ви в Уотсоне, чтобы накормить Нибблс и записать еще несколько треков для нового альбома.Он слышит, как Ви кашляет в душе, и окончательно просыпается. Стаскивает с себя трусы и идет в ванную.Упираясь рукой в стену, Ви стоит под струей воды. На напряженных мышцах спины влажно блестит татуировка в виде бараньего черепа, красивые линии торса, плавно сужающегося к узким бедрам, притягивают взгляд. Несколько мгновений Керри любуется видом, а потом подкрадывается к Ви и шлепает его по заднице. Это срабатывает – Ви расплывается в ухмылке и забывает о недавнем приступе кашля. После душа времени на разговоры почти не остается. Стоя на балконе, Керри выбрасывает свой телефон на лужайку. Звонит его новый менеджер, но у них с Ви всего несколько минут, и Керри не хочет тратить их по пустякам. Он надеется, что его тон прозвучит буднично. Перед сложным заданием Ви не должен думать о том, что Керри сомневается в его способностях. Дело не в этом, просто… Хрустальный Дворец. Подозрительный заказчик, которого представляет некий Мистер Голубоглазый. Это не просто какое-то рядовое дело. Керри совсем не хотел выдать свое волнение, но это все равно происходит. – Я не хочу тебя потерять, Ви. Ну вот, сказал это. Я не хочу тебя потерять.Это Керри должен подбодрить его, а не наоборот, но когда Ви обнимает его в ответ, Керри почти не жалеет о признании.Ви обещает вернуться, и Керри заставляет себя поверить в это.И вот уже двери АВИ закрываются, с легкими порывами ветра он взлетает с площадки перед домом, поднимается все выше и выше в раннем утреннем свете, от солнечных бликов на корпусе Керри щурится. Неожиданно до него доходит. Как будто чья-то неумолимая рука сжимает его сердце на середине удара. Вот так же много лет назад он в последний раз видел Джонни. Тот стоял и смотрел на него через открытую дверь вертолета, и горящий уголек брошенной сигареты казался самым печальным в мире фейерверком, возвращающимся на землю. Теперь и Ви исчезает точно так же, силуэт АВИ становится все меньше, тает в воздухе, пока не превращается в пылинку среди пепла и смога Найт Сити.Что, если Керри видел Ви в последний раз?Чувствуя себя опустошенным, загнанным в угол, Керри возвращается в дом.Двенадцатый раунд. Керри звонит Ви, но попадает на голосовую почту. Он чертовски встревожен. Пальцы едва слушаются его, когда он работает над новой мелодией, вдохновленный одиннадцатым раундом. Не стоит показывать Ви свою нервозность, и Керри оставляет на автоответчике какое-то бессмысленное сообщение о том, как он гордится своим мужиком, и как хотел бы просто посидеть на диване вечерком, посмотреть сериал с ведром попкорна и все такое. Слова звучат по-домашнему и очень неловко. Керри почти жалеет о них.Блядь. Что, если Ви никогда не вернется?Он лежит в постели без сна, простыни пахнут Ви. Раздается звонок, на интерфейсе – голограмма тату с розами. Керри резко садится в кровати, торопясь ответить.– Ви?– Привет, Кер, – мягко звучит голос.С трудом сдерживая тревогу последних двух дней, Керри старается говорить спокойно.– Привет. Как там в космосе?– Тихо. Это даже пугает. Не могу уснуть.– Да, я тоже не могу. Ты же там на орбите не слышишь шума Найт Сити, да? – Нет, вообще ничего. – Следует долгая пауза. – На самом деле, я поэтому тебе звоню. Хотел услышать твой голос.От этих слов сердце Керри делает маленькое сальто. – Думаю, я могу сделать для тебя кое-что получше. – Встав с кровати, он выходит на балкон и включает громкую связь. Откуда-то снизу доносятся гудки автомобилей и городской шум. – Слышишь?На другом конце раздается тихий вздох. Керри буквально видит, как Ви улыбается.– Здорово. Но не лучше, чем твой голос.– Плак-плак, – с усмешкой говорит Керри. – Думаешь, это поможет тебе уснуть перед ограблением? – Осталось не так много времени. Выдвигаюсь через час.– О, – сердце Керри снова прыгает, но теперь по другой причине. – Нервничаешь?Эта пауза намного длиннее предыдущей. Керри уже начинает казаться, что Ви не ответит, когда снова раздается его голос. Он звучит так тихо, что городской шум почти его заглушает.– Ужасно.Керри делает глубокий вдох. Нельзя показывать Ви, как сильно он сам нервничает. Нужно помочь ему включиться в игру. Тут нельзя промахиваться, так что Керри напрягает извилины в поисках решения.– Знаешь что я обычно делаю, чтобы успокоиться перед выступлением?– Опрокидываешь стаканчик?– Хуянчик. Не, иногда и так бывает, но существует еще один способ. Если есть раздевалка… Она, конечно, не всегда была в тех забегаловках, где мы выступали, но знаешь… Я бы разделся и порепетировал там. Представил, как будто я в каком-то дурацком сне и выхожу на сцену без штанов, сечешь?Ви смеется – звонко и заразительно.– О, да. Представлять тебя голым прям помогает.– Рад, что оказался полезным.– И что – это правда срабатывало? Твои ?голые? репетиции?– Ага. Как разминка – тоже.– Вообще-то, певец из меня так себе.– Ну, – говорит Керри, покусывая нижнюю губу. – Тут ты меня поймал.На том конце раздается тихий смешок.– Тогда ты спой для меня, рок-звезда.Последние пару дней Керри подбирал слова для новой песни, он прочищает горло и начинает петь строчки, которые помнит. Они еще не совершенны, как и все незаконченные песни. С угловатой рифмой и плохо пригнанные. Но в них уже есть чувство, этого нельзя отрицать. Керри очень надеется, что однажды Ви услышит его выступление.Когда он заканчивает петь, в телефоне долгое время тихо, слышно лишь ровное дыхание, и Керри думает, не усыпил ли он Ви.– Мне очень понравилась эта песня, Кер, – наконец слышен его голос. Он дрожит на выдохе. – Черт… Ты столько хорошего для меня делаешь. Керри слишком смущен, чтобы ответить. Несмотря на всю свою грозную репутацию, Ви умеет говорить всякое романтическое дерьмо, над которым Керри обычно стебется, если видит такое по телеку. А еще Ви заставляет и его думать и говорить всю эту нелепую чушь. Если бы во времена ?Самурая? Керри писал бы такие сообщения, которые пишет сейчас, его бы выгнали нахуй из группы. – Спасибо за это. Чувствую себя намного лучше, – говорит Ви.– Всегда пожалуйста.– Мне пора, но я тебе хотел сказал еще кое-что.– Да?– Мое имя. Меня зовут Винсент, если что.Сердце Керри колотится под ребрами. Только бы это не было прощанием.– Почему ты решил сказать мне об этом именно сейчас?– Просто подумал – тебе стоит знать. Я не прошу называть меня так постоянно, мне нравится, как звучит ?Ви?, когда ты произносишь это. Но для особых случаев, знаешь…– Винсент, – говорит Керри. Он облизывает губы. Это не прощание, так не может быть. – Ты вернешься ко мне, правда?– Обещаю. Сейчас они бы уже дошли до тринадцатого раунда. Керри не может избавиться от ощущения, что он все сглазил. Тринадцать – это ведь к несчастью, верно? На следующий день после звонка Керри сидит в студии и слушает демо, когда дверь распахивает стажер со словами:– Идите все сюда! Вы должны это услышать.Керри вместе с продюсером и стажером идут в соседнюю комнату, где телевизор транслирует ?Новости 54?.– Это на всех каналах, – говорит стажер, и Керри едва может дышать.На экране изображение Хрустального Дворца. Его обычно вращающиеся кольца зловеще неподвижны. Иллюминаторы темные, как глазницы, уставившиеся в пустоту космоса.– Мы в прямом эфире с этой захватывающей историей, которая разворачивается прямо сейчас, – говорит диктор. – Десять минут назад связь с Хрустальным Дворцом была потеряна. Это произошло после незначительного нарушения протокола безопасности, случившегося на прошлой неделе. На данный момент мы не знаем, связано ли это с отключением энергии в Хрустальном Дворце. Похоже, все, кто был на орбитальной станции, потеряли связь с сетью, а это значит – пострадала не только станция, но и импланты людей на борту. Несколько спутников на орбите также повреждены или потеряли сигнал. Ближайший действующий спутник передал это изображение Хрустального Дворца. Отчаяние, кажется, сейчас поглотит его целиком. Отвернувшись, Керри набирает номер Ви.На заднем плане ведущий новостей продолжает:– Пока эксперты лишь строят предположения о том, какого рода атака могла привести к такому масштабному отключению энергии, но не исключена брешь в Черном Заслоне, и представители Сетевого Дозора рекомендовали всем, кто был взломан, проявлять крайнюю осторожность, пока не будет доступна дополнительная информация.Звонок Керри остается без ответа. Никаких сообщений о том, что номер отключен. Просто мертвая тишина. Тогда Керри звонит по другому номеру.После нескольких безуспешных попыток Бестия наконец отвечает. Керри выходит в коридор, чтобы поговорить с ней наедине.– Керри, у меня действительно нет времени…– Какого черта происходит?– Я бы занималась выяснением этого прямо сейчас, если бы ты не отвлекал меня своими дурацкими вопросами.– Не еби мне мозги, Бестия! В чем заключалось это задание?– Мне не нравится, к чему ты ведешь, и вообще…– Клянусь, если ты сейчас не ответишь мне, я не ручаюсь за себя. Кто такой этот ебучий Мистер Голубоглазый? Что у него за дела с Ви?– Керри! – Крик Бестии останавливает его всего на секунду, но этого достаточно, чтобы она продолжила. – Я занимаюсь этим. Может, ты удивишься, но мне не предоставляют информацию о каждом жителе Найт Сити по щелчку пальцев. Особенно теперь, когда твой любовник занял мое место. У большинства дел вроде этого всегда нехороший душок, но у твоего мальчика не было выбора, правда?Она права, но это только еще больше злит Керри.– Мне глубоко насрать, Бестия. Найди его, или я спущусь в ?Посмертие?…– Не угрожай мне, Керри. Мы оба знаем, ты ничего не сделаешь. Если у меня будет какая-то информация, ты узнаешь первым. Пока отсутствие новостей – хорошая новость. Я отключаюсь, не звони мне больше, я позвоню тебе сама.Голограмма Бестии исчезает. Не находя выхода, паника и ярость Керри, кажется, вот-вот превратятся во что-то взрывоопасное. Это ?что-то? зреет в хрупком каркасе его ребер, которые словно трещат под давлением.Отсутствие новостей это не хорошая новость. Это новость Шредингера. Ви – кот Шредингера. Он жив или мертв? Незнание пугает до ужаса. Оно мечется между надеждой и разбитым сердцем.Керри должен вернуться в студию, чтобы записать песню, и единственный положительный момент во всем этом хуевом сценарии заключается в том, что он может излить свою мучительную тоску в музыке.Целую неделю от Бестии нет ничего. Он звонит ей сам, но она скидывает звонок без объяснений. Это изматывает, и он смотрит новости по телевизору, боясь пропустить хоть какое-то упоминание о наемнике-одиночке. В новостях тоже ничего об этом, но спасательные команды, отправленные в Хрустальный Дворец, подтверждают худшие опасения Сетевого Дозора. Черный Заслон разорван. Война с искинами уже на пороге. Атака на ?Арасаку? каким-то образом ослабила безопасность, и демон, запущенный в системы Хрустального Дворца, открыл черный ход для искинов. По большому счету, Керри наплевать на все это, ему просто нужно услышать одно имя.Блядь, Ви. Что ты натворил?Не хочется думать о том, что могло случиться. Совсем не хочется. Страшно снова погрузиться в эту темную пустоту, в которой он жил столько лет, и которая, в конечном итоге, привела к…Мысли пугают его, и он топит их в виски. Он просто пытается избавиться от демонов, угрожающих вернуться из могилы, которую он совсем недавно вырыл для них.Когда наконец звонит Бестия, она ничего не сообщает о Ви. Только о том, что Мистер Голубоглазый был прокси искинов. Информация о нем туманна, но Керри, в общем-то, насрать на него. Его волнует только то, что Голубоглазый сделал с Ви. Все, что Бестия знает – Ви должен был встретиться с ним после задания в назначенных координатах, где связи, скорее всего, не будет.Голос у Бестии разочарованный, она добавляет:– Не хочу признаваться, но я тоже привязалась к мелкому засранцу. Он мне нравился.– Нравится, – поправляет ее Керри. – Он еще жив.Среди ночи он подскакивает на кровати с бешено колотящимся сердцем. Запутавшись во влажных от пота простынях, еще не оправившись от кошмара, он едва не ударяется о спинку. По привычке тянется к Ви, но находит лишь пустую кровать. Как будто из одного кошмара его выбросило прямо в другой.В наполненной мрачным образами сна темноте раздается жалобное мяуканье. Из-под кровати появляется Нибблс, ее тощий крысиный хвостик подрагивает в заинтересованном приветствии. Наверняка, кошку разбудили крики Керри. Маленькое чудовище прыгает ему на колени и принимается разминать простынь своими узловатыми лапками. Дрожащей рукой он гладит ее по спине. В ответ на ласку она выгибается и мурлычет, кладет лапы ему на грудь. Она всегда предпочитала Ви, чаще всего игнорируя Керри. Теперь, похоже, они сблизились – товарищи по несчастью, тоскующие по одному и тому же человеку.– Он вернется, – говорит Керри чудовищу. То же самое он говорит и себе, но страх уже глубоко поселился в нем. Лучше бы Ви вернуться.Месяц тянется мучительно медленно. Бестия собирает обрывки информации о том, что случилось. По-прежнему нет ни единого слова о наемнике, безраздельно занимающем все мысли Керри. Спасательные команды привели Хрустальный Дворец в рабочее состояние, но сеть все еще остается зоной боевых действий. Сетевой Дозор продолжал работу, а нетраннеры, которые жили и дышали в киберпространстве, как по команде, вдруг начали избегать сети, или внезапно поменяли личности, или вообще перестали дышать.Керри отменил записи в студии, все встречи с ?Ас Крэкс?, оставив на повестке дня только самые необходимые дела. Он пишет музыку, но каждая нота болит, словно гнилой зуб. Это совсем не похоже на легкое вдохновение того вечера на яхте. Вся эта болтовня о том, что настоящее искусство требует страданий – полная чушь. Керри это хорошо знает.Обрывки песен, которые ему иногда удается записать, он пишет в те дни, когда думает, что однажды Ви вернется. И когда он войдет в двери дома, у Керри будет новый альбом, которым он сможет гордиться. Но дни, в которые он может убедить себя в этом, случаются все реже и реже.Шесть недель. Долбанных шесть недель. После многочасового прослушивания демо, Керри падает на диван в квартире Ви. Сейчас он практически живет здесь. Он говорит себе, что присматривает за Нибблс, но кого он обманывает. Он здесь, потому что чувствует незримое присутствие Ви.В какой-то момент он слышит приглушенное мяуканье. Нахмурившись, он поднимается с дивана. Поиски приводят его к оружейной комнате. Дверь с шипением открывается, и Нибблс выскакивает наружу, прямиком устремляясь к миске с кормом. Маленькая зараза, наверное, случайно заперлась там, пока Керри не было дома.Он заходит в оружейную. Вообще-то, Керри редко бывает тут, просто незачем. На полу стоит большая коробка с водолазным костюмом, на стене висит ловец снов и развешено оружие. Как-то раз Ви провел для Керри экскурсию и показал каждую пушку. Назвал их модели и рассказал, как он их приобрел. Почти все досталось ему от друзей. Среди оружия был и ?Архангел?, револьвер Керри, напоминающий ему о глубокой депрессии, которая терзала его до Ви. До того, как Ви разбудил его, будто выдернув из комы. Сейчас место, где висел ?Архангел?, пустует. Ви взял его с собой. В горле встает комок. ?Я защищу тебя даже от тебя самого?.Каким-то образом Ви по-прежнему сдерживает обещание, взяв с собой пистолет, который когда-то мог покончить с жизнью Керри. Конечно, здесь еще много других пистолетов, но это пустое место – знак.А еще это надежда. ?Архангел? – чертовски хорошее оружие. Особенно, с этими новыми модификациями. Приятно знать, что в какой-то мере Керри тоже защищает Ви.Через два месяца слово ?надежда? звучит болезненно и бессмысленно. Ничего нового от Бестии, город погружен в войну с искинами, и все это время надежда рушится о беспощадную реальность. Ви мог бы давно уже выйти на контакт, заверить своих друзей, что с ним все в порядке. Он мог бы уже валяться на пляже с долбанным ?мохито?, рассказывая, как ему удалось все провернуть. Но нет… что бы ни было причиной этой неопределенности, ничего такого не случилось. Лейбл настаивает на том, чтобы Керри записал новый альбом и выпустил его в свет, но он против. Есть еще одна песня, которую он хочет включить в этот альбом, хотя мелодия все еще неуловима и расплывчата. Словно подвешена в воздухе, на смутных строчках песни. Такое ощущение, что у Керри есть отрывки, но нет ничего, чтобы связать их воедино. Осколки.Проваливаясь в тревожный сон, с гитарой на коленях, Керри слышит шум. Отдаленный гул, который становится все громче и громче. Ничего особенного – просто еще одна нота в мелодии шумного города, просто еще один АВИ, пролетающий над головой слишком близко. Слишком близко.Гул становится все пронзительнее, а в окна стучит мелкий гравий. Бросив гитару на диван, Керри вскакивает и бежит к стеклянным дверям. Над посадочной площадкой, поднимая пыль, парит ?Делаймейн АВИ?. Сердце Керри колотится в горле, он выбегает на балкон, бросается вниз по ступенькам, и в этот самый момент двери АВИ распахиваются, и на площадку выпрыгивает до боли знакомая фигура.Ви выглядит совсем измученным, волосы немного отросли и не так гладко выбриты на висках, но он кажется… более живым. В его руках пакет с попкорном и банка оливок. На лице блуждает нервная улыбка. Он жив.Каким-то невероятным образом он жив.– Привет, Кер, – говорит он. И больше ничего.Волна самых разных эмоций поднимается в груди Керри. Его импланты в горле вибрируют от рычания. – Ты ебаный мудак! – Он всегда по умолчанию злится. Гнев – это легко. Знакомо. Но внутри еще столько всего, что он задыхается. – Два месяца! Блядь! Два месяца! – Ви делает шаг, и Керри бежит к нему навстречу, неумолимо сближаясь. – Ты не звонил! Ты…Они не столько падают друг другу в объятия, сколько сталкиваются. Ви роняет попкорн и оливки. Руки Керри сжимаются в кулаки, и он бьет Ви в грудь. Он знает, что Ви не мог позвонить – поломанные импланты, поломанный Хрустальный Дворец. – Я думал, ты…Ви не вздрагивает. Он не поглощает и не отражает гнев Керри, просто принимает его. Керри как-то написал об этом песню. О том, что Ви похож на темную материю.– Но вернулся же, – говорит Ви. – Обещал и вернулся.Вся ярость и боль, все призраки, преследующие Керри долгих два месяца, просто исчезают. Ви крепко стискивает его в объятиях, и каждый напряженный мускул в теле расслабляется. Губы Ви прижимаются к его собственным, и остатки сопротивления тают. Неожиданно Керри понимает, что уже целует его в ответ – безумно и отчаянно. Вцепившись в него обеими руками, потому что это еще не все, потому что он еще не закончил с Ви. Я с тобой еще не закончил. Все, что Керри чувствовал эти два месяца, все, что он не мог выразить вслух… Он надеется, что Ви тоже почувствует это в неистовом упорстве его губ.Когда он наконец отстраняется, между ними не больше дюйма. В этом дюйме висит вопрос. Один, Керри боялся бы ответа, но теперь, когда Ви рядом, он просто спускает курок.– Сколько времени у нас осталось?Ви усмехается:– Столько, сколько захочешь.Дыхание с шумом вырывается из легких Керри. В этом вздохе и облегчение, и изумление, от которого сдавливает грудь. Ви не просто жив прямо сейчас. Он будет жить в обозримом будущем. Живой и теплый в руках Керри, уткнувшийся носом ему в шею, чуть заметно вздрагивающий на холодном утреннем воздухе.– Пойдем внутрь, – говорит Керри.– Я купил тебе оливки. И попкорн.На самом деле Керри не хотел никаких оливок. Он просто хотел, чтобы Ви вернулся. И он вернулся.– Тогда я сделаю нам мартини.– Как же я соскучился, – говорит Ви, все так же уткнувшись ему в шею.– Нибблс тоже скучала по тебе.– А ты нет?– Не-а. Эта односложная шутка звучит совсем неубедительно, и Керри чувствует, как Ви улыбается ему в шею. – Пошли внутрь, – снова говорит он. – Расскажешь, где, блядь, тебя носило.Может быть, номер тринадцать не так уж плох. Это тот раунд, в котором Ви вернулся домой. Навсегда.