Глава 7 (1/1)

Иёджи редко мучили дурные сны. В основном из-за усталости до такой степени, что мозг попросту отрубался и был не в состоянии показывать какие-нибудь образы и картины, но сегодня, похоже, исключение. Хотя лучше оно таковым не являлось, так как то, что разум яута воспроизвел, воин совсем не хотел вспоминать: недавнюю групповую охоту, а именно одного из ее участников - Азз-Нара, заклятого врага Иёджи, и его тупую ручную тварь, которую яут поклялся убить самым жестоким способом. Тот хитрый гаденыш в пылу сражения, вместо помощи охотнику с новенькими, прошмыгнул дальше и в одиночку добыл трофей, предназначенный для всех. Однако, к разочарованию этой сволочи, Старейшина похвалил не только его, но и Иёджи, который остался с Младшими и не допустил потерь. Тогда стоило видеть выражение морды этой вероломной змеюки, только даже оно не обрадовало воина в полной мере, ведь этот скользкий сукин сын, вечно наступавший ему на пятки, сейчас особенно сильно задел яута. Охотник понимал, чтоАзз-Нар идет практически наравне с ним за счет своей изворотливости, а не физической силы и умением обращаться с оружием, здесь Иёджи мог дать ему огромную фору. Уязвленное самолюбие давало о себе знать, заставляя оттачивать бойцовские навыки до еще большего совершенства, тренироваться до изнеможения и брать самые опасные охоты. Кстати последняя такая вылазка успехом не увенчалась - Иёджи опоздал, зверь банально сдох от старости, поэтому озлобленный яут, дабы не возвращаться назад с пустыми руками и не вызывать язвительных насмешек соперника, приземлился на обитаемую планету, как выяснилось позже, с человеческой лабораторией. И насобирал парочку отличных людских черепов. Вроде, отличный расклад, если закрыть глаза на крушение, за которое он отхватит по первое число, и Кайндэ, доставившей некоторые хлопоты. Кстати, а где королева? Охотник откинул руку на другой край кровати и успокоился, нащупав хитиновый покров чужого. И сразу же отдернул ее, ощутив нечто влажное и вязкое, словно ксеноморфья незатвердевшая слизь для строительства гнезд. Если так, то Иёджи не желал видеть случившегося с судном. Но его догадки были разрушены, когда воин учуял терпкий металлический запах крови. Сон, как рукой сняло, яут резко поднялся и оглянулся, все: кровать , чужой да и сам охотник- перемазано в еще не запекшейся крови.- Кайндэ! какого черта. Проснись сейчас же! Что произошло?

Явно не совсем понимая происходящее, практически спящая королева еле подняла голову и потом уткнулась ей в яута, еще больше его пачкая. Воин, подловил на мыслях, чтоснова беспокоится о чужом, и укорив себя же за это, легонько потряс Семнадцатую за плечи, та лишь покомфортнее устроилась на нем. Иёджи начинал злиться.

- Кайндэ, встала немедленно!Сопроводив свою речь недовольным рычанием, охотник добился нужного результата- ксеноморф подпрыгнула от испуга и судорожно озиралась по сторонам. Взъерошенная королева успокоилась только по прошествию нескольких минут, убедившись в своей полной безопасности. Хотя ?безопасностью? навряд ли можно назвать выволочку, которую устроил Иёджи. Чужой просто стояла, виновато опустив голову, выслушивая долгий поток непонятных слов в свой адрес, пока охотник внезапно не замолчал. Он повернулся к кровати и стал скидывать на пол грязное постельное белье, взял его в охапку и побрел на улицу, королева последовала за ним на четырех лапах, показывая осознание вины и подчинение. Путь к реке, как определила ксеноморф, пролегал в полной тишине, иногда казалось, каждый тяжелый шаг воина раздается на весь лес. Вдруг яут резко остановился и шумно выдохнул, это заставило Семнадцатую напрячься и подготовиться к новой ругани.-Ладно, прости меня, я слишком погорячился. Из-за этой мелочи мне не следовало так злиться.Воин, совершивший личный подвиг, собирался двинуться дальше, только почувствовав осторожное прикосновение Кайндэ к своей ноге, высвободил одну руку и, при этом, чуть не потеряв равновесия, погладил королеву в ответ. Та сразу же воспряла, встала на свои привычные задние лапы и побежала дальше, оставляя Иёджи позади. Отношение ксеноморфа к охотнику крайне удивляло последнего, ее преданность и всепрощение очень странно вяжутся со славой смертельно опасной твари. Возможно, слепое старание угодить охотнику в силу ее месячного возраста, хотя вряд ли к чужим могут относиться все эти возрастные заморочки. Догадывается ли королева в своей детской наивности, что долг перед ней единственная вещь, которая удерживает воина от сбора замечательного трофея, и при иных событиях он немедленно снес бы голову ксеноморфа без угрызений совести и чести? Впрочем, Иёджи не будет философствовать о комплексах королевы, ему абсолютно плевать, что с ней там делали люди, раз превратили непокорную убийцу в покладистую зверушку, сейчас ему надо сосредоточиться на делах насущных. Например, на сдерживаниижелудочных спазмов от тошнотворного запаха начинающегося разложения туш местных плотоядных, валявшихся вдоль берега. Кажется, яут догадывается о произошедшем здесь, судя по тому, как Семнадцатая яро разгоняет трупоедов и сама с упоением и ликованием заглатывает куски мяса, не утруждаясь прожевывать. А Кайндэ молодец, смогла одолеть нескольких врагов больших по размеру, чем она, конечно, такая добыча у охотников используется для легкой разминки, но для ксеноморфа вполне хороший результат, особенно того, который сражается лишь с помощью инстинктов и эмоциональных импульсов без какой-либо тактики боя. Вот и сейчас чужой угорело носится от одного тела к другому, отгоняя вечно возвращающихся обратно на свой пир за ее счет всевозможных падальщиков, вместо того чтобы разорвать в клочки кого-то из них в пример остальным. Усмехнувшись, но промолчав, яут, быстро прополоскал все тряпки и развесил на ветках, заморачиваться особо не пришлось, благодаря относительно свежей крови. Покончив с этим явно не мужским занятием, он сам поспешил отмыться от достижений королевы. Это, конечно,не замет полноценную горячую ванну, от которой Иёджи успел отвыкнуть, поэтому эта маленькая радость цивилизации занимает почетное место в списке желанного. Впрочем, сама по себе возможность умыться уже довольно хорошо, даже в полевых условиях. Не успел охотник зайти в реку по пояс, вода сразу же побагровела и кровавой дорожкой устремилась дальше по течению. Семнадцатая же не горела желанием поплавать с яутом, на данный момент она предпочтет наслаждаться вкусом своей добычи, хоть ее изрядно потрепали все, кому не лень, все равно триумф ощущается с каждым куском. После трапезы, чужой, оставив плескавшегося в воде Иёджи, пошла под деревце, свернувшись в клубок и оградившись длинным хвостом, словно стеной, задремала, ведь ксеноморф так и не выспалась из-за ночных похождений и охотника. Прохладным утром на покрытой росой траве не так уютно, как на мягкой кровати вместе с теплым воином. Значительный критерий, но чужому сейчас это не важно. В улье, наверно, спать также приятно, как и с Иёджи, рядом с братьями, сестрами и главное с матерью. И играть с ними точно очень весело, прыгать и носиться под тщательным присмотром преторианцев или Царицы. Скорее бы прийти в гнездо, она обязательно отведет туда охотника, скажет что, он - хороший, и Императрица разрешит яуту остаться с ксеноморфами. А если придут люди, они вместе порвут их на части, не позволят разрушить свой родной дом. Потом из них вылупятся новые братики, и они станут большой семьей, словно гнездо Старейшего Матриарха, занимающее целую планету. Да, именно так все и будет. Интересно, а какой была её собственная мать? С самого момента появления на свет она ждала увидеть свою Царицу и услышать ее успокаивающий, чарующий голос, но вместо мамы, узрела странных существ. Семнадцатая перепугалась до полусмерти и устремилась обратно в носителя. Ей не позволили этого сделать, словили и швырнули в камеру, даже не дав увидеться с другими ксеноморфами. Для покрытого еще мягкой кожей грудолома холодная клетка оказалась ужасным испытанием. Чужой доползла до ближайшего заветного угла, Забившись в него, будущая королева тщетно пыталась согреться, сворачиваясь кольцами. Тогда напуганная, голодная и замерзшая Семнадцатая еще не теряла надежды ощутить присутствие матери. Шли минуты, часы, дни. Чужой росла, камера, казавшаяся огромным миром, преодолевалась вдоль и поперек за пару секунд, а голоса Императрицы так и не было, даже малейшего чувства ее существования вообще. Одиночество пожирало молодую королеву изнутри, и общение с родичами не могло облегчить ей душу. Единственное спасение - это забиться в ее привычный угол подальше от удерживающей машины, прильнуть к нему и представлять на его месте свою мать. Ксеноморф понятия не имела, как та выглядит, поэтому с младенчества и до сих пор для чужогоона выше и сильнее всех этих страшных двуногих. Кто же знал, что ученых не устраивала постоянная ?вялость? ксеноморфа. За еле живую королеву, в которую вложили целое состояние, они могли получить нехилую взбучку от начальства. Один из них, зайдя в комнату наблюдения и застав чужого в обычном месте. Наверняка, опять хотят усыпить и ставить опыты. Семнадцатая давно смирилась и безразлично взирала, как человек с помощью ключа на шее открыл предохраняющую панель и нажал на крупную красную кнопку. Уж лучше бы он действительно хотел отрубить чужого, ведь даже самые омерзительные эксперименты не сравнить с этим. Моментально в камеру со всех сторон начали бить струи белого газа. Хватило доли секунды, чтобы испытать такую боль, с какой прежняя и рядом не стояла. Лютый холод пронизывал до костей острыми иглами, впиваясь под кожу и распространяя ледяной яд в крови, обжигал, будто раскаленный до бела на углях из самых глубин ада металл. Хитин покрывался ледяной коркой и, не выдерживая критически низкой температуры, трескался и покрывался струпьями, открывая вид на застывавшую прямо на глазах кислоту. Ноги подкосились, и королева с грохотом присущим безжизненным статуям рухнула на пол. Она услышала, как с противным лязгом отломался, кажется, палец, но из-за непроглядной пелены и сковавшего Семнадцатую смертельного холода не получится ни посмотреть, ни почувствовать. Она уже сдалась и терпеливо ждала своей кончины. Ученый вдруг проявил свое великодушие, оставил кнопку в покое и ушел. Чужой лежала на голом полу, словно неподвижная часть интерьера наравне с механизмом обездвиживания ксеноморфов. Позже эта процедура повторилась еще два раза, после чего, королева никогда больше не приближалась к злополучному углу, даже если становилось невыносимо холодно, не только из-за азота, от накатывающей волны внутренней боли, которую не излечит никакая регенерация.А когда до приезда той верхушки корпорации осталось совсем немного, в соседнюю камеру приволокли кого-то и явно не ксеноморфа. Таких странных она не видела, хотя здесь никого, кроме собственных братьев и людей, в общем, не водилось, по крайней мере, в лаборатории. И Семнадцатая искренне посочувствовала ему, возможно, он и представить не может, что за ужас ожидает его здесь, но и обрадовалась, ведь наконец-то, рядом кто-то, кому будет так же одиноко. Подул прохладный ветер, и, придавая воспоминаниям о кошмаре большей реалистичности, заставил королеву сильнее съёжиться, однако теплое и живое прикосновение охотника отогнало призраков прошлого.- Кайндэ, ты так и собираешься с деревяшкой обниматься вся в крови? Если да, то учти, скоро точно пойдет дождь, а на корабль в таком виде я тебя не пущу. Чужой нехотя зашла в воду, поплавав недолго и выйдя обратно, отряхнулась и последовала за яутом, ждавшим под деревом, подперев его и скрестив руки на груди. Не успели они пройти и десятка метров, как зарядил сильный ливень, о котором воин прогнозировал. Это лишь половина беды, когда раздался гулкий раскат грома, королева, никогда не сталкивавшаяся с данным погодным явлением, без промедлений забилась под мощные корни. Охотник закатил глаз, многострадальчески вздохнул и, решив не тратить время на объяснения, просто вытянул Кайндэ и потянул за собой. Стена дождя закрывала практически всю местность, только это мало волновало Иёджи, уверенно гнавшего вперед, ему сейчас важнее не промокнуть до нитки. Повезло еще, что белье высохло, и яут успел отнести его на судно, пока ксеноморф дрыхла.По пришествию на корабль он скинул нижнюю часть доспеха, служившую пока основной, в кирасе и сетке не было нужды, и остался в водонепроницаемой поноженной подкладке. Семнадцатая же не церемонилась и, наскоро отряхнувшись, до сих пор в испуге смотрела по сторонам, выискивая потенциальную опасность. И уже, будучи внутри надежного звездолета, побрела к кровати, так как понимала: больше заняться нечем, а яут точно не собирается с ней играть. Но внезапно ударившей со всего маху молнии где-то вдалеке хватило, чтобы инстинкты сработали мгновенно, заставляя в один прыжок достичь и спрятаться в самую дальнюю часть постели, свернувшись в клубок и не смея ?носа? высунуть. Слишком страшно, и даже присутствие рядом абсолютно спокойного охотника не могло успокоить королеву, и тем более помочь заснуть и переждать. Оставалось лежать и вздрагивать от каждого оглушительного звука. В отличие от ксеноморфа Иёджи сразу же нашел себе полезное занятие в своем наручном компьютере. Ремонт практически завершен, поэтому следует осведомить о своем возвращении в скором времени. Также Вождю будет интересно о появлении новых охотничьих угодий, где полно достойной добычи. А о королеве лучше умолчать, дабы не навредить ни самому себе, ни ей. Уж кому-кому, а причинить вред этому Кайндэ охотник хотел меньше всего. Ведь он-то знает, чем закончится его разглагольствования об этом ценном чужом. Сначала поимка и клетка, потом остаток дней в качестве ?несушки?. Иёджи ни в коем случае не должен допустить такого исхода для Семнадцатой, не понимая почему. Она такой же ксеноморф, как и остальные, только позже станет Маткой. И как раз с его образом тучной, озлобленной до предела, неподвижной Королевы никак не вяжется с этим боящимся простой грозы недоразумением – полной противоположностью. Может это представление яутов неверно, и каждый день, проведенный именно с такой королевой, расшатывает его веру, а непоколебимость одно из главных качеств истинного воина. Постепенно раздумья привели охотника в неясное раздражение, которое он не мог разумно истолковать. Его провоцировало буквально все: проклятый климат планеты, не позволивший мирно отремонтировать не менее проклятый двигатель, дождь, барабанивший по корпусу и действующий на нервы, и, наконец, дрожащая, словно лист на ветру, Кайндэ, от которой кровать ходуном ходила. Как ни закрывал Йёджи глаза, вдыхал и выдыхал в тщетных попытках успокоиться, все без толку. Тогда остается выход – сократить число раздражителей, капающих на мозги, и так как Иёджи не шаман и не способен подчинять силы природы, поэтому придется понянчиться с трусихой. Понимая, что распинания о холодных и теплых потоках воздуха не подействует, воин попросту притянул к себе удивившегося ксеноморфа. Безусловно, язык телесного тепла она поймет лучше научных рассказов. Немного ошарашенная и сбитая столку Семнадцатая не знала, как ей нужно реагировать и не решалась что-то сделать, но громкий удар молнии сразу же изгнал эту робость. Вжавшись в охотника, королева замерла в ожидании своей последующей участи, и, когда ничего страшного не произошло, расслабилась. Вскоре Кайндэ поудобнее устроилась прямо на коленях у Иёджи, подбив свою голову под его ладонь, тем самым, призывая воина снова погладить ее. Тот особо и не возражал и водил рукой по ребристому королевскому гребню, чужой сама подстраивалась, где ей приятнее. Это продолжалось до тех пор, пока пальцы охотника случайно не притронулись к загривку, который на протяжении огромного количества времени используют старшие чужие для усмирения непослушного молодняка, и это уже стало безусловным рефлексом. Он крайне чувствителен, поэтому ?просьбы? преторианцев особенно убедительны. Самих их таким приемом не уймешь – покров там ороговевший и очень прочный. И хоть Семнадцатая имеет статус равный им или выше, строение тела, за исключением короны, вторых лапок и еще некоторых признаков, сходно с обычными дронами. Чуть яут коснулся того места, королева напряглась и вздрогнула, будто услышала очередной раскат грома, однако осталась в текущем положении. Охотник не был знаком с физиологией Кайндэ на столь высоком уровне и продолжал гладить ее, то слегка сжимая, то, переминая кожу пальцами. Чужой, не знавшая, что он так умеет, находилась в полуобморочном состоянии, бесконтрольно сжимая и разжимая пальцы на задних лапах. Она подсознательно обвила туловище яута стороной хвоста без шипов. Иёджи быстро смекнул: дело принимает совершенно иной оборот, потому отдернул руку. Семнадцатая терлась об его торс, обжигая своим дыханием, прося, чтобы воин избавил ее от появившегося из ниоткуда свербящего где-то внутри чувства.- Предупреждаю первый и последний раз, не прекратишь – я за себя не отвечаю. Игнорируя прямой приказ охотника, королева обняла воина и полностью приникла к его теплому телу. Зудящее желание непонятно чего требовало выпустить, не зная, как это можно осуществить, и чужой поддалась нахлынувшему порыву. Она снова клала свою голову под руки яуту, требуя больше ласки, и Иёджи охотно исполнял желание. Ему стало интересно, насколько далеко может зайти Кайндэ, доведенная им до полного исступления. Делать все равно нечего, а детские игры сейчас не привлекали. Воин с удовольствием позабавится, ?мучая? ксеноморфа и наблюдая за ее прелестной реакцией. Теребя заднюю часть шеи чужого, он просто упивался видом жаждущей королевы, которая елозила по нему и обвивала хвостом все в пределах досягаемости, то есть в основном яута. От созерцания этой дивной картины Иёджи сам начал возбуждаться. Особенно его заводила невинность Кайндэ. Будучи сжираемая похотью она лишь обжимается с ним. Может охотнику следует раздеться полностью, чтобы ксеноморф поняла? Нет, это было бы чересчур. Лучше пусть чужой действует сама, а он слегка подогреет ее чувства. Заставив ее извиваться и стонать от пары поглаживаний, воин не давал передохнуть. Семнадцатая уже не в состоянии терпеть и всячески показывает это. Она часто вздыхала, безрезультатно пытаясь остудить разгоряченное тело. Королева могла попросту лечь на прохладный пол, только ни разум, ни тело категорически не желали отстраняться от охотника. Да и яут не позволит ей уйти. Он тоже испытывает жар, страсть затуманивает разум, скоро Иёджи не сможет сдерживаться. И когда изнемогающая Кайндэ оперлась на него и посмотрела в глаза, уже моля его об освобождении своей греховной жажды, воин сорвался. Схватив за талию, он переместил чужого на кровать, а сам навис сверху. Вид нависшего охотника напомнил ксеноморфу произошедшее несколько дней назад, поэтому от одной мысли об этом, она задрожала, что не укрылось от яута.- Не бойся, Кайндэ, больно только в первый раз. Обещаю, тебе понравится, я умею доставить удовольствие. Расслабься... Несмотря на то, что, по идее, успокаивающий тон оказался больше похож на похотливый, он помог. Королева последовала его совету. В подтверждение этого Семнадцатая раскинула руки в стороны, открывая всю себя, чем охотник воспользовался в полной мере. Пальцы воина, принимая приглашение, блуждали по ее телу и уделяли внимание каждой части. Благодаря приобретенному в прошлый раз опыту, Иёджи ничего не стоило заставить королеву ерзать под собой, как только вздумается, от легкого прикосновения к шее или животу, ксеноморф проявляла чудеса гибкости, доселе и не снившиеся яуту. Он постепенно спускался вниз, оставляя сладкие и просто райские ощущения, однако, не добравшись до самого важного, охотник резко, к недоумению ксеноморфа, убрал ладони. Разыграв свой аппетит, воин готовился перейти к главному блюду, он поспешил избавиться от плотно прилегающей подкладки, которая так ужасно неудобно стесняла его. Иёджи, оттягивая загривок Кайндэ, приник к ксеноморфу своим горячим и твердым членом. Забеспокоившаяся королева осознавала, зачем Иёджи дотронулся до нее этой штукой, но чужой решила довериться словам охотника и, замерев, томительно ожидала его дальнейших действий, ведь внутри уже все ноет, настойчиво требуя желаемого. Воин не заставил себя долго ждать, и медленно проникал в Семнадцатую. Она была такой же узкой, словно впервые, яут начинает чувствовать, как ксеноморф приятно обжимает его и не хочет отпускать, и раз так, то Иёджи с радостью будет входить глубже и глубже. Взяв небыстрый темп, он, опираясь одной рукой на кровать, другой приподнял Кайндэ, чтобы они соприкасались своими телами и возбудились еще больше. Ощущения Семнадцатой были просто замечательными. Сперва немного больно, воин оказался не совсем прав, но он умело заглушал ее, и все быстро прошло, тем более то, что он делает, просто восхитительно. Когда яут в ней, внутри так хорошо, и будто королева пылает жарким огнем. Повинуясь до сих пор дремавшим инстинктам, чужой обхватила воина ногами, подстраиваясь под него. Охотник не позволил и резко сменил темп, Кайндэ громче застонала от удовольствия, пронизывающего насквозь. Попытка ксеноморфа, хоть что-то проделать в постели заслуживает награды, и королева ее получит. Становившийся жестче Иёджи неумолимо приближался к развязке, в отличие от чужого, которой оставалось совсем чуть-чуть до своего пика. И только он снова вошел на всю длину, Семнадцатая не удержалась и в судороге накатившего наслаждения сдавила охотника. В такой сладостной тесноте двигаться ему безумно нравится, видно, королева уже все и теперь содрогается от каждого толчка, в особенности сейчас, когда воин приобрел бешеную скорость. Для ксеноморфа это слишком, она сходит с ума от удовольствия, сильнее сжимая простыни. В попытке немного оторваться от Иёджи королева получила в ответ его приглушенное рычание, отбившее ее стремление. Он прижал чужого еще крепче, и последней оставалось повиноваться и, вскинув голову назад, стонать во все горло от того, что он выделывает. Наконец, еще одно движение и Иёджи, был на самой высшей точке этого прекрасного чувства, полностью оказавшись внутри Семнадцатой, излился в королеву, заставляя глядеть ее прямо охотнику в лицо. Чужой обмякла в его руках и жадно глотала воздух, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Отпустив королеву и опустившись рядом, яут хотел съязвить на счет низкой стойкости ксеноморфа, но все колкости были моментально выброшены им из головы, когда он увидел это подрагивающее, беззащитное и хрупкое тельце. Иёджи нашел силы дотянуться до отсека над кроватью, где лежало одеяло, в котором яут не нуждался все эти дни по причине нормальной температуры. Охотник прижал Семнадцатую и укрыл их обоих. Похоже, королева улыбается, или это мрак подшутил над зрением Иёджи. В любом случае, воин посильнее прижал Кайндэ. И ревевшая снаружи буря теперь ей не страшна.