24. Накануне (1/2)

Мыслишки-то ещё трепыхались всякие да всяконькие, но тут уж одного хор-рошего урока хватило с избытком, чтобы понять: гнать всю диверсию веником! Хватило уже одной такой по самые помидоры. Ума сразу прибавилось. И вроде как героями не рождаются — героями становятся, но иногда всю отвагу на корню так хрясь! И готово. В общем, в Чаки Норрисы больше метить не хотелось. Юмми и Юмми, ничем не хуже, особенно когда под боком целый Джокер. Маньяк, лиходей и упырь, но при этом вроде как и личная охрана. Кто посмеет Юлю тронуть, тому вечная память и гореть синим пламенем. И хоть это не совсем по-человечески, жаловаться уже не приходилось. Сиди и молчи, женщина. А то хуже будет.

То-то же. Кое-что хорошее тоже есть в жизни с этим странным зеленоволосым шизиком. Пятьдесят оттенков долбанутости. Так вот. О хорошем. Особенно приятно засыпать и просыпаться рядом, лежать, потягиваться, прижиматься. Это так… по-человечески. Лечь головой на его грудь и почувствовать его руку на своём плече — обнимает. Тут ведь как в пословице: любовь зла, полюбишь и… Вслух лучше такое не говорить, кто тут козёл. А вот в интимном плане возникли некоторые технические сложности — теперь так просто не пошалишь, приходится считаться с полученной травмой. Так что первое же утро, проведённое вместе, Юля встретила в позе наездницы. Их-ха! На самом деле нет, никаких бешеных скачек, так как больно и немного страшно за швы. Потихоньку заживающая рана внесла свои коррективы, не без этого.

А вообще, если бы у кого-то и получилось слить из игры Джокера, то это всё равно как вывести из большой партии самого Цезаря. Кто смог, тот и Брут. Но фишка в том, что Джокер мог и не быть Цезарем, шутка в том, что он и есть Брут. А Цезарем мог быть Бэтмен, если бы существовал в Августе, но раз пока главзлодей одинок, нет у него и забавного героя.

Эх, поваляться бы утром всласть! Юля слезла со своего злодея и кое-как улеглась рядом, даже голову до подушки не успела донести, как её догнал голос:

— Нет времени, Юмми. Поспишь в другой раз. То есть как только простил, то тут же закончилось и время на выздоровление. Сдохни или умри. Пришлось передышать родившуюся в заживающей ране боль и кое-как вылезать из кровати.

— Арес, ты дома? — выбравшись из комнаты, позвала Юля. Он выглянул из ванны: лицо в пене, под глазами патчи, волосы стянуты повязкой. — Ага! — бодро отозвался он. — А ты ночью вернулся, что ли?

— Ну почти, пару часов назад, — отклеивая патчи, ответил мужчина.

Юля замялась. Ей неловко было просить о помощи, ведь Арес и так уже потратил уйму своего времени на неё, но и без него она в некоторых вопросах никуда.

— Я это… Попросить хотела немного о помощи. Можешь помочь поменять повязку? — Конечно, без проблем, — Арес поправил волосы. Только он успел сказать, что сходит за аптечкой, как с кухни раздалось громкое и грозное: — Юмми! Арес странно как-то посмотрел на Юлю и на всякий случай уточнил, помирилась она с Джокером или это очень плохой знак просто. На что она ответила, что вроде как помирилась и даже получила какой-никакой, а аналог прощения.

В сухом остатке не осталось ничего. То есть Джокер вёл себя так, будто ничего не произошло и не он тут недавно учинил кровавую расправу в лучших традициях Квентина мать его Тарантино. Она просто как могла скорее надела спортивные брюки со свободной резинкой на поясе и просторную футболку. Для полноты образа первой гангстерши на деревне не хватало кепки и красной банданы под ней. В таком неполном образе Юля явилась по зову своего принца-маньяка и встала в дверях, готовая к труду и обороне. Джокер с интересом оглядел её с головы до ног и в обратном порядке, причмокнул — как-то уж очень насмешливо и, конечно, не стал себе отказывать в возможности поиздеваться. — Эм-м… куколка, ты куда-то собралась?

Юля на скорую руку перебрала в уме недавний разговор с Джокером по поводу сегодня и ошарашено ответила: — Так ведь ты сам говорил, что надо быть готовой, куда-то едем… — И куда? — перебил её Джокер. — Не знаю. Я у тебя не уточняла, — Юля чувствовала себя героиней какого-то не того романа.

Что-то вроде ?Гордость и предубеждение и зомби?. Вроде герои всё те же, и миссис Беннет по-прежнему хочется укокошить с первых же страниц, желательно вилами, и мистеру Дарси дать бы затрещину за его снобизм, но не покидало ощущение куда поважнее — что-то тут не так.

— И… эм-м… почему-у же ты не уточнила? — промурлыкал Джокер и по-кошачьи подтянул к себе сахарницу. — Не знаю… Не сочла… э-э… нужным, — Юля тут же трижды прокляла себя за опрометчивость и не пожалела о проклятиях. — Ух! Ух-ха! Эхе-хе! То есть, — нервно тряся головой и скалясь, сквозь смешки цедил Джокер, — ты теперь главная и решаешь важные вопросы? Юля чуть не поперхнулась захлестнувшим её гневом, но смогла удержать за зубами ядовитые слова. Вместо этого она возмущённо выпалила: — Нет! — Ты-ы… уверена? Джей положил в кружку две ложки сахара, лениво помешал и медленно повернул голову к Юле, чтобы уставиться на неё прожигающим, колючим взглядом. Взгляд Джокера — это детектор лжи с билетом в один конец. Иногда в оба, но тут кому как повезёт.

— Уверена. Ты босс, — вздохнула Юля, признавая очевидный факт. Он отвернулся от неё, отпил из кружки и мягко протянул: — А-ага-а.

Поставив кружку, хлопнул ладонями по столу и громко констатировал: — Итак! И снова посмотрел на Юлю, на этот раз склонив голову набок и вздёрнув брови.

— Сегодня у нас-с… ах! Немного времени. Вопросительно посмотрел на неё исподлобья, типа будут ли возражения. Юля непонимающе развела руки и, простояв так секунду-другую, сунула их в карманы брюк. Не было смысла спрашивать, копаться в идеях Джокера, докапываться по поводу того, на кой хрен он устроил недавний фарс с Маратом, выспрашивая подробности о её состоянии и боевой готовности.

За последние два дня, с момента так называемого прощения, изменилось всё и не изменилось ничего. Одновременно. Два взаимоисключающих факта встретились, столкнулись, и произошёл большой взрыв. Одно противоречило другому, но при этом пазл складывался правильно, картинка не искажалась. Джокер делала вид, что ничего не произошло, во время секса он даже не разглядывал Юлину повязку и не пытался под неё подлезть, чтобы разглядеть уродливую заживающую рану. Всё выглядело так, будто её не было, словно Юля сама придумала её, одна видела её.

Пока Джокер играл в одному ему понятную игру, Юля подыгрывала и тоже старательно делала вид, что всё хорошо. Но это не мешало ей вздрагивать, когда Джей заходил на кухню или в спальню, разбивая мимолётное одиночество. В такие моменты их взгляды сталкивались, и взгляд Джокера был красноречивее любого выплюнутого им слова. В этих глазах читалось: ?О-о, детка, тебе это не приснилось!? Мгновение пугающего откровения таяло, оставляя кровавую память тлеть дальше.

Юля не заводила неправильных разговоров, не задавала неудобных — для себя — вопросов и не будила лихо. В конце концов шрам — это и есть все слова Джокера, этот отпечаток его злого юмора навсегда останется с ней. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. — Ну-у, — Джокер пересел на табурет возле холодильника и развалился, положив ногу на ногу, а руки — на столе, при этом не забывая барабанить пальцами, — чем думаешь заняться?

Юля пожала плечами. К такому внезапному повороту дня она оказалась не готова и сходу не смогла ничего придумать лучше, кроме одного: — Можем кино посмотреть.

В старой тумбе под теликом лежали забытые богами и людьми видеокассеты и видеомагнитофон. При удачном стечении обстоятельств сея кайнозойская аппаратура вполне могла подойти по размерам проводков к телевизору. Панелька хоть и современная, но не настолько, чтобы забыть нулевые. Прототип времён аккурат после мамонтов.

Юля нервничала. Вот-вот у Джокера фейерверк, со дня на день, а он какой-то спокойный. В былые времена он устроил бы что-то массовое, феерическое, чтобы никому мало не показалось, именно к этому Юля и готовилась в этот погожий день. Но лист календаря перевернулся, и ничего не произошло. Вместо забористого действа они правда завалились на диван, включили видеомагнитофон, и вот она классика советского кино. ?Джентльмены удачи?. Джокер залип. Да не просто, а посмеивался и хохотал! Уж очень ему зашли и лже-Доцент, и его бригада зеков, и их разухабистые приключения.

И как это она раньше не догадалась мистера Джея познакомить с советским кинопромом? Вот незадача! Сидит довольный, как кот.

К слову о Ваське. Тот лежал на коленях у хозяина и спал. Ну а Юля сидела рядышком, в какой-то момент Джей её даже приобнял за плечо и притянул к себе. Было немного не по себе, потому что она тут же вернулась в злополучный вечер, а после пронеслась по развесёленькой недельке. Вот это Джокеровское ?да нормально всё, не ссы? на самом деле тоже не очень нормальное. Вот такими моментами он её как раз и наказывал — не давал забыть. Живи и помни, кто ты и с кем ты. Она не стала ничего ни говорить, ни тем более спрашивать: одного урока более чем достаточно.

Тем более воевать с Джокером бесполезно. Раз не можешь победить зло, прими его и живи с ним. Кажется, больше всего Джею зашли моменты побега из тюрьмы и когда лже-Доцент заставил своих подопечных делать гимнастику на бодрящем морозе. Во издевается! На всякий случай Юля покосилась на Джокера, пытаясь прикинуть — а не заставит ли этот лиходей своих подельничков, а заодно и её, тоже вести издевательский здоровый образ жизни? Кто ж знает, что сварит в его гениальной башке. Интереса ради она попробовала отпрянуть, чтобы проверить, насколько много у неё осталось шансов на личное пространство, но его цепкие тонкие пальцы довольно многозначительно впились в плечо. Пришлось смириться.

Тили-бом, тили-бом, Джокер с ломом идёт в ваш дом. Будет резать будет бить. Юля вздрогнула, потому что пальцы мужчины вплелись в волосы и слегка дёрнули, а потом неаккуратно и грубовато подбросили. Она обернулась, а Джокер не смотрел на неё. Так и сидел, накручивал на пальцы её синие волосы. Глаза же, по классике жанра обведённые чёрным, впивались в экран. Он словно и не тут, ничем не выдавал внимание к Юле. Но ведь на самом-то деле весь тут, она даже попробовала немного повернуться, за что тут же Джокер дёрнул её волосы сильнее.

Он не напоминал, не говорил, не стрелял в неё своим фирменным взглядом, но она чувствовала. Как будто он передавал через прикосновения, каждое касание — это послание чёрта — ?Я по-омню?. Он прижал её к себе чуть плотнее. ?Я по-омню?. Он повернул голову и коснулся губами её виска. Почти нежно. Почти иронично. ?Я по-омню?. — Да я ведь, чёрт возьми, твоя, — Юля не ожидала от себя ничего подобного, но рот сам исторг из себя слова. Без её желания на то. И реакция Джокера не заставила себя ждать. Он наконец повернул к ней голову и включил фирменный изучающий взгляд, взгляд-консервный-нож, залезающий под кожу, вскрывающий мозг. Юля выдержала его, не отвернулась. Хотя пульс, кажется, участился. Ну, рядом с Джокером по-другому и быть не могло. — Эм-м… Я зна-аю, — и улыбнулся. Чеширский котяра. И снова поцеловал её в висок. Поцелуй-выстрел. — Ну, нам пора, куколка. Он встал как ни в чём не бывало и снял со спинки стула, стоящего рядом, пальто. И картинка дополнилась: грим, костюм двойка, перчатки. Месье что-то не договаривает. — Стой… Стой, стой! Как пора? Ты же говорил, всё отменяется, — Юля припомнила кухонный разговор, вспоминая: Джокер дал чёткое указание — отбой.

— Эммм… Я всего лишь сказал, что-о у нас немного времени. Эхе-хе, про отмену ничего не говорил. Он самодовольно захихикал, и когда Юля поднялась с дивана вслед за злодеем, он подхватил её за руку и притянул к себе. Положил одну руку на поясницу, прижал к себе, вторую подхватил и стал покачиваться. Вслед за ним принялась покачиваться и Юля, утопая в догадках и удивлении.

— У нас… у нас будет до-олгий день. И я, эм-м, должен знать, выдержишь ли ты его на ногах, куколка.

Танец с Джокером — это… весьма странно и непривычно. При других обстоятельствах Юля поклялась бы на комиксе про Бэтмена, что Джей убьёт её сразу после этих покачиваний. Но. Но она ведь всё ещё его игрушка. Немного сломанная, но идущая на поправку. И она кивнула. — Ладно, — получилось как-то не очень уверенно, но и этого ответа хватило Джокеру.

Он отпустил Юлю и молча пошёл в коридор, покачивая на ходу головой. Лучше не тормозить. Ещё недели две она бы молча обложила его хуями, а вслух более культурно озвучила бы парочку мыслей, культурно некультурных, чтобы не словить леща.

На улице Арес бросил Юле ключ, она ловко их поймала и полезла на пассажирское сиденье фургона. Совсем другая машина, какой-то серый китаец; Юля не разбиралась в китайских машинах от слова совсем, но, закрыв за собой дверь, пожала плечами. Ок чо. Хозяин — барин. Надо будет, на мётла всех пересадит.

Но жизнь продолжается, и это, вроде как, круто. Ага. Джокер сидел в фургоне, за затонированными стёклами не видно ни его, ни ребят. Арес рядом, на пассажирском сиденье, раздавал указания, куда поворачивать, где лучше проехать, чтобы не натолкнуться на полицию или ДПС. Юля послушно следовала инструкциям, кивала, была немногословна, чтобы оставаться собранной и готовой к любому сюрпризу.

Остановились позади здания Октябрьского суда города Августа. Тут, с оборотной стороны, просто картина маслом. Будто прошлое и будущее пересекли грань времени одновременно и встретились на перепутье. Покосившиеся чёрные деревянные дома — в простонародье ?деревяшки?, всё заросло крапивой и прочей сорной травой. Кругом мусор, асфальта эта сторона отродясь не видала, тут только колея, и та выглядела ну очень сомнительно. Возле огромной кучи помойки расхаживали важные вороны, то и дело копались в мусоре и растаскивали его по округе, прибавляя красок унылости округе. Видавшие виды — точно не про эту местность. От дома к дому тянулись заросли не пойми чего, где-то ругались мужик с бабой, мат стоял такой, что хоть уши в карман складывай. Вся обочина завалена бутылками, то тут, то там виднеются кострища с островками грязной одноразовой посуды. И перед всем этим хаосом и кусочком апокалипсиса возвышается он — гордый и могучий суд. Здание новёхонькое, только-только выстроили, ещё, как говорится, остыть не успело. В общем, Русь-матушка во всей красе. Тут тебе и трущобы, тут тебе и зажиточная боярыня-государыня власть имущих.

Джокер вышел вслед за наёмниками, огляделся и принялся раздавать указания. Арес протянул Юле маску Пьеро, чёрную мантию и перчатки. Кажется, будет весело. Или не очень. Юля поспешно оделась, Джокер оглядел её и тут же, потеряв всякий интерес к своей игрушке, направился к зданию суда. Завтра у него по плану фейерверк, а сегодня месье задумал что-то ещё. Когда они подошли к запасному выходу, один из наёмников, тоже одетый в маску Пьеро и в мантию, постучал три раза в дверь, выждал паузу и быстро постучал ещё два раза. Дверь открыли не сразу. Видать, и тут у маэстро всё на мази. Неподкупных людей не бывает, любого можно купить, кого угодно — продать, были бы рычаги давления. А у Джокера всегда всё под прицелом, чтобы ни шагу влево, ни шагу вправо без его ?ни-ни?. Когда на лестнице им попались первые служители закона, приспешники побросали сумки и явили миру ружья да пистолеты. И Джокер недалеко ушёл, откуда-то из-под пальто достал ружьё и закинул его на плечо. Первой же онемевшей сотруднице суда задорно подмигнул и причмокнул. То отсюда, то оттуда выходили мужчины в костюмчиках, причёсанные, все такие джентльмены, но от образов российских Джеймсов Бондов их отделяло оружие в руках. Вот те ра-аз! Джокер не просто подкупил парочку мелких сошек, он, судя по всему, заменил внутренний слаженный механизм государственной структуры своими пешками. Хорошими актёрами. День за днём улыбающиеся администраторы да адвокаты, а в чёрный час куклы перестали быть добренькими дядечками и стали первоклассными бандитами.

Джокер — чёртов гений! Выбравшиеся со своих служебных мест серые кардиналы тут же устремились на первый и второй этажи, чтобы обезоружить всех и всякого.