12. POV Alois (1/1)

Сегодня я пришел домой значительно раньше обычного. Салон был полностью закрыт на обслуживание одной именитой семьи, так что у мастеров не было времени меня обучать, все они были задействованы в подготовке роскошных причесок. Поэтому мы договорились о том, что, вместо сегодняшнего дня, я выйду на учебу в субботу.В целом, вся эта неделя пролетела невероятно быстро. В понедельник я впервые пришел в салон для того, чтобы начать учиться парикмахерскому искусству. Мистер Сатклифф лично представил меня всей своей команде, состоящей из десяти мастеров и нескольких человек обслуживающего персонала. И все они приняли меня, на удивление, очень тепло, дав понять, что отныне я для них – такой же полноправный член коллектива. В особенности, Элистер, высокий длинноволосый импозантный блондин с голубыми глазами и открытой улыбкой. Мистер Сатклифф поручил ему показывать мне все тонкости своего ремесла, и поэтому так вышло, что большую часть времени мы общались именно с ним. Элистер, судя по всему, был прирожденным парикмахером, и наблюдать за тем, как он создает поистине феерические вещи, превращая обыкновенные волосы в произведение искусства, было одно удовольствие. В процессе, он делился со мной кое-какими любопытными секретами, поясняя, на чем сделать акцент в прическе, какие средства использовать, чтобы она лучше держалась, как правильно отмерить на глаз длину и т.п. Слушать его было безумно интересно, так как он был не только отличным парикмахером, но и всесторонне развитым и интересным собеседником, знал много языков и, как я, увлекался литературой. Ко всему прочему, у него была очень забавная особенность: он часто выражал высшую степень своего восторга, немного в старомодной манере, используя при этом всевозможные аллегории и прочие речевые средства. Это всякий раз заставляло меня улыбаться. Непосредственно о себе он рассказывал очень мало, зато моей частной жизнью интересовался активно. Иногда, даже слишком, так, что я даже стал подумывать о том, что ему что-то от меня нужно. Впрочем, я сумел вовремя его одернуть, чтобы не поощрять праздное любопытство. Гораздо важнее для меня сейчас было познавать новое дело, не отвлекаясь на лишние беседы, в тайне мечтая, в один прекрасный день, стать настоящим профессиональным парикмахером.Все дни я ходил в приподнятом настроении, во всяком случае, старался всячески подбадривать себя и настраивать на позитивный лад, ища в каждой мелочи что-то положительное. До тех пор, пока не наступала пора возвращаться домой.Дома дела шли плохо, если не сказать, плачевно. С Клодом мы почти не общались, и это очень сильно омрачало мое воодушевление от успехов на работе. Когда в моей жизни только-только появились новое хобби и интересы и что-то, наконец, стало меняться к лучшему, самый дорогой человек не смог даже разделить со мной эту радость, сознательно закрываясь от меня и от общения. От этого на душе было, до боли, неприятно. Каждый день, перед сном, я все размышлял о причинах возникших между нами отстраненности и безразличии, и, не находя единственно верного ответа на вопрос, потихоньку впадал в отчаяние. Клод был так нужен мне, именно сейчас. А его не было рядом. Наверняка он специально задерживался на работе, избегая любого контакта со мной. Да, признаю, меня и самого пугало то, что между нами произошло, но я готов был забыть обо всем и продолжать общаться, как раньше, даже, несмотря на то, что теперь меня к нему сильно тянуло. Я всегда ценил доверие и поддержку, которые раньше присутствовали в наших отношениях, но теперь был лишен и этого. Я просто не знал, что думать, и от этой неизвестности ныла душа, безмолвно взывая о помощи.Итак, был вечер пятницы. За неделю я так устал, что, придя домой, нашел в себе силы только на то, чтобы раздеться, наспех поужинать и быстро принять душ. И уже было собрался ложиться, когда в голову вдруг пришла мысль о том, чтобы немного посмотреть телевизор. Поскольку долго сидеть на кухонном табурете было не очень удобно, да, к тому же, еще и холодно, я решил на какое-то время обосноваться в дядиной комнате. Клод все равно не возвращался раньше 11 вечера, так что у меня было в распоряжении больше часа до его прихода.Устроившись на постели под теплым пледом, с чашкой горячего чая в руках, я щелкнул выключателем на пульте в поисках чего-нибудь интересного и сразу наткнулся на один из фильмов Фредерико Феллини, который демонстрировали по одной из программ. Воодушевленный, я припал к экрану: Феллини был один из моих любимых режиссеров. Незамысловатый, зато насыщенный эмоциями сюжет черно-белого фильма вначале затянул меня, и я, слегка расслабившись, откинулся на принесенную из своей комнаты подушку. Однако уже через двадцать минут просмотра, я вдруг почувствовал, что меня очень клонит в сон. Должно быть, виной тому был даже не фильм, а, скорее, накопившаяся за неделю усталость, как от умственной нагрузки, так и от эмоциональной. Подложив обе руки под голову, я свернулся калачиком на кровати и прикрыл глаза, в надежде, что немного подремлю. Однако, сам того не заметив, заснул, прямо при включенном свете и работающем телевизоре.Не знаю, сколько времени я проспал, но навязчивое ощущение присутствия в помещении постороннего человека в какой-то момент разбудило меня, заставив открыть глаза. В комнате, рядом, на кровати, как-то неловко склонившись надо мной, сидел Клод. В первый момент я, было, обрадовался, увидев его, предположив, что он, наконец, перестал меня избегать и пришел поговорить. Но, по тому, как он прятал глаза, пытаясь отвернуться, я понял, что тут что-то не так. Взглянув на часы, я обнаружил, что уже 4 утра. И, судя по тому, что Клод был до сих пор одет в костюм, домой он вернулся недавно. Приподнявшись на локтях, я уже хотел спросить, что произошло, но внезапно ударивший в нос резкий запах алкоголя, вперемешку с табаком, заставил меня поморщиться. А потом я уловил этот тяжелый аромат женских духов, которым пахли его волосы… Лишь тогда я все понял. Сердце подскочило в груди, и я едва сдержался, чтобы не закричать. В горле мгновенно застрял ком, блокируя дыхание и мешая произнести малейшее слово, а на глаза навернулись слезы обиды и отчаяния. Я попытался быстро подняться и убежать к себе, закрыться там, чтобы никто не мог видеть того, как мне сейчас больно. Но Клод остановил меня, схватив за руку и удерживая, лепеча при этом заплетавшимся языком: ?Алоис! Я не…Это не то, что ты…?. От этого стало так горько, что я не сдержался, с силой выдернув руку из его крепкой хватки, и крикнул ему прямо в лицо: ? Разумеется, Клод! Все в порядке вещей, все хорошо, все отлично! Ты вернулся домой под утро, почти в невменяемом состоянии, от тебя пахнет дешевыми женскими духами так, словно они уже въелись в твою кожу! И этот запах секса, которым ты весь пропитался насквозь! Но это все не то, о чем я подумал. Да??. Мой голос предательски дрожал, но я не боялся показать ему свою слабость. Было уже все равно, сейчас мне необходимо было выговориться. А он слушал, опустив голову, безмолвно принимая очередные обвинения. ? Не ты ли обещал мне, что все будет хорошо? Не ты ли говорил мне, что я тебе дорог, что ты хочешь заботиться обо мне? Не ты ли упрекал мою мать в ее образе жизни? А что ты сделал сам? День за днем, проигрывал кучу денег в казино и снимал шлюх на одну ночь? Ради чего, черт возьми?! Зачем?! Чтобы поразвлечься? Доставить себе удовольствие? Уйти от проблем? Ответственности? Я не знаю, чего ты добивался. Но…мне просто стыдно за тебя, Клод?. Я отвернулся, кривя губы в нелепой улыбке, потому что слезы уже предательски катились по щекам, застилая пеленой глаза. Сердце разрывалось от боли и обиды, и все внутри сжималось от отчаяния и неопределенности. Но, сделав глубокий вдох, я все-таки нашел в себе силы закончить свой монолог: ? Впрочем, не бери в голову все то, что я тебе сказал. Кто я такой, чтобы учить тебя жизни? Чтобы предъявлять тебе претензии? Всего лишь племянник, обуза на шее, которая мешает тебе жить так, как хочется. Но, знаешь, это скоро закончится, терпеть осталось недолго. Я справлюсь один, я справлюсь без тебя?.С этими словами, я выбежал из его комнаты, громко хлопнув дверью, и закрылся у себя. Наконец-то я остался один, и из глаз градом покатились такие желанные слезы…Не знаю, сколько времени я провел, сидя на полу у кровати, время от времени, тихонько всхлипывая и разглядывая невидящими глазами собственные дрожащие пальцы. Мне ничего не хотелось, и я не знал, что делать дальше. Все, во что я верил, рушилось у меня на глазах, оборачиваясь жгучим разочарованием. Еще никогда в жизни мне не было так больно.Машинально разобрав кровать, я лег под одеяло, в надежде, что тепло и уют хоть немного меня успокоят. Но вместо этого меня лишь начало знобить. Все тело потрясывало, как в лихорадке, голова раскалывалась, а сердце беспокойно подпрыгивало в груди. Так продолжалось до тех пор, пока физическая и моральная усталость не взяли верх над моим телом, увлекая за собой в беспокойный сон.Следующее утро началось для меня довольно поздно. Я с трудом проснулся и заставил себя встать с кровати. Все тело ломило, а глаза слипались от усталости. Кажется, за ночь я совсем не отдохнул. На кухне меня встретил приготовленный Клодом завтрак, однако его самого в квартире не оказалось. Но мне не хотелось есть, одно воспоминание о том, каким я вчера видел дядю, и том неприятном разговоре вызывали во мне полное отторжение пищи. Ограничившись чашкой крепкого черного кофе, я собрался и отправился в сторону Флит-Стрит, где уже к двум часам меня ждали на обучение. Погода на улице, кажется, вполне соответствовала моему состоянию: вокруг было мрачно и зябко, а ветер заставлял ежиться от пронизывающего насквозь холода. Повсюду в городе уже стояли нарядные елки, радуя глаз взрослых и детей и создавая праздничное настроение. Только у меня они вызывали ощущение пустоты и безнадежности. Я чувствовал себя сейчас одиноко, как никогда, понимая, что это Рождество я проведу один, закрывшись в комнате и наблюдая в окно за счастливыми лицами прохожих, в тайне желая хоть на миг оказаться на их месте.Кажется, на этот раз мое внутреннее состояние было настолько очевидно, что, едва я вошел в парикмахерскую, ко мне тотчас подлетел Элистер, интересуясь, что со мной случилось. Сославшись на плохое самочувствие, я поспешил сразу приступить к занятиям, чтобы не давать повода для лишних вопросов, а заодно и отвлечься самому. Прежде всего, нужно было успокоиться и взять себя в руки. И, кажется, мало-помалу, у меня стало это получаться. Клиенты шли, один за другим, и Элистер в процессе своей работы, рассказывал и показывал мне все новые приемы, почти без перерыва, а я, пытаясь максимально сконцентрироваться на том, что он говорит, стал потихоньку отходить. Усталость сменилась энтузиазмом, и таким образом, я и сам не заметил, как прошло несколько часов. Более того, сегодня, под чутким руководством Элистера, мне впервые доверили самую простую стрижку, что очень меня воодушевило. Я бросил все свое внимание, чтобы ничего не испортить, стараясь аккуратно стричь своего первого клиента. Это оказалось совсем не сложно, и заняло не так много времени, как я думал в начале.Едва закончив, я успел лишь поблагодарить мужчину за посещение нашего салона, как вдруг дверь в помещении распахнулась, и в помещение буквально влетел Клод. Он, без лишних слов, подошел ко мне, через весь зал и, схватив под локоть и не обращая внимания на удивленные лица моих коллег, потащил на улицу. Единственное, что я успел сделать, так это накинуть пальто. Иначе, уверен, Клод бы вытащил меня на мороз прямо в тонкой рубашке, в которую я был одет.Уже через несколько секунд, я оказался прижатым к ледяной стене, прямо за углом здания. От негодования на щеках сразу выступил румянец, а сам я едва ли не задыхался от возмущения. ?Клод, отпусти меня, что ты делаешь?!?, -кричал я, пытаясь освободиться из захвата. Однако вместо этого Клод только сильнее прижался ко мне и, через мгновение, накрыл мой рот поцелуем. Я отбивался, пытаясь освободиться, но он был сильнее, он действовал напористо и страстно, вовлекая меня в этот нежеланный поцелуй, настойчиво и бескомпромиссно. Он обхватил мое лицо, не давая мне отстраниться ни на сантиметр, он, то ласкал мои губы, обводя их по контуру языком, то проникал внутрь, страстно и чувственно, словно, все еще боясь, что я могу его оттолкнуть. Но я не мог. Моя оборона проигрывала, с каждой долей секунды, я все больше поддавался, принимая его, забываясь и теряясь в потоке новых эмоций. До тех пор, пока он не прижался ко мне вплотную своей щекой, тихонько шепча на ухо: ?Прости, прости меня…?. Я чуть приподнял голову и заглянул Клоду в глаза, словно, сомневаясь в искренности его слов, ожидая еще доказательств. Дядя выдержал короткую паузу, должно быть, собираясь с мыслями, сжимая меня в своих объятиях еще крепче, добавил на выдохе: ? Я не могу без тебя, Алоис. Я хочу быть с тобой. Ты нужен мне. Как никогда, как никто другой…?.Несколько секунд я пытался осознать сказанное, просто смотря на него, словно, желая надолго запомнить этот момент. А потом осторожно убрал со лба его растрепанные ветром черные волосы и легонько провел пальцем по нежной коже губ. Я верил ему. И чувствовал то же самое. Я не стал ничего говорить, просто сцепил пальцы своей руки с его, безмолвно давая понять, что прощаю. Тогда он улыбнулся и тихо добавил: ?Скоро Рождество, и я хочу отметить его вдвоем, с тобой. Хочу первым поздравить тебя?. На что я, беря его за руку и разворачивая в сторону улицы, добавил: ? Тогда не будем терять времени! Пойдем домой, нам нужно еще столько всего сделать!?. Клод рассмеялся, и мы пошли, держась за руки, в направлении дома, сопровождаемые праздничным светом уличных фонарей и бесконечным хороводом падающих на землю снежинок.