Глава 4. Скука (1/1)
Посвящается Ами и Али-чан. С любовью, да :3
- Тогда тоже лил дождь?- сухой кивок в ответ, нет сил даже спросить, откуда он знает, нет сил даже понять, что он и не заметит движения головы, он же ее не видит. А может, и видит, ведь продолжает же говорить что-то успокаивающее. Точно,он ведь доктор. Она ведь пациентка, которая, кажется, сходит с ума, не в состоянии забыть мельтешение дворников перед глазами, ревущий внизу океан. Не стоило ехать в такую погоду. Много тогда не стоило делать.- Ты проснулась от напора воды?- Нет. Все было гораздо хуже. Гораздо,- звезды над крышей были мертвыми. Мертвыми и спокойными. Граф Толстой утверждал, что спокойствие – худший порок человека. Если бы бездушный парень из продолжения сна был бы знаком с творчеством великого классика, он, безусловно, бы согласился. И добавил бы, что скука – еще хуже.Хартфелия вынырнула на другой стороне моря, преодолев его за считанные секунды. А может, оно просто уменьшилось? В любомслучае, отплевывала тухлую воду она, уже схватившись за холодный кремень скал. Внезапно поднялась метель, пронзая колючим морозом продрогшую девушку. Ноги вязли в сугробах, а стены лабиринта отражали безрадостную поникшую блондинку, которая, к тому же, вся дрожала. Яркий, слепящий свет впереди она восприняла с тихим и обреченным вздохом. Это была вторая история. Последняя преграда сегодняшнего сна. И, боги, как же она ненавидит зиму!Копья льда. Снопы сосулек свисают сталактитами и вырываются из пола оскаленными клыками холода. Излишне отмечать явно минусовую температуру, какая еще может быть здесь, в голубом зале из прозрачного природного хрусталя? Прозрачные переходы образуют еще один лабиринт, от которого у Люси уже кружится голова. Он украшен сотнями потрясающих снежных скульптур – настолько реалистичных, что кажется, что они живые.И настолько испуганные у них лица, столько ужаса в остекленевших глазах, что Хартфелия понимает – они и вправду были живыми, только кто-то их заморозил. Дрожь колючими иголочками заставляет ее содрогнуться, но все-таки шагнуть вперед, желая поскорее выбраться отсюда. Люси скользит, отчаянно пытаясь за что-то зацепиться, пролетая сквозь стенки, и замирает только в середине зала. Там, где синевой отливает монолит трона. Там, где развалившись, сидит парень со снежно-белыми волосами и вьюгой в глазах, пустых и безразличных.
- Мне скучно, Шерри,- протягивает он голосом, таким же льдисто-колючим, как все вокруг. Люси безумно боится оказаться замеченной, пятится назад, но вновь утратившие чувствительность ступни подводят, и она падает прямо на трон.
Скука. Она мириадами снежинок убаюкивает Лиона. Словно вечность он сидит вот так – уперев о руку подбородок, не меняя положения и скривившегося выражения лица. Скука заморозила его душу уже давно, и ничто не способно растопить ее. Вьюга не нарушает тишины, не решается загрязнить идеальную чистоту заблудшими снежинками. Тихо, пусто и скучно. А еще ему ничего не хочется. Ни убивать, ни любить. Ни тратить жизнь на других, ни эгоистично прожигать ее в одиночестве. Ни-че-го. Этот лед вокруг навевает сон. Этот холод внутри уничтожает чувства. Остается только скука, смертельная скука без надежды на свет.
- Мне скучно, Шерри,- недовольство растрескивает ледяную корку безразличия.
- Простите, Лион-сама, что мне сделать?- ярким пятном в этом царстве бледности появляется девушка с розовыми волосами. Губы – словно спелые вишни, локоны заколоты назад, открывая миру большие сияющие глаза. Девушка прекрасна и покорна. Настолько, что Люси поеживается, обнимая себя за плечи, чтобы сохранить хоть капельку тепла.
- Развлеки меня,- зевает тот, кого она назвала Лионом. Шерри хлопает ресницами, и уголки губ опускаются.- Но я не знаю как,- голос жалок и похож на лепет. Парню это не нравится, он фыркает, и огромная сосулька разбивает вдребезги пол рядом с девушкой. Ледяные осколки брызгают во все стороны, но Шерри не двигается, даже когда один из них прочерчивает стремительно набухающую алым полосу на ее щеке. Блондин смеется, и даже его смех колючий, как вихрь снежинок в морозную ночь.
- Хочешь, я расскажу тебе о статуях?- он спрыгивает с трона и большим пальцем поднимает подбородок розоволосой. Наклоняет свою голову, рассматривая царапину, и одним прикосновением замораживает ее, оставляя уродливый рубец.- Это моя первая статуя,- сквозь синий лед можно разглядеть мальчика с белыми, как снег волосами и упорно вздернутым подбородком. А еще Люси откуда-то точно знает, что этот ребенок, вмороженный в куб – Лион.
- Это ведь вы?- дрожащим голосом озвучивает ее сомнения Шерри.- Да. Я был слишком слаб и замахнулся на слишком мощное заклинание. К сожалению, метель стерла все воспоминания о том, зачем я это сделал, оставив лишь легкий, полупрозрачный намек на двух виновников произошедшего – брюнета-напарника и брюнетку-учительницу,- кивок в сторону лабиринта. Стены расступаются, демонстрируя застывших людей. Только их лица отличались от масок ужаса остальных статуй. Женщина грустно улыбалась и стояла, опустив руки, словно не желая мешать нерадивому ученику. Лион нахмурился.- Она даже тогда ничего не сделала. Просто стояла и смотрела, как я ее убивал, хотя вполне могла сделать то же самое со мной. Но она просто стояла и смотрела!- голос дрожал от злости, глаза, сощурившись, разглядывали черноволосую женщину.- Глупая и слабая человечка! Она была слишком мягкотелой для повелительницы льда,- резкий удар рукой разбивает статую на мелкие части, громким звоном ударяющиеся о хрустальный пол. Словно время остановилось, позволяя получше рассмотреть крупный алмаз сочувствующей улыбки, дробящиеся сосульки волос и крошево взгляда. Ул больше нет, а губы Шерри продолжаются длинной царапиной.- Грей,- голос блондина полон презрения.- Пытался драться, вот и застыл так неэстетично, портит мне всю коллекцию,- брюнет ощерился заклинаниями, что до сих пор сверкали искрами во льду. Гневный взгляд, казалось, прожигал насквозь, будто время и холод над ним не властны. Девушка с малиновыми локонами склонила голову, защищаясь от летящих осколков статуи, которой тоже больше нет.
- Мне скучно, Шерри,- замирает парень. Люси скрутилась калачиком за троном, ресницы покрылись инеем и дрожат, порываясь опуститься, навеки отрезая ее от света и погружая в беспросветную тьму и холод.
- Что…что я могу сделать?- глухо спрашивает Шерри, не видя кривой ухмылки, трещиной прорезавшей лицо блондина.- Убегай,- шепчет он.- Что?- глаза удивленно распахиваются, Лион хохочет, а с пальцев его срываются ледяные орлы. Они кружат хищной стаей над девушкой, пикируя вниз и выклевывая кусочки кожи.- За что?- плачет она, и хрустальные слезы льдинками скатываются по щекам. Она убегает, убегает, зная, что это бесполезно, путаясь в лабиринте и врезаясь в прозрачные стены. Крошево льда режет босые ноги, и алые капли крови окрашивают снег в цвет ее волос.- Ты испортила белизну моего тронного зала,- протягивает Лион, вновь усаживаясь на свое место. Пока идет охота, ему остается лишь наблюдать, как голодные птицы преследуют жертву, как ее кровь окрашивает пол.Шерри больше не бежит. Она свернулась калачиком в очередном тупике, израненная и рыдающая. Она не слышит шагов, которые гулким эхом отдаются в ушах Люси. Она не видит, как орлы рассыпаются ворохом снежинок, припорашивая легкой пылью ее волосы. Она не поднимает головы даже тогда, когда ее постепенно начинает охватывать странное оцепенение. Просто она знает, чем все закончится.- Мне скучно,- вздыхает Лион, развалившись на троне. Новая статуя заняла свое место в очередном из тупиков, а вот новой игрушки пока нет.Но это ничего, он подождет, пускай это и безумно скучно.