3 (1/1)

Существо стояло на её пути. Он вытянул вперёд руки, показывая, что опасности нет. Что ему от неё надо? Может, он волков никогда не видел и потому никак не отстанет?Он снова заговорил, и снова Туве понимала лишь половину, пока он не приложил руку к груди, показывая на себя, и не сказал:—?Блёдхгарм!Он повторил это несколько раз, и Туве поняла, что это его имя. Кровь… что-то там было от этого слова. Кровь и… волк? Кровавый волк? Ну и имя он себе выбрал, ничего не скажешь.А он всё говорил и говорил, рассказывал, кажется, про лес и про свой народ, и что они уважают любую жизнь, и просил, как поняла Туве, охотиться подальше от города. Она кивнула, и эльф будто оцепенел. Потом посмотрел на неё так пристально, будто осознал что-то.Нельзя сказать, что волки умеют ?холодеть?, но, вопреки всем законам, Туве похолодела. Понял! Понял-таки, учуял человечью душу. Ну теперь-то он её раскроет! Пора бежать, бежать! С фейри шутки плохи! Почему она раньше не сообразила?!Она попятилась и нырнула в кусты, но Блёдхгарм и не думал идти за ней.***Туве бежала от людей, от криков оборотней, и оказалась прямо на обрыве, а внизу?— горная бурлящая река.Когда она прыгнула вниз, вода приняла её в свои объятия, но объятия не ласковые, как у матери, а жёсткие, мачехины. Река швыряла её туда-сюда, ломая кости о камни. Туве захлёбывалась, пытаясь вынырнуть, но только выплывала на поверхность, как её снова накрывало и уносило ко дну…***Туве дёрнулась от внезапно накативших воспоминаний. Из реки он тогда выдралась еле живой и побрела, куда глаза глядят. Дошла до Норвега, до Силекстада, да так там и осталась.Скинув одежду на берегу, она вошла в прохладное озеро. Там, где вода касалась тела, приятно обжигало, и Туве легко нырнула с головой. Открыла глаза?— впереди всё мутно?— поднялась на поверхность. Чуть не застонала от удовольствия.Озеро было большим, а на дне?— приятный песок. Она легла на спину, высоко поднимая руки, брызгалась, плескалась, ныряла и даже хрипло засмеялась, потом, однако, смущённо замолчав.Вылезла на берег и подставила тело лёгкому ветерку, который высушит её за пару мгновений.Туве часто бывала одна, и одиночество её не страшило. Но не сейчас. Она могла долго скитаться, но с кем-то всегда говорила, а когда жила возле Силекстада, к ней и вовсе приходила подруга, первый человек, который научил её дружить. Даже в Доме Волков она просто была в стае, прячась ото всех и в первую очередь от своих чувств.А Мерит научила её тому, что говорить можно просто потому что хочется, и помолчать можно также. Порой они сидели у камина и попивали отвар из трав?— она была лекарем?— порой гуляли, и Туве рассказывала ей о лесе. Но никогда?— о себе.И теперь ей хотелось поговорить, а иначе так и останется она в волчьей шкуре. Каждый раз она находила причину жить и мыслить по-человечьи, и каждый раз её отнимали, жестоко, больно, с кровью. Сначала это был Ульф, потом Мерит. Они были причиной остаться человеком.Теперь Туве снова одна и снова не знает, зачем она здесь.Может, таинственный фэйри ей расскажет?Он ждал её, ждал на том же месте, откуда она сбежала вчера, и она тихонько к нему приблизилась и села рядом. Эльф рассмеялся, и его темно-синяя шкура переливалась на солнце, и Туве залюбовалась.И Блёдхгарм снова заговорил, рассказывая о лесе. Огромном бескрайнем лесном море. Туве никогда не видела моря. Он рассказывал о горах. О реках. О своём народе. Обо всём на свете, и Туве, склонив голову направо, увлечённо его слушала. Если не понимала фразы?— наклонялась влево, и эльф пытался объяснить каждое слово.С тех пор он приходил всегда, приносил разные вещицы, которые называл на своём языке, и Туве осторожно их нюхала. Некоторые она узнавала, некоторые нет.Однажды он принёс тонкий прозрачный камешек, называя его ?фэйртх?. Ничего подобного Туве раньше не видела, а потому по традиции склонила голову влево. Задорно поглядывая на неё, эльф прошептал что-то тихо-тихо, и вдруг произошло нечто странное?— камень будто поменял цвет. Блёдхгарм развернул его, и Туве увидела саму себя, склонившую любопытную мордочку.Волшебство! Она недоверчиво взглянула на эльфа, но вряд ли он смог бы распознать эмоцию на волчьей морде. И тем не менее он ответил:—?Не бойся.Порой он просто лежал на траве и наигрывал какую-то мелодию на изящной флейте, а Туве, свернувшись калачиком, лежала у него под боком. Он рассказывал ей о Линнее, превратившейся в дерево, о звёздах, о драконах, но никогда о богах, которых знала, о землях, в которых побывала.?Интересно,?— думала она спросонья,?— что скажет этот эльф, если я превращусь в человека? Прогонит? Накричит? Постарается убить??***Люди появились из ниоткуда. Пьяные оборотни беспечно веселились, даже не удосужившись поставить часовых, Ульф и Сольвейг ушли в дом, а Туве смотрела на ночное небо и повторяла про себя названия звёзд. Это было её любимое занятие. Даже она за запахом костра и коптившегося мяса не учуяла людей.Они выскочили из леса, и стрела тут же пронзила маленькую Дару. Они кидали копья и вилы, швыряли факелы в сараи с соломенной крышей. Оборотни растерялись?— что такое, жили же в спокойствии! Потом бросились на людей, кто как мог.Кто-то кинулся голой грудью и напоролся на вилы, кто-то поспешно превращался. Кету зарубили, когда она была полуволчицей.Кто-то протяжно закричал, и из дому в одних штанах выскочил Ульф.Туве уже была волком. Извернувшись, она вцепилась в ногу человеку с факелом. Тот взвыл и ткнул в неё огнём, но она отпрыгнула, рванула и повисла у него на шее, выдирая кусок.Хруст, боль в рёбрах, она отлетает?— кто-то огрел дубиной.Оборачивается?— огромный детина. Туве поднялась на лапы, едва не взвыв от раздирающей боли. Враг приближался. Она ощерилась. Но он вдруг дрогнул, и на груди его расползлось алое пятно, и из-за спины его вынырнула Сольвейг, отряхивая длинный меч.—?Спрячься! —?крикнула она, вся перепачканная кровью. Нет уж, Туве не будет прятаться! Тем более, что слушать она обещалась только Ульфа, а не эту вот…—?Беги!Это Ульф? Это его голос?—?Туве, беги! Это приказ!Она обернулась, а там он?— с клинком в груди?— и по телу его хлещет кровь. Лучше бы Туве убили! Лучше бы Сольвейг спасла Ульфа!Она завыла и хотела было кинуться к нему, но он рявкнул ещё раз:—?Беги! Я приказываю!И она побежала к обрыву.***Она проснулась, ощущая горячие слёзы на щеках. Почему ей снова снилась смерть Ульфа? Может, из-за чувства вины? Она часто спрашивала себя, а что было бы, если бы она осталась? Смогла бы его спасти?Кругом ночь баюкала лес, но уснуть Туве так и не смогла. Отчего-то её ночь не ласкала, наоборот, подкидывала кошмары, выжимала слёзы и боль.Оборотница выползла из палатки и побрела куда глаза глядят. Она могла бы их даже не открывать, так хорошо она всё вокруг изучила, этот лес?— как называл его Блёдхгарм, ?Дю Вельденварден??— стал ей почти родным. Может, однажды она пойдёт дальше, исследует его полностью, обежит на крепких лапах, услышит каждый звук, перейдёт каждый ручей, но это потом. Жизнь у оборотней длинная, она всё успеет.Она присела под деревом, стараясь не разрыдаться, стараясь выжечь воспоминания, и надеясь лишь, что никогда не вспомнит о том, что случилось тогда с Силекстаде, что сделал хевдинг с ней и Мерит, как предал их.В этот раз она не пришла туда, где встречалась с Блёдхгармом. Страх мучил её, потому что она хотела стать человеком, но так боялась, что он прогонит её и проклянёт, что впала в блаженное оцепенение, отгородившись от всего мира. Лишь ветер шумел высоко в кронах гигантских сосен.Она легла спать, надеясь, что сегодня не увидит снов, но она видела. Снова одно и то же?— смерть, смерть, смерть. Что в Свее, что в Норвеге, везде смерть и ненависть, и Туве так и не смогла понять, чем оборотни насолили людям.***Мерит смеялась и собирала цветы. Она была рыжей, и волосы её, как волшебный ореол, порой взметались вверх.—?Ты, Туве, никогда меня не зовёшь, чтобы я тебя вылечила, а ведь выглядишь такой хрупкой, будто даже слабое дуновение ветерка тебя может сломать.—?Это так кажется. На самом деле я сильна.Туве нравилось быть рядом с Мерит. От неё пахло травами?— всеми сразу?— и отварами, и порой вкусной едой, а ещё она любила смеяться и даже веселила саму Туве, которая не улыбалась со смерти Ульфа.?Туве, беги! Это приказ!?Она дёрнулась. Нет, не надо вспоминать! Мало она настрадалась, сполна отплатив себе за трусость? Мало воспоминания грызли, терзали, рвали её на части?Они вернулись в домик Туве и разожгли огонь. Вечера становились всё холоднее и холоднее, но Туве не мёрзла, а кожа её, на ощупь нежная и бархатная, не покрывалась пока мурашками. Зато Мерит, девушка-лето, постоянно куталась в плед. Она села рядом с Туве и положила ей голову на плечо.—?Не хочется уходить,?— вздохнула она. —?Мне там даже передохнуть не дают, даже если я говорю, что всё уже, на сегодня закончила. А тут можно спрятаться ото всех,?— она хихикнула. —?Спасибо, что прячешь меня.А Туве разомлела, и ей хотелось спрятать Мерит, уютную Мерит, и больше никогда не отпускать, потому что отступала боль и страх, и окровавленное лицо Ульфа, и ревность к Сольвейг, всё это теперь казалось туманом, сухими ветками, сгорающими в камине.И Мерит пахла так приятно сушёными травами, так что Туве посмотрела на неё, на её острое личико, озорную улыбку, и лицо её было так близко, что она не удержалась и коснулась её тонких губ своими обветренными острыми губами.И сразу же отстранилась, щуря глаза?— разозлится она или нет? Запаникует и убежит?Туве знала, что у людей свои законы, а у волков свои. Что оборотни свободны и делают, что хотят, а у людей есть правила. Мерит, какой бы они ни была, всё же человек.Но она не закричала, не убежала, только смотрела огромными карими глазами, удивлённо смотрела, пытливо, так что Туве невольно усмехнулась, будто извиняясь, что так вот разрушила хорошую дружбу в надежде на что-то большее. Но сдерживать себя, мучить, она больше не хотела, не желала, чтобы всё случилось слишком поздно, как с Ульфом.Даже если Мерит сейчас уйдёт и никогда не вернётся, Туве была рада, что это случилось, что у неё останется хорошее воспоминание, которое согреет в холодные ночи.Но Мерит не ушла. Вместо этого она вдруг подалась вперёд и поцеловала Туве сама.***Блёдхгарм ждал на прежнем месте, хотя Туве не появлялась несколько дней. Зачем она ему? Зачем он ей? Она уже почти стала волком, уже путаются мысли, уже человечьи чувства пропадают, и лишь изредка она вспоминает Мерит и Ульфа.Что же тогда случилось в усадьбе?Туве не хотела знать ответ на этот вопрос, но понимала, что ей придётся. И что ей будет очень больно однажды.Блёдхгарм дёрнулся, выходя будто из какой-то дрёмы, и посмотрел в её сторону. Улыбнулся, обнажая клыки. Волчьи инстинкты взвыли, говоря, что клыки?— это угроза, но Туве успокоила их человечьим разумом. Плохо, что инстинкты берут верх.Сегодня она должна превратиться и поговорить по-человечески, а иначе в этом лесу заведётся обычная волчица, а Туве пропадёт навсегда.—?Привет, волчица,?— проговорил Блёдхгарм. —?Куда же ты запропастилась? Я пять дней ждал тебя.Она села и наклонила голову вправо.—?Знаешь, давно у меня ощущение, что ты понимаешь каждое слово, да только откуда оно берётся? Я хочу сделать кое-что, ты уж не сердись на меня.И тут Туве что-то почувствовала: будто её голову вскрывают длинным ржавым ножом, раскалывают череп, прорываются внутрь. Она завыла от боли и злости, отпрянув от проклятого фейри, а он вытаращил глаза и удивлённо на неё глядел.—?Разум в волчьем теле? Что ты такое? Оборотнями только коты бывают!И Туве зарычала. Что ж, проклятый фейри, сам напросился. Превращение вещь отвратительная, да только пусть посмотрит, а уж она с ним расквитается!И кости трещали, рвалась кожа, втягивалась шерсть. Туве дрожала, едва сдерживая скулёж, чувствуя, как втягивается морда, превращаясь в человечье лицо, как удлиняются пальцы, как исчезает хвост.И вот она, нагая, стоит на четвереньках, вся трясётся от боли, и слёзы едва не катятся по лицу. Она все пять дней пробыла волчицей, оттого обратное превращение было особенно болезненным.Она с трудом поднялась и едва не упала, однако выпрямилась и посмотрела этому фейри прямо в глаза. Волчья гордость сыграла в этот раз. Пусть только попробует вскрыть ей голову, она ему глотку раздерёт. А Блёдхгарм стоял поражённый и молчал, но Туве слышала, как бьётся его сердце, как струится по венам кровь, чувствовала его запах.Он проникал в тело, в грудь, и внизу живота начало тянуть, и она почувствовала то, что ощущала рядом с Мерит.—?Так ты… ты кто? Оборотень?Значит, с мире фейри оборотни тоже существуют? Вот только вряд ли могущественные эльфы их боятся.—?Волком я тебе больше нравилась? —?спросила Туве, даже не пытаясь прикрыться.—?Я… нет, вовсе нет. Я давно думал, что ты не обычный зверь, но не подозревал, что настолько.Она склонила голову влево по привычке, но потом опомнилась.—?Мне нужно одеться.Она развернулась, даже не дожидаясь его согласия, и пошла к шалашу, где лежала одежда. Шагов почти не было слышно, зато удары сердца гремели будто на весь лес. Туве достала тунику и штаны и быстро накинула.—?Так, значит, это правда, что какой-то волк своровал у Лианель её одежду,?— засмеялся Бледхгарм. —?И что же мне теперь с тобой делать?Туве пожала плечами. В конце концов, она напортачила в городе эльфов, так что понесёт наказание, если таковое ей присудят.—?Я могу отработать одежду.—?Я не об этом, маленький волчонок,?— эльф вновь улыбнулся. —?Не страшно, одежду мы новую сделаем. Неужели тебе хорошо живётся в этом шалаше?—?Не очень, но выбора у меня нет. Никакого заброшенного домика я не нашла, а ути не могла, потому что…Потому что её хотелось, чтобы с ней кто-то разговаривал, потому что тут было спокойно, и не было людей, готовых убить её лишь за то, что у неё два обличья.—?В общем, у меня были причины.—?Идём, волчонок. Если захочешь, мы дадим тебе дом и мягкую постель, еду и защиту.Идём? Блёдхгарм звал её так же, как и мама, обещая защищать, а потом ей вспороли живот, Ульф, обещал кров и помощь, а в итоге умер. Мерит давала ей чувство уюта, а потом…—?На мне проклятье. Каждый, кто приютит меня, умирает. Если тебе не страшно, фейри, я пойду с тобой.—?Мне не страшно. Меня мало кто может убить. Ты хочешь идти?—?Хочу.—?Тогда пошли.