17. Я окей, ты окей, или О важности держать язык за зубами (2/2)

И раз уж её больше не полоскало, Юля сгребла себя в кучку и поползла умирать на кухню, где её уже ждали Джокер и Арес.

— От-ри-ца-тель-ный, — доктор Зло не спрашивал.

— А… А как ты узнал? — полоска лежала в упаковке, а упаковка зажата в кулаке. Джокеру могло помочь только рентгеновское зрение, которым он не мог похвастаться. До того взгляд, полный жизни и злого задора, погас после вопроса и вмиг стал скучающим. Понятно. Она опять ляпнула что-то очень криминально тривиальное. Джокер облизнул губы, причмокнул и ткнул в Юлю пальцем.

— Ну… ты, хм, не рвёшь на себе волосы. Не убива-аешься в истерике. Не залила нам весь дом, ах, слезами. Стало быть, но-овости хорошие. И-и-и… То, как ты отшатнулась от ма-аленькой волшебной па-алочки, громче тебя говорило о том, что-о будь там две полоски, ты бы закатила истерику ещё в ванной комнате. Ну да, ну да. Как она могла забыть, что гениальный гений умеет читать людей по их лицам, по пальцам, теребящим обёртку, по отсутствующей улыбке, плюс глаза выдали её с потрохами. Никакой загадки. Арес откашлялся, привлекая внимание Джокера и Юли. — У меня есть знакомая женщина. Она врач. Ну, почти врач. Я мог бы её позвать сюда, она лишнего болтать не станет. То есть про нас. То есть никому. Джокер лениво цокнул языком. — Ах, ну коне-ечно. Будьте так любезны с до-октором, поставьте мою Юмми на ноги.

И пока Арес рылся в записной книжке телефона, Юля осторожно подкралась к нему и шёпотом спросила, хотя прекрасно понимала, что даже гудящее радио не могло помешать Джокеру их подслушивать: — Почему почти?

Арес ответил таким же полушёпотом: — Она патологоанатом. Джокер прыснул в кулак, после чего почти сразу разразился хохотом. Юля хотела оговорить его, но увидела, что он весь с головой ушёл в колонку с анекдотами. Да щас, так и поверила она ему!

— Но я живая! — возмутилась Юля, вернув внимание Аресу. Он пожал плечами. — Она тоже… живая. — Мне нужен настоящий врач, — не унималась Юля. — А-а-ах, Юмми, — всё ещё посмеиваясь, отозвался Джокер. — Доктор Потрошитель училась в медици-инском вузе, получила дипло-ом, а это зна-а-ачит… Что-о… Она, ах-ах, врач. В её защиту хочу доба-авить, что патологоанатомы как правило лучше всего разбираются в, эхе-хе, живых. Ни один терапевт не проведёт тако-ого качественного осмотра, как это может сделать патологоанатом. — Да ну тебя! — обиженно ответила Юля и снова отвлекла Ареса. — Я не хочу Доктора Потрошителя. У меня вон… уже есть один. Она кивнула на ухмыляющегося Джокера. — Консилиум Чикатил тут устроите, блин, — буркнула она. Кого представляет мозг при соединении двух слов: Потрошитель и патологоанатом? Кого-то очень мрачного. Белый халат в крови, въевшийся в кожу трупный запах, хмурый недобрый взгляд. Может быть, трость подмышкой со страшной волчьей головой. А в руках саквояж с пыточными инструментами: пилы, молотки, клещи. Сжатые в кулаке выдранные коренные зубы. Юле стало плохо, когда раздался звонок, а вслед за ним зацокали каблучки по деревянному полу — краска давно облезла, доски скрипели, даром, что ещё под полом никого не похоронили. Но ещё не вечер! В комнату вошла невысокая полноватая женщина.Без трости, красивая, ухоженная. Короткие каштановые волосы уложены в красивую дорогую причёску, а голубые глаза вопреки ожиданиям не сочились ядом и жаждой кровищи. Вот тебе и Джек Потрошитель.

Когда Юля протянула женщине тест, та даже не посмотрела на него, просто взяла и отбросила на диван. Какого?.. Жанна — так звали патологоанатома — приказала Юле сесть, достала из рюкзака какой-то маленький приборчик и положила его себе на колени. — Дай мне руку, девочка. Юля неуверенно посмотрела сначала на Ареса, потом на Джокера. Первый пожал плечами и развёл руками, а Джокер кивнул на Жанну и склонил голову, проявляя все признаки любопытства. Ладно. Может быть, руку удастся ещё спасти. Юля зажмурилась, протянула руку и вскоре ощутила резкий короткий укол в безымянном пальце. ?Ау!? Через несколько секунд прибор пискнул, и Жанна принялась задавать кучу вопросов. После сбора анамнеза она сложила руки на груди. — Это не беременность, зайка, это гастрит.

Врач убрала прибор обратно в коробочку, а коробочку — в рюкзак. Всё это сопровождалось лёгкой надменной улыбкой. — А как вы это узнали? — с сомнением спросила Юля. — Измерила уровень ХГЧ, зайка, — показала коробочку и снова убрала. — А вот некоторые другие показатели твоей крови удручающие. Но поправимые.

— Слава матрёшкам, — выдохнула Юля и блаженно зажмурилась. Жанна достала блокнот и ручку. — Рано радоваться, девочка. Ребёнок жил бы с тобой лет восемнадцать от силы, а гастрит обычно так надолго прилипает, что с ним зачастую и хоронят. Ребёнка родила, вырастила и выпустила на волю, а с гастритом такое не прокатит. Что ты обычно кушаешь, зайка? — Ну, обедаю в кафе… — Никаких кафе, зайка! — сразу же перебила возмущённая Жанна. — Я распишу тебе диету, будешь строго придерживаться — подружишься с пищеварением и однажды попадёшь ко мне на стол здоровенькая. А я порадуюсь за тебя и за твой желудок. Не питайся в кафе, готовьте сами и только из свежих продуктов. И никакого фастфуда, зайка. И всё-таки Юля обрадовалась, что всёразрешилось именно так. В этот же день Арес купил сумку-холодильник, а на следующий снабдил Юлю и Джокера домашней едой. Ничего жирного, ничего жареного, только здоровая и сытная еда. А в исполнении Ареса ещё и вкусная. За последующие три дня они наверстали всё, что пропустили в предыдущие. Юля ждала, что Джокер с неё три шкуры спустит за то, что она наблевала на все его планы, но нет. Он казался спокойным. Она же старалась лишний раз не раздражать его, поэтому не высовывалась понапрасну и лишними вопросами не засыпала.

Они не питались в кафе. Джокеру, кажется, вообще фиолетово, где и что есть, его вполне устраивало то, что имелось. Чистая ложка, сытный вкусный обед от домашнего шеф-повара. Разве что в один из дней они зашли в торговый центр, Джокер закончил несколько несложных дел, дал пару указаниям своим людям. Удивительно. Если бы Джокер не отыскал подельников среди толпы, никто бы никогда не догадался, что ни этот продавец телефонов, ни тот электрик значились в свите Воланда. Хрен с ним. Пусть черти судят его за все его поступки, а Юле пока дорога её жизнь. Она повертела головой, стоя посреди немноголюдного в будний день зала, увидала мини-бар и отошла к нему. Почему бы не побаловать себя мороженым? Юля порылась в карманах и тихо выругалась. Тупица. Она оставила все деньги дома, на кухонном столе. Выложила кошелёк, и вуаля.

— Два сырных, — на стойку легла хрустящая купюра, и рука сверху похлопала по ней, привлекая внимание девушки продавца. Юля оглянулась. Джокер вручил ей мороженое, второе взял себе и приобнял Юлю, увлекая её к выходу. — Дважды подумай, прежде чем испортить мне завтрашний день, иначе тебе придётся научиться водить машину и блевать одновременно, — укоризненно ответил он на её недоумевающий взгляд. На завтра не было ничего сверхъестественного, всё как обычно. Юля привезла Джокера к зданию театра, припарковала машину на задворках, и её неугомонный мужчина пообещал вернуться через час. Непыльная работёнка — коротать время за книжкой Фаулза ?Коллекционер?, уничтожить баночку нарезанных огурцов и слушать радио. Через полчаса Юле наскучили все три дела, она полезла исследовать бардачок и нашла в его тёмных и пыльных недрах пачку сигарет Ареса и мятную жвачку.

Она не отличалась характером девочки-колокольчика, поэтому следующие пять минут Юля посвятила вредной привычке. Так как машина припаркована подальше от любопытных глаз, никто не мог насыпать горсть ненужных упрёков, поэтому осталось только отойти от машины. Чтобы не пропахла.

Единственной реакцией Джокера на произошедшее — на Жанну и на Юлино недомогание — стала небольшая странность. В тот же день, как только ушла врач, он подвёл Юлю к шкафу в их комнате, распахнул створку и указал рукой на зеркало. Приобнял её, прижал к себе и гаденько ухмыльнулся. ?За-а-айчик, — мягко протянул он и смерил Юлю долгим, тягучим взглядом. — Всё на самом деле про-осто. У тебя есть вагина, а у меня — член и яйца. Владея этой информацией, я надеюсь, ты не будешь и впредь пропускать приём своих волшебных табле-еточек?. Она никогда не говорила ему, что пьёт эти чёртовы таблетки, но он, мать-перемать, знал об этом.

Юля стряхнула пепел под ноги и огляделась. Тупик как тупик, ничем не отличался от прочих тупиков, натыканных в городе то тут, то там. Хлам, мусор, битая посуда вперемешку с одноразовой, осколки кирпичей. И это за театром! Взъерошенные пакеты из-под еды. Похоже на маленькое пристанище околокультурных бродяжек. Наверное, заныкались по норам и щелям, наверняка знали, кто сюда приехал и что шутки с ним плохо заканчивались. Юля попинала сколотый красный кирпич и стряхнула на него пепел. Во рту горько, как будто полыни наелась. Мерзкая привычка, к которой не следовало привыкать. Но Юля затянулась ещё раз, поморщилась, жалея, что Арес не курил электронную сигарету. Там хоть вкус можно выбрать, а не эту гадость пропихивать в лёгкие. Жуткая зараза. Наверное, некоторые люди обзаводятся вредными привычками, чтобы научиться коротать время. Ах, праздность! Юля отбросила окурок подальше, сунула в рот жутко мятную жвачку и брызнула на руки ландышевый спрей для тела, найденный в том же бардачке. Оставшиеся полчаса потянулись кое-как и еле-еле. Пришлось несколько раз обойти тесный задний двор, поразглядывать сломанные театральные вывески, выброшенные в анналы истории за ненадобностью.

Джокер вернулся вовремя, плюхнулся на пассажирское сиденье и хлопнул дверью. Юля неспешно вскарабкалась на своё место, пристегнулась. Поправила волосы, разглядывая своё отражение в зеркале. Джокер недовольно посмотрел на неё, несколько раз причмокнул и, не обременяя себя лишними телодвижениями, открыл бардачок. Сигареты лежали поверх документов на машину, мистер Джей взял пачку и без лишних мук совести вышвырнул её в окно. Юля опешила, перестав прихорашиваться. Джокер повернул голову, посмотрел исподлобья и провёл несколько раз языком по нижней губе, лишь на мгновение останавливаясь на шраме. — Если завтра, эм-м, тебе снова захочется пообниматься с унитазом, перед этим я заставлю тебя вы-ыкурить всю-ю пачку, а после скормлю тебе окурки. Эхе-хе… Я, м-м, достаточно понятно объяснил или, хм, нужно что-то разъясни-ить? — П… понятно, — Юля кивнула, истерично прогоняя навалившуюся фантазию. Уже дома Джокер снял и убрал накладные бороду, усы и парик и как бы между прочим объявил в никуда, обращаясь то ли к стенам, то ли к самому себе: ?Теперь будем ждать?. Арес кивнул, явно понимая, о чём говорил босс, а Юле только оставалось недоумевать и гадать, о чём это они. Но на всякий случай соваться в дела мужчин не стала.

Как она и предполагала, на следующий день они никуда не поехали. Джокер праздно развалился на скрипучем диване, вытянул длинные ноги и положил их на подлокотник. Развернул новостную газету,выглядел почти нормально, если не смотреть на лицо со шрамами. Арес поколдовал над обедом, а в перерывах учил Юлю играть в шашки. Сегодня он щеголял в цветасто-кислотном лёгком халате, забрал волосы на макушке такой же вырвиглазной резинкой ?привет, девяностые? и смотрел на мир вокруг себя сквозь очки-сердечки. На пальцах перстни, на ногтях синий лак. Глаза блестят. ?У меня сегодня свидание?, — он улыбнулся и помешал ароматные овощи в жёлтой кастрюле на плите.

После обеда шеф-повар упорхнул к своему новому бойфренду, и Юля задалась вопросом — какова судьба его избранника? Выпустит своего демона наружу или позволит себе нормальные, никого не калечащие отношения? Мысли прервал Джокер. Он наложил себе овощей, нашёл в холодильнике копчёную куриную ножку и без зазрения совести принялся надругиваться над кухней Ареса, наполняя её запахом мяса. Юля наблюдала за Джокером, слушала, как он причмокивал, любовалась его неконтролируемыми облизываниями губ. Когда он не играл на публику или для кого-то одного, он выглядел спокойным. Здоровым на голову. Например, тремор не беспокоил его руки. Хотя Юля точно знала, что ?беспокоил? — не то слово. Джокер контролировал и эту свою привычку. Дрожание рук — это, скорее, предвкушение, нарочитая небрежность, чтобы сбить с толку. На деле дрожание исчезало сразу, как переставало быть нужным в устроенном представлении. — А почему именно мне выпала честь быть твоим шофёром? — спросила Юля, лениво помешивая сахар в кружке. — Банальные вопросы с очевидными ответами. Обожаю. У кого-то сегодня гадкое настроение.

Ладно. Чёрт с ним. Но возвращаясь к вопросу о фантомной боли. Что если у него есть и фантомная память? Что если его никто не мог разгадать, потому что попросту Джокер не оставлял свидетелей? Никакой дорожки из хлебных крошек к своей загадочной личности. Хотя можно попробовать провернуть один фокус, посмотреть на реакцию злодея. И Юля положила на середину стола пешку, затем внимательно посмотрела на Джокера и негромко сказала: — Джек Напьер. Джокер коротко глянул на Юлю и почти сразу вернулся к газете, прихваченной с собой из комнаты. Он любил новости, обожал их, выискивал что-то между строк с азартом ищейки. Мимо. Ладно. Вторая пешка встала рядом с первой.

— Джон Доу. Джокер не отреагировал. Он настолько многолик, настолько непонятен и не понят, что в голове не укладывалось.

— Артур Флек, — третья пешка, и снова мимо. Юля повертела четвёртый кругляшок между пальцами. — Джозеф Керр? Что? Ни одного попадания в яблочко? Вот ведь облом. После обеда она прибралась на кухне, подмела пол и вытерла пыль в комнатах. Это заняло у неё около часа, а впереди ещё хрен знает сколько времени. Она села рядом с Джокером, ужасно молчаливым, и это напрягало и немного пугало. Потому что только с виду он спокоен, как мёртвый суслик, внутри-то наверняка полыхали пожары вселенского масштаба.

— А откуда этот шрам? — она прикоснулась к нижней губе и заискивающе заглянула в провалы глаз. Прижалась к нему, коснулась губами шрамированной щеки и нагло усмехнулась. — А-а-ах, ку-уколка, — сладко протянул он. И уронил ее на спину, резко, с быстротой хищника, Юля даже не успела испугаться. Лег на нее сверху и опасно оскалился. Диван скрипел, отзывался на резкие движения мужчины, подыгрывал ему.

Джокер подсунул ладонь под ее голову и усмехнулся, вплетая пальцы в волосы и крепко удерживая, чтобы не вырвалась. Юля поняла, что это был опрометчивый и опасный вопрос, необдуманный. Джокер наклонился и ощутимо укусил её за нижнюю губу, и Юля почти сразу попробовала пнуть его коленом в пах, но он сориентировался сразу. Сильно, очень больно надавил коленом на ее колени, так что Юля вскрикнула и, чтобы избавиться от неприятных ощущений, развела бедра в стороны. Джокер воспользовался этим сразу же. Прижался пахом к низу ее живота и коснулся кончиком носа ее носа. Поставил локти по обе стороны от ее головы и, заглянув в глаза, прикоснулся пальцами к ее волосам. — Убери-ка руки за голову, куколка. Она могла бы ввязаться в опасную игру ?строптивая девчонка?, но тогда ей пришлось идти до конца, потому что полумеры — не то, чем славился Джокер. К тому же глупо оправдываться и врать, что Юле не нравилось лежать под ним, чувствовать вес его тела, трепетать и предвкушать. Чтобы подразнить его, она приподняла голову и с вызовом поцеловала. Он опустил одну свою руку, проснулась между телами и задрал ее сорочку. Пальцы подцепили ткань между ног и настойчиво отодвинули в сторону. — Так ты — ах! — хочешь узнать про шра-ам? Мы вроде как перешли на-а но-овый уровень, эхе-хе, доверия? Хм? Она попыталась поцеловать его вместо ответа, но Джокер потянул за волосы и прижал её голову к дивану. — Ты же знаешь, малыш-шка, что мало говорить о чём-то. Это нужно, — его глаза закатились, а язык несколько раз скользнул по нижней губе, — хм… испыта-ать. Болтовня, н-ну-у, даёт непо-олную кар-ртину. Он снова просунул руку между их телами и расстегнул молнию на своих брюках, затем достал из заднего кармана складной нож, и прежде чем раскрыть его, разом вошёл в Юлю. Она вздрогнула, прогнулась, и Джокер лишь сильнее прижал её голову, скалясь на Юлин стон. Её пальцы заскребли по шершавой обивке дивана, силясь впиться в грубую ткань. Она вытянула руки за головой, уткнула кулачки в подлокотник и повторила за Джокером облизывание губ. В дверь позвонили. Он застыл над Юлей, и они смотрели друг на друга не мигая. Дышали тяжело и сбивчиво, будто только что закончили бежать марафон. В уголках его шрамов собрались бисеринки пота, Юля еле сдержалась, чтобы не дотронуться до них.

— Не будем открывать, — прошептала она. Но Джокер поднялся с дивана, отозвавшегося рассеянным скрипом, недовольным, как будто таким образом рассказывая о состоянии Юли. Он выглядел так, словно они минуту назад смотрели телик, а не собирались сыграть в старые-добрые игры с ножом. Даже не оглянулся, когда утонул в тёмном провале коридора.

И это… всё? Вот так просто? Юля быстро привела себя в порядок и пересела в обшарпанное кресло у окна.

Паразит. Юля метнула дикий взгляд на коридор, оттуда доносились шорохи, тихие неуверенные перешёптывания. Тварь. Джокер вышел первым, а за ним прокрались пять человек. По лицам читалось, что бремени психического здоровья на них не лежало. Затравленные, злые, голодные до чужой крови и молодые. Едва-едва школу закончили, наверное, а всё туда же, к славе и к деньгам. Лёгкой наживой вскружили бедовые головы. Их взгляды опасными бритвами скользили по Юле, вдруг вжавшейся в кресло. Джокер несколько раз щёлкнул пальцами, привлекая внимание к себе, и когда добился желаемого результата, подался корпусом вперёд, чтобы заглянуть в глаза новичков.

— Как дела? — вдруг спросил он и хмыкнул, переводя взгляд с одного на другого. — Нормально, — ответил бритый. С татуировкой в виде боксёрской перчатки на голове.

Джокер оскалился и предупреждающе зацокал языком. Покачал головой и засмеялся. — Ну… Это, эхе-хе… неправильный ответ.

Он вдруг выпрямился и задрал голову, взирая на всех свысока. — Ита-ак, — небрежно помахал рукой перед их лицами. — Как дела, парни?

В раздавшейся тишине слышно, как тяжело и сбивчиво они дышали. Удивительно, как комнату до сих пор не наполнил стук их сердец, бьющихся наверняка на пределе. — Мы разнесли детишкам подарки, — пробасил жилистый качок и криво улыбнулся. Он не мог стоять на месте, постоянно дёргался, сжимал и разжимал кулаки, как будто ему не терпелось пуститься в пляски со смертью. Не сводил с Джокера выпученных глаз, в них плескались собачья преданность и восхищение. Но Джокер на него смотрел не больше и не меньше, чем на остальных. Вскоре они расселись вокруг Джокера, и из их приглушённого разговора Юля поняла, что парни и правда новички. Так как злодею предстояло коротать неделю в четырёх выцветших стенах, шелудивый пёс, видимо, решил развлечь себя общением со щенятами.

Мерзавец упивался тем, как они его слушали, ловили каждое слово, чуть ли не дышали его фразами и тёмной аурой.

Примерно через час вернулся воодушевлённый Арес и присоединился к пастве. Он не перебивал Джокера, но похвастаться таким же вниманием не мог, так как периодически упархивал на кухню. Когда Джокер затронул тему убийства, один из парней неуверенно поднял руку, оглянулся на остальных и осторожно поинтересовался, обязательно ли кого-то убивать и можно ли давать жертве выбор. Джокер молчал несколько секунд и всё это время внимательно вглядывался в рыжего и коренастого новичка. И Юля ощутила важность безмолвия, потому что именно этот момент и есть её звёздный час. Джокер обломал её с сексом, она обломает его с новичками. И когда Иуда выпроводил своих щенят, Юля нарочито громко захлопнула книгу и вставила наглую реплику: — Нет уж, твоим мучачосам вовсе не обязательно кого-то убивать, если у них есть выбор. А выбор есть всегда. Если можно обойти смерть, то почему бы и да? Иногда можно побыть добрым Сантой и подарить кому-нибудь жизнь. Если можешь не убивать — не убивай. Джокер, на тот момент сидевший на стуле, повернулся к ней всем корпусом и залился лающим смехом. Он смотрел сквозь неё и захлёбывался. Трясся. Наклонился достаточно низко и впился в неё острым взглядом. — Ах! Ах! Ох! — и снова смех гиены. — У девочки мозги набекре-ень. Она даже не зна-ает, что такое оказаться в по-настоящему стрессовой ситуации, слиш-шком близко к, ах, сме-ерти.

Юля проигнорировала все звоночки в его голосе и предупреждающем смехе и откашлялась. Арес покачал головой, но Юля и его мысленно послала на хер. — О-ой, — передразнила она манеру Джокера. — Да ладно? Так уж и не была? А экстремальные уроки вождения? А мудак с ружьём? Я могла его размазать, как подтаявшее масло по тосту, но я нашла выход из ситуации. Даже в условиях самообороны я справилась. А вообще самооборона не в счёт, это даже не убийство толком. — Охо-хо! — он наклонился всем телом вправо и почти нежно посмотрел на Юлю. Всё это время его язык бесконтрольно касался шрамов на внутренней стороне щёк. — Куколка расхрабри-илась. Привычный тон стал неуклонно понижаться до ядовитого шёпота. Затем он выпрямился, стряхнул невидимую пыль с плеч и, привычно облизнувшись, молча ткнул пальцем в сторону Юли. Сощурился.

Юля не сдавалась. Она чувствовала, что могла перетянуть одеяло на себя в этом споре, потому что была уверена в том, что тогда, в том самом поле, Джокер поставил всю свою психическую неуравновешенность на то, что она убьёт мужика. Если так, то он просчитался. И это бесило его, но он ничего не мог с этим поделать. ?Живи с этим?, — внутренняя язва с удовольствием бы выплюнула ему эти слова в лицо.

— Согласи-ись, малыш-ш, — отчего-то Джокер до сих пор сидел на месте, не раскрошил Юлю на сотню осколков, — даже такая за-айка, хм, как ты… способна, ах, убить. Он медленно поводил головой, кивая то в одну сторону, то в другую, при этом разглядывая Юлю. — Хер тебе, — уже менее уверенно ответила она. — Я не такая. — А кака-ая? — тут же уцепился Джокер за крючок.

— Другая, — уверенность таяла, но Юля приняла решение идти до конца. — Инстинкты тоже можно регулировать, и если нет надобности кого-то убивать, то можно просто не убивать. Прикинь! И, опережая тебя, мистер Джей, я скажу, что самооборона не в счёт. Так что ты просчитался со мной. Я никогда не убью человека не в условиях самообороны.

— А что если… эхе-хе… я смогу тебе доказа-ать, — последнее слово он сладко растянул, перекатывая его на языке, — что даже внутри тебя, за-айка, сидит жестокий хладнокровный убийца? М?

— Мне не надо ничего доказывать, — отрезала Юля. — Ты сейчас просто пытаешься паразитировать. — Воу! Охо-хо! Малыш-шка! — с необъятной любовью прошептал Джокер. Где-то на задворках ума-разума Юля поняла, что подкинула дров в костёр интересов злодея.

А ведь могли бы сидеть дома и смотреть кино по вечерам! Как нормальные люди. Зазвонил телефон, и Джокер переключил своё внимание на него. Юля чуть подалась вперёд и шёпотом спросила у Ареса: — Я влипла, да? Арес сочувственно кивнул:

— По самые яйца, — так же шёпотом ответил он. Юля откинулась в кресло и накрыла лицо книгой. Господи, лучше б они ей рот зашили.

__________________________ * к/ф ?Прометей?, андроид Дэвид.