5. POV Alois (1/1)

Я проводил Клода взглядом до двери, словно, наблюдая, как он уходит, со стороны, как это часто показывают в кино. Дверь с грохотом захлопнулась, оглушив меня, заставив вздрогнуть и вернуться из состояния прострации. Я опустил голову на колени и изо всех сил сжал пальцами пульсирующие виски: давно я не испытывал такой острой головной боли. Должно быть, она была следствием переизбытка эмоций. Слишком много событий произошло в единицу времени. Я повернул голову и бросил взгляд на тумбочку, туда, где так и остались лежать оставленные Клодом очки. В голове мгновенно, одна за другой, начали всплывать картины только что случившегося. Наш разговор, который не клеился с самого начала, с момента, как я переступил порог дома, волнение на его лице, которое он изо всех сил пытался замаскировать под безразличие, тепло его рук, согревающих сквозь влажную ткань, горьковатый запах его парфюма со специями, его губы, терзающие мои с необузданной страстью, его рваные выдохи мне в шею, и щекочущие кожу его иссиня-черные волосы… По мере того, как я воссоздавал в памяти ощущения, мое лицо наливалось краской, дышать становилось тяжелее, а головная боль только усиливалась. Мне казалось, что я и вовсе придумал себе все это, словно, только что проснулся, и никак не мог избавиться от навязчивого образа. Все это не укладывалось в голове. Я и Клод, мой …дядя… Боже мой…Мысли начали давить на меня с немыслимой силой, перемещаясь с бешеной скоростью, сменяя друг друга, путаясь в лабиринтах моего сознания. Становилось то страшно, то стыдно, то дико, однако все эти эмоции, так или иначе, пронизывала непрерывная, тонкая нить удовольствия. Да, мне было приятно, когда он целовал меня, когда ласкал мое тело под промокшей рубашкой, в тот момент я желал, чтобы это не заканчивалось. В тот момент я не думал о том, как это выглядит со стороны, не давал этому логических объяснений, я просто ощущал его…Эти умозаключения привели меня в ужас. Ведь я первым начал это сумасшествие, когда поцеловал его на кухне, поддавшись неизвестному порыву. А Клод продолжил…Неужели он, как и я, весь день потом думал о том инциденте? Неужели он что-то испытал? Или же…? Я думал, что он попросит меня объясниться, но…Почему сам он поцеловал меня сейчас? Я не мог его понять, я окончательно запутался. В моей жизни никогда не было ничего подобного, и я думаю, вряд ли будет. Вполне возможно, я действительно чувствую себя настолько одиноким, что мне не хватает любви, до такой степени, что я иду на крайние меры, пусть даже такие неразумные и дикие. Стоп! Я ведь не привык себя жалеть, что тогда со мной происходит? Почему я вообще сейчас думаю об этом, вместо того, чтобы пойти к Клоду в комнату и поговорить, выяснить, в чем дело. В конце концов, он проявил инициативу, и обязан дать объяснение своим поступкам. Господи, да что я вообще несу?! Я сам ответил ему, сам прикрывал глаза, притягивая его ближе к себе, чтобы он не прекращал касаться меня своими губами, я сам хотел этого и сам же, едва ли, не предлагал себя. Так что виноват во всем только я сам, а не он. На него просто что-то нашло, со всеми бывает. Ну и что, что мы родственники. Это был порыв, это был всего лишь порыв… Я его прощаю, и мы забудем об этом уже наутро. Все снова станет, как прежде…В тот момент я уже был готов кричать от боли, потому что голова буквально разрывалась на части. Резким движением я поднялся с кровати и, быстро отыскав в шкафу аптечку, нашел там успокоительное и обезболивающее. Проглотив сразу 3 таблетки, даже не запивая, я отправился в ванную, захватив с собой очки Клода, чтобы, по дороге, оставить их на кухонном столе. С утра же ему, наверняка, захочется, почитать газету. А, если быть до конца откровенным, я сделал это, по большей части, чтобы самому их не видеть и не вспоминать о том, что между нами произошло.Я залез в ванну и включил горячую воду, шум которой успокаивал, освобождая от ненужных мыслей. Тело расслаблялось, под действием теплых струй воды, и меня постепенно стало клонить ко сну. То ли начали действовать лекарства, то ли я просто очень устал.Вернувшись к себе, я сразу же лег в постель, укрывшись теплым одеялом, а сверху еще и пледом, и уже через пару секунд погрузился в сон.Наутро звонкий и надоедливый сигнал будильника вернул меня в состояние бодрствования. На этот раз, мне было даже не обидно: эта ночь была напрочь лишена сновидений. Обычно я видел сны, иногда цветные, насыщенные буйством красок и живостью, иногда унылые черно-белые. Из них я черпал больше всего вдохновения для написания своих работ, словно, только во сне мой мозг перестраивался на другую волну и помогал генерировать поистине удачные идеи. Поэтому, просыпаясь, всякий раз по сигналу будильника, я нередко сокрушался, что не смог досмотреть сон до конца, даже если поначалу он казался бессмысленным. Я научился видеть во снах реальные образы, а потом по-своему раскрывать их на бумаге. И, наверное, именно поэтому мне иногда было так легко описывать обычные действия и явления, пользуясь этим приемом, выражая основную идею, скрытую за легкой абстракцией. Особенно хорошо я запоминал динамичные, насыщенные событиями сны, а также кошмары, которые в последнее время стали посещать меня все чаще.Сегодня мне нечего было анализировать, кроме собственных поступков. Но, одно лишь воспоминание о вчерашнем вызвало у меня гнетущее чувство, и я решил, что изо всех сил буду стараться забыть о том, что произошло, как о страшном сне, который должен был мне сегодня присниться. Я буду вести себя так, будто ничего не случилось, и выкину из головы любые мысли об этом. С таким настроем я отправился на кухню, чтобы позавтракать.На мое счастье, Клод уже ушел на работу. В помещении снова было накурено, а на краю стола лежала раскрытая посередине газета. Должно быть, дядя очень торопился сегодня, раз даже не взял ее с собой…Тяжело вздохнув, я принялся готовить себе тосты и параллельно обдумывать предстоящий день.Сразу после учебы, я должен был отправиться на собеседование к владельцу салона-парикмахерской, в которой, при благополучном раскладе, мне предстояло потом работать. Салон находился на улице Флит-Стрит, и именно в том месте, где, по преданию, в далеком 19 веке орудовал безумный демон— парикмахер Суини Тодд. Я, конечно, никогда не увлекался фольклорной литературой о нем и, само собой разумеется, считал это выдумкой, рассчитанной на узкий круг интересов низов британского общества того времени. Но все же, какое стечение обстоятельств… Жаль, я не успел вчера рассказать об этом… Хотя…уже не важно. Как бы там ни было, мне не терпелось поскорее взглянуть на владельца парикмахерской. Должно быть, он был очень богат, раз смог позволить себе покупку заведения, имеющего, теперь уже, можно сказать, мировую известность…Весь сегодняшний день в университете я витал где-то в облаках, не в состоянии сконцентрироваться ни на чем, из того, что рассказывал преподаватель. Умом понимая, что таким образом только врежу себе, я все равно не мог себя заставить. Время от времени, меня посещала навязчивая нервная дрожь во всем теле, которой я никак не мог найти точное объяснение. То ли я очень волновался, перед собеседованием, то ли я никак не мог успокоиться из-за вчерашнего. Но факт оставался фактом – мне было не по себе.На последнем перерыве, перед лекцией, пока я сидел, невидящими глазами изучая пустой лист тетради, ко мне подошел Сиэль Фантомхайв, и, похлопав по плечу, присел рядом.-Транси! Что это ты сегодня совсем не в форме? За все обсуждение не произнес ни слова! А как же твои фирменные замечания, по стилистике текста? Или тебе все понравилось в этой работе? Я, конечно, не знаю, может, ты просто не любишь хвалить публично?-Сиэль…Извини… Ты не мог бы повторить?Я почувствовал себя ужасно глупо, так как даже не сделал над собой усилие, чтобы сконцентрироваться на том, что он сказал. Сегодня почему-то все шло наперекосяк.-Алоис— Алоис! Да ты меня совсем не слушаешь! Ладно, на этот раз я не сказал ничего важного. Просто поинтересовался, что с тобой сегодня..-Аааа…Ну, все в порядке, спасибо за беспокойство, Сиэль. Просто я не выспался и неважно себя чувствую.-Ах, не выспался… Понятно…Ну, ты уж ложись пораньше в следующий раз. Совсем дядя тебя не контролирует!-А почему он должен, собственно?-Ну, это я так неудачно пошутил. Не обижайся! Я вообще-то хотел тебе предложить сходить на футбол в эти выходные, со мной и Себастьяном. Что думаешь?-Эммм… Я не знаю… Я никогда не интересовался футболом…Да и потом, разве я не буду вам там мешать? Вы же вдвоем…ну…не знаю…-Ну и что, что мы встречаемся! Это же не мешает нам общаться с друзьями и проводить с ними время. Если зацикливаться друг на друге, отношения могут быстро наскучить.-Сиэль, я…-Мы не будем при тебе много целоваться, обещаю! Сходи, развеешься, уверен, что тебе понравится! Я бы пригласил вас вместе с твоим дядей, но у меня, к сожалению, только 3 билета. А он, кстати, любит футбол?-Не думаю.-Ну, значит, ему будет не обидно и он легко тебя отпустит. Ну что, идем?-Ну, ладно…Ты меня уговорил.-Отлично! Тогда еще обсудим это. А сейчас мне нужно бежать.-Ты не останешься до конца пары?-Нет, у меня кое-какие другие дела. До встречи, Алоис! И сотри с лица это скептическое выражение, тебе не идет.Сиэль мгновенно куда-то скрылся, ровно за минуту до того, как в аудиторию вернулся преподаватель. Началась вторая часть долгой, почти бесконечной лекции. А я все прокручивал в голове наш разговор с Сиэлем. Почему он так хочется сблизиться со мной, зачем ему знакомить меня со своим парнем? Неужели он не понимает, что гомосексуализм не является настолько распространенным явлением, чтобы так открыто его демонстрировать? А если бы я оказался гомофобом, например. Или…он просто исключает такую вероятность? Но почему? И почему он постоянно, в каждом разговоре упоминает Клода, словно на нем свет клином сошелся?! Неужели, если два мужчины живут под одной крышей, они непременно должны состоять в близких отношениях?! А он ведь на это все время намекает. Или мне уже кажется? И почему, в конце концов, все снова напоминает мне о Клоде. Почему? Особенно тогда, когда я всеми силами пытаюсь не думать о нем?! Ну, ничего…Скоро все пройдет, и я буду вспоминать об этом, как о кошмаре, плоде больного воображения человека, которому всего лишь хотелось избежать одиночества…Я так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как закончилась лекция. Обнаружив себя в центре пустой аудитории— амфитеатра, я поспешил скорее собрать свои вещи и уйти, чтобы не задерживать преподавателя, который как раз собирался закрывать кабинет на ключ. Проходя мимо него, я попрощался и отправился, наконец, на мероприятие, которого ждал весь день — на собеседование.Флит-Стрит находилась не так далеко от университета, так что за 15 минут я добрался туда пешком, так как прекрасно знал дорогу. Вчерашняя встреча с администратором была, скорее, вводной и ознакомила меня с общими принципами работы парикмахерской. На сегодня осталось самое главное: произвести впечатление на директора. Пока я ожидал в холле, успел продумать в голове несколько возможных вопросов, которые мне могли задать, и подготовил ответы на них. Поскольку у нас было много занятий по риторике, я был относительно уверен в себе, по крайней мере, в том, что смогу грамотно обосновать причины, по которым именно я должен подойти на должность парикмахера.Ждать мне долго не пришлось, уже через несколько минут миловидная невысокаядевушка с длинными прямыми волосами позвала меня пройти к руководителю.Первым, что я увидел перед собой, зайдя в кабинет, было развернутое спинкой ко мне кресло и торчащие из-за него длинные ноги в ботильонах, закинутые на подоконник. ?Кажется, мне говорили, что владелец парикмахерской – мужчина?, — пронеслось у меня в голове. Однако не прошло и минуты, как кресло развернулось, и в меня впились два горящих зеленых глаза, хитро блестящих из-под красной рваной челки.?Присаживайтесь на пуфик?, — прозвучал высокий голос, а его обладатель деловито поправил на носу очки в ярко— красной оправе.Я немного растерялся и поначалу даже не понял, что за пуф он имеет в виду, но, когда мне пальцем указали направление, я догадался, что под ним подразумевалось обычное кресло, стоявшее напротив стола. Я осторожно сел, мысленно приготовившись отвечать на вопросы.?Ну, здравствуйте, здравствуйте! Я Грелль Сатклифф. А вы кто??, — звонким голосом протараторил импозантный директор.-Меня зовут Алоис Транси, я кандидат на должность парикмахера в вашем салоне… Я был здесь вчера, разговаривал с вашим администратором, и он назначил мне встречу с вами на сегодня…-Так, все понятно. Я вспомнил. Ваша анкета?Он потряс у меня перед глазами исписанным листом, на котором я сразу же узнал свой почерк.-Да. Моя, я вчера ее заполнил.-А где фото? Почему нет фото? Если бы я сразу знал, что придет такой красавчик, я бы и не стал вас вызывать и тратить свое и ваше время. Так, ладно, раз вы здесь…Он стал бегать глазами по моей анкете, периодически что-то бормоча себе под нос, словно, ища, о чем бы меня спросить. Но, судя по всему, никак не мог найти, так как все ответы на вопросы были и без того расписаны развернуто. Не успел я порадоваться своей дальновидности, как мистер Сатклифф вдруг наморщил брови, и, с явным недоумением поднимая на меня глаза, поинтересовался:-У вас тут написано, что вы живете с дядей…На этом моменте я был готов ударить по столу кулаком. Снова дядя! Неужели нельзя спросить о чем-то другом?!-Да, мистер Сатклифф. Это верно.-И вашего дядю зовут Клод Фаустус. Это, должно быть, ваш родственник по материнской линии?-Да, так и есть.-А он что, грек, раз у него такая фамилия?Ничего более нелогичного и нелепого я в своей жизни еще не слышал. Не зная, как реагировать, я лишь пожал плечами, надеясь, что он просто так шутит. К счастью, я оказался прав.-А, впрочем, неважно. На грека он все равно не похож, хоть и мужчина весьма ничего. Ваш дядя, случаем, не продает квартиру?— Продает… А вы… с ним знакомы?-Ага! Значит это тот Фаустус, и тот племянник. Хорошо…Вообщем, я как раз и собираюсь купить вашу квартиру…Во всяком случае, пока я еще не передумал…-Понятно…-Ну, так почему тогда вы так растеряны? Разве это не повод для радости?! Сама судьба свела нас вместе! Нас троих! И теперь вы от меня никуда не денетесь, потому что я беру вас на работу. Беру, без раздумий. Вы— то, что мне нужно.Признаться, после таких заявлений я и вовсе опешил. Кажется, у мистера Сатклиффа все-таки были определенные странности в поведении. Но, при всем при том, он был похож не на самодура, а скорее, на человека очень увлеченного и живущего где-то в своем мире. Это было мне знакомо, поэтому я постарался отнестись к нему с пониманием и, улыбнувшись, произнес:-Спасибо, мистер Сатклифф! Для меня честь работать в вашем салоне. Когда мне можно будет приступить к обучению?-Уже завтра, мой дорогой, уже завтра! Приходи в это же время, и один из наших красавцев тебя обязательно обучит. И да, зови меня Грелль. Эти ?мистеры? заставляют меня почувствовать себя старым.-Хорошо, Грелль. Спасибо.-Ну, все, можешь идти! Привет Фаустусу! Передай, что я скоро ему звякну!Я кивнул и поспешил удалиться. Подводя в голове итоги сегодняшнего дня, я пришел к выводу, что моя жизнь стала потихоньку превращаться в телесериал, слишком уж много оказалось в ней странных совпадений и неожиданных событий. Но я решил, что это, все-таки к лучшему, хотя бы потому, что мое, ранее ничем не примечательное существование, приобрело разнообразия.Поглубже укутавшись в широкий шерстяной шарф, я отправился по направлению к дому. С неба неслышно падали, кружась на ветру, первые крошечные снежинки, иногда не успевая долететь до земли, тая на раскрасневшихся от мороза щеках, отдаваясь легким прохладным покалыванием. Холодный ветер дул прямо в спину, заставляя прохожих ускорять шаг, чтобы скорее оказаться дома. А я шел, навстречу начинающейся зиме, неспешно, размеренно, словно, желая проникнуться ей, не торопясь домой, чтобы как можно на дольше оттянуть этот момент встречи. Встречи с Клодом.