Глава 8 (1/1)
Хорошо задавшееся утро вполне предвещает хороший день в целом. Так как яут отлично выспался, то он пребывал в приподнятом расположении духа, а пробуждение в обнимку с Кайндэ было приятным дополнением, конечно, сперва, по мнению охотника, совершенно неприемлемым. Но зверя, бушевавшего внутри, приручил, умиротворенный и, вроде бы, довольный, даже больше, чем обычно вид ксеноморфа. Все-таки Иёджи снова это сделал, снова наступил на эти же грабли, хотя на такие грабли воин совсем не прочь понаступать еще. Стоп! О чем он только думает? Неужели, окончательно с катушек слетел? Чтобы он спал с какой-то добычей? Да ни за что на свете! А разве королева ею является? Совсем нет, не для него. Кем же в таком случае? Этот вопрос мучает Иёджи слишком долго, настолько, что он готов головой о стену биться, лишь бы найти ответ. Жаль, не поможет. Тогда кто же она? Тупое животное для охоты? Полная чушь. Убийца, выведенная ради наживы людей? Возможно. Ксеноморф, помогавший сбежать из лаборатории? Не возразишь. Сильный Кайндэ? Есть такое. Преданный ему чужой? Абсолютная правда. Маленький ребенок, за которым глаз да глаз нужен? Бесспорно. Любовница?!..А вот сейчас яут перегнул палку, поэтому пора заканчивать все эти размышления и копания в себе и начинать новый день. Лишь королеве простительно проваляться в кровати до полудня, особенно после бурной ночки, а ему это с рук не сойдет. Все равно, если он сам проснулся, то уже больше не сможет заснуть. Когда Иёджи, откинув одеяло, благополучно перелез через ксеноморфа, та стала ерзать и поджимать под себя ноги, видимо, ощутив отсутствие рядом чего-то согревающего, и пытается вновь его найти. Заметивший это охотник, спохватившись, накинул обратно на Семнадцатую ткань, еще хранившую его тепло, и машинально погладил чужого. Подействовало не хуже снотворного, дерганый и беспокойный сон Кайндэ опять обернулся размеренным и безмятежным. Разобравшись с внезапно появившейся проблемой, Иёджи, как можно тише, облачился в доспех и взял копье, так как сегодня необходимо было поймать себе что-нибудь на обед и хотелось покончить с этим побыстрее, тем более с утра травоядные еще сонные и рассеянные. Охоту ради пропитания можно считать тренировкой, но в ней никакого удовольствия и наслаждения, только небольшое удовлетворение от того, что яут не останется обделен свежим мясом.Выследить не блещущих умом животных с развитым стадным инстинктом не составит труда, когда знаешь нужные звериные тропы. По старым следам, ведущим к реке, воин определил: на водопой звери еще не приходили, значит, засаду он устроит именно здесь. Травоядные не отличаются пунктуальностью, поэтому охотник будет дожидаться их при большом везении минимум час. Ему не впервой, как-никак у него тоже присутствует выдержка. Активировав маскировку и тихо притаившись за листвой на ветке с хорошо открывающимся обзором, яут терпеливо ожидал, вслушивался и всматривался в предполагаемое место появления добычи. Маска значительно способствовала,предполагая просмотр в нескольких режимах и возможность отделить и идентифицировать каждый звук с помощью многочисленных микрофонов. Однако пока не было ничего издалека напоминавшего на поступь группы существ крупного размера, коей являлось скопление этих местных травоядных. Из боевой готовности Иёджи плавно перешел к нейтрально-пассивной и теперь скучающе фиксировал незначительные изменения окружающего пространства. Он уже подумывал, что следовало бы поставить ловушку и идти заниматься своими делами, увы, поздно, если охотник вернется за капканом на корабль или станет мастерить из подручных средств, то есть шанс упустить момент, и воин будет вынужден выслеживать стадо по всему лесу. Лучше уж закончить начатое, ведь ему же совершенно не хочется потратить столько времени на поиски добычи.И вот, наконец, вожак соизволил привести свое стадо. За этим горделиво идущим предводителем шагали остальные животные, торопящиеся утолить свою жажду. Когда они добрались до водоема и упивались живительной влагой, глава, позволив себе забыть об осторожности, отлынивал от защиты своего гарема, окунув морду в воду и поедая водоросли. Иёджи, не спеша, выпрямился во весь рост, выхватил копье и прицелился,. Плазмомет он не взял, так как обед пришлось бы соскребать с земли, нежели потрошить. Жертву яут выбрал не слишком маленькую, но и не громадную. Похоже, это был молодой самец, которого еще не прогнали на произвол судьбы. Об этом можно судить по небольшим рожкам на голове, не идущим ни в какое сравнение с величавой и ветвистой короной вожака. Все решилось за долю секунды, рука охотника не дрогнула не при замахе, не при броске. Теперь вместо шумного блеяния на берегу царит гробовая тишина. Животное, буквально пригвожденное оружием, которое само вошло в землю где-то на треть, пискнуть не успело, как уже рассталось с жизнью, зато охотник обеспечен провизией на ближайшие дни. Позабыв о чувстве голода, но, все же разведя костер заранее, Иёджи с полной серьезностью принялся за ремонт, предварительно закинув лишнюю амуницию на звездолет, где, как и ожидалось, застал спящую королеву, закутавшуюся в одеяло с головой, словно в кокон. А ведь ему придется поделиться с ней: от добычи Кайндэ ничего не осталось, растащили все до последней косточки. Не то чтобы эта мысль была омерзительна яуту, просто совсем не привычна. В любом случае он поделится с ксеноморфом, и не, потому что Иёджи должен чужому, а потому что хочет это сделать. И закончим на этом, пора делом заняться. Как и предполагалось, Семнадцатая проснулась, только когда небесное светило уже сдвинулось в сторону заката. Точнее ее разбудило банальное урчание желудка. Нехотя отлепившись от тепленькой кровати, королева вышла наружу. Яут нанизывал куски свежатинки, наверно, пойманной утром. Сглотнув накопившуюся слюну от ласкающего нюх запаха, ксеноморф прошла мимо, рассчитывая обнаружить что-то съедобное в лесу, иначе будет довольствоваться вегетарианской диетой и пастись на лугу аж до темноты. Семнадцатая уже собиралась пойти по обнаруженному следу, однако воин привлек ее внимание негромким рычанием. Он отвернулся от огня и пристально смотрел на чужого, протянув руку с обесшкуренным шматком мяса. Королева подходила медленно и остановилась, когда до такого соблазнительного кусочка оставалось лишь несколько сантиметров, не решаясь приблизиться. Мало ли, она не так поняла, и яут хотел только продемонстрировать свою добычу.
- Мне, что, самостоятельно тебе в рот запихнуть и прожевать помочь?Очнувшись от осознания смысла фразы, она торопливо схватила окорок, усевшись рядом, и помогала себе руками удерживать его, не желая извалять мясо в земле. Иёджи вернулся в первоначальное положение и продолжил заниматься своей едой. Только в мыслях охотника металось возмущение одним: этой осторожностью Кайндэ, будто он какой-то страшный монстр. По идее, воину должно быть абсолютно наплевать на отношение ксеноморфа. Даже если учесть все, что было между ними - это всего лишь случайность, произошедшая один раз в жизни, не более. Тогда чего же яут хочет от нее? Королева и так к нему ластится в знак благодарности, несмотря на протесты воина, и охотник готов поспорить: чужой сейчас опять это сделает. Видели бы Иёджи остальные яуты, оказались бы в шоке, да и он сам начал замечать обострение своей сентиментальности, ежели так можно назвать желание позаботиться о Кайндэ. Возможно, это связано с внезапным появлением в нем каких-то зачатков главного, хотя, когда с тобой по сути маленький,любопытный ребенок, хочешь, не хочешь, придется стать вожаком. И как любой лидер, он прямо сейчас вынужден выбрать свой следующий поступок. Еще полутора неделями ранее ответ был очевиден, а теперь: игнорировать или притянуть к себе Семнадцатую, которая, закончив с едой, порывается, однако побаивается приблизиться. Решено. Лучше охотникбудет жалеть о совершенном, чем о собственном бездействии. Обхватив небольшую фигурку чужого, яут практически усадил королеву себе на колени. Она не сразу сориентировалась после такого непредсказуемого поступка со стороны обычно достаточно отстраненного охотника. Иёджи понял, что от него подобного не ждали, когда ксеноморф вздрогнула и выпрямила хвост, однако не обратил внимания, все равно чужой успокоилась и на данный момент с интересом рассматривает языки пламени, удобно устроившись на воине. Яуту следует снова приступать к работе, так как с трапезой он уже закончил, только очень не хотелось прерывать эту идиллию, поэтому Иёджи решил продлить ее подольше.
- У тебя до сих пор нет имени. Позволь мне дать его,- Семнадцатая кивнула,- Я назову тебя Обсидиан. Твой окрас точь-в-точь цвет тьмы обсидианового кинжала, который... Конечно, травить байки о не столь далекой ?молодости? у костра лучше с другими охотниками, однако сейчас достаточно и слушающего с неподдельным интересом ксеноморфа. Да уж, говорить с чужим, поглаживая ее по спине - в этом, точно, есть нота безумия. Вскоре Иёджи плавно перешел к рассказам о своих славных охотах, хоть и осознавая, что смысл его речей постепенно ускользает от Кайндэ – та все равно ловит каждое слово яута, будто зеленый юнец, внимающий рассказам Ветерана, по крайней мере, воин мог сравнить только так. Продолжалось все это часа два, и даже отсутствие шумихи и задора, присущих подобным посиделкам, ни капли не омрачало настроения. Когда, наконец, Иёджи вспомнил о корабле, до наступления ночи осталось совсем ничего, поэтому начинать что-либо глупо, а спать еще рановато. Обсидиан стала понемногу ?оживать?, видимо, задремав под рассказы воина. Как ни странно королева сама слезла с Иёджи. Точнее лениво сползла, и по-кошачьи потянулась, поочередно вытягивая лапы, словно пытаясь до чего-нибудь дотянуться. Этим нелепым шагом на прямых ногах она так и добралась до дерева, и с нескрываемым удовольствием начала точить когти о ствол, раздирая тот в щепки, изгибаясь, как только возможно. Змеиная гибкость Кайндэ завораживала, особенно идеальные изгибы тела, намертво приковывающие к себе взгляд яута. Даже просыпается желание проверить, на что королева способна, и, непосредственно, этим воспользоваться. Закончив столь привлекательное для глаз Иёджи зрелище, чужой, удовлетворенная результатом, задумала от нечего делать послоняться по окрестностям,. Сил у нее после долгого сна хоть отбавляй, и их надо потратить. Но, видимо, одной ей скучно. Ксеноморф присела и пару раз запрокинула голову назад, приглашая воина с собой и ожидая его ответа. Охотник не стал долго раздумывать: ему не очень то хотелось уныло сидеть и просто пялиться на огонь. Попросив подождать, яут вооружился копьем из предусмотрительности, ведь он совсем не желает быть беззащитной обузой, если что случится. Дождавшаяся охотника Обсидиан радостно бродила по лесу без какого-либо определенного пути, то и дело, останавливаясь и принюхиваясь к окружающим запахам. Иёджи ни чуть не возражал, однако казалось, будто Кайндэ не провела здесь столько дней, а прямо сейчас сбежала из человеческой лабораторной клетки и видит всю растительность впервые. Несмотря на необходимость возвращаться, она продолжала бодро шагать по рощам, постоянно обнаруживая съестное. И тут внимание королевы привлекло раскидистое дерево, склонившееся под тяжестью собственных плодов. Чужой мигом подлетела к нему, ловко забралась по веткам и скрылась в крыше из изумрудной листвы. Чего и следовало ожидать, поэтому воин спокойно отреагировал и, воткнув оружие в землю неподалеку, сел на траву, облокотившись о ствол, ожидая ксеноморфа. Семнадцатая не являлась бы Семнадцатой, если забыла бы о яуте. Держащая в зубах неизвестный фрукт, чужой свесилась с ветки вниз головой перед лицом Иёджи. Отказавшись, охотник снова был оставлен в покое. После примерно десяти минут хрумкающих и карабкающихся звуков, королева утолила голод и спустилась к воину. Он времени даром не терял и уже собравшийся направился домой, предварительно предложив Обсидиан погулять в одиночестве и получив отрицательный ответ. Неспешным шагом они добрались до звездолета, Иёджи, которому завтра предстоял целый день, погруженный в ремонте, сразу же отправился спать, а отвлекшаяся какой-то, по ее мнению, диковиной королева осталось снаружи. Потом удовлетворив любопытство, ксеноморф поспешила к охотнику. Тот еще не уснул, лишь прикрыл глаза, отодвинув от себя одеяло. Когда Обсидиан забралась под одеяло, пока еще прохладная ткань заставила Кайндэ съежиться и ворочаться в попытке немного согреться. Яут вполне способен обойтись без дополнительного обогрева, своя горячая кровь отлично справляется. И он прекрасно осознает причину ерзаний Кайндэ. Снова воин вернулся к тому, с чего начинал, а именно этому треклятому выбору. Сейчас опять то, что ему хочется, совершенно противоречит тому, что он должен. Но раз Иёджи уже ступил на путь, угождающий его желаниям, охотник не станет останавливаться. Пускай все остальное горит адским пламенем. Дотянувшись до края одеяла и потянув на себя, яут тоже им укрылся. Сразу охотник требовательно притянул ксеноморфа, стараясь своими теплыми руками обхватить как можно тельца Семнадцатой и прижать непосредственно к себе. Поразительно! Совершенный организм не в состоянии сам согреться. Впрочем, они в таком не слишком нуждаются, и, благодаря этому, выдерживают температуры смертельные для других. Вот только чужой совсем не возражает, когда рядом лежит кое-кто тепленький в роли обогревателя, и Иёджи абсолютно без угрызений совести обнимает Обсидиан, блуждая ладонями по ее спине. Королева находилась в слабой дреме. Пожалуй, теперь холод не терзает ксеноморфа, она полностью расслабилась и начинает засыпать. Жаль, этот день подошел к концу и скоро наступит следующий полный дел, поэтому завтра Иёджи должен встать, как можно раньше, и приниматься за работу. Первый раз яут не разозлился из-за того, что проспал, хоть такое бывало крайне редко. Однако он же просыпался ни свет, ни заря и собирался встать, тогда почему?.. Ответ нашелся быстро: королева обхватила руку воина, даже маленькими лапками, и прижалась к ней. Охотник мгновенно вспомнил, как невольно разомлел от этой картины, да и еще вкупе со светившейся от счастья самой Обсидиан, и решил похалявить. Аккуратно разжав объятия ксеноморфа и не потревожив королеву, захвативший запчасти яут покинул корабль. Ближайшие два дня Иёджи провел с головой в починке двигателей, причем находясь в немного лихорадочном и в кое-то мере противном состоянии от чувства, что скоро все подойдет к логическому завершению. Это время Семнадцатая была предоставлена сама себе. Потом и настал момент истины: охотник, наконец, закончил. Все работало. И вот они оба стоят перед друг другом, словно на перепутье двух миров, хотя более точного сравнения было нельзя придумать. Каждый из них вернется туда, где ему и место. Только, похоже, королева слишком наивна для осознания такой простой вещи. Ксеноморф берет яута за руку и с присущей лишь ей легкостью и простотой тянет за собой. Яут даже не шелохнулся, она оборачивается и непонимающе смотрит на охотника. Взирая на удивленное лицо чужого, Иёджи медленно мотает головой.
- Нет, Обсидиан, я не могу остаться, ты же отлично знаешь,- Семнадцатая заметно поникла, в груди у охотника что-то сжалось, - Вот, пусть он будет у тебя. Воин снял небольшой череп, висевший на груди отдельно от остальной связки, и завязал уже на шее королевы. Кайндэ внимательно осмотрела и обнюхала его. Это не совсем трофей, он почти ничего не стоит, а больше служит талисманом для Иёджи - первая добыча как никак. Обычно после посвящения или раньше от них избавляются и вешают нечто более подходящее, особенно на такое видное место. Однако яут всегда был уверен: именно этот амулет приносит ему удачу и охраняет его. Теперь он будет у Обсидиан напоминанием, в частности из-за надписи вызывающе гласившей: ?Мое?, и главное в качестве защитника. Пауза после подарка достаточно затянулась, они оба не знали, что сделать или сказать. Пока чужой неуверенно шагнула навстречу, видимо, желая прижаться к охотнику, но воин опередил ее, схватив королеву, притянув к себе и заключив в крепкие объятия. Неизвестно сколько времени прошло прежде чем яут и ксеноморф оторвались друг от друга и расстались. Все это время Иёджи тщательно скрывал бурю внутри за своей маской. Перед его глазами до сих пор силуэт постоянно оглядывающейся Семнадцатой, исчезающей в зарослях. Вроде, Иёджи страстно желал конца этой странной во всех смыслах истории – чувство ожидания сменилось непонятным для него чувством пустоты, что ли. Наверно, из-за сложившейся привычки, просыпаться рядом с Кайндэ, возиться с ней целыми днями, и, наконец, с ней же засыпать, ну и чинить посудину, в которой сейчас летит к своим. Ладно, скоро воин будет демонстрировать человеческие головы с прилегающими к ним вырванными позвоночниками на зависть другим охотникам, выслушивать недовольство Старших о повреждении звездолета и праздновать возвращение с товарищами и соратниками: вернется к должной жизни, короче. И уж точно не забудет принести жертву Богам, моля даровать ему силы и доблести в бою и прося, чтобы другие Кайндэ приняли Семнадцатую. Эх, все-таки вопреки многому случившемуся Иёджи рад, что оказался тогда на той планете так же случайно, как и встретился с Обсидиан.
А может это судьба...