11. POV Claude (1/1)

Что вы вкладываете в понятие ?волевой характер?? Только ли такие качества, как настойчивость, выдержка, уверенность в себе, решительность и самообладание? Или же что-то большее, то, что не вписывается в рамки учебника психологии для студентов первого курса? Об этом стоит задуматься. Хотя бы потому, что иногда судьба преподносит такие сюрпризы, которые перечеркивают в одно мгновение все то, во что ты верил и к чему привык. Я всегда считал, что обладаю всеми вышеперечисленными качествами, но, мало-помалу, жизнь доказывала мне обратное, развевая мои иллюзии относительно собственного ?я?, словно песок по ветру.Я полагал, у меня есть та самая сила воли, которая помогает многого в жизни добиваться. Однако я себя переоценил. Мне 32 года, я взрослый состоявшийся человек, с тысячей пороков и слабостей, которому они препятствуют в достижении цели, и который никак им не противостоит, а, наоборот, упивается, желая брать от жизни все, без разбора, не всегда вспоминая о собственной ответственности. Я не хочу заводить семью, потому что боюсь обязательств, не хочу ломать себя, считая, что, тем самым, потеряю свою индивидуальность. А так подумать… Да кому, в конце концов, она нужна? И кому я нужен, кроме себя самого, эгоистичного и расчетливого, погрязшего в удовольствиях человека?Приблизительно в таких мыслях прошла вся моя неделя. Последний вечер, когда я чувствовал себя легко и относительно свободно, был тогда, когда мы вдвоем с Алоисом гуляли в заснеженном парке, вечер, когда здравый смысл еще дремал где-то в дальнем уголке сознания, оставляя огромное поле деятельности эмоциям. Однако это ощущение было очень зыбким, и все быстро сошло на ?нет?. Мы вернулись с прогулки домой, молча, поужинали и разошлись по комнатам, чтобы заняться, каждый, своими делами. Если бы меня сейчас спросили, хотел ли я, чтобы все вышло именно так, я бы, не раздумывая, ответил: ?нет?. Я хотел вовсе не этого. Я хотел, чтобы ту ночь мы снова провели вместе, в моей постели. Хотел медленно раздевать его, а потом исследовать каждый сантиметр его обнаженной кожи губами, заставляя дрожать, хотел перебирать шелковые пряди его волос, наслаждаясь их мягкостью, хотел обнимать его, чувствуя, как по всему телу разливается приятное тепло. Я хотел вновь испытать тот трепет, ту волну, пронизывающую весь позвоночник, то сладкое ощущение, концентрирующееся внизу живота. Я хотел пойти дальше, хотел перейти грань дозволенного. Я хотел его. Хотел своего племянника. И, с каждой минутой, осознание этого факта прижимало меня к земле все сильнее, заставляя ненавидеть свои эмоции и желания. Поэтому я выбрал легкий путь, тот, что вовсе не был присущ такому человеку, коим я всегда себя считал. Я проявил слабость, испугался и отгородился от всего, что потенциально могло внести дисбаланс в мое существование. И, прежде всего, от Алоиса. Всю неделю мы почти не разговаривали. Он приходил с работы поздно, а я, к тому моменту, уже закрывался в своей комнате, выключив свет, ссылаясь на мигрень или же притворяясь, что сплю. Но разве я мог заснуть? Даже, если у меня и получалось, то я все равно просыпался среди ночи в холодном поту, от того, что меня мучили изощренные кошмары. Я не находил себе места, в постоянной борьбе с собой и собственными желаниями. Меня тянуло к нему, и несколько раз я даже оказывался ночью у входа к племяннику в комнату, стоя под дверью и не решаясь постучать. А потом, началась стадия, когда я начал винить во всем его, Алоиса. Винить в том, что он поддается влиянию сомнительного друга— гомосексуалиста, который сбивает его с пути и подталкивает ко мне, винить в том, что он нарочно не желает строить отношения с девушками, прикрываясь учебой и недостатком времени, в том, что он слишком погружен в свои романтико-литературные изыскания, и что это портит его мужские качества. Да я винил его едва ли не во всех смертных грехах! А потом, горько смеясь над самим собой, понимал, какая же на самом деле чушь лезет мне в голову. Разве он был виноват в том, что я его хочу? В том, что он -единственный человек, который мне по-настоящему дорог?Так я потихоньку сходил с ума, радуясь только тем мгновениям, когда голова была занята работой. Во всей этой предновогодней суете дел было очень много. Паркер завалил меня срочными заданиями, отвлекаясь на которые, я обретал минимальное успокоение. Должно быть, вы думаете, что я хотя бы преуспел в работе? Безусловно, можно ссылаться на то, что в мире все уравновешено, и что, если человеку не везет в одном деле, то в другом его непременно будет ждать успех. Но, к сожалению, я давно убедился в том, что это не так. Дела на работе, несмотря на все мое усердие, шли из рук вон плохо. Кто был в этом виноват, я не знаю. Как мне казалось, я пустил на осуществление планов нашей компании все силы и энергию. Но, видимо, этого было недостаточно. Договора не заключались, разговоры с контрагентами не клеились. А я, тем временем, все больше убеждаясь в собственной беспомощности, пытался доказать всему миру обратное: свою нужность и незаменимость, занимаясь почти всеми делами в одиночку и отказываясь от любой помощи. Я бежал от самого себя, уже не понимая, зачем мне все это нужно.Казалось, что вот-вот должен был настать тот момент, когда что-то внутри сломается, заставляя меня опустить руки и сдаться на волю судьбы. И я покорно ждал своей участи, продолжая прожигать свою жизнь.Каждый день, после работы, я отправлялся в казино. Мне давно стало все равно, выиграю я что-нибудь или нет. Я просто хотел расслабиться. И забыть на время обо всем. Почему-то, только там мне это удавалось.Пару раз я видел в заведении Уильяма, но, к счастью, мельком. Мы даже не пересекались. Должно быть, брат ликовал, глядя на меня в таком состоянии, растерянного, отчаявшегося и разочаровавшегося в жизни. Наверняка, это было ему, как бальзам на душу, как лишний повод для злорадства и самоутверждения. Но меня это волновало меньше всего. Гораздо важнее для меня было собственное, пусть и мнимое, спокойствие. При виде Спирса, я не раз вспоминал о его предложении вместе поработать. А ведь я до сих пор так и не дал ему ответа. Пожалуй, одно только это немного меня подбадривало. Я ведь прекрасно знал, как Уильям ненавидит неопределенность. Но, стоит упомянуть, что для себя я окончательно решил, что прибегну к его помощи только в крайнем случае, когда у меня совсем не будет другого выхода. А пока у меня еще оставались силы, чтобы справляться со своими проблемами без посторонней помощи.Тем более что, в один из вечеров, наконец, решилась дальнейшая судьба квартиры, а это означало, что, по крайней мере, на какое-то время мои финансовые трудности разрешатся.Это был обыкновенный вечер пятницы, не отличавшийся от другого такого же особым разнообразием. Я сидел на своем излюбленном месте, у бара и потихоньку напивался, опрокидывая, один за другим, шоты с водкой. Сегодня мне было совсем плохо, до такой степени, что я уже не знал, как успокоить нервы и унять, хотя бы на какое-то время, съедавшую меня изнутри тоску. Пришлось прибегнуть к крайним мерам, опускаясь в собственных глазах все ниже. На счастье, меня в таком состоянии не видел двоюродный брат. Вот уж он бы порадовался… Однако кое на кого мне все же удалось наткнуться. На того, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть. Его я узнал издалека, даже, будучи уже изрядно пьян. Грелль Сатклифф, по обыкновению, не изменял себе: то же вызывающее женское красное пальто, те же ботильоны на каблуке, та же походка от бедра. Сатклифф, казалось, не шел, а плыл по заполненному людьми залу, при каждом движении подергивая плечами, желая обратить на себя максимум внимания окружающих.У меня не было даже времени отойти куда-то в сторону, чтобы избежать неловкой встречи: Грелль двигался прямо на меня, с какой-то нечеловеческой скоростью, пока, наконец, не оказался на расстоянии вытянутой руки.-О! Мистер Фаустус! Все, как и говорил ваш племянник. Вы и, правда, любитель казино! Но я, тем не менее, рад, что мне не пришлось вас долго искать.Если бы я вовремя не облокотился о барную стойку, то в тот же миг бы полетел со своего высокого стула. Неужели…Неужели Алоис все знал? Знал и ни разу и словом не обмолвился о том, что…Не успел я сформировать до конца мысль в собственной голове, как мистер Сатклифф продолжил свою речь-Что, удивлены? Думали, что такую пагубную страсть можно долго держать в тайне?! Не смешите меня. Но я вас, ни в коем случае, не осуждаю, каждый волен расслабляться так, как ему больше нравится. Вообще-то, я пришел всего лишь сообщить о том, что покупаю вашу квартиру. И переехать я хотел бы сразу после Нового года. Вас устраивает такое развитие событий?-Да, вполне. В таком случае, у нас есть еще немного времени, чтобы начать оформлять необходимые документы. Я этим займусь, не беспокойтесь.— Вот и чудненько! Кстати, Клод?-Я вас слушаю, мистер Сатклифф.Тут он подошел совсем близко, и, аккуратно взяв в руки лацканы моего пиджака и погладив их мимолетным движением, прошептал мне на ухо:? Клод, несмотря на то, что вы сейчас активно делаете вид, что разглядываете вон ту блондинку в платье из красного атласа с глубоким декольте, мне кажется, что мужчина рядом с вами смотрелся бы лучше. Задумайтесь об этом!?. Не успел я и слова сказать, как он, проведя пальцами по моей спине, быстро убрал руку и, подмигнув, поспешно удалился.Слов, чтобы прокомментировать это, у меня уже не нашлось, поэтому я просто заказал себе двойную порцию виски, в надежде, что это поставит мысли в моей голове на место.Однако стоит отметить, что блондинка в красном и, правда, привлекла мое внимание, в особенности, после того, как о ней упомянул Сатклифф, и я решил с интересом за ней понаблюдать. Высокие черные шпильки лакированных туфель, платье, выгодно подчеркивающее формы, эффектный вырез, обнажающий пышную грудь, распущенные длинные светлые волосы, яркий макияж. Эта девушка явно намекала на то, чтобы ее кто-нибудь снял. И этим ?кем-нибудь? сегодня оказался я.Я никогда не испытывал трудностей в общении с женским полом, поэтому уговорить ее поехать со мной в отель было совсем не трудно: всего лишь пара комплиментов и тонких намеков. Не помню толком, как мы оказались в такси, зато хорошо помню, как активно она ерзала у меня коленях на заднем сидении всю дорогу, что-то нашептывая мне, на выдохе чувственно облизывая мочку моего уха. Эта пошлость меня раздражала. А еще от нее пахло терпкими духами с запахом пачули, от которого становилось тяжело дышать. Девушка, судя по всему, тоже была пьяна, потому что из машины мы оба выходили, изрядно пошатываясь. Получив на ресепшне отеля ключи, мы кое-как добрались до номера. Едва дверь за нами захлопнулась, я прижал ее к стене и, схватив сзади за волосы, стал целовать. Но, даже не так, как свою любовницу, а именно, как последнюю шлюху: грубо и напористо. Мне было противно, но я уже не мог остановиться. А она, тем временем, сама поспешно скинула на пол свои дешевые тряпки, оставшись передо мной в одном нижнем белье и чулках. Должно быть, предполагала, что сейчас я упаду на колени и начну снимать с нее оставшиеся предметы одежды зубами. Но этого не произошло. Я просто стоял и смотрел, ожидая, пока она сама себя предложит. Как и подобает проститутке. И она действительно сделала все за меня: разделась сама, а потом освободила и меня от одежды. А после толкнула меня на кровать, давая понять, что будет сверху. ?Тем лучше?, — думал я про себя. У меня не было ни малейшего желания прикладывать каких-то усилий. Я попытался и вовсе закрыть глаза, потому что потолок с немыслимой скоростью носился перед глазами по часовой стрелке, раздваиваясь. А девушка, тем временем, уже ласкала меня рукой, ожидая в ответ какой-то вербальной реакции. И только, убедившись, что ее не последует, решила перейти к делу, осторожно опустившись на мой член и сразу начав двигаться. Пусть я и придерживал ее за бедра, задавая темп ее движениям, поглаживая при этом ее упругую грудь, пока она в одиночку пыталась удовлетворить нас обоих, я почти ничего не ощущал. Мне почему-то вспомнилось, как, будучи еще мальчиком, я, в тайне от родителей, читал книги о сексе, в которых описывался половой акт с научной точки зрения. Кажется, именно это со мной и происходило. Возвратно-поступательные движения и действия половой стимуляции, раздражающее нервные окончания, и, как следствие, достижение физического удовлетворения, сопровождающегося эякуляцией.В этом ли механическом движении должно быть заключено удовольствие, способное заставить человека, проявить свои эмоции и сказать: ? Я люблю тебя?, ?Мне хорошо с тобой??Оргазм не принес мне ничего, кроме опустошения и желания немедленно остаться одному. Было мерзко на душе и стыдно. За самого себя, за эту продажную девку, у которой нет ни чести, ни достоинства, за этот отвратительный секс, которого не должно было произойти. Один вид девицы теперь вызывал у меня приступ тошноты и омерзения. Поэтому, указав ей на дверь ванной, я быстро собрал с пола все ее разбросанные вещи и кинул их на кровать.А сам я быстро оделся и вышел на улицу, чтобы поскорее сделать глоток свежего воздуха. Мне хотелось домой.