Рыцарь, Лев и сердце: закулисье (1/1)

Долгое отсутствие Хьеги, который отправился в деревню Ишигами вместе с Хомурой, заставляло Сенку задуматься о происходящем. Его не убили, но и пленником он себя не чувствовал. Юкио, присматривающий за ним, на вопрос Цукасы как там ученый, ответил коротко и ёмко: осваивается. И правда, в какой-то момент Сенку принял ситуацию и решил, что не может бесконечно сидеть и пялиться на снег, ему нужно занять себя, чтобы отвлечься, да и без дела было тяжело. А потому на следующий день после первого знакомства с ?театром? он окликнул наблюдающего за ним лучника, чтобы тот передал предводителю: сделка состоится. - Тут столько сильных бездельников бесцельно шастает по округе, что сердце кровью обливается. Так и хочется занять их чем-нибудь полезным!Для Сенку за пару дней организовали рабочее место, сначала для этих целей хотели выделить катакомбы под цитаделью - Никки, которая осталась без дела после того, как пропала необходимость следить за Тайджо и Юдзурихой, вспомнила, что в древности алхимики как раз и располагали лаборатории под землей. После от этой идеи отказались и решили собрать отдельную постройку. Отдать в распоряжение ученого пещеру чудес Цукаса отказался. Сенку, казалось, больше не был обременен мрачными мыслями, он раздавал указания и подшучивал над неповоротливыми ?аборигенами?, назначенными ему в помощь, и даже подумывал отправить экспедицию в пещеры за минералами.С Цукасой он практически не пересекался. Во время разговора о постройке печи и возможности доставки части оборудования из деревни (?Нужна печь?, - ?Хорошо?. – ?Мне нужно мое оборудование?, - ?Его не будет?) он как бы между прочим спросил, что с его друзьями. Сильнейший старшеклассник в мире не ответил на это ничего конкретного, но его слова заставили Сенку на мгновение растеряться: - Это просто слухи, не принимай за правду. Сомнений не было: Цукаса в курсе состояния своего пленника. То ли его хотели обнадежить, то ли говорили серьезно, но в любом случае это приободрило, и Сенку приступил к работе. Ему на самом деле позволили передвигаться свободно, а лучник, скрытно следующий за ним, не доставлял проблем. Кроме прогулок по окрестностям и знакомством с бытом и распорядком жизни, ему удалось побывать в купальнях (располагались они достаточно далеко от цитадели, по ощущениям, в часе ходьбы) и погреться в источнике вместе со снежными обезьянами. Однажды Сенку отправился на прогулку в поиске разного рода полезностей. Неподалеку от потонувших в снегу сохранившихся статуй, украшенных ожерельями из ракушек и венками засохших цветов, в одной из пещер он обнаружил исписанные мелом стены. Шершавый камень покрывали белые символы: названия книг, фильмов, песен в алфавитном порядке, а рядом – имена. Увиденное произвело на Сенку впечатление, и он спросил в пустоту: - Что это за перепись минувших лет?Пустота не заставила себя ждать. - Один из соплеменников, Аки, пишет это, - отозвался скрытый от взора Юкио. – Он боксер, но любит лирику. Вспоминает все значимые для культуры и общества идеи и истории, записывает их. - Не такие вы и дикие, да?После – не по своей воле, а потому, что участники творческой группы собрались около его лаборатории - Сенку узнал, что в свободное время ?театральный кружок? собирается не только для придумывания новых постановок, но и для ностальгии по сюжетам старого мира: они обсуждали и вспоминали разные произведения и истории. Боксер Аки им в этом помогал, когда идея создания творческой группы только-только была вынесена на обсуждение, он заявил, что поддержит начинание, если иногда они будут играть не только что-то развлекательное, но и классическое. Так они однажды чуть было не выбрали ?Повелителя мух?, но отказались от этой идеи, посчитав ее несвоевременной и ?явной?: - Там дети жили на необитаемом острове, разбились на два лагеря и чуть не переубивали друг друга. А главный герой вообще один остался против другого пацана и его банды из бывших приятелей. А потом их оттуда забрал какой-то военный и увез обратно в мир взрослых, в войну. Слишком очевидно. - Говори тише, - попросил один из них, кого Сенку еще не знал по имени, - мужик из шкафа здесь и все слышит.Сенку догадывался, кого нарекли таким нелепым прозвищем, но демонстрировать свой интерес не стал.*** - Я видел статуи людей, которые украшены разными вещами, – невзначай начал разговор Сенку, когда понял, что с него достаточно: прогресс стопорился на месте. – Нетронутые и оберегаемые. Это ваши знакомые? - Да, родители некоторых из ребят, - откликнулся невидимый Юкио. Сенку усмехнулся, иногда ему казалось, что он разговаривает сам с собой. - Какое избирательное великодушие. - Людям в целом свойственна избирательность.В лабораторию заглянул взъерошенный стаер; его импровизированная обувь в этот раз представляла собой грубо сшитые башмаки. - Интерстеллар, чувак, отлично раскрыл это. Да и та же ?Матрица?. Не плевать нам только на родных и дорогих, а остальное так, красивые громкие слова. - Чего хотел? – грубо прервал его Сенку. – Неужели ответ на вопрос покупки-продажи изменился? - Иди лесом, - последовал беззлобный ответ, - так я тебе и сказал, здесь же Юкио. Нет, конечно, зашел просто узнать, не тут ли предводитель. - С чего бы Цукасе быть тут?Морито загадочно промолчал и обратился к лучнику, мягко спрыгнувшему с ветки дерева на протоптанную тропинку: - Новости есть. Из деревни. От Хьеги. Тебе тоже нужно знать, но лучше вам обоим сразу.Сенку напрягся, но промолчал. Слова о том, что было связано с людьми, которых он выбрал себе как близких, ожидаемо ранили. - Понял, - кивнул Юкио. – Как думаешь, театральный кружок готов присмотреть за ценителем науки?***Тау застал Морито в северной части леса, там, где не было тропинок и опознавательных меток. Стаер, свернувшись в клубок, мелко дрожал. - Скажи, Тау, зачем меня пробудили?Охотник опустился рядом и невольно вздохнул. Этот разговор повторялся снова и означал одно: новости неутешительные.В прошлый раз, когда он застал товарища в подобном состоянии, деревья еще не сбросили листву. Морито после снятия окаменения много бегал по лесам и долинам, изучал окрестности и – это было неизбежно - нашел статую своего отца. ?Знаешь, что я чувствовал, видя его? Одно желание: разбить, в пыль?. Он говорил: ?Я искренне ненавижу того, кто хочет оживить всех ублюдков, и того, кто собирает статуи по частям. Мне рассказывали, что были разбиты многие, но должны остаться осколки, но их нет?. Он говорил: ?Я представлял, как разломаю его и как воскрешу его, чтобы убить по-настоящему?. Он говорил: ?Из-за этого ублюдка погибла мама. Из-за этого ублюдка я начал бегать. Только в беге мог забыться и ощутить, как работает тело, ощутить свое дыхание, ощутить себя живым?. Он говорил: ?Но почему я не могу этого сделать, почему, я столько раз думал об этом, я планировал это, я представлял, как делаю это?. Тау обнимал его, закрывая собой от статуи и напоминал о том, что прошлое не просто осталось далеко позади, а смыто с лица планеты. Морито спрашивал, почему окаменение не лечит душу. Он говорил: ?Я представлял, как он рассыпается на куски. И, представляя это, думал, почему нет его, а сломан я?. Тау отмечал, что Морито не способен на убийство, даже если его никто не осудит.Тау знал, что его товарища все еще терзают воспоминания. То, что Морито вернулся к этим мыслям спустя полгода, когда, казалось, отпустил прошлое, не обнадеживало. Он был впечатлительным и эмоционально реагировал на негативные последствия и обстановку, как, например, тогда, во время его, Тау, ?прыжка веры?. - Мы выбрали спектакли в качестве диалога, потому что было подозрительно с моей стороны часто общаться с предводителем, ведь я не вхожу в круг сильнейших. Мы пытались понять, перешел ли кто на сторону Капитана. Мы скрыли приспешников этого заносчивого пацана-ученого. Тау, зачем меня пробудили, только чтобы я выполнял поручения? Я хотел быть важным. Но я снова просто инструмент.Охотник грубо встряхнул товарища за плечи и заставил подняться на ноги. - Какими бы ни были новые сведения, не смей раскисать и пускаться в самобичевание, это никому не принесет счастья. Тебя пробудили, потому что все поверили, что ты хороший парень. Каждый из нас занят делом. У нас есть время для всего, чего нам хотелось достичь. - Опять твои бойцовские поучения и воспитательные тумаки, чертов гимнаст. - А по-другому никак. - Слова швеи подтвердились. - сказал Морито. - Та сволочь не собирался вообще ставить нас в известность, что захватит пацана. Поэтому она со своим диверсантом и вмешалась. Не знаю, задействован ли тут мужик из шкафа, но Капитан об этом догадался. - Психолог? - Ага, Черно-Белый сказал. Нам удалось перекинуться парой слов. И я снова ненавижу тех, кто хочет оживить всех людей. Вот таких вот мудаков. Неужели окаменение прощает поступки прошлой жизни? Неужели все обнуляет? Я что, должен как Дон Кихот, судить людей не по их поступкам, а по страданиям, которые они перенесли? - Отдохни лучше, - в голосе Тау звучала твердость, не принимающая возражений. – Пока отдыхаешь, подумаем, как выстроить новое представление. - Уже знаю, как, - отозвался Морито. – Передай нашим, соберемся сегодня. Нам нужно быстро подготовить декорации. Время всё.***О вечере просвещения объявили внезапно, буквально за пару часов до начала. Сенку против своей воли (он предпочел бы остаться в лаборатории) участвовал в качестве помощника художника по костюмам, но, по сути, никакого активного участия не принимал и даже толком не знал, о чем будет представление. В этот раз актеры выступали вживую и играли серьезные роли. В зале царило почтительное молчание.Сюжет показался Сенку смутно знакомым: здоровый парень с деревянным мечом в руках освободил от веревок нескольких узников в набедренных повязках, которые, как объяснил читающий текст актер, были преступниками и отбывали наказание. Узники вместо благодарности чуть было не убивают своего спасителя. - О, славный Дон Кихот, что же его дальше ждет? Он проверяет храбрость бездушной публике на радость.На сцене парень с деревянным мечом открыл воображаемую дверь, и из-за выступа, скрывающего от взора зрителей часть сцены, вышел человек, облаченный в шкуру льва; его голову скрывала зубастая пасть в обрамлении густой гривы. Мгновение – и ?лев? убивает ?Дон Кихота? точным ударом лапы. Актер с мечом упал. - Глупый Дон Кихот! Не сдавайся, о, благородный рыцарь!При этих словах Дон Кихот поднимается на ноги, и тут его за плечи хватает темная фигура в огромной шляпе. - Он возродился, но как? – я не пойму! Но вот пират - и снова в пасть ко льву! Он сам бы мог схватить – и в клетку, судьба же бросила монетку, и та упала враз ребром… Но посмотрите, что за диво, неужто стало справедливо, и лев не трогает его! Хоть мог убить и как младенца… Встречайте: Дон–Кихот! Рыцарь–львиного–сердца!