23. Хьюстон, у нас проблемы (2/2)

Главное не паниковать. Упс! Уже.

На всякий случай Юля шаркнула ногой, но реакции ноль. От Джокера. А вот с соседнего табурета тут же вытянул шею Васька, покосился на нарушительницу порядка и облизнулся. Ага. Стало быть, не невидимая, но от этого маленького открытия как-то нихрена не легче.

— Джей, — позвала она. Ноль эмоций. — Джокер, — попытка не пытка. Хрен там плавал. Джокер лениво, всё так же не меняясь в лице, перевернул страницу журнала. Хоть бы лицо какое пафосное сделал, мол, я такой весь тебя нарочно не вижу, тебе назло. Но нет, он выглядел так, будто Юли тут и правда не было, Джокер без театрального пафоса — именно в этом и крылся трюк.

Он поднялся из-за стола, буднично, по-прежнему без тени эмоций, и, не глядя на Юлю, прошёл мимо неё в комнату. Ей пришлось посторониться, да так она и осталась стоять около раковины, недоумевающая и опустошённая. Может быть, он хотел бросить её в комнате истекать кровью, чтобы так и подохла, как бездомная, безродная шавка, да не вышло: Арес спас. Выходил. Так она и стояла, теребила пояс розового халата и тихо оплакивала свою глупость.

Быть никому не нужной — это, оказывается, больно. Больнее, чем настоящая рана. Вот и вся правда. Некрасивая, гадкая, полная одиночества.

Юля сорвала с дверной ручки жёлтое вафельное полотенце с зайчатами и вытерла лицо, а после, снова умываясь слезами, нашла в морозилке замороженные кабачок и тыкву. Под окном, в стенном шкафу, взяла несколько крупных картофелин, почистила, то и дело поглядывая на настенные часы. Пятнадцать двадцать.

Овощное рагу тихонько тушилось, в это время в закромах нашлась банка дорогой говяжьей тушёнки, и когда овощи приготовились, Юля наложила хорошую мужскую порцию в глубокую тарелку. Сверху аккуратно пристроила несколько сочных кусков мяса. Как раз к этому моменту силы почти оставили её, хотелось пойти лечь и забыться, но Юля нашла ещё горстку силёнок, чтобы нарезать хлеба. Передохнув у окна, выпив чаю с мятой, она совершила последний рывок. Поставила тарелку на деревянную разделочную доску, рядом положила хлеб и ложку и медленно поплелась в некогда общую спальню.

Дверь приоткрыта. Юля осторожно толкнула её плечом, так же медленно вошла внутрь. Джокер — ноль внимания, лежал на кровати, прикрыв глаза. Доска тихонько, по-домашнему, уютно опустилась на стол с тихим шуршанием. — Поешь. Джокер просто гений! Так мастерски игнорировать! Чувство вины заворочалось сильнее, отчего-то не только перед Аресом, но даже по отношению к Джокеру Юля чувствовала себя виноватой. И подойти бы к нему, прикоснуться, но она сама всё перечеркнула. А могла бы как прежде просыпаться рядом, лежать в одной постели, делить одно одеяло на двоих. И как бы ни звучало странно — его поцелуи, болезненные и жадные, только для неё. Теперь от прошлой жизни остался только ворох воспоминаний. Юля вышла из комнаты. До кровати Ареса ей не дойти, силёнок уже не хватало, и она опустилась на скрипучий продавленный диван. Завернулась в клетчатый плед и вздохнула. Вот такая теперь жизнь, почти подзаборная. И винить-то теперь некого, кроме себя.

Вот так живёшь себе, живёшь, как у Христа за пазухой, а потом — р-раз — и накрывается медным тазом всё. Хорошо, когда умными рождаются, неплохо, когда умными становятся в начале проблем, но очень уж хреново умнеть, когда ?финита ля комедия?. Не к добру это. Еслинаконец-то пораскинуть мозгами, то получалось, что у Юли не самая плохая жизнь. Деньги у них в доме водились всегда, Джокер особо её и не обижал — ну что взять с юродивого? Раз даже в час кромешный не прирезал, значит, всё ж таки по-своему что-то чувствовал. Пусть изломанное, неправильное, какое-то зазеркальное чувство, какое-то потустороннее, но всё же.

После дневного сна чуда не произошло, то есть как в сказке Юля не очутилась на своей кровати рядом с Джокером. Хрен там плавал. Где заснула, там и проснулась. Проза жизни с привкусом горечи. Не было у бабы проблем, баба их себе насоздавала.

Кое-как выкарабкавшись с дивана, Юля, кряхтя, постанывая и придерживая живот, обошла квартиру. Ни Джокера, ни Ареса. Один только Васька сидел посреди спальни и пялился на неё. Чтобы не взвыть от одиночества, Юля добралась до кухни, сыпанула коту корма в пустую миску и согрела ему молока. Васька с нескрываемым недоверием посмотрел сначала на неё, потом на ?рог изобилия?, но так как кот он и в Африке кот, то от угощения не отказался. Тарелка, что предназначалась для Джокера, стояла у раковины. Пустая. Немытая. На всякий случай Юля проверила мусорное ведро, мысленно содрогаясь от нехорошего предчувствия. И совесть тут же принялась активнее грызть мозг, но мусорное ведро не содержало в себе сегодняшней пищи.

Ох ты ж! Солнышко покушало! Это немного воодушевило. Вот если б выкинул всё к хренам собачьим и тарелку бы об стену шандарахнул — всё равно ж не ему убирать, тогда да. Ужас и кошмар. Вооружившись воодушевлением, Юля зарядила кофеварку и навела тесто для оладьев. Пельменями Джокера угощали, пусть блинов домашних отведает. Как гласит древняя русская народная мудрость — путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Сказано — сделано. Превозмогая боль и слабость, Юля напекла добрую стопку блинов, чтобы всем хватило с лихвой. В навесном шкафу нашлась баночка мёда, а в холодильнике — клубничное варенье и банка сметаны. Свежей. Зазвенели ложки и тарелки, свежее полотенце легло на стол, кофемашина заправлена, останется только на кнопку нажать, и вуаля, свеженький напиток богов готов. Накрыв на стол, Юля позволила себе уползти в комнату Ареса, лечь и провалиться в сон. Позже сквозь дрёму она услышала, как поворачивается ключ в дверном замке, как раздаются шаги, голос Ареса: ?Ого!? Обессиленная, она повернулась на другой бок, укуталась в одеяло, и совесть позволила ей поспать спокойно. Таинственно тихое пробуждение вползло в жизнь уже утром. Все петухи к тому времени успели бы отпеть всех и каждого, ведь на часах натикало аж половину десятого. Желудок почти сразу отозвался, пообещав пасть смертью храбрых в борьбе с голодом, и Юля, выбравшись из кровати, поплелась на кухню. Из внушительной такой стопки блинов осталось шесть штук и гора посуды в мойке. Ареса нигде не видать, как напоминание о себе он оставил около плиты прикрытую крышкой суповую тарелку. А внутри каша. Пшённая с маслом.

Аккурат к концу завтрака из спальни вышел Джокер и сел на свой любимый диван. Юля включила кофеварку и принялась за посуду. Тарелка сюда, кружка туда, а там уже и кофе подоспел. Осталось налить молока, две ложки сахара, и готово! В старой, ещё советского образца хлебнице нашлось овсяное печенье. Юля положила несколько штук на блюдце и понесла угощение в комнату. Джокер по-прежнему делал вид, что кроме него и кота в доме больше никого. Раз так, то не стоило лезть с расспросами да извинениями, которые тут что мёртвому святая вода. Толку хрен. После утренних дел пришло время полежать, организму ещё нужен отдых. От боли спасал старый-добрый кеторол, так что час на сон есть.

Придя в себя и восстановив силы, можно было и про обед подумать. Хорошо, что мясные запасы в морозилке имелись, не всё же одним вегетарианством жить. Так, потихоньку-помаленьку, Юля сварганила вегетарианский плов, а курицу испекла в духовке с душистыми травками и с чесноком. На притягательный мясной аромат на кухню сначала пришёл Васька, а вскоре пожаловал и сам хозяин. Особо не напрягая его своими разговорчиками, Юля положила в тарелку хорошую порцию и подала к столу.

После обеда Джокер молча умотал из дома по своим злодейским делам, а Юля легла на диван и включила телевизор. Сразу же цирк во всей красе! Ведущий новостей, взволнованный и чуть ли не вспененный, возмущённо размахивал руками и жаловался: ?…это же ужас! Давайте ещё раз посмотрим видео! Владимир, будьте добры, включите ролик?. И пустили в прямой эфир видеозапись, видео нестройное, картинка тряслась и рябила, но снятого Джокера не узнать невозможно. Он растягивал губы, его голос дрожал от восторга, а глазищи горели.

?Так как вы… меня… не разочарова-али, я, так и бы-ыть, исполню своё слово. Ведь я же… эхе-хе… человек сло-ова! Два дома. Два жилых дома, я не взорву-у их, так что жители города Августа могут — ах! — спать спокойно в своих кроватках. Вместо семи фейерверков я запущу всего-о пять. О, не растра-аивайтесь! Веселье не отменяется!? Камера опускается на стол, зрители видят только белую стену, раздаётся гогот, и от этого смеха хочется заткнуть уши и спрятаться.

Стало быть, порешили горожане Платона… Или не горожане. Юля даже привстала, внимательно слушая ведущего дальше. Оказывается, в день звонка, когда Джокер предложил жителям маленькое условие, сам Платон не воспринял всерьёз заявление психопата и от охраны отказался. Также не согласился ненадолго уехать из города. Посчитал, наверное, что плохие шутки надо отсекать от себя игнором, но просчитался. Судя по истории, в тот же вечер, когда Платон как обычно поехал домой на обычной своей машине, пришла ему в голову мысль отпраздновать бред сивой кобылы в местной кафешке. Да только не доехал до неё Платоша. Выскочили у поворота к ней какие-то братцы молодцы и расстреляли машину, да с тем и скрылись. Вот и сказке конец, а кто слушал, тот повеселил Джокера.

— Бред, — не хотелось верить в происходящее. — Шиза, — добавила Юля немного погодя. — И всё-таки! — воскликнула она, переварив увиденное и услышанное ещё раз. Она досмотрела новости и переключила новостной канал на киношный. Там во всю матушку показывали Робокопа. Но не успело кино толком закончиться, как в коридоре зашуршала входная дверь. Насколько позволяло здоровье, Юля поднялась с дивана и пошла встречать пришедшего. Джокер прошёл мимо неё, на ходу стягивая русый парик и тёмную бороду, бросил на кухонный стол и встал у окна. Юля без лишних метаний сварила кофе, сварганила бутерброд, водрузила его на тарелочку и поставила на подоконник. Джей глянул на подношения, ухватил кусок хлеба и сунул в рот. Сердце Юли затрепетало!

Доев и допив, он гаркнул:

— Арес! Юля вздрогнула, тихо стоя у мойки, и подала голос: — Его нет дома.

Крепко выругавшись, он пошарил в кармане и нашёл телефон. Тык-тык, трубка у уха, и вот уже Арес на проводе. — Не могу найти план со схемой банка, он лежал под телевизором в тумбочке, но… сейчас его там не-ет. ?Что? А? Не слышу, босс! Что? Связь ни к чёрту. Если нужно, могу приехать, босс?. — Да уж будь так добр! — прорычал Джокер, а потом добавил: — Хотя… Давай завтра. С утра. В десять чтобы был тут. По всему видно и ясно, что Джокер недоволен. Он бесконтрольно причмокивал и облизывался, покачивал головой, и Юля не решалась прервать его гениальные думы. Пока он стоял у окна и о чём-то своём размышлял, она тихонько ушла в комнату и первым делом проверила тумбочку под телевизором. Схема банка… Схема банка — как она должна выглядеть? Что там должно быть? Внимательно просмотрев всю стопку имеющихся бумаг, ничего такого эдакого не нашлось. ?Ищу то, не знаю что? — хорошая игра, только не с Джокером.

Юля задумалась. Если о местонахождении потенциально мог знать Арес, то куда он мог заныкать важный документ? Он его унёс из гостиной, потому что там… потому что там… частенько сидят наёмники. А вдруг кто скоммуниздит важную бумажку? Ага. Угу. Куда не полезут приспешники? В комнату к Джокеру. Но туда же не полезет и сам Арес, а то пальцы переломают, а пальцы — они такие, очень нужны. Значит, перепрятал в своей комнате. Что ж, по коням! Юля тяжело поднялась и медленно уползла в свою новую спальню.

В двух стопках одежды на подоконнике ничего не нашлось, в тумбочке тоже пусто. Юля села на стул возле кровати и задумалась. Ну что ж, можно ведь и под матрас заглянуть, авось никто не отменял. Кряхтя и стараясь не напрягать живот, Юля приподняла край матраса и сунула под него руку. Пошарила. В районе подушки пусто, и рука скользила дальше. К концу кровати пальцы наткнулись на что-то, Юля подцепила найденную вещицу и аккуратно вытянула. В руки легла непрозрачная зелёная папка. Сердце подскочило, упало и принялось колотиться в предвкушении провала или победы. Ну, не подведи, непрозрачная папка! Невзрачный помятый титульный лист с синей печатью внизу. А по центру надпись: ?Проект здания банка ”КартЛайн” с подземным хранилищем?. Ого! Это, наверное, первый раз, когда русский авось не подвёл и сработал как надо. Авось получится — и ведь получилось! Момент истины. Юля выбралась до кухни. А Джокер нервничает, вполголоса кроет Ареса по матушке и по батюшке. Сразу видно: соскучился. Связь у него там, понимаете ли, не ал?. Подраспоясался немного Арес, страх потерял, но под дурачка на всякий случай закосил. Чтобы друга из беды вызволить, Юля тут как тут — и новый кофе налила, и папочку с документами под руку подсунула. Тут ведь как, нервы любимого надо оберегать, а Ареса надо уберечь всего — и нервы, и голову, и вс?-вс?. Если выживет Арес, Юля себе из заначки премию возьм?т. Психопатологическую. Принялся Злодей Злодеич, значится, в документах ковыряться, странички перелистывал, глазами по строчкам и по схемам бегал. Причмокивал. Юля стояла в сторонке и ждала хоть какой-то реакции, типа молодец, возьми конфетку, но нифига. Стой и не высовывайся. Вот Юля повздыхала и собралась уже было уйти прилечь ненадолго, как в коридоре зашуршало. И вваливается на кухню хрен моржовый, страшный, как атомный пиздец. И хрипит простуженным горлом: — Кто тут Джокер? Юля даже поперхнулась и на Джокера покосилась. Так и подмывало сделать шаг вперёд и нагло так ответить: ?Ну я?. Но на всякий случай делать этого не стала, потому что не помирилась ещё со своим суженым-ряженым, так что можно и огрести. А вот Джокер не растерялся, прищурился, голову чуть вперёд наклонил и исподлобья на гостя посмотрел. Облизнулся. Брови вздёрнул, и вид такой у него вроде и безобидный, но знающий человек сразу всё понимал: беги, пока ноги-руки целы, беги да не оглядывайся!

— Смотря кто его спра-ашивает, — миролюбиво так спрашивает мистер Джей, и сразу ясно: не убежать гостю.

— Я Марат, от Толи-электрика, у нас небольшая накладка в банке. — Так и знал, — вздохнул Джокер и посмотрел сначала на Юлю, потом на принесённый ему документ.

И пошло, понимаешь, поехало. Кухня ожила, Марат сел за стол, Джокер напротив, и стали они бумаги изучать и решать, что не так да что с этим делать. Юля уже приготовилась подсесть к мужичкам рядом, как Джокер обратился к ней: — Юмми, свари кофе, приготовь чего-нибудь и, хм, иди в комнату. Вау! Оно разговаривает! Выйдя из оцепенения, она отбросила мысли об отдыхе и покопалась в холодильнике. Крабовые палочки — лежали как можно дальше, потому что кто хочет, тот и достанет. Свежие огурцы, банка кукурузы, варёные яйца. Ага. В кастрюльке на верхней полке рис, и явно Арес хотел сварганить вегетарианский салат, да не успел. Немного потраченного времени, и кушать подано: Юля поставила салатник на стол, достала тарелки, а после сварила кофе.

Раньше Джокер обсуждал все свои гениальные планы при ней, а теперь вот: получите, распишитесь. Выдворил восвояси, чтобы не подслушивала. Теперь многое не для её ушей, Юля теперь как прокажённая. И это тоже добавляло бензина в пожарище совести, потому что неприятно ощущать себя за забором истории. Сидеть в неведении и знать, что тебе уже не верят как прежде. Сама ж полезла в клетку к тигру, так вот вроде как и не жалуйся. Да всё равно тошно. И прилечь бы, поспать, да какой там сон! Выть хотелось и головой о стену биться от безысходности. Марат и мистер Джей долго и основательно беседовали, обговаривали план, и когда чуть позже Юля выползла из комнаты на кухню, Джокер первым делом обратился к ней: — Через два дня , ах…ты должна быть на ногах. Как думаешь, встанешь в строй? Юля сначала посмотрела на Марата, недоумевая: это Джокер к ней обращался? Реально к ней?

— Д-да, — неуверенно ответила она. — Отлично! — Джокер хлопнул по столу. Примерно через час Марат ушёл восвояси, и Юля на всякий случай проверила замок на входной двери, закрыла, чтобы не шастали тут всякие без приглашения. Для чего звонок создан? Вот пусть звонят. После на ужин сварила пюре и достала из морозилки капустные котлеты, чтобы до вечера отошли. Арес так и не вернулся, но Юля слышала, что Джокер ему позвонил и приказал послезавтра быть как штык тут с утра. До вечера объявлен отдых, к кровати Ареса так и не привыклось, но хотя бы уже выть от безысходности не хотелось. Вот человек, вот какая тварь, ко всему привыкает. После ужина Джокер опять с головой зарылся в свои бумаги, куда-то периодически звонил, делал какие-то заметки в блокноте, а Юля ему не мешала. Сидела в гостиной, смотрела старую-добрую комедию ?Бетховен? по культуре и наслаждалась фильмом. Красота! После началась передача ?Большая опера?, и тут уж за уши не оторвать.

В дверь позвонили. Настойчиво. И ещё раз. Конечно же, Его Злейшество не шелохнулось — не царское дело, поэтому Юля, кое-как дошаркав до коридора под трезвон, впустила в дом наёмничком. В количестве трёх штук. Они расположились в комнате, Джокер занял свой любимый диван, а Юля поплелась в коморку.

— Эм… Юмми! — она обернулась к Джокеру. — Оста-анься. И кивнул на пустое кресло. Оу. Ладно… Наёмники долго обсуждали с Джокером планы, так и эдак перелопатили этот разнесчастный банк, который им костью встал поперёк горла. Что-то у них там не срасталось, приходилось изо всех сил слушать и пытаться хоть что-то понять. Постепенно картина прояснялась, но легче от этого не становилось.

— Охранников надо вырубать! Охранников! — настаивал лысый паренёк, как-то нервно подёргиваясь.

Так как Юля сидела не очень далеко от наёмников, она покосилась сначала на Джокера, а потом попробовала вжаться в кресло. — А если отвлекающий манёвр какой? Ну… придумаем что-нибудь… — неуверенно отвечал второй, подстриженный под Элвиса. Джокер внимательно посмотрел на Юлю, и она напряглась. Почувствовала, как глаза задёргался, сначала один, потом второй.

— А что-то ты об этом думаешь, Юмми? — без тени улыбки и без намёка на шутку спросил Джокер. — Я? — испугалась Юля. — Н-ну… Охрана — это хорошо, но её отсутствие довольно быстро заметят и поставят новую. Можно… ну… электричество вырубить и вывести из строя генератор. Есть ведь в банках генераторы, да? Охранники скорее всего доложат, что идут проверять, что не так, и вот оно ваше окно. Без шума, без трупов, которые в любой момент могут найти. Вот… Вот. И твои ребята без проблем пройдут. Даже если останутся камеры, которые работают от генератора, они тоже выйдут из строя. Как-то… так.

Джокер хмыкнул, но ничего не ответил на её предложение, и Юля не поняла — глупость она несусветную сморозила или всё-таки смогла выдать что-то дельное? Больше Джокер ей ничего не сказал и вниманием не удостаивал, а чуть позже снова отправил на кухню: кофе сам себя не сварит, бутерброды сами себя не сделают. Иди, женщина, и займись делом. И Юля правильно решила, что лучше бы не жаловаться ему, что ей больно, плохо и слабость снова навалилась. Терпи.

Время шло. Наёмнички давно свалили, кофе выпит, а глаза уже слипались. Джокер задумчив, что-то варил в своей голове, да не просто варил, а конкретно так сваривал. Переживала ли она? Ещё как? К чему вдруг он спросил её мнение? Зачем? И что теперь с этим самым мнением делать будет? Вот тебе и ага. Юля места себе не находила, сама принялась варить в голове картины одна краше другой. И ни одна ни к чему хорошему не приводила, потому что ничего хорошего ждать не приходилось. Страшно. Боязно. И очень хреново всё, кажется. Сколько прошло времени после ухода наёмников? Да уж добрых часа два, а то и все три. Юля успела уже и полежать в комнатке, и еды немного приготовить, когда отлежалась и пришла в себя. И вот после очередной партии сварганенных бутербродов пришла пора уже и честь знать — спать отправляться. Так она и поплелась в свою берлогу с кухни через гостиную, в которой сидел Джокер, да только на полпути он обратился к ней: — Эм… И куда это ты? — Спать, — удивилась Юля и указала в сторону комнаты Ареса. На что Джокер качнул головой и облизнулся, а затем покивал на спальню.

— На место иди. Это ж как надо так планетам выстроиться хорошо в ряд, что Юле позволили вернуться в спальню! Охренеть! — Серьёзно? — всё ещё ожидая подвоха, спросила она. — Похоже на то, что я, эм-м, шучу, ку-уколка? — он посмотрел на неё исподлобья. — Не очень. — То есть, — уточнила Юля, — мир? Джокер облизнулся и кивнул в сторону спальни, как бы подгоняя её. И Юля, мысленно перекрестившись и набравшись храбрости, подошла к Джокеру и села к нему на коленочки. И обняла. Прижалась. И сразу так хорошо стало! ?Горе ты моё луковое! Ненаглядное!? Прижалась губами к его губам, а он не противился, только хохотнул, когда она оторвалась от него и посмотрела в это хитрое лицо.